Арабское слово в текстах письменной и звучащей речи (в связи с проблемой лингвистического статуса слова)

Следует уточнить, что как в настоящей, так и в других своих научных работах мы вслед за замечательным филологом Л. В Златоустовой придерживаемся термина «звучащая речь», а не «письменная речь». Семантическая структура «звучащей речи» как термина, заданная его принадлежностью к общеязыковой системе, представляется нам более оправданной, чем речи устной, и в большей степени раскрывающей сущность этого понятия. Сравним, например: звучащая речь от «звучать», «раздаваться» (о звуках) в противоположность письменной речи от «писать» и устной речи от «уста», т. е. «рот», «губы», достаточно искусственным образом связанных со значением ‘произносимый, не письменный’. Употребление выражения «устная речь», однако, вполне допустимо, на наш взгляд, в нетерминологическом значении.

Несмотря на возросший за последнее время в общелингвистической теории интерес к изучению структуры различного характера текстов, проблему слова в качестве их сегментной единицы считать решенной не представляется возможности. Слово, как правило, подвергается исследованию либо (чаще всего) в текстах письменной речи, либо (реже) в

текстах звучащих. Объективное существование названных форм речи между тем обусловливает различия в способах, средствах, схемах комбинирования и трансформации в соответствии со строго определенными правилами функционирующих в них слов. Выявление имманентных признаков и свойств слова поэтому предполагает его параллельный дифференцированный анализ в текстах не одной, но обеих указанных форм речи.

Не получает адекватной оценки процесс вычленения слов в речи, осуществляющийся благодаря структурной графической или фонетической цельнооформ-ленности слов. В действительности сопутствующая критерию графической или фонетической цельнооформленности слова его графическая или фонетическая законченность позволяет легко отделить одно слово от другого на письме ив потоке артикулированной речи. Графическая законченность слов в текстах письменной речи выражена равного объема пробелами между ними, являющимися одновременно показателями их границ. Дополнительными показателями границ между словами служат различные знаки препинания: запятые, восклицательные и вопросительные знаки, многоточие, тире. Обладающие фонетической формой и протяженностью слова в звучащей речи выступают как сепаратно оформленные, законченные не графические, но фонетические знаки, отделенные один от другого равными по долготе паузами, обеспечивающими прерывистость речевого потока сегментированием его на однородные маркированные единицы фонетического уровня.

Не вызывает сомнения то, что анализ слова в текстах устной и письменной речи в различных национальных языках является архиважным прежде всего в связи с выявлением его (слова) функции и лингвистическим терминированием на основании этой функции. Нельзя, однако, отрицать и исключительную сложность проведения такого анализа, связанную с типологическими особенностями слов. Так называемое качественное своеобразие тех или иных языков, специфические характеристики того или иного отдельно взятого языка, по мнению некоторых авторитетных ученых, исключают возможность нахождения универсального критерия выделе ния слов. Между тем «рассмотрение систем даже генетически не родственных языков выявляет не только их отличие, но обнаруживает много сходных черт также» [2: 72]. Это, например: семантико-синтаксическая негомогенность «слов» как единиц языка и речи, формальная модификация единиц языка в процессе речевой коммуникации, нетождественность материального воплощения и структуры функционирующих в речи письменной и звучащей слов, невозможность выделения слова одновременно на основании критерия формально-семантического и многое другое.

Аксиоматичный факт существования слов во всех без исключения языках мира является объективным основанием для отождествления связанных со словом языковых явлений и процессов в масштабах групп как родственных, так и неродственных языков. Для современного языкознания актуален вопрос о выявлении универсальных черт, присущих человеческому языку вообще. Интеграция на современном этапе уже изученного материала, степень его полноты и систематичности делают возможным нахождение универсального критерия выделения слов, выявление универсальных параметров их объединения в один функционально тождественный класс.

Специфические признаки и свойства слов в национальных языках не лишают их универсальных характерных особенностей. Вычленение слов как в артикулированной, так и в письменной речи осуществляется на основании соответствующих формальных критериев. «Сегментацию на слова можно получить чисто формальными процедурами», - считает И.И. Ревзин [3: 46]. Указанное обстоятельство позволяет считать сформулированные нами некоторые теоретические положения по проблеме слова, апробированные на материале арабского литературного языка, применимыми к материалу не только этого, но и других языков. Практическое значение предложенного нами видения слов связано с возможностью активизировать деятельность, направленную на их выявление в текстах на языках предположительно неизвестных.

Определение лингвистического статуса слова мы начинаем с решения вопроса об отнесении его либо к единицам языка, либо к единицам речи. Вопрос о прио- ритете речевого или языкового аспектов слова решается нами в пользу первого. Предлагая считать слова единицами не языка, но речи, мы ориентируемся прежде всего на языковые интуицию и чутье носителей языка, использующих обладающие свойством конвенциональности материально оформленные знаки прежде всего в процессе речевой коммуникации. В речи как законченном семиотическом акте конкретизируется значение тех или иных единиц, нередко подвергающихся серьезной модификации на уровнях фонетическом и графическом. Функционированием в речи единиц языкадостигается одновременное приобретение ими нового статуса как единиц речи. Так же, как и язык, функционирующий в форме речи, выступает не как язык, но речь, актуализировавшиеся в речи единицы языка трансформируются в единицы речи. Оправданной предлагаемая классификация слов представляется также потому, что «несмотря на возникновение отдельных языковых единиц минуя стадию речи, исходным материалом для их создания являются, так или иначе, единицы речи» [4: 164]. Не менее существенно историческое предшествование факта речи факту языка, присутствие в языке всего того, что раньше было в речи.

Для подтверждения предположения о выполняемой словом функции нами привлекается материал арабского литературного языка как наименее изученного из языков семитской группы. Исследовательский корпус представлен рассказом «Трудное положение» египетского писателя Тауфика Аль-Хакима. Существование речи в двух - звучащей и письменной формах стимулировало нас к дифференцированному рассмотрению содержащихся в нем слов. Являющийся эмпирической базой исследования один из ранних рассказов Т. Аль-Хакима анализируется нами отдельно как текст а) письменной и б) звучащей речи. Под текстом нами понимается речевой акт или взаимосвязанные речевые акты одного индивида в определенной ситуации. Текст, с нашей точки зрения, может выступать как в письменной, так и в звучащей форме.

Известно, что любые языковые явления могут быть поняты лишь в ре альных фактах своего существования, прежде всего через письмо. Письменности, всегда являющейся добавочным, вторичным способом общения по сравнению со «звуковым» языком, принадлежит, тем не менее, ведущая роль в так называемой опытной проверке тех или иных фактов языка, будь то область фонетики, морфологии, семантики или синтаксиса. Рассказ «Трудное положение» поэтому и анализируется нами первоначально как текст письменной и лишь затем как текст звучащей речи. Обращение при изучении какого-либо языкового явления в арабском языке прежде всего к текстам письменной речи обусловлено самим пониманием арабского литературного языка, вслед за В.М. Белкиным, как «общеарабской нормализованной письменной формы арабского национального) языка» [1: 56]. Право на дифференцированный анализ «Трудного положения» отдельно как текста письменной и звучащей речи дает также широкая постановка в последние два-три десятилетия вопроса о возможности существования двух форм арабского литературного языка - письменно-литературной и разговорно-литературной. Необходимость сопоставления слов на материале абсолютно идентичного речевого материала обусловлена задачами сугубо лингвистического характера: описать по мере возможности входящие в инвентарь анализируемых речевых отрезков слова с целью последующей их классификации и определения функционального содержания.

Рассказ Т. Аль-Хакима понадобился нам для решения вопроса о том, является ли слово как наименьшая (на фонетическом и графическом уровнях) неразложимая единица плана выражения также наименьшей единицей плана содержания либо оно представляет собой реализацию синтагматической последовательности двух или нескольких единиц (проблема синтагматической разложимости означающего). Решение этого вопроса проясняет как соотношение письма со «звуковым языком» сравнением репрезентируемой фонетическими и графическими словами семантической информации, так и выполняемую арабскими словами функцию вообще. Способ получения сведений о ней в настоящей рабо- те - изучение функционирующих в одинаковых с точки зрения коммуникативной нагрузки речевых отрезках (текстах письменной и звучащей речи) слов, рассматриваемых нами в методологических целях одновременно как субстанций формальной (графической или фонетической) и семантической. К формальнофункциональному анализу арабских слов мы прибегаем не столько для того, чтобы вскрыть существующие в их рамках собственно материально-семантические отношения, сколько для выявления функциональной равноценности (неравноценности) этих отношений - не все субстанциональные свойства, наблюдаемые в знаковых системах объектов, функциональны. Классификацию арабских слов как графической и семантической субстанций мы предваряем уточнением нашего понимания графического слова. Арабское слово в письменной речи мы считаем основной, одновременно минимальной ее единицей, делимитированной от аналогичных маркированных единиц данного уровня равного объема графическими пробелами. Это - материально воплощенная в виде фиксированной последовательности знаков арабского алфавита графическая синтагма, образование которой регулируется соответствующими правилами арабской графики, или так называемого «практического» письма. Графическую синтагму мы рассматриваем как некоторое графическое «единство», включающее в свой состав не менее двух принятых в письменной системе данного языка графических знаков.

Дистрибутивный анализ рассказа «Трудное положение» как текста письменной речи позволил выделить в нем 985 слов, классифицируемых нами следующим образом:

• 1.    Простые по составу графические слова, тождественные единицам языка, репрезентирующие каждая одну автосе-мантическую единицу, - 469.

• 2.    Графические слова, включающие в свой состав две единицы языка, репрезентирующие каждая одну автосеман -тическую единицу, - 452.

• 3.    Графические слова, включающие в свой состав три единицы языка, репрезентирующие каждая одну автосеман-тическую единицу, - 59.

• 4.    Графические слова, включающие в свой состав четыре единицы языка, репрезентирующие каждая одну автосе-мантическую единицу, - 5.

Автосемантической единицей мы считаем материально объективирующуюся при помощи фонетических и графических средств того или иного языка элементарную единицу мыслительной деятельности с потенциальной способностью вступать в более сложные структурно-семантические образования, обладающую известной целостностью и устойчивостью, неделимостью на более мелкие составляющие ее элементы.

Отличительными особенностями автосемантической единицы, таким образом, являются: 1) ее способность вступать в более сложные в структурном отношении семантические образования, но способность потенциальная, т. е. нереализованная; 2) референциальная элементарность строения; 3) статический аспект «существования»; 4) автономный характер.

Далее нами решается задача классификации арабских слов как фонетической и семантической субстанций. Функционирующее в звучащей речи слово мы рассматриваем как основную, одновременно минимальную ее единицу, как организованную по слоговому принципу синтагму, звукокомплекс, или фиксированную последовательность звуков в виде произносимого отрезка между двумя соседними паузами. Неразложимой в пределах данного уровня единицей текста звучащей речи слово становится благодаря присущим ему свойствам сепаратной оформленности и законченности, реализу -ющейся в речевых паузах, обеспечивающих прерывистость речевого потока членением его на однородные единицы фонетического уровня. Анализируемый нами рассказ «Трудное положение» как текст звучащей речи включает 842 слова, классифицируемых следующим образом:

• 1.    Простые по составу фонетические слова, тождественные единицам языка, репрезентирующие каждая одну автосе-мантическую единицу, - 328.

• 2.    Фонетические слова, включающие в свой состав две единицы языка, репрезентирующие каждая одну автосеман -тическую единицу, - 331.

• 3.    Фонетические слова, включающие в свой состав три единицы языка, ре-

• презентирующие каждая одну автосеман-тическую единицу, - 149.

В 13 случаях был зафиксирован разрыв автосемантических единиц фонетическими словами.

Проведенное нами исследование полностью подтвердило правильность предлагаемой постановки проблемы слова, получающей отражение в виде следующих основных положений.

• I.    Слово как в письменной, так и в устной речи может выступать либо как: 1) реализованная для построения речевой цепи простая в структурном отношении целиком и полностью формально повторяемая та или иная бывшая языковая единица. Таких слов в тексте письменной речи нами было зафиксировано 469 из общего количества 985 слов; в тексте устной речи - 328 из общего количества 842 слов; либо как 2) сложная по строению единица, являющаяся результатом комбинирования в речи двух или нескольких утративших свой прежний статус единиц языка. Количество таких единиц в тексте письменной речи - 516 (из общего количества 985). Из них 452 слова включают в свой состав две единицы языка, 59 - три и 5 - четыре единицы языка. В тексте звучащей речи мы насчитали 541 «сложное» слово (из 985). Из них 331 слово является результатом комбинирования двух, 149 - трех, 16 - четырех и 5 - пяти единиц языка.

• II.    Как в формальном, так и в семантическом отношении слово в письменной речи не тождественно слову в звучащей речи, что подтверждается в том числе неодинаковым их количеством в одинаковых с точки зрения коммуникативной нагрузки речевых произведениях. В рассказе «Трудное положение» как тексте письменной речи нами выделено 985 слов, в том же рассказе как тексте звучащей речи - 842 слова.

• III.    Как минимальный сегмент текстов письменной и звучащей речи слово может как быть, так и не быть наименьшей единицей плана содержания, например, выступая как синтагматическая последовательность двух или нескольких единиц языка. Подтверждается это тем, что демаркационная граница между словами как минимальными речевыми еди

ницами может проходить (особенно в звучащей речи) внутри автосемантических единиц, «разрывая» последние на элементы, принадлежащие двум или нескольким различным словам. В анализируемом рассказе Т. Аль-Хакима как тексте устной речи разрыв автосемантических единиц имел место в 13 случаях.

• IV.    Функция репрезентации и кодификации смысла для выделяемых на основании формального, а не формальносемантического критерия слов - единиц речи является не основной.

• V.    Субстанциональной следует считать такую выполняемую словами при любых обстоятельствах функцию, как служить «формой» актуализации в речи языковых знаков, орудием оперирования ими в соответствии с объективно детерминированными правилами комбинаторики единиц языка.