Альбом из Аргентины: Достоевский в коллекции А. И. Калугина

Ф ормирование русской альбомной традиции началось в середине XVIII века под влиянием немецкой и французской культуры рукописных альбомов. Альбом артиста, литературный, девичий и домашний альбомы — всё это разновидности проявления альбомной культуры XIX — начала XX в. В советское время типы альбомов разнообразились: появился такой феномен как «дембельский» альбом, отдельную нишу занял альбом с газетными и журнальными вырезками. В XIX в. составлялись альбомы с тематическими вырезками (см., напр., о таком альбоме А. И. Герцена: [Ланский]), но в XX столетии это стало массовым хобби, а порой насущной потребностью: в эпоху отсутствия Интернета та или иная информация была особенно ценна, а времени на ее поиски требовалось немало. Среди известных людей этого времени составителем таких альбомов был композитор Д. Д. Шостакович — в них он вклеивал ругательные отзывы о себе в прессе (см.: [Кривцова]).

Наиболее содержательные альбомы с вырезками из периодических изданий сегодня находятся в архивах и порой являются единственным источником информации для исследователей, не обнаруживших нигде ту или иную необходимую им публикацию в связи с малым тиражом выхода газет и журналов, банальным списанием их из библиотек по истечении 2-5-летнего срока хранения и некоторым другим причинам. Особенно фрагментарно в российских и зарубежных библиотеках представлены фонды эмигрантской периодики.

В фонде № 17 «Дома русского зарубежья им. Александра Солженицына» в Москве хранятся 84 альбома большого формата, в которые вклеены вырезки из эмигрантских газет 1946‒1981 гг., подобранные по различным тематикам («Некрополь», «Иконы», «Церковь», «Наши достижения», «Вторая мировая война», «Музыка», «Сатира», «Художники» и др.). В 1996 г. их передали в фонды Дома Александр Исаевич и Наталия Дмитриевна Солженицыны, собиравшие с 1975 г. воспоминания русской эмиграции — т. н. Всероссийскую мемуарную библиотеку (ВМБ), а они в свою очередь получили эти материалы из Аргентины — от составителя коллекции Алексея Ивановича Калугина (1883–1982).

В коллекции Калугина есть альбомы, посвященные русским писателям: А. С. Пушкину, Н. В. Гоголю, М. Ю. Лермонтову, А. П. Чехову, И. С. Тургеневу, Л. Н. Толстому, М. Горькому и И. С. Шмелёву. Материалом нашего исследования стал альбом «Достоевский», задачей — сделать краткий обзор публикаций, в него входящих. Кроме того, в ходе работы над данной статьей мы постарались обобщить и уточнить факты биографии А. И. Калугина и обстоятельства его работы над составлением коллекции, обнаруженные в разных источниках.

В 2000 г. директор Библиотеки-фонда «Русское зарубежье» (ныне «Дом русского зарубежья им. А. Солженицына») В. А. Москвин обратился в редакцию газеты русских эмигрантов в Аргентине «Наша страна» с просьбой предоставить какие-либо сведения об А. И. Калугине, жителе Буэнос-Айреса, чьи альбомы находятся на хранении в Библиотеке. 15 апреля того же года был опубликован ответ редакции В. А. Москвину:

«А. И. Калугин родился в 1883 года на Кубани, в семье станичного атамана; отец его был из линейцев, а мать, по фамилии Глывенко, из черноморцев. Инженер по образованию, он был однако настоящей ходячей энциклопедией. В частности, стал одним из первых эсперантистов <…>.

В армию его не взяли из-за туберкулеза легких, но эта болезнь не помешала ему прожить долгую жизнь. Во время революции получил от матери телеграмму: “Папа умер, не приезжай”. Позже он узнал, что красноармейцы подняли отца на штыки и сбросили в Кубань.

От большевицкой власти он бежал в Прибалтику и до советско-германской войны жил в Литве. Во время войны был в Германии. Из Берлина уехал в Италию, где уже после войны жил в Риме и работал в библиотеке Ватикана.

В 1948 году прибыл в Аргентину. Поступил работать санитаром в Немецкий Госпиталь, что на улице Пуэйрредон в Буэнос-Айресе. <…> Умер 1982 году, в возрасте 98 лет.

До последних своих дней Калугин собирал книги, вклеивал вырезки из эмигрантских органов печати в свои альбомы, много читал <…>. Хотя Калугин давно перестал работать в Немецком Госпитале, ему была предоставлена в нем бесплатная комната.

Когда он обратился к редакции с вопросом, что делать с альбомами, мы посоветовали предложить их А. И. Солженицыну. На письмо Алексея Ивановича Александр Исаевич сразу же отозвался и оплатил пересылку альбомов в Вермонт»1.

Эти данные в сжатом виде легли в основу описания фонда 17 «Калугин Алексей Иванович» Дома русского зарубежья2.

В базе данных доктора исторических наук С. В. Волкова «Участники Белого движения в России», основанной на документальных источниках, представлены сведения об А. И. Калугине — с ошибкой в годе рождения1), а вот относительно его армейской службы, возможно, близкие к действительности:

«…р. 1888 в Екатеринодаре. Во ВСЮР ^{2 )} и Русской Армии до эвакуации Крыма. Эвакуирован на корабле “Витим”. В эмиграции в 1940-х в Ковно (Литва), затем в Германии, в 1945 в составе Казачьего стана в Италии. С 1947 в Аргентине. Передал А. И. Солженицыну альбом вырезок с некрологами. Ум. после 1980 в Буэнос-Айресе»³.

Третьим источником наших сведений об А. И. Калугине стал писатель Сергей Горбатых ^** (род. в 1959 г. в Новороссийске, живет в Буэнос-Айресе). В его руках оказалась посмертная часть архива коллекционера⁴; на основе которой он написал очерк «Последняя посылка» (2010)⁵, замеченный исследователями (см.: [Мяновска]). В собрании С. Горбатых имеется переписка А. И. Калугина с сотрудниками мемуарной библиотеки, куда коллекционер передавал свои альбомы⁶, копия письма к А. И. Солженицыну и ответ от писателя⁷.

Предыстория этих писем такова. В 1977 г. в «Новом русском слове» появилось второе обращение писателя (первое вышло в той же газете в 1975 г.), создававшего Всероссийскую мемуарную библиотеку, к эмигрантам с призывом присылать ему личные воспоминания о дореволюционной жизни в России, революциях и гражданской войне. Калугин откликнулся и 17 октября 1977 г. написал письмо Солженицыну, приобщив каталог собственной коллекции, свой снимок в молодые годы и отправив писателю 11 альбомов серии «Некрополь», «Россика» и «Наши успехи». Собиратель получил извещение о том, что посылка доставлена адресату, но ответа от самого Солженицына не получал долгих три года. Ответ Калугину Александр Исаевич написал в Рождество Богородицы 21 сентября 1980 г.

Предельно откровенное, это письмо ярко характеризует двух патриотов России, оказавшихся в эмиграции: писателя и доживающего свои последние годы собирателя газетных публикаций. Приводим его без сокращений:

«21.09.80.

Рождество Богородицы.

Дорогой и глубокоуважаемый Алексей Иванович!

Примите от меня глубочайшие извинения и скорбь, что на Ваше первое письмо и присылку 1977 года так долго не отвечали, — и это в таком Вашем преклонном возрасте! Это получилось по причине, которую Вы можете себе и представить, судя по Вашему письму: нет в помощь русских рук! Миллионная русская эмиграция в подавляющей части не служит России, а живёт для себя, пользуясь бытовыми преимуществами Запада. За этот период мы то не находили для ВМБ никого, (мы ведь живём в глуши), то — лишь временных сотрудников, которые не успевали войти в дело. Сами мы с женой работаем по 15–16 часов в сутки, без воскресений и отпусков много лет, — но и гора дел и обязанностей лежит на нас, не только моя главная работа, на которую уже надо несколько человек. И еще жена ведёт Русский Общественный Фонд (на гонорары Архипелага) — осуществляет большую помощь преследуемым в СССР, — это многообразно-трудная работа. (С нашими друзьями в СССР мы сохраняем живую связь, — и находимся на том этапе изгнания, когда еще ярка надежда на возврат в страну отцов.)

С большой симпатией смотрю на Ваш снимок на фронтовом удостоверении, — и невольно представляю Вас тем молодым. (Если какая-нибудь есть карточка недавних годов — пришлите тоже.) Есть у меня корреспонденты по 90, 93 года, — но такого, как Вы, — еще не было. Благодарю Бога, что Вы пережили это ужасное трёхлетнее молчание, и теперь связь между нами установилась. В дальнейшем пользуйтесь прямым моим адресом, не на Бостон, а

A. Solzhenitsyn (для ВМБ) Cavendish, Vt 05142 USA <.>

Я поражаюсь Вашей непреклонной работе коллекционирования и изобретательности в этом, и безунывности, когда Вы столько раз всё теряли. Я рад принять от Вас в ВМБ и Русское Хранение — решительно в с ё , что Вы пожелаете нам передать. Присланные Вами тома НЕКРОПОЛЯ уже взяты. Если хотите какую-нибудь очерёдность, то названные Вами три тома о ДиПи ^{3 )} и два тома окончания Второй мировой войны — очень желанны. Но присылайте со временем в с ё ! Я гарантирую Вам:

• 1)    это никогда не попадёт в большевистские руки;

• 2)    никогда не будет передано в иностранные;

• 3)    при возникновении национальной России — будет возвращено туда и там сохраняться доступно для публики. (Если не сам я верну, то мои наследники.) Этот возврат не кажется мне сказкой, я верю, что Бог даст и мне до этого дожить.

Подсчитайте пока вперёд грубо: сколько будет стоить вся упаковка и переправка Вашего архива ко мне, — напишите, и я тотчас вышлю Вам все деньги (в долларах). Не назовёте ли Вы какого-нибудь счёта для этого? или просто послать перевод по Вашему адресу?

Россия скажет Вам спасибо за Ваше неуклонное собирательство её рассеянной и раздробленной памяти. А я пока благодарю Ваших верных помощниц, на всякий случай дайте и адрес одной из них.

А как справитесь со всей отсылкой, — не возьмётесь ли Вы, Алексей Иванович, за написание мемуаров о Вашей жизни, начиная с I-й мировой войны

(до этого — тоже, но кратче). И как можно подробнее — революционные годы, затем жизни в Германии, и 2-ю мировую войну. Это — тоже из самых лучших способов сохранить русскую память для потомков. Очень прошу Вас, найдите силы! (А, может быть, Вы всё это давно уже написали? — так присылайте!)

Не откажитесь ответить мне письмо (на адресе письма «ВМБ» писать не надо).

Украинский вопрос у самого меня очень болит. Я сам по материнской линии украинец (3/8), детство моё прошло частью тоже на Кубани (Гульке-вичи), дед (Щербак) говорил по-украински. Мне очень болен нынешний разрыв. Когда я в апреле напечатал в «Форин Афферс» (журнал в США) большую статью, чтоб не смешивали Россию с коммунизмом ( эту статью высылаю Вам сегодня отдельно ), — самые яростные отклики были от украинских националистов (д-р Добрянский и др.): Солженицын такая же опасность, как Афганистан! Коммунизм именно русское явление, и китайцы подчинены русским, и Тибет, — и спасение мира, мол, только в раздроблении России (не пишут, но думают: и уничтожении всех русских, а коммунизм потом хоть пусть и побеждает). Вот чтὸ прикажете делать? ‥

Обнимаю Вас сердечно!

Простите и простите!

Ваш

А. Солженицын

Как Ваше здоровье? Пошли Вам Бог еще жизни! »

Илл. 1. А. И. Калугин. Фото из архива С. Горбатых

Илл. 2. Конверт от письма А. И. Солженицына с адресом А. И. Калугина в Буэнос-Айресе Илл. 3. Финальный фрагмент копии письма А. И. Солженицына к А. И. Калугину

Fig. 1 . A. I. Kalugin. Photo from the archive of Sergey Gorbatykh

Fig. 2. An envelope from Solzhenitsyn’s letter with the address of A. I. Kalugin in Buenos Aires Fig. 3. The final fragment of a copy of the letter of A. I. Solzhenitsyn to A. I. Kalugin

Русская эмиграция первой и второй волны создала особую, существовавшую по своим законам культурную реальность. При этом, как справедливо писал И. Л. Волгин, «в жизни всего русского зарубежья» ощутимо «духовное присутствие Достоевского», «как бы тоже оказавшегося в изгнании» [Волгин], преодолевшего пространственные и временные границы. Для эмигрантов, желавших сохранить связь с русской классической литературой, великие писатели, и прежде всего Достоевский, становились частью мифа об утраченной России. «Достоевский есть подлинный и драгоценнейший вклад России в мировую культуру» ( Л. Галич ), «Он буквально врывается в нашу эпоху, дышит ее воздухом, говорит ее языком, следует ее ритму. И никто ни в России, ни в Европе или в Америке, так не связан с временем, как он. Достоевский совершенно не озабочен пространством, он с ним не считается, его игнорирует» ( К. Померанцев ), — вот основные мысли русского зарубежья, запечатленные в публикациях из альбома Калугина «Достоевский».

В названиях альбомов Калугина фамилия «Достоевский» встречается дважды. Из газетных вырезок о писателе составлен отдельный альбом № 43. Кроме того, в связи с большим количеством материалов, некоторые публикации вклеены в сборный: «Достоевский, Гоголь, Чайковский, Шаляпин».

В эти альбомы «о Достоевском» Калугиным включены публикации из широкого круга периодики зарубежья 1940‒1950-х гг.: ежедневных и еженедельных газет «Народная правда» (Париж, Нью-Йорк), «За правду» (Буэнос-Айрес), «Новое русское слово» (Нью-Йорк), «Русская мысль» (Париж), «Наша страна» (Буэнос-Айрес), «Голос народа» (Мюнхен, Нью-Йорк), «Россия» (Нью-Йорк), ежемесячного журнала «Сеятель» (Буэнос-Айрес) и дру-гих8. Большинство этих изданий на сегодняшний день являются библиографической редкостью9.

Илл. 4. Титульный лист журнала «Сеятель» (Буэнос-Айрес; декабрь, 1952) из альбома А. И. Калугина

Fig. 4. The title page of the “Seyatel” (“Sembrador”) magazine (Buenos Aires; December, 1952) from the A. I. Kalugin’s album

В советском литературоведении к 1930–1950-м годам сложилась традиция научного изучения творчества Достоевского — достаточно назвать имена Л. П. Гроссмана, В. В. Виноградова, А. С. Долинина, В. Л. Комаровича, М. М. Бахтина, В. С. Нечаевой и других исследователей. Однако доминировал социологический подход, при котором делался особый акцент на непревзойденном мастерстве писателя-реалиста в изображении жизни людей низших социальных слоев, а «реакционными» объявлялись его религиозные идеалы и консервативная политическая позиция. В эмиграции же находились исследователи, философы и писатели (Н. А. Бердяев, А. Л. Бем, С. Н. Булгаков, митрополит Антоний (Храповицкий), В. И. Иванов, Л. П. Карсавин, Н. О. Лосский, В. В. Зеньковский и др.), уделявшие особенное внимание религиозным и философским взглядам Достоевского, постижению «русской идеи», которую он провозгласил, предвестию революции в романе «Бесы». Эти проблемы поднимают и авторы литературно-критических статей, вошедших в альбом Калугина: «Что особенно, может быть, поражает нас и привлекает в Достоевском и именно теперь? — Проповедь победы Божией над силами тьмы, победа Света над Тьмою, близости Божией над болью и страданием, силы благодати над криками отчаяния» ( Арсеньев Н. О Достоевском; см. также: М. Д. Достоевский-провидец; Мельников Н. А. Русские писатели-пророки; Тимо В. Великий провидец и др.).

В альбом Калугина включены очерки о Достоевском И. С. Шмелёва (август 1949 г., Париж)¹⁰, Б. К. Зайцева¹¹, А. М. Ремизова¹², впервые на русском языке опубликованные именно в эмигрантской прессе. Ряд литературно-критических статей альбома посвящен личности Достоевского, его окружению ( Яблоновский С. Семья Алчевских), отношениям с женщинами ( Иваск Ю. Инфернальная женщина). Несколько страниц альбома Калугина занимают заметки, приуроченные к 70- и 75-летию со дня смерти Достоевского.

Илл. 5. Фрагмент страницы альбома А. И. Калугина «Достоевский»

Fig. 5. Fragment of the page of the A. I. Kalugin’s album “Dostoevsky”

В альбоме «Достоевский» имеются разные по жанру публикации, объединенные упоминанием фамилии великого русского писателя. Нередки анонсы о выходе новых изданий произведений Достоевского и книг исследователей его творчества4), рецензии на книги (Н. О. Лосского «Достоевский и его христианское миропонимание», М. Слонима «Три любви Достоевского» и др.). В альбом также включены объявления о лекциях известных профессоров и писателей (В. Н. Ильина, Н. С. Арсеньева, А. Г. Тарсаидзе, О. Дымова и др.) — эти краткие информационные материалы, казалось бы, обладают ценностью конкретного дня и не актуальны для потомков. Однако Калугин придавал им особое значение: «Объявления — отнюдь не скучная часть газеты. Надо только вчитываться. Пульс настоящего времени в отделе объявлений, а не в передовой статье какого-либо страшно ученого и умного политика <…>. Вчитывайтесь, вдумывайтесь и делайте выводы»13. Вчитаемся в некоторые из них:

ЛЕКЦИЯ ПРОФ. В. Н. ИЛЬИНА

В понедельник 13 июня в 20 ч. 30 м. в помещении при Знаменской церкви (87, б-р Эгзельманс) состоится лекция проф. В. Н. Ильина на тему: «Метафизика самоубийства и диалектика Кириллова в “Беcах” Достоевского».

***

РУССКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ КРУЖОК устраивает сегодня, 4 февр., в 8.15 час. веч., в КЛУБ ХАУЗ, 150 ВЕСТ 85 УЛИЦА, доклад известн. писателя ОСИПА ДЫМОВА

«Лик Достоевского»

Тезы доклада: особенности творчества Достоевского; дети — лечение души; концепция времени у Достоевского.

После доклада собеседование. Входная плата — $ 1.00

***

«ДОСТОЕВСКИЙ И СОВРЕМЕННОСТЬ»

Первый литературный вечер в этом сезоне (в пятницу 30-го октября в 20 ч. 30 м. <…> Нью-Йорк) будет посвящен влиянию Достоевского на современную жизнь. Вступительное слово К. Д. Померанцева. В прениях (по алфавиту) примут участие: проф. В. Н. Ильин, С. П. Жаба, Г. А. Раевскiй, П. С. Ставров, Ю. К. Терапиано и А. М. Элькин.

***

ЧТЕНИЕ ГЕОРГИЯ МЕЙЕРА В АНЬЕРЕ

В воскресенье 7-го июля Георгий Мейер прочтет в зале Аньерского Казачьего Музея (12, rue St. Guillome Gourbevois; остановка жел. дор. «Gare d’Asnières») два своих очерка: 1) «Достоевский и всероссийская катастрофа» и 2) «О поэзии Владимира Смоленского». Начало в 16 ч.

Г. А. Мейер, публицист и литературный критик, покинувший Россию в 1920 г. и оставшийся в Париже, являлся одним из активных популяризаторов наследия Достоевского в странах Европы. Объявления в альбоме Калугина свидетельствуют о том, что, кроме лекционной деятельности, Мейер организовал «Кружок по изучению Достоевского» в Париже:

В КРУЖКЕ ПО ИЗУЧЕНIЮ ДОСТОЕВСКАГО

С ближайшей субботы 18 сентября возобновляются литературные беседы о Достоевском под руководством Г. А. Мейера. Беседы будут происходить каждую субботу, от 16 ч. 30 м., на квартире Андрусовых — 122, бульв. Мюра, Париж 16, лестница № 84, 5-й эт. Метро «Порт де Сен-Клу».

Главный литературоведческий труд этого исследователя Достоевского, основанный на его лекциях и «литературных беседах», — книга «“Свет в ночи” (о «Преступлении и наказании») — был опубликован посмертно и получил высокую оценку [Мейер].

У альбома «Достоевский» есть свое лицо. Оно проявляется не только в выделении Калугиным фамилии писателя красным карандашом на каждой вырезке, не только в приоритетном размещении заметок, посвященных нескольким русским писателям, именно в альбоме «Достоевский», не только в наличии авторских помет-маргиналий на полях некоторых публикаций (напр.: «К моему большому сожалению, номера НРС от 24.III.53 г. у меня нет, и что провозгласил проф. Масэ, останется для меня неизвестным. АК. 17.VII.54»). Главное: на страницах альбома ощутимо «присутствие» самого Достоевского — за счет включения оригинальных воспоминаний профессора В. Н. Сперанского о встрече в Петербурге и разговоре с А. Г. Достоевской о ее покойном муже, а также за счет публикаций, связанных с невесткой писателя Е. П. Достоевской (Цугаловской), жившей с 1948 г. во Франции. «После смерти в 1918 г. в Крыму, на 72-м году жизни, А. Г. Достоевской, затем, в самом начале 1922 г. в Москве, — 50-летнего Ф. Ф. Достоевского и в 1926 г. в Италии — Л. Ф. Достоевской, дочери писателя, — Екатерина Петровна остается старшей представительницей рода, хранительницей семейной традиции» [Безносов, Тихомиров: 5].

Заслуги Е. П. Достоевской были известны русскому зарубежью. В публикации, посвященной предстоящему чествованию 75-летия со дня смерти Достоевского, из эмигрантской газеты «Россия» (от 19 января 1956 г.) отмечено:

«Я здесь хочу сказать пару слов о единственной ближайшей родственнице Федора Михайловича — жене сына его Федора Федоровича. Это Екатерина Петровна Достоевская, урожденная Цугаловская, проживающая со своей родной сестрой Анной (она же Нина) Петровной фон-Фальц-Фейн в Русском Доме в Ментоне. Она много лет жила совместно с женой Федора Михайловича — Анной Григорьевной и вместе с ней много работала над произведениями (изданием) Федора Михайловича. Она имеет интереснейшие данные по генеалогическому дереву Достоевских и портреты его, часть коих можно считать уникальными… Я думаю, что русская общественность не забудет также к этому дню прислать приветствие Екатерине Петровне» (альбом А. И. Калугина «Достоевский»).

И русская общественность, проживающая во Франции, не забыла о невестке великого писателя. В альбом Калугина включено благодарственное письмо Е. П. Достоевской Русскому художественному театру в Париже за организацию чествования 70-летия со дня смерти писателя и за теплое приветствие, полученное в ее адрес от поклонников его творчества:

«ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ

Многоуважаемый г. Редактор!

Разрешите мне, при посредстве вашей прекрасной газеты, — коей я являюсь постоянной и верной подписчицей, — сердечно поблагодарить Русский Художественный Театр, в лице г. Н. Корганова, за трогательное, литературное чествование дня 70-летия кончины Федора Михайловича Достоевского.

Одновременно прошу принять мою глубокую благодарность всех, вспомнивших обо мне и приславших мне такое исключительно приветствие, тронувшее меня до глубины души.

Уважающая вас

Екатерина Достоевская

(невестка Ф. М. Достоевского)»

В альбоме Калугина размещено и скорбное известие о смерти Е. П. Достоевской — объявление, написанное ее сестрой и опубликованное 9 мая 1958 г. в газете «Русская мысль»11.

Особенный интерес из материалов альбома представляет заметка Е. П. Достоевской «Смерть внука Достоевского» с публикацией двух стихотворений Феди (умер в 1921 г. в возрасте 16 лет от тифа)15. В Приложении к статье мы публикуем воспоминания В. Н. Сперанского о встрече и разговоре с А. Г. Достоевской и заметку Е. П. Достоевской. Эти тексты неизвестны широкому кругу исследователей и читателей Достоевского.

Сам А. И. Калугин высказался так о своих альбомах: «Не мне судить в ценности собранного. Мне остается только сознание, что если эти альбомы не будут выброшены кем-то в сорную яму за негодностью, но будут использованы по своему назначению, то моя цель будет достигнута»16. Коллекционер справедливо заметил, что собранные, иногда «незначительные», заметки могут «разъяснить или восстановить тот или иной важный или спорный исторический момент»17. Альбом Калугина «Достоевский» является не только архивным документом эпохи, но и данью памяти русских эмигрантов великому писателю, признанием правды его идей.