Анализ творчества Жака Лорана и Бориса Акунина как феномен, находящийся на стыке массовой и интеллектуальной литературы

В 1945 году писатели мечтали быть Богом, через десять лет им было достаточно того, чтобы просто нравиться.

Пьер де Буадефр

Массовая литература, по мнению большинства ученых, представляет собой «категорию литературных произведений, относимых к маргинальной сфере общепризнанной литературы и отвергаемых как псевдолитература» [Мельников 2008:  52].

Безусловно, упрощение литературных ожиданий и спрос на низкокачественную литературу явление вовсе не новое. В связи с понятием «массовая литература» упоминают «древнегреческий роман и персидские дастаны», «восточную обрамленную повесть» и «средневековые жития» [Аверинцев, Андреев, Распоров, Гринцер, Михайлов 1994:18]. Австрийский философ и искусствовед Арнольд Хаузер усматривает черты «омассовления» и «стандартизации» в

литературе эллинизма, а также в фаблио и новеллах итальянского Возрождения [Hauser 1963: 349]. Российский исследователь С.Ю. Баранов считает, что формирование массовой литературы произошло в ХVI в. «в результате расслоения и усложнения культурной жизни и призванной удовлетворять запросы демократического читателя, не подготовленного к восприятию вершинных образцов художественного творчества» [Баранов 1980:5]. В странах Европы, начиная со второй четверти XIX в., под определение массовой литературы подпадают мелодрама и авантюрный роман, часто публикующийся отдельными выпусками с продолжением.

В России, как и в других странах, массовая литература существовала на протяжении веков, однако существенный интерес к ней, как к феномену возник уже в конце двадцатого столетия. Ю. М. Лотман обращается к массовой литературе как к историкокультурной проблеме. Анализируя труды русских формалистов В.Б. Шкловского, Б.М. Эйхенбаума и Ю.Н. Тынянова, он делает акцент на важном пункте: массовая литература – выражение эпохи, интересов и особенностей простонародного общества, это явление, которое «касается не столько структуры того или иного текста, сколько его социального функционирования в общей системе текстов, составляющих данную культуру» [Лотман 1994: 386].

Расцвет феномена массовой литературы зачастую связан с развитием общества, с экономическим подъемом, в то время как литература как таковая воспринимается читателем как приятное времяпрепровождение. Подобный процесс происходит во Франции в ХX в. В 50-годы страна пережила две мировые войны, которые, несомненно, оказали влияние на моральное состояние людей, повлекли за собой переоценку ценностей, которая, в свою, отразилась и в литературе. С приходом к власти Шарля де Голля, «его преобразованием общественных инвестиций, модернизации дорожной и железообрабатывающей промышленностей, повышению заработной платы рабочих» [Bieber 2007: 5] в общество приходит стабильность и появляется кардинально новое для Франции понятие «потребительского общества», что вызывает появление необычного феномена в литературе. Произведения, находящиеся на стыке массовой и интеллектуальной литературы. Талантливые писатели, стремясь угодить читателю, иронизируя над декадансом массового общества, создают продукты, которые несомненно понравятся публике, наделяя их всеми признаками массового чтива. Подобное явление в литературе связано с именем Жака Лорана, творчество которого приходится на середину ХХ в., а в России с именем Бориса Акунина, автора который не перестает удивлять читателя.

Выдающийся журналист, писатель и эссеист публикует в 1951 г. сатирический памфлет под названием «Поль и Жан-Поль», где подвергает критике самого Сартра, сравнивая его с Полем Бурже[Laurent 1951], писателем, известным благодаря своему обширному творчеству, в частности, роману «Ученик», который стал важным шагом к появлению жанра романа идей и который в тоже время слыл символом старомодности и буржуазности. Жак Лоран действительно личность выдающаяся во многих смыслах и в первую очередь, как человек своего времени, как человек, которые умел использовать свои таланты и понимание литературной обстановки в свою пользу. Почувствовав новую волну, упрощение литературных интересов, усталость публики от романов идей и новых манифестов, Лоран под псевдонимом Сесиль Сен-Лоран создает целую серию любовных, полицейских романов, которые расходятся миллионными экземплярами. Одновременно Лоран ведет активную журналистскую деятельность, пишет серьезные труды, и кроме того, одно время входит в литературное направление «гусаров». Жак Лоран, иронично посмеиваясь, дает публике то, что она просит и не причисляет свою «массовую литературу» к интеллектуальной прозе, не отрицая того, что написание подобных книг вызывает в нем лишь меркантильный интерес.

Параллельный феномен наблюдается в России, однако, уже через пятьдесят лет в конце XX, начале XXI в. в творчестве Бориса Акунина (настоящее имя Г. Ш. Чхартишвили). Ученый-японист, литературовед и переводчик, работавший заместителем главного редактора журнала «Иностранная литература», создает целый цикл романов, серийностью отвечающих требованием массовой литературы. Сам автор, признавая и даже подчеркивая «классичность/культурность» созданных им сочинений, неизменно объясняет замысел создавать «культурные детективы» желанием угодить литературным вкусам жены. «Она у меня рафинированный читатель, но детективы, как и все ее подружки, очень любит. А читать подобную литературу считалось занятием неприличным. И когда я увидел, как она стыдливо заворачивает в газетку какой-то очередной отечественный детектив, очень захотелось сделать что-то другое, чтобы в газетку не заворачивали» Жак Лоран родился в Париже в 1919 г. Георгий Чхартишвили в Зестафони в 1956 г. В 31 год Лоран публикует эссе Поль и Жан-Поль, в котором он выступает против самого Сартра и призывает дать писателю право на свободу творчества. А в 1953 г. создает журнал Ля Паризьен, еженедельным изданием которого он управляет в течение пяти лет. Лоран завоевал множество литературных премий, таких как «Гонкур» за роман глупости в 1971 г., гран при «Французской академии» в 1981. Георгий Чхартишвили работал заместителем главного редактора журнала «Иностранная литература» с 1994 по 2000, был главным редактором 20-томной «Антологии японской литературы», а также председателем правления мегапроекта «Пушкинская библиотека».

У массовой литературы есть множество признаков. По мнению И.А. Черняк, «одной из особенностей массовой литературы является нивелирование авторской точки зрения, а нередко и анонимность произведения». Кроме того одной из характеристик массовости, произведения является серийность «Серия – это не только совокупность тиражных копий-идентичностей, это, скорее, сквозная линия, на которую нанизан разнообразный по своим и "конститутивным", и "структурно-феноменологическим" параметрам материал» [Черняк].

Рассматривая произведения обоих писателей с точки зрения присутствия в них черт массовой литературы, произведения Жака Лорана под псевдонимом Сесиль Сен Лоран будут в большей степени соответствовать критериям, но с этой точки зрения правы, формалисты, призывая изучать массовую литературу, как отражение состояние общества в конкретную эпоху. Однако талантливый автор, даже стремясь упростить свой текст не может сделать его бездарным, слог автора легок, в характерах героев проскальзывает глубина, ирония же выдает неординарный способ мыслить, который автор передает своим героям. Их отвага, стремление к свободе и некая легкомысленность создают их шарм, а жизнь полная приключений не оставляет читателя равнодушным. Такова Кларис героиня одноименного романа, будучи дочерью русской матери, отца – француза, и внучкой американца, девушка вынуждена уехать из царской России, на грани переворота. Однако уже через четыре года героиня снова возвращаются в Страну, уже пережившую переворот навстречу множеству приключений. Этот роман стал не только бестселлером, но и был экранизирован. Ему присущи одни из основных признаков массовой литературы, упрощение, которое происходит на всех уровнях, начиная с языка, заканчивая постановкой сюжета, нивелирование авторской точки зрения, повествование происходит от третьего лица, однако автор не дает своего мнения, не пытается влиять на читателя, внушая ему ту ил иную точку зрения. Наконец, одним из наиважнейших с коммерческой точки зрения, признаков, является серийность, характерная для творчества Лорана.

Что касается Бориса Акунина, «серйиности его произведений» скорее можно назвать циклизацией – черте, издревле свойственной словесности. «Читатель оной быстро привыкает к персонажам, странствующим из романа в роман, привязывается к героям, как к старым знакомцам, живет их радостями и горестями, как своими. Мир, обжитый такими давно родными, “знакомыми всё лицами”, – мир понятный и привычный.» Девять романов об Эрасте Фандорине автор объединяет в один цикл, что для литературы не ново, однако создатель «фандоринского» проекта вполне оригинален. Прежде всего, писатель декларирует романы о Фандорине, как осознанный проект, смело, как и Лоран, демонстрирует собственную стратегию успеха: «Все жанры классического криминального романа в литературном проекте Б. Акунина «Приключения Эраста Фандорина». В 1830-х гг. в русской литературе был жанр – «светская повесть» – романтическая повесть из жизни высшего общества, однако термина «великосветский детектив» тогда не существовало. Автор намерено создает аллюзии, водя неологизмы, которые кажутся привычными. Каждый из «фандоринских» романов снабжен броской надписью на обложке «Новый детективъ». О том, что эти детективы — возрожденная классика жанра, и, что посвящены они «памяти XIX столетия, когда литература была великой, вера в прогресс безграничной, а преступления совершались и раскрывались с изяществом и вкусом», читатель узнает, только взглянув на оборот обложки. Романы цикла представляют многочисленные аллюзии на современную действительность и цитаты из тех произведений, которые были созданы десятки лет спустя после завершения «фандоринской» эпохи.

Оба писателя избирали этот путь, каждый по своим причинам, однако оба чувствуют особенности и изменения ожиданий своего читателя. Их «массовая» литература разна, один из них намеренно упрощает свои романы с целью создать «массовый» продукт, другой же сквозь «вынужденные» простые формы изложения передает читателю свое мироощущение и философию. Интересно отметить, что остается не ясным, кто же здесь главный? Литература ли влияет на общество или общество на литературу. Есть ли у автора возможность в этом современном потребительском обществе, которое в своем абсолюте неминуемо стремится к одной и той же максиме, быть услышанным таким, какой он есть и не пытаться адаптировать свой стиль под современные тенденции. И все же творчество Бориса Акунина, несмотря на свою распространенность среди массового читателя имеет замысел, глубокую структуру, и является предметом, а порой и загадкой многих литературоведческих исследований.