Актуальные вопросы разграничения доведения до самоубийства и смежных составов преступлений

Н аивысшей ценностью в любом цивилизованном обществе признается жизнь человека. Государство в лице его правоохранительных органов ведет непосредственную борьбу с преступлениями, имеющими связь с лишением человека жизни. Многолетний опыт теории и практики уголовного права с учетом развивающихся общественных отношений позволяет вносить изменения и дополнения в нормы действующего материального и процессуального законодательства.

На практике не всегда получается уяснить букву закона, а в результате верно применить ту или иную норму права в зависимости от фактических обстоятельств совершенного преступления. Поэтому разграничение норм смежных составов преступления является важнейшим критерием правильной квалификации содеянного. Федеральным законом от 7 июня 2017 г. N 120-ФЗ1 были внесены серьезные изменения и дополнения в ст. 110 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также в кодексе появились новеллы законодательства, а именно ст. 110.1 и 110.2 УК РФ. В связи с указанными изменениями возникает вопрос о правильном разграничении

Дискуссионная трибуна соискателей ученых степеней и званий

норм права. Необходимо понять, в каком случае целесообразно применять одну, а не другую статью или квалифицировать деяние по ст. 105 УК РФ – убийство.

Дискуссии, касающиеся разграничения доведения до самоубийства и убийства, в практике уголовного судопроизводства практически отсутствуют, (что, на наш взгляд, кажется не совсем логичным), чего нельзя сказать о теоретическом познании. Убийство по объективной стороне совершается активным действием (реже бездействием) виновного в отношения лица, в результате данные действия приводят к последствиям в виде смерти либо покушения на нее. Доведение до самоубийства предполагает такие действия, которые характеризуются чаще психологическим воздействием, преступный результат которых направлен на умерщвление самого себя потерпевшим.

Сложнее разграничить ст. 110 и ст. 110.1 УК РФ, так как на первый взгляд диспозиции статей описывают одно и то же общественно опасное деяние, различие заключается лишь в способах преступного умысла. Для более правильного уяснения смысла таких понятий, как «доведение до самоубийства», «склонение к совершению самоубийства», «содействие совершению самоубийства», обратимся к толковому словарю русского языка. В результате приходим к выводу, что в целом все понятия являются родственными и можно говорить о дублировании друг друга.

Статья 110.1 УК РФ имеет альтернативную диспозицию, предусматривает склонение к совершению самоубийства и содействие совершению самоубийства. Преступление, предусмотренное указанной статьей, фактически устанавливает ответственность за два разных варианта общественно опасного поведения.

Часть 1 предусматривает склонение к совершению самоубийства путем уговоров, предложений, подкупа, обмана или иным способом при отсутствии признаков доведения до самоубийства. Тем самым законодатель разграничивает склонение и доведение до самоубийства.

Под склонением следует понимать деяния склоняющего лица, которые направлены на то, чтобы склоняемое лицо совершило определенные действия [1, с. 33].

Если обратиться к определению термина «доведение», то само слово происходит от слова «ведение», то есть контролируемый процесс следования к определенной цели с контролем обстановки. Доведение возможно исключительно путем активных действий виновного.

Видится, что различие указанных составов заключается в разных общественно опасных деяниях. Для этого законодатель указывает на специфические способы совершения преступления – уговор, предложение, подкуп, иной способ. Кроме того, деяние само по себе у составов различно – доведение и склонение. При склонении у лица остается свобода поведения, хоть воздействие на него и оказывается интенсивнее, но остается возможность отказаться от суицида.

Часть 2 предусматривает содействие совершению самоубийства путем предоставления советов, указаний, информации, средств или орудий совершения самоубийства либо устранения препятствий к его совершению или обещанием скрыть средства или орудия совершения самоубийства.

Содействие – это деятельное участие в чьих-либо делах для их облегчения или оказания помощи.

В случае содействия в самоубийстве виновный выступает своеобразным пособником суицида, создавая условия для эффективного суицида потерпевшего.

Как обоснованно отмечает С.В. Дубо-виченко, при содействии совершению самоубийства виновный своими действиями укрепляет решимость потерпевшего на совершение самоубийства, однако такая решимость уже сформировалась в сознании потерпевшего, в то время как при склонении к самоубийству умысел потерпевшего на его совершение изначально отсутствует и формируется в его сознании вследствие действий виновного [6, с. 95].

Квалифицирующие признаки, предусмотренные чч. 1 и 2 – уговоры и предложения – исходя из определений, данных в толковом словаре русского языка, указывают под уго- ворами понимать «советы, наставления»; под советом, в свою очередь, следует понимать «мнение, высказанное по поводу того, как ему поступить, что сделать; наставление, указание». Таким образом, ч. 1 (склонение) и ч. 2 (содействие) содержат синонимы (т.е. одинаковые по значению понятия), которые выступают в качестве квалифицирующих признаков, что делает практически невозможным разграничение склонения и содействия. По какой части квалифицировать деяние, если оно имеет один и то же квалифицирующий признак, до сих пор остается загадкой, ведь законодатель не дает никаких разъяснений.

Понятия «предложения» и «указания» не имеют однозначного толкования. «Предложение» можно толковать как желание высказать мысль о чем-то как о возможном, представить на обсуждение как возможное. Понятие «указание» имеет определение «наставление, разъяснение, указывающее, как действовать» или по глаголу «указать». Таким образом, использование указанных многозначных понятий в еще большей мере размывает толкование положений, зафиксированных в ч. 1 и ч. 2 ст. 110.1 УК РФ.

Понятие «предоставление» толкуется по глаголу «предоставить» и имеет не одно значение, в связи с этим под «предоставлением информации, средств или орудий совершения самоубийства» может пониматься неограниченный круг действий.

Стоить отметить, что положения ч. 4 и ч. 5 ст. 110.1 УК РФ дублируют ст. 110 УК РФ, что еще больше лишает ясности и однозначности понимания содержания ст. 110 УК РФ, т.к. ч. 4 и 5 ст. 110.1 и ст. 110, по сути, дополняются новыми квалифицирующими признаками.

Также стоит отметить, что формулировка ст. 110.1 «склонение к совершению самоубийства путем уговоров, предложений, подкупа, обмана или иным способом, при отсутствии признаков доведения до самоубийства» не несет в себе ясности, а следовательно, понятности как для правоприменителей, так и теоретиков: т.е. при отсутствии угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего или при отсутствии повторяемости, многократности, системности указанных квалифицирующих признаков или каких-либо иных признаков.

Из изложенного назревает вывод, что границы наказуемого искусственно расширены за счет введения в уголовный закон ст. 110.1 УК РФ, диспозиции которой, в свою очередь, описывают близкое по значению с друг другом деяние. Все это дезориентирует правоприменителя и создает почву для многообразной практики применения норм законодательства, тем самым практически невозможно верно квалифицировать содеянное.

Показательно в этом отношении мнение А.Н. Попова: «если до самоубийства или покушения на самоубийство потерпевший был доведен путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего, то виновному необходимо инкриминировать состав преступления, предусмотренный ст. 110 УК, а не ст. 110.1 УК» [9, с. 387].

Ученые обоснованно подмечают, что именно способ совершения преступления отличает склонение к совершению самоубийства от доведения до самоубийства. Законодатель в диспозициях норм права дает конкретное разграничение, и, казалось бы, ответ лежит на поверхности, но конструкция ст. 110 и 110.1 УК РФ, а именно перечень способов, который по своей структуре является открытым, ставит под сомнение аргумент разграничения по способам совершения преступления. Какое именно толкование спорной фразы заложено законодателем, установить в данном исследовании не представилось возможным.

Проще вопрос обстоит со ст. 110.2 УК РФ, т.к. статья посвящена организации деятельности, направленной на побуждение лица к совершению самоубийству. Введение в уголовный закон статьи, регулирующей действия лиц, которые, действуя с прямым умыслом, распространяют информацию о способах совершения самоубийства или призывы к его совершению, можно расценивать как позитивный шаг в уголовно-правовой политике наказания преступности в Интернете, ведь вплоть до 2017 г. действия администраторов и смежных с ними лиц, осуществляющих деятельность по введению в заблуждение, обману в смертельных играх и в целом в ин-тернет-пространстве неопределенного количества несовершеннолетних лиц, не подпадали ни под одну действующую статью УК РФ.

Самоубийство как важнейшая социальная проблема существует в обществе очень давно, однако исследователи проблемы доведения до самоубийства в теории права до сих пор не пришли к единству мнений.

Исходя из изложенного думается:

• 1)    единственное отличие самоубийства от убийства – в самостоятельности причинения себе вреда потерпевшим. Разграничение по субъективной стороне: убийство образовывается с прямым умыслом (когда виновный, сознавая общественно опасный характер своих действий, не только предвидит возможность и неизбежность наступления последствий в виде самоубийства потерпевшего, но и желает их наступления), а доведение до самоубийства образовывается лишь с косвенным (когда виновный осознает общественную опасность, не желает, но сознательно допускает или относится безразлично). В результате изменения законодательства в 2017 г. такое разграничение невозможно;

• 2)    также остается много вопросов при разграничении ст. 110 и 110.1 УК РФ. Анализ показывает, что одному и тому же вопросу посвящены две статьи Особенной части УК РФ, полагаем, что в данном случае можем говорить об искусственном расширении границ наказуемого. Думается, что существует более простой способ совершенствования норм уголовной ответственности за преступления,

  
  

  Дискуссионная трибуна соискателей ученых степеней и званий

  
  

связанные с доведением до самоубийства, а именно оставить перечень способов доведения до самоубийства открытыми либо дифференцировать ответственность в зависимости от способа и наличия последствий в основном и квалифицированном составах;

• 3)    говоря о введении ст. 110.2 УК РФ, хотелось бы отметить позитивный шаг в развитии действующего законодательства. Как обоснованно отмечает О.В. Артюшина, криминализация деяний, подталкивающих несовершеннолетних к самоубийству, поддерживается многими специалистами [2, с. 85]. Тем не менее в теории права действующая редакция статьи во многом была подвергнута критике, в связи с чем возникает необходимость говорить о теоретическом и практическом осмыслении и о дальнейшем совершенствовании статей УК РФ, связанных с доведением лица до самоубийства, и смежных составов преступления.

Кроме того, как в теории, так и в практике при применении уголовного закона в аспекте уголовно-правового противодействия доведению до самоубийства как крайне негативному социальному явлению существуют проблемы толкования элементов соответствующих составов [5; 7; 10; 11], напрямую влияющих на правильную квалификацию по соответствующей статье.

Положения новелл ст. 110.1 и 110.2 УК РФ в уголовно-правовой доктрине также являются дискуссионными [2; 4; 8], в силу того, что положения каждого элемента состава имеют неоднозначное толкование на практике ввиду отсутствия четких и индивидуализирующих составляющих признаков, благодаря которым можно также их разграничить между собой и с основной ст. 110 УК РФ, а также со ст. 105 УК РФ.