Актуальные проблемы развития законодательства об интеллектуальной собственности

В апреле 2012 года Президентом Российской Федерации в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации был внесен в проект федерального закона «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Учитывая значительный объем проекта и дискуссионный характер целого ряда положений, он был разделен на 11 блоков, 8 из которых уже приняты и вступили в силу, в том числе блок, посвященный интеллектуальной собственности.

Два года прошло с момента вступления в силу Федерального закона от 12 марта 2014 года № 35-ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» [ ] , которым был решен целый ряд проблем, связанных прежде всего со стремительным процессом информатизации общества, развитием телекоммуникационных сетей, проблем, выявленных правоприменительной практикой за период действия части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации (далее также – ГК РФ).

Вызвавшими наиболее острую дискуссию в ходе работы над названным законом были вопросы об ответственности информационного посредника, о создании электронных копий некоторых видов произведений библиотеками, принципе исчерпания прав и других способах свободного использования объектов интеллектуальных прав.

С татья 1253.1 ГК РФ об ответственности информационных посредников была введена в действие с 1 августа 2013 года Федеральным законом от 2 июля 2013 года № 187-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты интеллектуальных прав в информационнотелекоммуникационных сетях», в соответствии с которым правообладателю предоставляются как судебные, так и внесудебные меры защиты исключительных прав на фильмы, используемые без согласия правообладателя в информационно-телекоммуникационных сетях. «Антипиратский закон» стал одним из первых и важных шагов на пути по пресечению нарушений интеллектуальных прав в интернете. Однако еще до его принятия начала складываться судебная практика в отношении ответственности интернет-провайдеров.

Так, Конституционный Суд Российской Федерации обращал внимание на то, что в силу пункта 2 части 3 статьи 17 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» лицо, оказывающее услуги по хранению информации и обеспечению доступа к ней, не несет гражданско-правовую ответственность за распространение информации, если оно не могло знать о незаконности такого распространения. Кроме того, ссылаясь на международные договоры, этим высшим судом отмечалось, что ни одно лицо, которое предоставляет лишь технические интернет-услуги, такие как обеспечение доступа или поиск, передача или кэширование информации, не должно нести ответственность за созданный другими лицами контент, который был распространен при помощи этих услуг, если это лицо не вносило в него изменений и не отказывалось выполнить судебное решение об удалении этого контента в случаях, когда оно имеет возможность это сделать (см. [4]).

В дальнейшем формирующаяся на основе «антипиратского закона» практика рассматривалась правообладателями на фильмы как положительная, и, учитывая нарушения в интернете прав не только на аудиовизуальные произведения, но и в большинстве своем на музыкальные произведения, фонограммы и телепередачи, в конце 2014 года был принят Федеральный закон № 364-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации», вступивший в силу 1 мая 2015 года и расширивший перечень объектов, в отношении которых установлен порядок ограничения доступа к информации, распространяемой с нарушением требований законодательства. Исключение составили фотографии. Также указанным законом установлен механизм удаления нелегального контента, блокировки оператором связи нелегального контента, и по прежнему закреплена исключительная подсудность по таким категориям споров Московскому городскому суду. Закон не расширил компетенцию судов по предварительному обеспечению исков, ограничиваясь лишь предварительными обеспечительными мерами защиты авторских и смежных прав в информационно-телекоммуникационных сетях.

Наряду с положительными оценками последних законодательных инициатив со стороны авторов и иных правообладателей, некоторыми категориями пользователей обосновывается и другая точка зрения, обращающая внимание на опасность распространения «антипиратского закона» на учебную литературу. Многие материалы интернета, прежде всего учебные, используются в ознакомительных целях. Зачастую при написании учебных, научных работ, необходим незначительный фрагмент произведения, при этом приобретение книг нецелесообразно, сопряжено с определенными денежными средствами, не соизмеримыми с потребностями в использовании. Приводятся данные о стоимости учебных пособий, необходимых для приобретения студентом в семестре, что соизмеримо со средней заработной платой по стране, и указывается на то, что многие образовательные ресурсы в интернете являются современной заменой обычных библиотек, в связи с чем предлагается исключить учебную литературу из «антипиратского закона».

Другая проблема, по поводу которой шли споры при принятии изменений в часть четвертую ГК РФ, – предоставление возможности библиотекам создавать электронные копии научных произведений и произведений, имеющих образовательное значение. В целях обеспечения баланса интересов авторов, иных правообладателей и общедоступных библиотек, а также архивов, доступ к документам которых не ограничен, учтены предложения относительно создания последними в электронной форме экземпляров произведений, имеющих исключительно научное и образовательное значение, при условии, что они не переиздавались более 10 лет с даты выхода в свет их последнего издания на территории Российской Федерации.

В отношении этих изменений высказываются разные точки мнения. С одной стороны, необходимость и современные возможности доступа к информации не должны быть ограничены, с другой стороны, не должны быть ущемлены интересы правообладателей, в первую очередь авторов, в противном случае это может привести к стагнации научной и учебной деятельности.

Проблема поиска справедливого баланса интересов актуальна не только для России, но и для стран Европейского союза (далее также – ЕС, Евросоюз). Так, Суд Европейского союза в деле Technische Universitat Darmstadt против Ulmer KG установил, что библиотеки могут разрешить создавать бумажные копии для пользователей и копировать на электронный носитель электронные книги только в том случае, если правообладатель получает за это справедливую компенсацию (см. [3]).

Кроме того, большинство стран ЕС полагают, что одним из путей решения вопроса о выплате справедливой компенсации является использование системы сборов авторского вознаграждения за репрографическое копирование охраняемых произведений с учетом положений Директивы № 2001/29/ЕС Европейского парламента и Совета Европейского союза «О гармонизации некоторых аспектов авторских и смежных прав в информационном обществе», в которой приводится перечень специальных исключений из авторского права на произведения, допускающих использовать их без согласия автора и правообладателя, но с обязательной выплатой вознаграждения.

Впервые положение о такого рода сборах появилось в законодательстве Германии в 1985 году. С тех пор они остаются распространенным инструментом защиты интересов правообладателей, применяемым в большинстве стран Европы. Авторское вознаграждение при этом включается в стоимость сопряженных с копированием устройств (CD, DVD-носителей, оборудования для записи, копировальных машин, смартфонов, компьютеров и т. д.). Ежегодные сборы за частное копирование текстов и изображений, по данным Всемирной организации интеллектуальной собственности (далее – ВОИС) и Международной федерации организаций по правам на воспроизведение, ежегодно превышает сотни миллионов евро, включая сборы с оборудования и операторов (библиотек, копировальных организаций, учебных учреждений и т. д.) (см. [7, p. 6]) и позволяет обеспечивать права авторов научных и других произведений на получение справедливой компенсации.

Однако существует мнение пересмотреть или полностью ликвидировать этот правовой механизм (см. [8]). В октябре 2010 года Суд Евросоюза в известном деле «Padawan» (C-467/08) указал на недопустимость взимания сборов за частное копирование с оборудования и носителей, особенно цифровых, которые фактически не будут использоваться для частного копирования [9].

В 2011 году правительство Нидерландов предложило отменить систему сборов за частное копирование, но столкнулось с критикой как со стороны некоторых политических партий, так и представителей Евросоюза. Основной довод противников отмены – прежде чем ограничивать право авторов на получение вознаграждения, необходимо разработать действенные альтернативные способы сбора за копирование текстов и изображений, более подходящие для цифровой сферы (см. [10]).

В настоящее время на уровне Евросоюза нет единого акта, которым регулировались бы вопросы установления сборов за частное копирование. Такие вопросы решаются исключительно в национальном законодательстве, поэтому методологии исчисления сборов, тарифы и перечень объектов, с которых взимается сбор, различны. В 2014 году система сборов за копирование текстов и изображений применялась в 29 странах, 21 из них – страны Европы, причем 15 входят в состав Европейского союза. С оборудования, носителей, операторов сбор взимается, например, в Австрии (параграф 42, 42b Закона об авторском праве от 1936 года), Бельгии (на основании Закона об авторском праве от 1994 года, дополненного Королевскими декретами от 30 октября 1997 года, 18 октября 2013 года), Чехия (статьи 25, 30а Закона об авторском праве от 2000 года с изменениями от 2006 года), Германия (в частности, статья 53 Закона Германии об авторском праве от 1965 года), Венгрия (статья 21 Закона об авторском праве от 1999 года с изменениями), Литва (Закон об авторском праве от 2003 года), Польша (в частности, статья 23 Закона об авторском праве и смежных правах от 1994 года) (подробнее см. [23, с. 70–75]).

Наряду с введением в законодательстве ряда стран сбора с копировального оборудования и предоставления специальных лицензий библиотекам, учебным учреждениями и т. п. законодательство стран ЕС движется в направлении унификации случаев свободного использования произведений, в частности, речь идет о Директиве ЕС 2012/28/ЕС Европейского парламента и Совета Европейского союза от 25 октября 2012 года «Об определенном разрешенном использовании произведений, не

[2] определяемых по субъекту авторского права» (произведений-сирот ), вступившей в силу 28 октября 2012 года. Наиболее развитым законодательством в этой сфере является законодательство Великобритании. Кроме того, в Великобритании, по оценке Британской библиотеки, около 40 процентов от всех печатных работ являются произведениями-сиротами (например многочисленные фотографии времен Первой и Второй мировых войн) (см. [12]).

По статистике 2010 года, только четыре из 27 стран ЕС (Голландия, Венгрия, Чехия, Румыния) имели правовой механизм, наделяющий библиотеки и другие учреждения культуры правом оцифровывать произведения, правообладатель которых неизвестен.

Порядок выявления произведений-сирот, то есть произведений, не определяемых по субъекту авторского права, затруднен в связи с противоречием требования о необходимости регистрации произведений в силу правовой природы авторского права, международных обязательств. Тем не менее 48 государств – членов ВОИС (среди них и страны ЕС) имеют системы регистрации произведений, основанные на принципе добровольности. Постепенно внедряется финансируемая ЕС система ARROW (Accessible Registries of Rights Information and Orphan Works) – система доступной регистрации прав и произведений-сирот, включающая национальные библиотеки, издателей и коллективное управление. Эта система позволит определять правообладателей, их права на произведения, а также является ли это произведение произведением-сиротой или непубликуемым произведением . Проблема выявления правообладателей произведений, безусловна, актуальна и для Российской Федерации (подробнее см. [24, с. 3– 9]).

Рассматривая проблемы законодательства об интеллектуальных правах в современном информационном обществе, нельзя ограничиваться нормами материального права. Без процессуальных механизмов эти нормы «лишены жизни». В связи с этим необходимо отметить, что продолжается работа над проектом нового Единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Как известно, 5 февраля 2014 года были приняты базовые законодательные акты, объединившие Верховный Суд и Высший Арбитражный Суд Российской Федерации. С 6 августа Верховный Суд является единственным высшим судебным органом Российской Федерации по гражданским, уголовным, административным и иным делам, а также по экономическим спорам, что стало решающим моментом в принятии решения о необходимости унификации судопроизводства по гражданским делам. Кроме того, важным событием за последние годы как в области права интеллектуальной собственности, так и арбитражного процесса стало создание Суда по интеллектуальным правам на основе Федерального конституционного закона № 4-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации» и Федеральный конституционный закон «Об арбитражных судах в Российской Федерации» в связи с созданием в системе арбитражных судов Суда по интеллектуальным правам» и Федерального закона № 422-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с созданием в системе арбитражных судов Суда по интеллектуальным правам». Суд по интеллектуальным правам в качестве суда первой инстанции рассматривает дела об оспаривании нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти в сфере патентных прав и прав на селекционные достижения, права на топологии интегральных микросхем, права на секреты производства (ноу-хау), права на средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий, права использования результатов интеллектуальной деятельности в составе единой технологии; актов этих органов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами; дела по спорам о предоставлении или прекращении правовой охраны результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий (за исключением объектов авторских и смежных прав, топологий интегральных микросхем) и т. д. В качестве кассационной инстанции Суд по интеллектуальным правам рассматривает дела, рассмотренные им по первой инстанции; дела о защите интеллектуальных прав, рассмотренные арбитражными судами субъектов Российской Федерации по первой инстанции, арбитражными апелляционными судами (статья 43.4 Федерального конституционного закона от 28 апреля1995 года № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации») (подробнее см. [17, 18]).

Особенности рассмотрения дел Судом по интеллектуальным правам учтены в Концепции единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ), которая была утверждена 8 декабря 2014 года. Наиболее проблемными вопросами стали соотношение положений нового кодекса и Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, а также вопросы унификации кассационного рассмотрения дел.

Важнейшей новеллой ГПК РФ в части защиты авторских и смежных прав в интернете является введение с 1 августа 2013 года института предварительных обеспечительных мер защиты интеллектуальных прав в информационно-телекоммуникационных сетях (ст. 144.1 ГПК РФ).

Очевидно, что в рамках проведения работ по объединению Гражданского и Арбитражного процессуального кодексов с учетом более широкого применения механизма предварительных обеспечительных мер в арбитражном процессе, необходимо унифицировать нормы о предварительных обеспечительных мерах, не ограничиваясь применением в гражданском процессе мер защиты исключительных прав на объекты авторских и смежных прав в информационно-телекоммуникационных сетях, а также расширить полномочия Суда по интеллектуальным правам.

Кроме того, в рамках реформы гражданского законодательства предстоит решение актуальных проблем правового регулирования распределения прав на результаты интеллектуальной деятельности, создаваемых за счет бюджетных средств.

Проектом федерального закона № 47538-6/11 «О внесении изменений в части вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации и признании утратившими силу законодательных актов (отдельных положений законодательных актов) Российской Федерации» предлагается введение в главу 38 ГК РФ параграфа 2 «Государственный контракт на выполнение научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ».

Впервые специальная норма о договорах на выполнение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ появилась в Основах гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, принятых в 1991 году. Гражданский кодекс Российской Федерации регламентирует такой договор нормами частей второй и четвертой:

• ·    содержание, порядок исполнения договоров о выполнении научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ предусмотрены в главе 38 части второй ГК РФ;

• ·    особенности распределения прав на создаваемые в ходе таких договоров объекты предусмотрены в статьях 1372, 1431 и 1463 части четвертой ГК РФ, в том числе по государственными и муниципальным контрактам – в статьях 1298, 1373, 1432 и 1464 ГК РФ.

В проекте в новом параграфе о государственном контракте на выполнение научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ предлагаются общие нормы, регулирующие распределение прав на результаты интеллектуальной деятельности, создаваемые в ходе выполнения таких договоров с привлечением средств либо федерального бюджета, либо бюджетов субъектов Российской Федерации. К таким результатам прежде всего относятся объекты патентного права, к ним также относятся секреты производства (ноу-хау), топологии интегральных микросхем, селекционные достижения и т. д.

Представляется необходимым закрепление презумпции принадлежности исключительного права на такой результат исполнителю. Из этого правила предусмотрен ряд исключений. Если этот результат необходим для создания объектов, ограниченных в обороте, например технология производства оружия, то исключительное право принадлежит Российской Федерации.

Исключительное право принадлежит Российской Федерации, субъекту Российской Федерации или муниципальному образованию:

• 1)    если результат необходим для предоставления государственных (муниципальных) услуг либо для осуществления государственных (муниципальных) функций;

• 2)    если исполнитель в течение 12 месяцев с даты приемки работ не обеспечил совершение всех действий, необходимых для признания за ним исключительных прав, или не начал использование указанного результата.

Представляется своевременным предложение о закреплении исключительного права с согласия государственного заказчика за третьим лицом, если оно было привлечено к исполнению контракта.

Важнейшей предлагаемой новеллой является преимущественное право исполнителя по договору перед всеми другими лицами на заключение с Российской Федерацией или субъектом Российской Федерации договора о передаче ему результатов научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ.

Решения требуют и отдельные вопросы создания служебных объектов, в том числе унификация норм о правовом режиме таких объектов, а также объектов, которые не относятся к служебным, но созданы с использованием средств работодателя. Исключительное право на такие объекты должно принадлежать работнику, а у работодателя должно возникнуть право на безвозмездную простую лицензию либо право на возмещение расходов, понесенных им в связи с созданием объекта. Защитить работника призвано право на патент в случае принятия работодателем решения о досрочном прекращении действия патента на служебный объект патентного права.