Анализ исторического развития института поручительства в отношении несовершеннолетних подозреваемых (обвиняемых)

Е сли при применении меры пресечения в виде личного поручительства в качестве подозреваемого или обвиняемого может быть любое лицо, то при реализации таких мер, как присмотр за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым, – только специальный субъект: лицо, не достигшее совершеннолетия.

Что касается данного субъекта, то участие несовершеннолетних в уголовном судопроизводстве имеет ряд специфических особенностей. К тому же в последнее время участилась тенденция, когда среди молодежи крепнет убеждение об отрицании законопослушного поведения, иногда перетекающее в крайнюю степень девиации. Молодые люди с подобными взглядами формируют околокриминаль-ные субкультуры, пропагандирующие понятия криминальной среды. В этих условиях возникает необходимость усиленного воспитательного воздействия на несовершеннолетних в рамках расследования уголовного дела. Такое воздействие может быть обеспечено при избрании меры пресечения в виде присмотра за несовершеннолетним обвиняемым.

Уголовно-процессуальная норма предполагает оказание педагогического влияния со стороны определенного круга лиц, к которым закон относит родителей, опекунов, попечителей или других заслуживающих доверия лиц, а также должностных лиц специализированного детского учреждения. Из смысла нормы вытекает, что лица, участвующие в воспитании несовершеннолетнего, будут способствовать не только обеспечению его надлежащего поведения в рамках уголовного судопроизводства, но и формированию у несовершеннолетнего отрицательного отношения к преступному деянию, а также воспитанию у него ценностей добропорядочного гражданина.

Однако в последнее время практика складывается таким образом, что указанная мера пресечения почти не применяется в уголовном судопроизводстве. Данная проблема признается как на теоретическом, так и на прикладном уровнях. Исследователи и прак- тики сходятся в том, что возможность применения указанной меры сводится к минимуму в силу законодательных пробелов и отсутствия четко закрепленного порядка действий при избрании меры пресечения. Для того чтобы разобраться в конкретных законодательных пробелах и проблемах правоприменения, следует исследовать теоретическую основу изучаемой нами меры пресечения.

Если рассматривать присмотр за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым в исторической ретроспективе, то можно обнаружить, что многие исследователи склоняются к точке зрения, что данная мера пресечения законодательно впервые была закреплена Уставом уголовного судопроизводства 1864 г. [напр.: 3; 5] Однако такая мера, как отдача под присмотр несовершеннолетнего, прямо не была закреплена в системе мер для «воспрепятствования обвиняемым уклоняться от следствия»1. Прогрессивность Устава уголовного судопроизводства выражалась не только в том, что данный законодательный акт впервые в российском государстве заложил полноценную судебную систему, но и в том, что закрепил европейские гуманистические принципы осуществления уголовного судопроизводства с участием несовершеннолетних. Ранее в законодательных актах Российской империи косвенно упоминалось о несовершеннолетних как участниках уголовного судопроизводства, но особых гарантий им не предоставлялось. В современных исследованиях, посвященных данной проблеме, подчеркивается, что совокупность положений Устава уголовного судопроизводства, содержащихся в ст. 95, 413, 706, 759, свидетельствует о наметившейся тенденции формирования специальной социальной системы по защите и охране детства [1, с. 53].

Впоследствии подобная тенденция выразилась в том, что практика расследования дел с участием несовершеннолетних выявила изъяны и недостатки имеющегося законодательства. С активной позицией по этому поводу выступали представители русских исправительных заведений для несовершеннолетних.

На третьем съезде в Москве в 1891 г. они выступили с ходатайством об упрощении форм и обрядов судопроизводства по делам малолетних и несовершеннолетних. В качестве главных доводов, касающихся смягчения мер пресечения, приводились аргументы о необходимости преследования главной цели наказания – «нравственного перерождения малолетнего», которое не могло быть достигнуто «нахождением его за решеткой» и «охранением двумя жандармами с саблями наголо» [8, с. 38; 6, с. 226].

Мнения по поводу более гуманного отношения к несовершеннолетним в процессе судопроизводства содержались также в многочисленных представлениях судебных чиновников в адрес Министерства юстиции. Судебные ведомства наряду с другими предложениями высказывались о целесообразности введения и более широкого распространения практики помещения несовершеннолетних под ответственный надзор и отдачу под присмотр в качестве мер пресечения уклонения от следствия и суда [8, с. 40-41; 6, с. 226].

Обобщенная практика судебных чиновников, ходатайства съезда представителей русских исправительных заведений, а также позиции международных тюремных конгрессов, съездов международного союза криминалистов вошли в основу принятия решения о переработке действующего уголовного законодательства с целью изменения статуса несовершеннолетних участников уголовного судопроизводства. Все мнения, точки зрения сводились к тому, что к вопросу об ответственности несовершеннолетних следует подходить со стороны воспитательно-исправительного воздействия, а не карательного. В Министерстве юстиции начал готовиться проект изменений в действующее законодательство об уголовном судопроизводстве, который обрел форму законодательного акта в виде Высочайше утвержденного мнения Государственного совета «Об изменении форм и обрядов судопроизводства по делам о преступных деяниях малолетних и несовершеннолетних, а также законоположений о их наказуемости» от 2 июня 1897 г.1

Данный нормативный акт впервые включил в положения отечественного уголовного судопроизводства нормы, касающиеся особых мер пресечения в отношении несовершеннолетних. В частности, закреплялось, что если «несовершеннолетние от 10 до 17 лет, в отношении которых, не взирая на их возраст, необходимо избрать меру пресечения, будут уклоняться от суда и следствия, то помещаются на это время в исправительные приюты либо колонии для несовершеннолетних преступников или в иные заведения для призрения детей. Или отдаются под ответственный присмотр их родителям, или лицам, на попечении коих они состоят, или же другим благонадежным людям, изъявившим на то согласие»2. Другая норма предусматривала альтернативу при избрании учреждения, где предполагалось воспитательное воздействие на молодого человека, а именно в случае невозможности применения вышеуказанных мер пресечения несовершеннолетние «могли быть помещены в монастыри их вероисповедания, если в местности, где производится расследование дела, таковые имеются»3.

Исходя из этого система мер пресечения, закрепленная Уставом уголовного судопроизводства, была дополнена двумя новыми мерами, которые применялись исключительно в отношении несовершеннолетних.

Следует обратить внимание на практику применения законоположений о новых мерах пресечения. Меры пресечения в отношении несовершеннолетних стали полноценно и эффективно действовать в условиях ювенальной юстиции. Попытка ввести таковую предпринималась в дореволюционной России с 1909 г., когда Петербургское патронажное общество основало институт индивидуального судьи для детей. Изначально производилось слушание уголовных дел с участием несовершеннолетних отдельно от других, а впоследствии суды для несовершеннолетних были открыты в столицах – Санкт-Петербурге и Москве в 1910 г. и 1912 г. [9, с. 122]. Позже подобные суды были образованы во многих других городах Российской империи. Судопроизводство в таких судах было в значительной степени упрощено, а изучаемая нами мера пресечения избиралась в том случае, если обвиняемый раскаивался в инкриминируемом ему деянии. При учете данных обстоятельств, разбирательство по делу откладывалось на срок до 6 месяцев, и в течение всего периода несовершеннолетний обвиняемый должен был находиться под надзором попечителя, которого ему назначал суд. Попечителю помимо воспитания и наблюдения за добропорядочным поведением обвиняемого, предписывалось оказывать ему содействие в поисках жилья и работы [9, с.124].

Установленный порядок предусматривал замену меры пресечения в виде надзора попечителем на более строгую – помещение в приют для подследственных – в случае нарушения требований о законопослушном поведении. Подросток имел возможность освободиться от пребывания в приюте в тех случаях, если у администрации приюта отсутствовали претензии к его поведению, а также по просьбе родителей, которые должны были обеспечить несовершеннолетнего работой или учебой. Если подросток вновь совершал правонарушения, находясь под опекой родителей, суд выносил обвинительный приговор и определял наказание в виде заключения в колонию, приют или тюрьму [9, с. 125].

Следует промежуточно заключить, что процесс закрепления меры пресечения в виде присмотра за несовершеннолетним обвиняемым в российском дореволюционном уголовно-процессуальном законодательстве имел три основные стадии [7, с. 1990]. В рамках первой стадии был модернизирован судебный процесс в целом в связи с проведением судебной реформы 1864 г. Принятый Устав уголовного судопроизводства стал правовой основой для дальнейшего развития законодательства, закрепляющего статус не- совершеннолетних участников уголовного процесса. На следующей стадии были приняты соответствующие изменения действующего уголовно-процессуального законодательства, которые закрепили особые правила и процедуры, касающиеся расследования дел в отношении несовершеннолетних, в том числе была дополнена система мер пресечения. В значительной степени нововведенные меры были реализованы в рамках третьей стадии, где стали развиваться ювенальные суды, успешно применяющие нормы об избрании меры пресечения в виде присмотра (надзора) за несовершеннолетним обвиняемым.

Революционные события 1917 г. с последующим приходом к власти большевиков привели к слому сложившейся системы законодательства в целом и уголовно-процессуальных законов в частности. После окончания гражданской войны под воздействием новых идеологических основ стала формироваться новая модель законодательства. Уголовно-процессуальное законодательство, принятое в 1920-е годы (УПК РСФСР 1922 г., УПК РСФСР 1923 г.), не регламентировало избрание меры пресечения в отношении несовершеннолетних, а уголовные дела, возбужденные по преступлениям, совершаемым несовершеннолетними лицами, расследовались специальным органом – комиссией по делам несовершеннолетних. Нормы о применении мер социальной защиты медико-педагогического характера в отношении несовершеннолетних были позже закреплены в Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик от 31 октября 1924 г. Однако данные предписания касались вопросов применения наказания по отношению к несовершеннолетним, а не к вопросу об избрании меры пресечения. Но, с другой стороны, подчеркивался судебно-исправительный характер применяемого наказания.

В условиях построения тоталитарного государства наметилась тенденция преобладания карательных методов уголовного воздействия над профилактическими, что отразилось в том числе на законодательстве, регламентирующем порядок привлечения к уголовной ответственности несовершеннолетних. Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г. выразило лишь карательную составляющую уголовной политики государства по отношению к несовершеннолетним. Положения данного нормативного документа понижали возраст уголовной ответственности до 12 лет и расширяли спектр применения уголовных наказаний в отношении несовершеннолетних. Норма о применении мер социальной защиты медико-педагогического характера, принятая в 1925 г., исключалась. Несмотря на то, что данные законоположения не предусматривали применения изучаемой нами меры пресечения в отношении несовершеннолетних, все же вопрос об использовании такой меры, как отдача несовершеннолетних на поруки, обсуждался в судебном ведомстве и органах прокуратуры СССР. Для урегулирования этой проблемы Верховный Суд СССР совместно с Прокуратурой СССР разработали и в том же 1935 г. приняли специальное постановление, в котором разъяснялся порядок отдачи несовершеннолетних обвиняемых на поруки родителям или опекунам в качестве ограниченно применяемой меры уголовного наказания1.

Частичная либерализация общественных отношений 1950-1960-х гг. коснулась в том числе уголовного законодательства. Наметилась тенденция декриминализации преступлений и депенализации наказаний в отношении несовершеннолетних. Проводимая уголовная политика нашла отражение в уголовно-процессуальном законодательстве, где впервые в советском праве была закреплена мера пресечения, применяемая только в отношении несовершеннолетних, – отдача под присмотр родителей, опекунов, попечителей. К несовершеннолетним, которые воспитывались в закрытых детских учреждениях, применялась мера в виде отдачи по надзор администрации учреждений. Указанная норма содержалась в ст. 394 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 г. Важно констатировать, что в теоретических исследованиях того времени, изучавших практику применения данной меры пресечения, отмечалось несовершенство порядка ее применения и как следствие – низкая распространенность в судебно-следственной практики [4, с. 58-63].

Стоит заметить, что данный уголовно-процессуальный закон имел юридическую силу вплоть до принятия действующего Уголовнопроцессуального кодекса РФ.

Сравнительный анализ статей УПК РСФСР 1960 г. и современного УПК РФ дает основание полагать, что изменению подверглись лишь формулировки норм и структура статьи. Необходимо отметить более высокий уровень юридической техники в новой редакции статьи об избрании меры пресечения в виде присмотра за несовершеннолетним подозреваемым (обвиняемым). В сущности, положения статьи остались прежними. Кроме того, разница имеется в том, что в УПК РСФСР 1960 г. статья об изучаемой нами мере пресечения была помещена в отдельную главу, содержащую статьи, регламентирующие производство по делам несовершеннолетних. В действующем УПК РФ статья, регламентирующая присмотр, располагается в главе, содержащей статьи о применении мер пресечения.

Заслуживает внимания другое изменение в российском уголовно-процессуальном законодательстве, отличном от советского, а именно то, что необходимость интеграции суверенной России в международное правовое пространство вызвала необходимость приведения отечественного законодательства в соответствие с международными стандартами. Процесс адаптации российской системы права начался с момента вступления Российской Федерации в Совет Европы. Устав данной международной организации обязывает стран-участниц опираться на общепринятые нормы и принципы международного права. В частности, основные положения, касающиеся отправления правосудия в отношении несо- вершеннолетних, содержатся в Минимальных стандартных правилах ООН1. Международный правовой акт закрепляет норму, которая предписывает, что государство должно создать гарантии, обеспечивающие необходимую защиту прав и законных интересов несовершеннолетних, вовлеченных в уголовное судопроизводство. Данные гарантии предполагали создание максимально возможных условий для того, чтобы предотвратить разделение семьи вне зависимости от причин, будь то чрезвычайные обстоятельства либо в соответствии с их собственными интересами.

В российском уголовно-процессуальном законодательстве указанное положение международного права нашло отражение в ч. 2 ст. 423 УПК РФ, где закреплено правило, согласно которому в рамках расследования уголовного дела в отношении несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого вопрос об избрании меры пресечения в виде отдачи его под присмотр должен рассматриваться в каждом случае.

Рассмотрев изучаемую нами меру пресечения в исторической ретроспективе, следует резюмировать, что в дореволюционном законодательстве об уголовном судопроизводстве эффективное действие достигалось путем использования данной меры в порядке осуществления «ювенальной юстиции», имеющей место в последнее десятилетие существования монархического государства. Становление советской системы уголовно-процессуального права привело к возвращению к основам применения меры пресечения в виде присмотра только в ограниченном виде, поскольку комплекс мер дореволюционного законодательства не мог быть применим в условиях социалистической системы права. Данная норма плавно перетекла в современный уголовно-процессуальный закон с незначительными дополнениями, закрепленными в отдельной отсылочной статье УПК РФ. Исходя из этого стоит признать, что правоприменительные проблемы, существующие в советском уголовном судопроизводстве, остались нерешенными и в современном уголовном процессе.

В сущности, как и ранее, присмотр за несовершеннолетним обвиняемым, подозреваемым предполагает применение в отношении подростка воспитательного воздействия со стороны лиц, которые данное воздействие могут обеспечить в силу родственных или иных подобных связей. Нормы устанавливают необходимость контроля исключительно за надлежащим поведением, которое подразумевает исполнение обязанностей по своевременной явке в судебно-следственные органы, а также иные обязанности, которые должны выполнять подозреваемые, обвиняемые, в отношении которых производится расследование уголовного дела. Законопослушное поведение лица, находящегося под присмотром, исходя из буквы норм сводится исключительно к соответствию целям и основаниям применения мер пресечения, которые предусмотрены ст. 97 УПК РФ.

Требование принципов и положений международного права сводит уголовно-процессуальные нормы об избрании мер пресечения к соответствию гуманным началам, которые делают присмотр «привилегированной» мерой пресечения [2, с. 48]. Это означает, что подросткам свойственно инфантильное поведение, учитывая данное обстоятельство, целесообразно применять к ним более мягкую меру пресечения.