Женские образы в романах Кристофа Рансмайра

В сознании современного австрийского общества актуальна не только проблема национальной идентичности, связанная с крушением четырех империй в ХХ в. и включением в Европейский союз, но обусловленное в том числе и ею ощущение катастрофичности бытия во внешне благополучном мире. Поэтому в творчестве многих австрийских писателей конца XX – начала XXI в., таких как И. Бахман, Т. Бернхард, Й. Винклер, Э. Елиник, П. Хандке, К. Ран-смайр, широко разрабатывается тема смерти и даже конца света. Наиболее полно она представлена в произведениях Кристофа Рансмайра (род. в 1954 г.), философа и этнолога по образованию, работавшего редактором и журналистом, чьи романы неоднократно отмечались литературными премиями и переведены на все европейские языки. Зачастую в своих произведениях Рансмайр сочетает экстремальные условия и обыденность, и именно в этом сочетании и выявляются проблемы, ведущие к гибели. Редкой созидательной силой, противостоящей наступающему хаосу, коренящемуся внутри самого человека, является «женский мир».

В романах Кристофа Рансмайра «Сияющий закат», «Ужасы льдов и мрака», «Последний мир» и «Болезнь Китахары»

создается мрачная картина разрушения человеческой личности, социума и природы. Но женское начало в романах, связанное с материнством, чувством любви, гуманностью, творчеством, противопостоит такому разрушению, связанному с мужчинами, носителями таких качеств, как жестокость, стремление к разрушению, одиночеству.

В раннем романе «Сияющий закат», в котором рассказывается о проекте создания нового человечества, совершенный человек должен появиться после отказа от самой человеческой сущности. Потеря своей природы становится его целью, а один из шагов на пути к ней – отказ от индивидуальности, от своей личной истории. И как раз здесь в ряду ценностей, от которых с легкостью отрекается герой, появляется единственный женский образ романа: упоминается некая Анна, при этом не уточняется, кто эта женщина – подруга, возлюбленная или жена: «Здесь все широкое и прошлое уже с первого взгляда далеко: поездка в Орегон, инвестиционные планы на следующий год, смехотворное продвижение в фирме, которая занималась товарами без какой-либо полезности и таким образом достигала дальнейших деловых связей; нормированные разговоры, Анна и все – почти забыто» [Ran-smayr, 2000. S. 45] 1. Следует отметить, что такой отказ от индивидуальности, в том числе от сексуальной жизни, требуется от многих героев антиутопий ХХ в.: «Мы» Е. И. Замятина, «1984» Дж. Оруэлла и др.

Аналогичный сознательный аскетизм мы встречаем в следующем романе К. Ранс-майра – «Ужасы льдов и мрака» (1984), в котором рассказывается о длительной австро-венгерской полярной экспедиции. Ее участники отказываются от стабильной жизни – одни ради открытия новых земель, другие ради хороших наградных. Они выбирают непереносимый холод и одиночество для достижения великой цели, но почти у каждого остается на родине дом, семья: «Но всех окрыляет одно – сознание, что в борьбе за научные цели мы служим славе нашего отечества и что дома с живейшим участием следят за всяким нашим шагом» [Рансмайр, 2003б. С. 33]. А дом представляет собой прежде всего женское начало, именно женщина традиционно носительница домашнего очага.

Каждый мужчина в своем путешествии к цели, какой бы она ни была, высокой или прозаической, одинок, будь то лейтенант Вайпрехт, матрос Антонио Скарпа или его потомок Йозеф Мадзини, который сначала в мечтах, а потом в реальности идет по следам полярной экспедиции. Мечту о полярном путешествии в нем зародила его мать Лючия Скарпа, «восторженная итальянка» [Там же. С. 14], рассказывавшая об итальянских героях-путешественниках. В какое-то время Йозеф Мадзини, ведущий замкнутое существование мечтателя, сближается с Анной Корет, владелицей книжного магазина. Х. Мозебах видит в ее имени игру слов со словом «анахорет», что подчеркивает склонность Мадзини к отшельничеству. Позже, уже в начале своего путешествия к Земле Франца-Иосифа, герой пытается написать письмо, которое начинает словами «Дорогая Анна», но фразы выходят неловкие, поэтому листок становится лишь частью дневниковых записей.

Несколько позже вспоминается 35-й сонет Петрарки, который Мадзини читал Анне:

Задумчивый, медлительный, шагаю Пустынными полями одиноко;

В песок внимательно вперяя око, След человека встретить избегаю 2.

И Мадзини вспоминает школу, где заставляли учить наизусть, и голос Анны.

На Севере не место женщине, но даже суровые матросы вскоре начинают тосковать по женскому обществу. И тогда они ищут ласки хотя бы друг от друга или от корабельного врача, который прикасается к их лбу. Один из командиров экспедиции Юлиус Пайер в мрачные дни рождества, спустя шесть месяцев от начала путешествия, цитирует Лессинга: «Мы слишком привыкли к общению с противоположным полом, чтобы при полном отсутствии прельстительного не ощутить ужасающей пустоты» (УЛМ, 114)

Практически полное отсутствие женских персонажей в романе «Ужасы льдов и мрака» подчеркивает неприютность ледяных пустынь и одиночество и одичалость мужчин, готовых в конце экспедиции уничтожить друг друга, когда речь идет о командирах.

В следующем романе Рансмайра «Последний мир» (1994), несмотря на то, что мир женщин представлен гораздо более полно, доминируют мужские персонажи. Автор показывает их жестокость, грубость, дикость, насилие. Действие романа происходит и в Риме императора Августа, и черноморском городишке Томы, на краю мира, и в художественных пространствах, созданных воображением Овидия.

В описании женщин обращает на себя внимание то, что они в большинстве случаев некрасивы. Особенно подробно рассказывается о полноте Прокны, безобразии Филомелы и болезни Эхо. Прозерпина, невеста Дита, позволяет «пялиться» на себя мужчинам, как на корову. Полнота мясни-чихи Прокны является единственной защитой от побоев мужа: «Ее единственной защитой от Терея была растущая полнота, умащенный притираниями и душистыми маслами жир, в котором эта некогда хрупкая женщина пропадала» [Райсмайр, 2003а. С. 25]. Однако полнота этой женщины не мешает ей стать желанной для мужчины. Она становится любовницей худощавого немца Дита, местного знахаря и могильщика. Но оба ищут в этом союзе не любви, а возможности удовлетворения страсти и обретения карнавальной свободы: «Каждый превращал себя в свою сокровенную мечту и противоположность… в один из послед- них часов ежегодной свободы Дит-немец ласкал на камне большое тело мясничихи, корчился среди ее грудей и жировых наростов, будто желая вырвать из этого убежища, освободить хрупкое существо, что затаилось в глубине собственных жиров от грубости мира и Тереевой ненависти» [Там же. С. 69]. Заметим, что Дит – единственный мужчина в романе, который ощущает страдания, подобные тем, которые испытывают многочисленные женщины.

Сестра Прокны, Филомела, когда-то красивая юная девушка, была похищена Тере-ем, спрятана в горах и изувечена, чтобы не смогла выдать своего насильника: «Вместо рта у этой несчастной была мокнущая, в черных струпьях рана, губы разорваны, зубы выломаны, челюсти разбиты, язык вырван» [Там же. С. 210]. Она не обращает внимания на издевательства мальчишек, но съеживается от страха, если на нее падает даже тень мужчины. Именно появление Филомелы, признание ее Прокной приводит не только к катастрофе этой семьи, но и к разрушению всего мира.

Схожие страдания терпит Эхо, мучимая псориазом. Когда пятно болезни не задевает лица девушки, главный герой замечает, что она невероятно красива, но недуг путешествует по всему ее телу и обезображивает серым шелушением ее кожу. Также Эхо постоянно мучают нестерпимые головные боли, что «были отголосками мирского шума» [Там же. С. 79]. К телесным недостаткам Эхо можно отнести и то, что она не может отвечать на вопросы практически никому, а способна только повторять последнюю сказанную фразу. Однако эта особенность вполне устраивает мужчин города, которые приходят к ней за любовью, потому что она никогда не выдаст их тайн.

Женщины романа лишены не только телесной красоты, но и возможности реализовывать себя как любящих жен и матерей. Алкиона вынуждена страдать по покинувшему ее Кеику, Прозерпина, невеста Дита, не может спасти его, как ни старается, от душевной боли, Кианея ждет Назона в разрушающемся доме, Прокна терпит побои Терея. Следует к этому добавить, что, кроме босоногих безымянных ребятишек, нападающих на Филомелу, в романе описываются только два ребенка: эпилептик-идиот Батт, сын торговки Молвы, и ребенок Терея и Прокны Итис.

Образы этих мальчиков открывают путь к пониманию не только их матерей, но и окружающего их мира в целом, потому что рассказ об их судьбах раскрывает суть общества городка Томы. Известно, что Молва пыталась извести маленького Батта, но потом, когда мальчик подрос, она по-своему старается вписать его в жизнь: приносит Эхо подарки, чтобы та одарила его своей любовью. Камень, в который превращается Батт, она делает монументом своему сыну и делает это не из меркантильных побуждений, как многое, а из любви и преклонения перед чудом и своим горем.

Таким образом, только родительские чувства являются подлинно теплыми, и такие чувства объединяют Молву с Прокной и Тереем. Они любят своего сына, но судьба этих героев схожа с историей, рассказанной в «Метаморфозах» Овидия. В «Последнем мире» Итис обрисован как любопытный мальчик, который находится под постоянной опекой матери и которого любит отец. Поэтому для Терея убийство его сына является страшнейшим наказанием. При этом единственное возможное спасение для Про-кны и Филомелы – утрата собственной сущности, превращение в птиц. С окаменением Батта и убийством Итиса прекращается продолжение рода для основных героев романа, рушатся надежды на продолжение жизни.

Душевная красота женщин выражается и в их деятельности как помощниц и созида-тельниц. Прокна помогает совершенно пьяному Марсию, когда вытаскивает его из поилки для скотины, куда его бросил Терей и где бы он неминуемо захлебнулся. Тот же Марсий приходит к Эхо, единственной женщине, которая не побрезговала бы им и не прогнала. Эхо наводит порядок в доме Ли-каона. Арахна ткет прекрасные гобелены на сюжеты, подсказанные Назоном. Мужчины же выступают как разрушители: Марсий, не нашедший Эхо, уничтожает ее жилище, Те-рей убивает скот, Финей спаивает жителей Том. Своеобразной помощью мужчинам города можно рассматривать ремесло Эхо, которая на какое-то мгновение вырывает мужчин из замкнутого круга последнего мира: «Пастухи и рудоплавы иногда под покровом темноты навещали Эхо в ее трущобном жилище, чтобы в ее объятиях, вдали от склочных, замученных жен, претерпеть метамор- фозу и стать младенцами, господами или зверьми» [Рансмайр. 2003а. С. 80].

Сама же Эхо стремится к любви настоящей и чистой, которую, кажется, обретает с Коттой. Однако и этот герой, пришедший из другого мира, из Рима, оказывается таким же жестоким, грубым и похотливым, как и все прочие мужчины.

Верными спутницами своих мужей являются женщины, которые живут вне Том. Это Алкиона, Кианея и Пирра. Все три героини представляют собой преданных подруг, которые готовы повсюду следовать за мужьями. Но Алкиона и Кианея теряют мужей навсегда, при этом первая отказывается ради ожидания от власти и благополучия и в награду получает истлевший труп своего мужа. Кианея охраняет дом Назона, но не может его спасти. Сила разрушения оказывается сильнее любви и преданности, и с гнездом Назона происходит то же, что и с человеческим телом после того, как его оставила душа.

Пирра, супруга Девкалиона, – последняя женщина на земле, спасшаяся после всемирного потопа, героиня рассказанной Эхо истории, якобы написанной Назоном. Ран-смайр делает акцент на том, что спасение после гибели человечества чуть ли не самое страшное наказание, связанное с ужасом абсолютного одиночества. В отличие от рассказа Овидия, в романе австрийского писателя нет воли богов, помогающих людям. Пирра и Девкалион механически бросают камни в грязную жижу, и оттуда начинает появляться новое поколение людей, «истинное человечество, исчадие минеральной твердости» [Там же. С. 130], человечество, полностью лишенное чувств, жизни. Последние люди на земле дают жизнь человеку, возникшему из камня.

Иные отношения с миром у героинь романа Рансмайра «Болезнь Китахары» (1995), основное действие которого происходит в австрийской деревушке Моор после второй мировой войны. Рансмайр конструирует мир, в котором реализовался план победителей: отправить побежденного агрессора в каменный век. Жители Моора, бывшие солдаты, беженцы, лагерные работники и наравне с ними женщины и дети, должны бороться за выживание, в то время когда весь остальной мир живет в благополучии. Мо-орцы расплачиваются за всех. Темы вины и наказания становятся центральными в романе.

Основной персонаж, несущий в себе комплекс вины за преступления мужчин Мора, – мать главного героя Беринга, жена местного кузнеца, которая рожает своего младшего сына в день единственной бомбардировки селения. В этом ей помогает беженка, полька Целина, которая во время бомбардировки и родов молится Черной Богоматери о воздаянии Моору, который вверг своих мужчин в войну. Именно Целина нашептывает в крохотные кулачки младенца Беринга чувство вины, которое в зрелом возрасте превратится в болезнь глаз. Именно Целина, убитая через несколько дней, ставшая первой жертвой мирного времени, станет вечной спутницей матери Беринга, ее посредницей перед Богоматерью.

Мать Беринга, потерявшая двух старших сыновей, в обычной жизни очень нерешительная женщина. Она даже навстречу мужу, вернувшемуся из плена, идет робко и смущенно, она плохо его знает: «Они ведь не успели толком познакомиться» [Ран-смайр. 2002. С. 24]. Но в вере своей, в служении Богоматери она неудержима и истова: искупая грехи, жена кузнеца отказывается делить с ним комнату, «да и в другие комнаты заходила только после его ухода, мяса в рот не брала, …а каждую искру, вылетевшую из печного зольника, считала знамением свыше» [Там же. С. 50].

Апогеем жертвенности становятся многомесячное добровольное заточение себя в подвале и практический отказ от пищи ради молитвы за спасение души сына. Как и всегда в произведениях Рансмайра, никакие добровольные страдания и молитвы не помогают героям, потому что прощение приходит не извне, а от самого себя. Мать оказывается на это не способной и умирает. Но и после смерти женщина противопоставляется мужчине: после похорон рабочие кое-как закидали могилу землей, «мол, для женской могилы и так сойдет» [Там же. С. 248].

Полностью противоположна матери Беринга, да и всем женским образам Рансмай-ра, дочь военного преступника Лили, или Бразильянка, как ее называют в Мооре. Прежде всего, она верит только в себя, она активна (зарабатывает себе на жизнь контрабандой), независима, бесстрашна, добивается своей цели (уезжает в Бразилию)

и остается жива, в отличие от своих друзей мужчин, которых мучает чувство вины, что, по сути, приводит их к гибели.

Лили противопоставляются двое мужчин, ее друзей, Амбрас и Беринг. Амбрас слабее Бразильянки физически, а Беринг – морально, он, неопытный мужчина, всегда оказывается ведомым в их псевдолюбовных отношениях.

Автор подчеркивает, что Лили не лишена доброты: она опекает отца Беринга, который отказывался принимать помощь от своего сына, она помогает Амбрасу, который не может сам смазывать свои раны. И в своей доброте и способности помогать она объединяется с остальными женщинами, описанными в романах Рансмайра.

Подводя итог, можно сказать, что в романах Кристофа Рансмайра при всей пессимистичности авторского сознания находится положительная сила, противопоставленная и как бы существующая автономно от хаоса, – это женские персонажи, хотя и обре- ченные в мужском мире на одиночество и не имеющие возможности реализовать заложенные в них добрые начала.

FEMALE CHARACTERS IN THE NOVELS BY CHISTOPH RANSMAYR