Знак "топор" в мировоззрении древнего населения Забайкалья и традиционной культуре бурят конца XIХ - начала ХХ вв

Глубокие перемены в жизни древних рыболовов и охотников Забайкалья происходят со времени первоначального распространения металла – меди и бронзы, которые сопровождались изменениями в духовной культуре. Так, в 1948 г. экспедицией А.П. Окладникова в инвентаре многочисленной группы ранних погребений у деревни Фофаново в низовьях Селенги, наряду с характерными для этого времени изделиями из бронзы и меди, были найдены и топоры из саянского нефрита. В соответствии с характерной для фофановских погребений особенностью – намеренной порче орудий, их превосходно отделанные и тщательно отшлифованные лезвия были грубо выломаны ударами какого-то тяжелого предмета [16, с. 304; 17, с. 322].

В продолжившей работу экспедиции сезон 1950 г. здесь же, на Фофановой горе, были обнаружены нефритовые топоры и в более поздних захоронениях. В связи с новыми находками А.П. Окладников отмечает как наиболее интересное по ритуалу и обилию сопровождающих вещей детское погребение. Костяк ребенка 3-4 лет был завернут в собольи пеленки и положен в сумку из бересты, густо окрашенной киноварью в темно-малиновый цвет. Сверху его покрывали тщательно уложенные в ряд тонкие прутики, по предположению исследователя, когда-то соединенные тем же способом, что скифские щиты из Пазырыкских курганов. Примерную датировку погребения дает находившийся при костяке бронзовый или медный кинжал карасукского типа. А.П. Окладников пишет, что это первый карасукский кинжал, найденный археологами в могилах Восточной Сибири. Его возраст не моложе XII-XIII вв. до н.э. Вместе с кинжалом в детском захоронении были найдены два миниатюрных топорика из саянского нефрита изумрудно-зеленого цвета [16, с. 305; 17, с. 322-323].

Сопроводительный инвентарь, свидетельствуя о социальном расслоении общества, указывает на принадлежность ребенка к правящему сословию. Кроме дорогих и редких для тех времен вещей как бронзовый или медный кинжал, привозная издалека киноварь, а не местная природная красная охра, употреблявшаяся прежде, в каменном веке, особое значение для такого вывода имеют нефритовые топорики. Они, по всей вероятности, не были предназначены для практического применения, а были предметами сакрального уровня, ритуального значения, связанного с социальным статусом семьи. Наше предположение обосновывается универсальным значением топора как атрибута бога-громовника, символа санкционированного небесными божествами земной власти у всех древних народов Евразии. Не вызывает сомнений и символизм цвета и породы камня, из которого были выполнены топорики из забайкальских погребений. У древних китайцев, шумеров, вавилонян, народов Передней Азии ярко и темнозеленый нефрит был связан с культом плодородия и представлениями о загробной жизни [14, с. 219], идее возвращения жизни после смерти.

В свете всего изложенного интерес представляет культурно-историческое значение знака «топор» в сакральной генеалогии отдельных бурятских родов конца XIX - начала ХХ вв., возводивших свои истоки к богам-громовникам с функциями покровителей кузнечного ремесла. В традиционном бурятском обществе они относились к социальной элите, более того, у родов, входящих в булагатский племенной союз, только их члены имели наследственное право быть кузнецами и жрецами своего престижного семейно-родового культа. По поверьям бурят, могущественные при жизни кузнецы, как и шаманы, после ухода в иной мир покровительствуют своим потомкам в образах духов-предков. Потомки же, с целью периодического обновления, укрепления и сохранения этой связи, обязаны ежегодно устраивать родовые праздники с обрядами коллективных жертвоприношений. В процессе таких праздников призывались почитаемые божества и духи, каждого называли по имени, в поэтической форме излагались мифические и реальные события из их жизни и деяний. Буряты опасались, что любое отступление от закрепленного традицией текста может привести к разрыву связи «предки-потомки», а в результате лишить их защиты и покровительства со стороны семейно-родовых покровителей.

Отражение идеи непрерывности линии родовой наследственности, восходящей к самой ранней поре распространения культуры металла на территории Центральной Азии и этнической Бурятии, можно видеть в текстах призываний духов-предков ряда бурятских родов. В качестве примера приведем призывания двух родов с общим этнонимом Хурдат в составе племени Булагат. Один из них идентифицируется как «Белый Хурдат» (Сагаан Хурдат), а другой – «Черный Хурдат» (Харын Хурдат).

Призывание рода Харын Хурдат :

ТYрYYлмэ тYргэн хара Бахуунай абга, Бахуунай абгын

Хан баабай Дайбага Дайбагарай баабайн удха: Сагаан дээрэ салим гараhан Сагаан хэрмэн зала бэлэй, Хара дээрэ халим гараhан Харжаа хэрмэн бэлэй. Харын Хурдад удхамни Хурдат хYнэй удха бэлэй, hухэ нойон тэнгэри бэлэй, hYн саган буудал бэлэй, Тайга газар буудал бэлэй, Тала газар нэрьеэр бэлэй, Толгойн шэнээн буудал бэлэй, Тобшын шэнээн мYндэр бэлэй, Шуhан ехэ хура бэлэй, Шулуун ехэ мYндэр бэлэй, Гал ехэ сахилган бэлэй, Газар ехэ доhолгоон бэлэй! hэмжэн саган YYлэнээрнь hэлгэлдэмэ удха бэлэй, hубарю сагаан YYлэнээрнь

Основатель нашего черного рода Дядюшка Бахуунай, Дядюшки Бахууная Хан-отец Дайбагар, Дайбагара-отца происхождение: На белой пище воду сотворивший, С кистями из белой белки на шапке ведь, На воде жир сотворивший,

С кистями из осенней белки на шапке ведь Моя родословная Черные Хурдаты Хурдатов родословная ведь,

Тэнгри Топор-господин ведь, Бело-молочная молния ведь, По всей тайге гром и молнии ведь, По всей степи громыханье ведь, Молнии величиной с голову ведь, Град величиной с пуговицу ведь, Кроваво-великий ливень ведь, Каменно-великий град ведь, Огненно-великие молнии ведь, Сотрясение всей земли ведь! Последовательно с белыми облаками Перемежающееся происхождение ведь, За плывущими друг за другом облаками hундалдама удха бэлэй!         Следующее происхождение ведь!

Далее описывается мифологическая история становления Дайбага- ра-праотца как шамана таежного народа: в тайге у синего моря, у крутого берега солончакового озера с зайцем в беге состязался, с медведем в силе соревновался. Медведя победив, оседлал его, льва поймав, обуздал его, из толстых змей поводья сделал, из тонких змей кнут сделал.

За этим следует призывание духов-предков шаманских истоков со стороны материнского рода в лице царственной праматери Гообжэ:

Гообжэ эхын удха бэлэй Дойдон долоон hэмнай, Дохолон эреэн Дэлэг бэлэй, Долоон шара боошул бэлэй, Айдан Арбан hэмнай, Алаг эреэн нюдэтэн бэлэй, Арбан шара боошул бэлэй, Захын Занхад бэлэй, Заха hартуул бурхан hэмнай!

Родословная праматери Гообжэ Семеро земных старцев ведь, Хромоногий пестрый Дэлэг ведь, Семь желтых шаманов ведь, Айдан Арбан ведь, Пестроглазые ведь, Десять желтых шаманов ведь, Основоположник Занхад ведь, Старинных сартулов божество ведь!

Следующим призывается дух-предок Бахуунай – основатель рода Черный Хурдат, происходивший из семейно-родового клана шаманов Дай-багаровых. Перечисляются сакральные центры его культа в Приангарье – Унга – зимники, Залари – летники. Он дух (заяан) , получивший магическую силу (эльбэ) и право на табуированное имя (ара бэеэ) от Хан Шаргай ноён -отца. По описанию его деяний он шаман, наделенный сверхъестественной силой притягивать облака, вызывать дождь, ливень, град, гром и молнии, сотрясающие землю. Его история связывается с русским периодом Предбайкалья, указываются город Иркутск, упоминается Ермак как его губернатор [30, с. 78-85] (Перевод наш).

Текст призывания рода Сагаан Хурдат начинается со строки «Происхождение наше Белые Хурдаты» (Сагаанай Хурдат удха бэлэйл). Но в следующей строке истоки рода возводятся к роду Черный Хурдат как более раннему (Харын Хурдат удха hэмнай!). Далее текст полностью совпа- дает с текстом призывания рода Черный Хурдат, где в качестве родового покровителя называется «Тэнгри Топор-господин», а его явленные силы – град, гроза, огненные молнии, гром. В отличие от Черных Хурдатов, материнская родословная Белых Хурдатов – баргуты [30, с. 86-92] (Перевод наш).

В призывании духов-предков бурятского рода Муруй (Муры удха) , прибывшего в середине XVIII в. в Приангарье из Джунгарии, одной из первых называется мать Номгошуул из хоринского рода Хангил:

Хангил хара удха бэлэй,

Хангил хYнэй тэнгэри бэлэй, Хан Нэрьеэр тэнгэри бэлэй, Суудалша саган тэнгэри бэлэй! Хангил хYнэй удха бэлэй, Хариха шубуун хани бэлэй , Ерэхэ шубуун жэгуур бэлэй! Нарихан далай бэрхэхэн гарам, Найман дабхар зэлэ бэлэй, Ехэ далай бэрхын гарам, Юhэн дабхар зэлэ бэлэй, Хобол мYнгэн хушуун бэлэй, Хотогой мYнгэн хушуун бэлэй, Мандир ноён баабай бэлэй, Сандир хатан иибии бэлэй, Хорёодой ноён баабай бэлэй, Хурбама хатан иибии бэлэй!

Черная наследственность рода Хангил ведь,

Тэнгри-покровитель хангилов ведь, Хан Громовник-тэнгри ведь, Прославленный белый тэнгри ведь! Наследственность хангилов ведь, Отлетающие птицы спутники ведь, Прилетающие птицы крылья ведь! Узкое море трудный брод, Восемь слоев зэлэ ведь, Широкое море трудный брод, Девять слоев зэлэ ведь, Желобообразно-серебряный клюв ведь, Изогнуто-серебряный клюв ведь, Мандир ноён отец ведь, Сандир хатан мать ведь, Хорёдой ноён отец ведь, Хурбама хатан мать ведь!

хан ния ния

В продолжение под табуированным именем «Меньшой отец» (Баа-баабай) призывают духа-предка со стороны отцовского происхожде-хоринской праматери Номгошуул. По материнской линии происхожде-в его родословной перечисляются роды Онгой, Онхо Баргад, Танха

Баргад. Роды с этнонимом «Барга(т)» по многочисленности своих членов сопоставляются с таежными деревьями. Родовые истоки (узуурлама удха)

- «пятеро таежных», 58 хамниганов (эвенки), 60 шаманов, 68 хамниганов. Призываются великий отец Хамнагалдай , праматерь Нахуурай тоодай [30, с. 93-95] (Перевод наш) .

В свете отношения бурят к текстам шаманских призываний как сакральной истории рода приведенный материал представляет собой уникальный по глубине своей памяти источник историко-культурного значения, а ключом к его пониманию является семантическая природа упоминаемых в них персонажей, местностей и событий. Все эти роды, независимо от своей черной шаманской наследственности, обусловленной ранним таежным этапом их истории, в качестве родового небесного покровителя почитают Белого бога-громовника (Сагаан тэнгэри). Это табуированное имя светоносного небесного божества. Собственное же имя божества - Зайаян Сагаан тэнгэри , известное в фонетических вариациях у разных групп бурят, монголов и тюркских народов Центральной Азии и Сибири, в своем генезисе восходит к индоевропейскому праязыку. По определению Т.В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова «здесь они выражали понятие некоторой циклической силы, которая переходила от одной жизни к другой и с которой была связана идея вечности» [5, с. 802].

В призываниях бурятских родов с общим этнонимом Хурдат персонификацией функций общебурятского Белого бога-громовника выступает божество «Топор-господин» ( Нухэ-нойон-тэнгэри). Параллель его образу в пантеоне якутов составляет помощник бога-творца Айыы -тойона гро-мовник Сюгэ-тойон (Топор-господин). По сообщению А.К. Кулаковского, молния - это острога или топор Айыы тойона, «свое имя бурятское и якутское божества получили в Прибайкалье, очевидно, еще в курыканское время» [8, с. 190-206, 247-249].

На древность представлений бурят о боге-громовнике, атрибут которого персонифицируется в его образ, указывают общепринятые речевые обороты. Буряты при ударе молнии говорят «тэнгри спустился» ( тэнгри бууга , или буудал бууга ). Когда «спускается» тэнгри , т.е. ударяет молния, поражая людей, животных или жилище, совершали обряд возвращения на небо «спустившегося тэнгри» [3, с. 19]. В приведенных выражениях молния, воспринимаясь как оружие громовника, отождествляется с самим бо-жеством-тэнгри и этими представлениями обуславливается традиция бурят из кузнечных родов кропить жертвенными напитками на топор.

Параллели бурятскому обычаю обнаруживаются в религиозной идеологии и обрядовой практике скифских народов Евразии. По сведениям Геродота у скифов символом божества, соотнесенного с эллинским богом войны Аресом, выступал железный меч, воткнутый на вершине его алтаря, воздвигнутого из хвороста. Этому мечу ежегодно приносили в жертву домашних животных и совершали человеческие жертвоприношения. По своей природе скифское божество относится к типу ведического Индры, управляющего дождем и грозами с молнией и громом, покровителя воинов и земных сражений [9, с. 14].

Железному мечу поклонялись родственные им сарматы [22, с. 448, 449]. Поклонение богу войны Веретрагны в форме меча засвидетельство- ван в III веке христианским теологом Климентом Александрийским у персов, мидян и савроматов [1, с. 564].

Преемственность с религиозно-мифологическими воззрениями и обрядовыми традициями древних народов Евразии составляет традиция хоринских бурят Забайкалья устраивать нагорные жертвоприношения домашними животными в летнем календарном празднике «обо тахил». По срокам проведения праздники приурочивались к середине лета и представляли собой, шаманские в прошлом, коллективные моления о дожде с ла-маизированными обрядами жертвоприношений духам-хозяевам местности на алтарях в виде насыпи из камней (обо) . Название праздника, известное в различных фонетических вариантах общего тюрко-монгольского термина ова, оба, ува, ови, обо [24, с. 398-399], впервые в форме опа упоминается в древнетюркской рунической надписи в долине реки Талас в Киргизии. Памятник датирован С.Е. Маловым, примерно VII в. [10, с. 63-68].

У хоринских бурят конца XIX - начала ХХ вв. мотив грозовой природы духа-хозяина местности, проявленный в обращенных к нему молениях с просьбой дождя, позволяет видеть в его раннем образе бога-громов-ника индоевропейской мифологии. На былые функции адресата как воинственного защитника своей территории указывает обычай южных хорин-ских родов (агинских бурят). В исследуемый период агинские буряты на обо духу-хозяину местности посвящали коня под седлом с притороченным к нему старинным шлемом и доспехами, лук и стрелы, копье, меч и другие предметы вооружения [19, с. 410; 20, с. 470; 21, с. 44-45].

Строки шаманских призываний, обращенных к изначальным истокам родов с этнонимом Хурдат, отражают этническое и культурное взаимодействие древнего населения степных регионов с населением тайги посредством заключения экзогамных браков. Так в качестве первопредка по линии отцовской родословной хурдаты указывают персонифицированный в образ божества «Топор-господин» атрибут индоевропейского, и перенявшего его образ индоиранского бога-громовника, а в качестве материнской родословной предка-шамана рода Сагаан Хурдат выступает многочисленное племя Баргут. О баргутах и местности Баргучжин-токум, «находящейся вниз по реке Селенге» неоднократно говорится в «Сокровенном сказании монголов» (1240 г.) [26, с. 39, 64 и др.]. Территорию Баргуч-жин-токума монгольской летописи, согласно «Сборника летописей» персидского историка XIV в. Рашид-ад-Дина населяли: «Племена баргут, кори и тулас; племя тумат также ответвилось от них. Эти племена близки друг с другом. Их называют баргутами вследствие того, что их стойбища и жилища [находятся] на той стороне реки Селенги, на самом краю местностей и земель, которые населяли монголы и которые называют Баргуджин-Токум ...» [23, с. 121-122].

О многочисленности этнического объединения баргутов и широте их этнических связей свидетельствуют двойные этнонимы как Барга-бу-рят и Барга-монгол, в первую очередь сознающих себя бурятами и монголами и лишь затем как их отдельные составные - баргуты. Сложные этнонимы Онхот-баргат, Солон-баргат и Хорчин-баргат указывают на их об- щее этническое самосознание как баргуты, а уже потом как его отдельные составные части. По сведениям средневекового монгольского источника, этническая группа онхот перечисляется среди тюрков [4, с. 105], в нашей современности солонами называют эвенков Забайкалья, а хорчины входят в монгольскую этническую общность.

Разделение некогда единого рода с этнонимом Хурдат на два рода, один из которых стал называться «черный», а другой «белый» произошло в Предбайкалье при его вхождении в булагатский племенной союз. Эта история излагается непосредственно в тексте призывания, где истоком рода Хара Хурдат называется Дайбагар -праотец, описываемый как шаман таежного народа, посредством своего сверхъестественного дара победивший и подчинивший себе духов тайги в звериных образах. Его прямой потомок шаман Бахуунай , по преданиям бурят-булагатов, положивший начало шаманской наследственности рода Хара Хурдат , в Приангарье прибыл из Забайкалья, сидя верхом на медведе [11, с. 22-23]. По поверьям бурят, медведи служат ездовыми животными черных шаманов, наделенных даром оборотничества в своего тотемного зверя.

В дальнейшей линии шаманской наследственности рода Хара Хурдат, вошедшего в племенной союз булагатов со стороны, ключевую роль играет Шаргай-нойон-баабай. По булагатскому мифу небесное божество Шаргай-нойон строит первую земную кузницу, учит ремеслу земных людей и его первые ученики становятся основателями кузнечных родов [27, с. 25]. По мифологическим сюжетам тункинских булагатов и хонгодоров, Шаргай-нойон спускается с неба на коне соловой масти [12, с. 152], а в мифе балаганских, унгинских и нукутских булагатов - быке сивой масти, держа в руке каменный молот [27, с. 25]. В этой своей ипостаси бурятское божество сопоставимо с образом Митры, изображенным на спине золоторогого быка на петроглифах урочища Тамгалы в Казахстане среди сцен боя на колесницах. Культура населения, создавшего петроглифы Тамгалы, в археологии известна как карасукская культура полукочевых скотоводов с памиро-ферганским типом хозяйства [13]. Они разводили крупный рогатый скот, овец, лошадей, знали верховую езду и примитивное земледелие. Распространившись в восточной части евразийских степей с середины II-го тысячелетия до н.э., эта культура включала в себя Прибайкалье, Забайкалье, Западную Монголию, Северный Китай, Южную Сибирь, Восточный Туркестан [15, с. 104-105, 120, 121, 126, 140, 148].

По тексту родового призывания Черных Хурдатов, силой своего камлания, поднявшийся в небесные чертоги Шаргай-нойон-баабайя, сын Дайбагара юный шаман Бахуунай получает от него права и обязанности защищать членов своего рода [30, с. 84]. Иносказательно речь идет о получении черным шаманом таежных родов от божества скотоводческих родов белой кузнечной наследственности. Поэтому к названию божества Шар-гай-нойона прибавляется термин родственной номенклатуры «отец» (баа-бай). У бурят соблюдается правило, согласно которому человек, обладающий шаманской и кузнечной наследственностью, вначале проходит через обряд инициации в шаманы, лишь затем получает посвящение в кузнецы. Такие личности приобретали статус шамана-кузнеца (боо-дархан).

В отличие от рода Саган Хурдат , материнская родословная Хара Хурдат – сартулы. Сартулами монголы называют потомков ираноязычного населения Средней Азии – сартов с земледельческо-скотоводческим типом хозяйства и культуры. Часть сартов в эпоху Чингисхана была переселена в Монголию, а в конце XVII – начале XVIII вв. их отдельные группы, увлеченные миграционными процессами времен халхасско-джунгарских войн, оказались на территории Западного Забайкалья. Иранским культурным наследием объясняется наличие со стороны материнской наследственности рода Хара Хурдат духов-предков «земных старцев», описываемых как «желтые шаманы» – жрецы культа «старинного сартульского божества За-нхад». Эпитет «желтые» можно воспринимать как цветовой маркер белых шаманов – жрецов культа Солнца, светлых солнечных богов. В пользу предложенного выступает имя предка праматери сартулки Айдан . Это имя образовано от индоевропейского корня «ай», основные значения которого восходят к понятиям «белый создатель», «творец». В контексте земледельческо-скотоводческого типа хозяйства и культуры и эпитета «пестрый» в описании шаманских духов-предков материнского рода – этнических сар-тулов, интересно было бы сопоставить его с встречающимся в якутском эпосе названием персонажа «сын пегой коровы Айдан-богатырь». По поверьям якутов могучие, богатые и щедрые светлые духи-хранители домашнего скота особенно любят животных пестрой масти [25, с. 648].

Через этническое «сартул» проявляется общее в линии наследственности хоринского рода Хангил и булагатского рода Хара Хурдат . По сведениям М.Н. Хангалова, племя Сартул , живущее в Селенгинском ведомстве, «будто бы вышло из Шишки-Монголии». В этой связи автор пишет, что родоначальник хангинцев ( хангилов ) и шаратов ( шарайтов – Н.Д.) Хоредой был из племени Сартул [29, с. 222]. В поэтическом тексте призывания родов с этнонимом Хангин и Шарайт о первоначальной родине говорится:

Ерхэ шубун ерэб	С прилетающими птицами прилетели,
Харьха шубун хани	Отлетающих птиц спутники
Хамок томон хангин	Все тысячные хангины,
Хара монгол утха	Хара-монгольский корень
Сэн шубун сэрэл	Птица Сэн-сэрэл,
Сэрэл-монгол утха	Сэрэл-монгольский корень
Захалама заха	Изначальный исток,
Захан-шарад утх а	Начальный корень шаратов
Урда газар мана	Ранняя земля наша,
Шингил шибэ газар	Шингил-Шибэ местность
Шишхэ монгол утха	Шишхэ-монголов корень.

Далее имеющаяся в тексте призывания строка «Девятью лебедями прилетели» [28, с. 487-489] однозначно увязывает эти роды с самым многочисленным бурятским племенем Хори, у которых тотемной птицей почитается лебедь – мифологическая Мать-прародительница, а отцом-основа- телем племени - Хоредой Мэргэн.

Кем же были «шишхэ-монголы»? Этнографы и фольклористы в разных районах Прибайкалья записывали легенды о том, что до бурят эти земли населяли монголы, откочевавшие затем на южную сторону Байкала. Местное население, задабривая души умерших монголов, якобы, наносящих вред людям и пасущемуся в степи скоту, приносили им жертвы. Особый страх перед такими духами испытывало население о. Ольхон [18, с. 34, 35]. По материалам А.Г. Митрошкиной, верхоленские буряты ежегодно устраивали обряды под названием «Кормление своего монгола» (Монголоо эдеэлхэ) [6, с. 58]. Ольхонские и верхоленские буряты в основной своей массе принадлежат к племени Эхирит . По нашим полевым материалам, буряты Кабанского района РБ, переселившиеся с Приленья в устье Селенги - кударинские степи, один раз в году устраивали общественные обряды с жертвоприношениями под названием «монгол тайлган». В обрядах адресатом жертвы указывались «происходящие от хор-монголов» (хор-монгол утхатан) . Их призывали совместно с «горными эвенками» (Хадын хамни-гад) , самих же призываемых локализовали «под деревом» (Модон дорхи монголнууд) [7, с. 79], что указывает на горно-таежную местность их обитания.

Согласно текстам призываний балаганских булагатов, хор-монголы не автохтоны Предбайкалья, их происхождение возводится к местности Шингил-Шибэ [28, с. 389]. Таким образом можно ставить знак равенства между шишхэ-монголами шаманских призываний хоринских родов Хангин и Шарайт и хор(и)-монголами/хара-монголами шаманских призываний эхиритов и булагатов.

В контексте значений слова шибэ/шэбэ/шэбэр - чаща, густой лес с преобладанием ельника и лиственницы [31, с. 710] и парного выражения «Шингил-Шибэ» (лит. вариант - шэнгил-шэбээ ) - «плетеная загородка» [31, с. 715], «шишхэ-монголы» вышли из горно-таежной местности, поросшей густой черневой тайгой. Булагатские шаманы левобережья Ангары с указанной местностью связывали происхождение медвежьего онгона. По мифу, когда-то он был большим черным шаманом, а после смерти превратился в черного духа (заяна) , требовавшего в жертву себе человека. Этот обычай прекратился вследствие того, что бурхан превратил его в медведя (см. Бахуунай - предок рода Хара Хурдат как черный шаман наделяется способностью превращаться медведя - своего зверя-тотема). В тексте призывания унгинских шаманов Приангарья «Шишки монгол» и «Шингил шибэ газар» помещаются на западе - «Западной тайге» [29, с. 210-211].

Б.Б. Дашибалов в статье, посвященной проблеме связи «хори-монголов» и «хордутов» шаманских материалов М.Н. Хангалова с этногенезом бурят, приводит этноним ранних насельников Баргузинской долины как «аба-хорчин-монгол». По мнению исследователя, их этноним имеет одну основу с этнонимами «хори» и «хордут» [6, с. 59-60]. В поддержку высказанного предположения, приведем указание Рашид-ад-дина об особенностях оформления у монгольских народов в начале II-го тыс. н.э. названия рода и племени. В данный период у монгольских народов принад- 27

лежность к роду по женской линии оформлялась аффиксом «чин», в то время как показателем принадлежности к роду по мужской линии выступал суффикс «тай» [23, с. 77]. Исходя из этого правила, хорчин , хор(и) и хордут являются разными формами одного и того же этнонима хор-монгол , где этническое «хор» по отношению к этническому «монгол» находится в отношении частного к общему. Собственно племенной этноним - хор(и) , а хорчин - форма этого этнонима, образованного с аффиксом показателя принадлежности к роду по женской линии происхождения, хордут - монгольская форма множественного числа с окончанием на «т». В контексте былого тюрко-монгольского двуязычия в тюркский период истории Предбайкалья оформлено имя племенного первопредка как Хоридай или же Хорилартай (Мэргэн) . В первом варианте формы личного имени основа «Хор» представлена с монгольским показателем отцовского рода, во втором варианте присутствует тюркский суффикс множественного числа «лар».

В источниках перечисляются этнонимы аба-хорчин-монгол и онго-хордут . Оба этнонима родственных хорчинов и хордутов образованы на основе монгольского языка. В этнонимах термин аба со значениями «волшебство», «чары» как и онго , передающее понятие «дух», «дух-предка» указывают на веру в наличие у хоринских шаманов наследственной магической силы, полученной от бога-громовника. В тексте шаманского призывания хоринского рода Хангил образ и функции громовника «Прославленного белого тэнгри» маркированы знаками «Желобообразно-серебряный клюв», «Изогнуто-серебряный клюв», «восемь слоев зэлэ» (веревок из конского волоса), «девять слоев зэлэ», образующих семантический ряд «птица-конь-Солнце» и сакрализации чисел «восемь», «девять». Это универсальные коды культуры кочевых народов степей Центральной Азии и сопредельных с ним территорий Сибири.

Итак, знак «топор» в традиционной культуре бурят восходит к культу индоевропейских богов-громовников, почитавшихся древними скотоводческими народами Евразии. К этническим предкам бурят эти представления проникли от ирано-язычных народов степей Центральной Азии и сопредельных с ней территорий Южной Сибири через посредство тюрков.