Значение ценностей в управлении социальными системами

Материалистическая диалектика трактует философию как систему, объединяющую три взаимодополняющих элемента: онтологию, гносеологию и аксиологию. Основной вопрос философии не только содержит онтологический и гносеологический аспекты, но и требует более широкой интерпретации, охватывающей аксиологический аспект. Кроме того, онтология и гносеология содержат в себе элементы теоретико-ценностного порядка. Учение о бытии не может не содержать в себе предпосылок относительно природы человека, представления о его потребностях, целях и ценностях, в свою очередь ценности соотносятся с эмпирическими и категориальными признаками человека. Понятие ценности также неразрывно связано с проблемами обоснования философской теории, понимания философского метода, выяснения специфики философского знания [1, с. 37–99].

Ценностный подход составляет необходимый аспект как гносеологии в целом, так и методологии социально-философского исследования. Любой анализ социальных систем без аксиологического ориентира становится в лучшем случае недостоверным, в худшем – представляющим опасность для исследуемых объектов.

Вслед за Лейбницем мы настаиваем на утверждении: « Ценное есть значительное с точки зрения блага» [2, с. 126].

Фундаментальное значение категория ценности приобрела в связи с исследованиями аксиологических оснований культуры. При всем многообразии дефиниций понятие «культура» включает в себя ценности как базовые элементы. Ценности представляют собой так называемое коллективное бессознательное. В каждой культуре доминирует своя система ценностей, и компаративный анализ культур традиционно проводится посредством сопоставления их ценностных комплексов [3, с. 100].

Н.Я. Данилевский определил три оси различий в характере народов , на которых, по его мнению, основывается культурное различие:

• 1)    этнографические различия – качества, присущие психическому строю народов;

• 2)    различия руководящего нравственного начала;

• 3)    различия хода и условий исторического воспитания народов [4, с. 209].

Во всех трех осях мы наблюдаем ценностный аспект.

Например, Данилевский выявил нравственный этнографический признак, присущий всем народам романо-германского типа, – насильственность – гипертрофированный индивидуали- стический инстинкт, диктующий окружающим свои интересы и желания. Причем такое навязывание своего образа мыслей и своих интересов другим выдается за естественное подчинение низшего высшему, в некотором смысле даже как покровительство этому низшему [5, с. 216].

Тезис о том, что борьба и соперничество являются базовыми ценностями английского характера, обосновывается тем, что знаменитыми английскими мыслителями сконструированы основанные на этих ключевых признаках учения: политическая теория Т. Гоббса с апологетикой абсолютной власти, призванной защищать граждан от непрекращающегося состояния войны всех против всех; экономическая теория неограниченной конкуренции А. Смита; биологическая теория происхождения видов на основе естественного отбора и борьбы за существование Ч. Дарвина [6, с. 169–170].

Напротив, отличительным русским этнографическим признаком, по мнению Данилевского, является следующее: «Не интерес составляет главную пружину, главную двигательную силу русского народа, а внутреннее нравственное сознание, медленно подготовляющееся в его духовном организме, но всецело охватывающее его, когда настает время для его внешнего практического обнаружения и осуществления» [7, с. 235]. Таким образом, русский народ есть цельный духовный организм, а не государственный механизм в трактовке Гоббса.

Данилевский отмечал также черту исключительно славянского бескорыстия: идею о возвышенности и необходимости жертвования низшим для высшего, в том числе и самопожертвования во имя великой цели [8, с. 82]. Этим и объясняется необыкновенный перевес общенародного элемента в русской традиции над элементом индивидуальным [9, с. 237].

Утверждая, что прежде всего духовное здоровье является отличительной чертой русского народа, Данилевский называл болезнью русской жизни европейничанье . Однако он указывал, что в период испытаний главенствующей ценностью становятся не деньги, не популярность, не другие сиюминутные преходящие псевдоценности, за которые никто не станет отдавать свою жизнь, а два нравственных двигателя , благодаря которым становится возможным то напряжение всех народных сил, которое все сокрушает и ничем само сокрушимо быть не может. Это – дисциплина и героизм [10, с. 551].

Таким образом, основными принципами исторического развития общества Данилевский справедливо считал нравственную ценностную основу и разнообразие .

В настоящее время обостряются длящиеся уже более сорока лет дискуссии по вопросам культурного империализма [11], который распространяется по миру благодаря агрессивной пропаганде универсальных («общечеловеческих») ценностных ориентаций и моделей поведения, которые должны разделять и принимать как свои собственные абсолютно все члены глобального общества без учета их гражданской, этнической, социально-культурной, конфессиональной и даже гендерной принадлежности.

Конфликт основывается на том, что насаждается именно массовая культура потребления, базирующаяся на таких ценностных установках, как: конкурирующий индивидуализм, этический релятивизм, гедонизм, потребление, унификация.

1940-е гг. стали вехой в деле производства (воспитания) конформных масс, из которых предполагалось создавать общество потребления. В то время как Евразийский континент был объят пламенем борьбы с фашизмом, в научно-исследовательских университетах США разрабатывались механизмы воздействия на массовое сознание: эти годы ознаменовались тремя важнейшими достижениями американских ученых в этой области, а именно: 1) становлением бихевиоризма; 2) разработкой теорий массовых коммуникаций; 3) открытием А. Маслоу мотивационной теории иерархии групп потребностей.

Промышленным предприятиям, преследующим цель максимизации прибыли , а следовательно, и максимизации производства , требовалась соответствующая потребительская аудитория, которую было необходимо ориентировать на максимизацию потребления . Необходимо было создать «человека потребляющего», смыслом существования которого становились максимизация положительных эмоций от потребления товаров и услуг и минимизация отрицательных эмоций, то есть гедонизм должен был стать доминирующей мировоззренческой установкой.

Однако, как предупреждал О. Шпенглер, жизненный стиль и мировоззрение, направленные исключительно на удовольствия и развлечения, иллюстрируют, безусловно, старческий, увядающий, угасающий образ жизни как отдельного человека, так и общества в целом [12].

Если обратиться к терминологии Л.Н. Гумилева, то такое состояние жизни этноса называется инерционной фазой. Пассионарность (способность вбирать в себя энергию биосферы больше, чем необходимо) постепенно иссякает. Этнос продолжает функционировать «по инерции», за счет эксплуатации приобретенных в предыдущие фазы ценностей. Накопление материальных ценностей становится доминирующей установкой, усиливается подчинение и порабощение людей, наблюдается тенденция к образованию крупных государств. Ключевые позиции в обществе занимают субпассионарии – с минимальным уровнем пассионарности и максимально выраженным инстинктом самосохранения. Они заинтересованы в искоренении не только пламенных пассионариев, но и знающих во всем меру гармоничных особей. Далее неизбежно следует фаза обскурации, при которой процессы распада становятся необратимыми, поскольку элиту составляют вялые и эгоистичные потребители, которые живут сиюминутным моментом, игнорируя любые мысли о каком-либо развитии и тем самым отрицая будущее [13, с. 22].

В настоящее время одной из идеологических баз концепций управления человеком выступает теория социального дарвинизма, в основу которой и заложен принцип конкуренции. Человек рассматривается как особь, в которой биологическая компонента играет определяющее значение. И.А. Ефремов связывал это учение с теорией инфернальности (от лат. inferno – «ад»): естественный отбор природы предстал как самое яркое выражение инфернальности, Жестокий отбор формировал и направлял эволюцию по пути совершенствования организма только в одном направлении – наибольшей независимости от внешней среды. Человек как существо мыслящее попал в двойное инферно – для тела и для души. Инферно для души – это первобытные инстинкты, плен, в котором человек держит сам себя, думая, что сохраняет индивидуальность. Некоторые философы, говоря о роковой неодолимости инстинктов, способствовали их развитию и тем самым затрудняли выход из инферно. Выход, первый шаг к подъему общественного сознания – в создании условий для перевеса не инстинктивных, а самосовершенствующихся особей [14, с. 96].

Современное управление социальными группами осуществляется исходя из двух противоположных подходов: 1) управление на основе стимулов – бихевиоризм; 2) управление на основе ценностей.

В первом случае бихевиористский подход к управлению человеком с его классической цепочкой S – R (стимул – реакция) складывался под влиянием результатов экспериментов над животными академика И. Павлова. Символично, что слово «стимул» в переводе с греческого языка означает «палка, которой подгоняют скот». Поведение человека в основном контролируется аверсивными (неприятными или болевыми) стимулами. Два наиболее типичных метода аверсивного контроля – это наказание и негативное подкрепление. Предполагаемая цель наказания – побудить людей не вести себя данным образом. Но также используются и стимулы позитивного подкрепления. Все это напоминает дрессуру или военную муштру. Такая экстраполяция недвусмысленно показывает место и роль человека в бихевиористской трактовке.

Поведение управляемого подчиняется закономерностям и детерминировано, действия человека становятся результатом определенных условий, все это дает возможность контроля поведения вплоть до манипуляции им. Все, что требуется управляющему, – манипулировать условиями внешней среды.

Однако стимулирование, как позитивное, так и негативное, приносит лишь краткосрочный эффект и требует постоянного контроля над членами социальной группы, которые постоянно ищут пути обхода любых систем контроля и слежения. И управленцу, словно пастуху, снова и снова приходится использовать «палку» (стимул) для воздействия на «стадо» (персонал, целевую потребительскую аудиторию, электорат).

Второй подход распространен недостаточно широко, поскольку он требует от управленца приложения значительных усилий на первоначальном этапе: его можно сравнить с садовником, возделывающим «ценностную почву», которая будет питать мировоззрение членов социальной группы. Но в результате каждый член социальной группы добровольно выполняет необходимые задачи и способен самостоятельно контролировать качество своего труда.

Эффект синергии в социальных группах возникает только на основе взаимного доверия. К этому групповому эффекту стремятся все управленцы, которым не безразлично стратегическое развитие вверенных им объектов управления. В свою очередь доверие между людьми становится возможным именно тогда, когда социальная группа скреплена ценностями, понимаемыми, принимаемыми и разделяемыми всеми членами группы. Ценности выступают мощным интегративным мировоззренческим фундаментом мышления, поведения и деятельности человека в контексте социальной группы.

Ссылки:

• 1.    Сержантов В.Ф., Гречаный В.В. Человек как предмет философского и естественнонаучного познания. Л., 1980.

• 2.    Лейбниц Г.В. Сочинения в четырех томах. Т. 3. М., 1984.

• 3.    Сержантов В.Ф., Гречаный В.В. Указ. соч. С. 100.

• 4.    Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 2011.

• 5.   Там же. С.216.

• 6.   Там же. С. 169–170.

• 7.   Там же. С.235.

• 8.   Там же. С.82.

• 9.   Там же. С.237.

• 10. Там же. С.551.

• 11.    Шиллер Г. Манипуляторы сознанием / пер. с англ. М., 1980.

• 12.    Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории / пер. с нем. М., 1998.

• 13.    Гумилев Л.Н. От Руси до России: Очерки этнической истории. СПб., 1992.

• 14.    Ефремов И.А. Час быка. Петрозаводск, 1991.