Значимость методологии идеализации для исследований в философии образования

шой аналитической работы. Истоком этого процесса, по нашему мнению, можно считать разработку понятия «идеальное» Э.В. Ильенковым, которая, тем не менее, непосредственно к проблематике самой науки отношения не имеет. Под «идеальным» Э.В. Ильенков имеет в виду некую схему (образ) реально осуществляемой целесообразной деятельности человека с вещами внешнего мира; предмет духовного труда (мышления прежде всего), направленного на изменение образа вещи, а не самой вещи (Ильенков, 2019).

Правда, ученый резко выступает против понятия «абстрактный предмет», трактуемого им как «невидимый и неосязаемый “логический конструкт”, “модельный объект” и тому подобная чепуха, выдуманная эмпириками» (Ильенков, 1968: 72). В его интерпретации абстрактный объект -это «отдельный, крайне бедный, крайне ущербный, крайне убогий по сравнению с остальным богатством предметного мира, узко определенный и “очищенный” от всего остального реальный предмет» (Ильенков, 1968: 72). Однако реальная наука пошла по пути разработки содержания именно понятия «абстрактный объект».

В.А. Смирнов (Смирнов, 1964) различает эмпирические и теоретические объекты. Первые, хотя и являются результатом абстрагирования, но по определенным признакам могут быть сопоставимы с реальными объектами опыта, а вот теоретические объекты как результат логического конструирования действительности (идеализации) наделяются признаками, которые не существуют ни у одного реального объекта. Возникает вопрос, какую роль в познании они играют? В.А. Смирнов считал, что «в научных исследованиях работает генетический метод, который исходит из предположения о первоначальном существовании некоторых абстрактных (теоретических) объектов, а процесс рассуждения осуществляется в форме мысленного эксперимента над этими объектами» (Смирнов, 1962).

В.С. Степин отмечал, что идеальные объекты, по сути, - это «схематизированные образы предметных структур действительности, которые, конечно, упрощают последний, но, оперируя с идеальными объектами, ученый может проводить мысленные эксперименты» (Степин, 2000: 30). Исследователь также выявил иерархическую соподчиненность таких теоретических конструктов, которые он называет «теоретическими схемами». Самыми общими являются относительно «автономные подсистемы теоретических конструктов, которые в своих связях и отношениях выступают в качестве моделей исследуемой предметной области», и таким образом они образуют научную картину мира соответствующей дисциплины. В отличие от них существуют «аналоговые модели, которые служат только своеобразными строительными лесами при становлении теории» (Степин, 1998: 12).

Отметим сразу, что мы не предполагаем проводить исследование содержательно-терминологических аспектов этой проблемы, устанавливать, тождественны ли понятия идеального и абстрактного объектов, как соотносятся понятия идеализированный объект и идеальный конструкт и т. д.

На уровне общей методологии науки вопрос о необходимости применения идеализированных (идеальных) объектов в познании решается единогласно в пользу их необходимости и эффективности. Однако социально-гуманитарная отрасль знания, даже если и использует в своих исследованиях идеальные объекты, всячески старается замаскировать эти познавательные процедуры. В образовательной практике идеальные объекты в математике и естествознании применяются также довольно широко, например, «идеальный газ», «точка», «абсолютно твердое тело», «абсолютно черное тело», «несжимаемая жидкость», чего нельзя сказать о гуманитарных науках.

Такая ситуация обусловлена несколькими обстоятельствами. Одно из них связано с механизмом формирования самого идеального объекта, который в дальнейшем может играть роль модели, парадигмы исследования. Метод идеализации, в ходе которого и образуются идеальные объекты, предполагает конструирование объекта с предельно выраженным сущностным свойством, к тому же лишенным влияния со стороны других искажающих факторов. Но, как отмечает М. Вебер, «в реальной действительности такой мысленный образ в его понятийной чистоте нигде не обнаруживается; это утопия... Смысл таких сконструированных исторических “утопий” состоит только в их наглядности, которая может представлять опасность для объективной исторической работы, а часто увидит в них просто забаву» (Вебер, 1990: 392).

Второе обстоятельство связано с тем, что, если мы будем использовать такие идеальные объекты как «образцы» для исследований, то сразу выявляется их бесполезность для социальных наук. Чем более высокий уровень абстракции, тем меньше в нем неповторимого и индивидуального, но, по М. Веберу, «цель образования социально-типических понятий всегда состоит в том, чтобы полностью донести до сознания не родовые признаки, а своеобразие явлений культуры» (Вебер, 1990: 402).

Тем не менее, З. Фрейд, например, говорит о человеке как о «полностью биологическом существе» (Фрейд, 1989), экзистенциалисты - об «абсолютно свободном человеке», что справедливо позволяет назвать эти действия использованием в их концепциях идеальных объектов.

Да и сам М. Вебер в работе «Протестантская этика и дух капитализма» активно пользуется такими понятиями, как «дух капитализма», «призвание», «предопределение к спасению», «избранничество», «мирская аскеза», «трудовая этика», он устанавливает связь между этими понятиями, дедуцирует одно из другого (Вебер, 2025). В общем, в его методологии отчетливо просматриваются черты генетически конструктивного метода, упомянутого ранее. Можно даже сказать, что М. Вебер идеально выразил методологию гуманитарных наук, а сам он воплощает идеальную конструкцию историка и социолога.

Третье обстоятельство кроется в самой природе познавательной деятельности, о чем красноречиво свидетельствует Х. Ортега-и-Гассет: «Всякая идея мыслится, и всякая картина пишется на основе определенных допущений и убеждений, которые настолько присущи, настолько свойственны автору этой идеи или картины, что он их вообще не замечает и потому не вводит ни в свою идею, ни в картину; и мы находим их там не положенными, а предположенными и как бы оставленными позади» (Ортега-и-Гассет, 1991: 71).

Четвертое обстоятельство связано со специфической природой самого социально-гуманитарного знания, принципиальным отличием его онтологических оснований в сравнении с естественнонаучным знанием. Конструируя идеальные образы и научные картины мира, ученый отталкивается от природной реальности, которая не несет в себе смыслов. Социальная реальность, напротив, изначально ими нагружена. Исследователь, конструируя идеальные объекты социально-гуманитарной науки, пытается реконструировать уже заложенные в социальном мире изначальные культурные смыслы. Затем эти идеальные объекты выступают как регулятивы человеческого мышления и деятельности. Таковы универсалии культуры (Смирнова, 2017).

Вообще говоря, чем более сложным является объект исследования, тем труднее создать соответствующий идеальный объект. Вот почему возникают сложности с продуцированием идеальных объектов в биологии. Живое вещество является высокоиндивидуализированной системой, зависящей от множества неповторимых факторов. Ю.С. Моркина предлагает для определения содержания идеальных объектов в биологии пользоваться понятием модельных идеальных объектов. «Многие идеальные объекты биологического исследования являются модельными идеальными объектами, на них ученые моделируют поведение живого вещества как основного объекта изучения биологии, в высшей степени сложного и каждый раз индивидуального (Моркина, 2019: 154).

Существенной чертой идеальных объектов науки, как теоретических, так и эмпирических, является то, что они представляют собой сложные системы именно научных смыслов. Такие системы идеальны, потому что смыслы существуют в единичных сознаниях членов научного сообщества, которые рефлексируют их содержание, и в коллективном сознании научных сообществ, которые транслируют смыслы отдельным ученым. Такие системы смыслов сложны, иерархизированы, предполагают возможность нестандартных связей между идеальными объектами, перетекание одних смыслов в другие.

Современная методология познания разрабатывает и такую неведомую позитивизму характеристику идеальных объектов, как их «экзистенциальную нагруженность», наряду с теоретической. Научная картина мира и идеальные объекты не только выступают мысленными схемами постижения устройства мира, они эмоционально окрашены в силу особого своего экзистенциального значения. По сути, при конструировании модели мира нужно учитывать необходимый для ученого в этом процессе момент постижения-понимания своего места в этой модели, что вводит в рассмотрение личностнообразующий фактор (самого ученого), который выступает также экзистенциальным фактором единения научного сообщества. В этом смысле даже художественный образ в живописи, музыке и поэзии обладает чертами идеальных объектов, поскольку является «сложной идеальной системой смыслов», существует «только в сознании и для сознания» и конструирует целый пласт особой реальности, в которой познаются экзистенциальные смыслы и душевные порывы автора (Моркина, 2019: 157–158).

И, наконец, идеальные объекты науки имеют социальное происхождение. Это касается не только идеальных объектов социально-гуманитарного знания. Так, Д. Блур говорит о существовании «альтернативных математик», в которых сами понятия числа, единицы и т. д. обладают совершенно разными смыслами, сформировавшимися под влиянием метафор различных обществ. Он делает впечатляющий вывод, что поскольку существует множественность культур, следует допустить и множество миров чисел. Соответственно, понимание числа отличается в древнегреческой, средневековой и современной математики. Так, для древнегреческого математика единица вовсе не являлась числом, а воспринималась как элемент (инструмент) для образования других чисел. Двойка являлась первым числом и потому была нечетной. Интересно сравнить данные положения с нашими, даже скромными, математическими представлениями (Bloor, 1991).

Таким образом, научные идеальные объекты, с помощью которых конструируется научная картина мира, имплицитно содержат в себе моменты самоопределения как отдельного ученого, так и всего научного сообщества. Как постижение сознанием своего бытия в этой конструируемой модели мира оно означает наличие и экзистенциального пласта в научном познании.

Но вернемся к опыту использования идеальных объектов (идеальных конструкций) в гуманитарном знании, а он весьма обширен.

Следует исходить из того, что гуманитарные идеальные теоретические схемы представляют собой форму упорядочивания, упрощения и осмысления «темного и спутанного» социального опыта. Формируются они способом систематизации, обобщения и идеализации прошлого опыта и экстраполяцией его на новый. Интерпретация реальности с их помощью не может быть признана абсолютно истинной и окончательной, иными словами, должна рассматриваться как гипотеза.

Примерами построения и использования идеальных конструктов для упрощения и прояснения социальной реальности могут рассматриваться: теория формаций К. Маркса (Маркс, Энгельс, 2024)), теория культур О. Шпенглера (Шпенглер, 2024), теория пассионарности Н. Гумилева (Гумилев, 2023). Вначале конструируются идеальные объекты, затем предлагается схема, их связывающая, после этого она накладывается на исторические события, которые выстраиваются в соответствии с предложенной логикой. Исторические события становятся причинно-обусловленными, а потому – более понятными. В литературе (Гутнер, 2012) и психологии (Аллахвердов, 2006) существуют интересные примеры применения идеальных объектов и схем к историческому знанию.

Эти мысли могут быть плодотворно применены и к анализу идеальных объектов в философии образования.

При осмыслении образовательных процессов использование предельно общих схем и идеальных объектов (конструктов), объясняющих сущность этих процессов и позволяющих достигать определенных целей в них, осуществляется достаточно плодотворно. Это не исключает попыток реконструкции исторических событий и периодов, которые приводили к смене образовательных парадигм.

Прежде всего, необходимо отметить, что предмет любой науки (дисциплины) можно обозначить только с помощью предельно широких идеальных объектов, позволяющих увидеть процесс в самой общей и незамутненной несущественными обстоятельствами форме. Взаимосвязи между такими идеальными объектами описывают фундаментальную идею и определяют принятую в данной науке парадигмальную теорию.

В качестве объекта гуманитарных наук в целом признается человек, который в теории фиксируется в предельно общем идеальном варианте – как «человек в совокупности всех его существенных характеристик». Это, разумеется, предельная идеализация, ибо у реального человека имеются существенные ограничения такого объема характеристик. Различные дисциплины выделяют свои стороны исследования этого объекта, некоторый спектр характеристик для рассмотрения. Например, предметом психологии является человек как идеальная познающая система (Аллахвердов, 2006).

В философии образования для определения объекта ее изучения мы бы предложили использовать такие предельные идеальные объекты, как «человек как объект научения, как идеальная принимающая опыт система», «общество как универсальный носитель накопленных знаний, как идеальная передающая опыт система», «образовательная среда как медиум между человеком и обществом».

На следующем уровне формируются менее общие идеальные объекты, различные взаимоотношения между которыми выстраивают модели образования с разным объяснительным и эвристическим потенциалом, дифференцирующейся степенью экспериментального подтверждения или опровержения. Такие идеальные объекты, действительно, можно охарактеризовать как модельные, поскольку с их помощью можно моделировать поведение людей в образовательных процессах.

И здесь имеет смысл говорить о различных теориях в образовании, о том, насколько они обладают образовательным потенциалом, экспериментально подтверждены и предсказательны для развития нового опыта. Так, при разработке некоторой модели образования с соответствующими методиками мы используем такие идеальные объекты, как педагог и ученик, институты образования и государства; выстраиваем некую общую систему, в которой эти элементы связаны между собой логическими связями. По сути, педагог и ученик – это идеальные объекты, и описывают они не физических индивидов, а класс людей с существенными однородными характеристиками. Между ними устанавливаются связи, в результате которых появляются те или иные идеальные конструкции – системы образования. Через них мы можем осмысливать опыт прошлых образовательных систем или задавать новые ориентиры в образовании, например, через другую конфигурацию отношений между идеальными объектами. Система непрерывного, инклюзивного образования, самообразование – все это варианты различных идеальных конструкций на базе одних и тех же идеальных объектов: учитель – ученик, образование – государство.

Более того, выстраивая эти связи, мы тоже пользуемся некими идеальными схемами, которые неявно подразумеваются. Они не проговариваются, но используются по умолчанию. Так, при формировании любой образовательной системы мы пользуемся, во-первых, каузальным принципом, предполагая, что наши педагогические действия приведут к ожидаемому результату (причина – следствие) (Лаврухина, Глушко, 2022). Образ ожидаемого результата зиждется, во-вторых, на принципе целеполагания, то есть мы предполагаем некую общественную систему, имеющую такой познавательно-образовательный интерес, который выражен в наших педагогических целях (Lavrukhina, 2019). В-третьих, взаимодействие идеальных объектов (субъектов образовательных отношений) мы описываем в идеальных схемах взаимодействия, конфликта, компромисса, подчинения.

Очевидно, что любая идеальная конструкция должна иметь механизмы взаимодействия с реальной действительностью. Для образования это особенно важно, иначе невозможно модернизировать образовательные системы. В естествознании идеальный объект может быть опосредованно соотнесен с опытом, успешность/неуспешность которого определит направления изменения идеальных объектов в будущем. В философии и гуманитарных науках разработан иной способ корректировки таких объектов – это процедуры истолкования, герменевтика. В качестве материала для истолкования могут выступать результаты опросов и анкетирования, а также педагогическая эмпатия.

Схема трактовки, известная как герменевтический круг, предполагает, что «размыкание» его возможно за счет «предпонимания» целого, на основе которого далее истолковываются части. Для образовательных процессов это означает, что педагог предварительно в самом общем виде представляет, кем является его ученик. Такое предварительное знание – это тоже своего рода идеальная конструкция, к тому же представляющая собой некоторую гипотезу. Например, французские педагоги XVIII в. исходили из того, что ребенок от рождения «чистая доска», изначально добр и готов к счастью, а потому педагогические действия направлены на развитие его природных способностей и формирование высоких нравственных качеств личности.

Итак, проблема идеализаций, идеальных объектов, идеальных конструктов в науке является одной из центральных, лежит в основе других, позволяет анализировать и конструировать новое теоретическое знание. Искусственно сконструированные идеальные объекты – это плод рождения теоретического разума в соотнесении с опытным знанием. Идеальные объекты и схемы в философии образовании существуют чаще всего как неявные схемы, которые порождаются жизненным и профессиональным опытом выдающихся педагогов (по сути, они рупор эпохи), как укорененные ценности в жизненном пространстве, даже как значимые идеологические установки конкретной эпохи.

Поиск новых образовательных парадигм, служащих концептуальной и методологической основой новых образовательных практик и позволяющих системно перестроить процесс обучения, предполагает пересмотр значения и роли конструктов в нем. В философии образования проблематика педагогических идеальных моделей рассматривается на основе конструктивистской парадигмы, но это тема уже для другой научной статьи.