Авторское право на театральный костюм (уроки судебного дела)

Т еатральный костюм как объект авторского права не балуют своим вниманием исследователи авторского права, полагая, видимо, что есть более достойные объекты для изучения. Кроме того, судебные споры по поводу этого произведения – достаточно экзотичное явление, а именно они в большинстве случаев дают почву для научных изысканий.

Автору данной статьи пришлось участвовать в одном из таких судебных дел в качестве представителя ответчика1. Спор показал, что с этим на вид простым объектом не все так просто.

Суть спора заключалась в следующем. Художник-модельер театра обратился в суд к режиссеру театра и театру с иском о признании за ним права авторства художника по костюмам на спектакли театра, о взыскании денежной компенсации за нарушение права авторства на спектакли, о компенсации морального вреда, о запрете режиссеру заявляться в Российское авторское общество (РАО) в качестве автора (художника по костюмам) для получения авторского вознаграждения за публичное исполнение и о запрете театру использовать в спектаклях созданные истцом костюмы.

В основу иска были положены следующие доводы. Истец полагал, что в его трудовые обязанности художника-модельера не входило создание театральных костюмов. Эта обязанность по штатному расписанию театра возложена на художника театра, которого в театре не было, в связи с чем истец заявил, что указанную функцию выполнял он, создавая костюмы за пределами трудовых должностных обязанностей. В подтверждение своего авторства на костюмы он представил их эскизы, утверждая, что именно по этим эскизам и были созданы использованные в театральных постановках костюмы.

В связи с позицией истца возник, в частности, требующий теоретического осмысления вопрос: о характере творческой деятельности по созданию театрального костюма и его учете при установлении авторства на костюм.

Театральный костюм не поименован в перечне произведений объектов авторского права, соответственно, отсутствует в законе и его определение. Авторско-правовая охрана костюма как произведения возможна в силу открытого перечня охраноспособных объектов авторского права (ст. 1259 ГК РФ) при соблюдении установленных нормами авторского права условий охраны.

Особенностью указанного объекта является то, что процесс творчества по созданию костюма, как правило, включает два основных этапа: создание эскиза костюма и его воплощение в материальной форме. Вместе с тем, как показало судебное дело, на практике первого этапа может и не быть.

Так, в нашем деле наряду с истцом на авторство претендовал и режиссер театра, который в судебном заседании свой процесс работы над образом театрального костюма описывал следующим образом: при подготовке спектакля после читки пьесы актерам, претендентам на ту или иную роль, предлагалось из имеющихся в запасниках театра костюмов выбрать те, которые, по их мнению, соответствуют образу их героев. После этого режиссер, выводя на сцену актера, одетого в костюм, дорабатывал образ, иногда кардинально изменяя предварительно выбранный костюм, сообразно его представлениям о сценографии пьесы в целом. При отсутствии в запасниках театра нужных костюмов истцу давалось задание на разработку эскизов, но в любом случае последнее слово оставалось за режиссером, который мог частично либо целиком отвергнуть предложенное художником. Были случаи, когда актеры сами из подручных средств создавали костюмы исходя из содержания пьесы и их представлений об образе героев. Достоверность пояснений, данных режиссером в ходе судебного заседания, была подтверждена показаниями актеров и других работников театра.

В ходе судебного процесса возник вопрос о правовой оценке такого рода совместной деятельности по созданию образов действующих лиц пьесы. В частности, о том, мог ли режиссер, не создавая эскиза костюма и не прилагая (в прямом смысле) рук к его созданию, претендовать на авторство в отношении него?

Ответ на такой же вопрос вынуждены были искать французские суды в судебном деле Ренуара, описанном Роланом Дюма в его замечательной работе «Литературная и художественная собственность. Авторское право Франции»2.

Художник Огюст Ренуар, который создавал также скульптуры, утратив способность двигать руками, нанял для воплощения своих идей своего ученика Ришара Гино. После смерти Ренуара его наследники воспрепятствовали Гино выпустить в свет некоторые скульптуры, оспорили его право. Впоследствии Парижский суд большой инстанции, а затем Кассационный суд удовлетворили требование Гино относительно соавторства на совместное произведение.

Полезными для нашего дела и подобных дел могут быть следующие выводы французских судов, положенные в основу удовлетворения иска о признании прав на скульптуру за обоими художниками как соавторами.

Как и в деле Ренуара, в нашем деле препятствием для признания авторства на театральные костюмы за режиссером могли стать правовые нормы, содержащие концептуальное правило о том, что идеи не подлежат защите (п. 5 ст. 1259 Гражданского кодекса РФ).

Как указали суды, Ренуар сделал больше, чем просто предложил идеи, т. е. выбор схожести и способ воплощения. Суд, по его мнению, столкнулся с творчеством, осуществляемым не посредством личного воплощения, а при помощи руководства и контроля путем дачи инструкции во время работы3.

Вклад Р. Гино в совместное творчество судебные эксперты обосновали тем, что скульптуры были бы совсем другие, если бы они были созданы только О. Ренуаром4.

С учетом такого подхода российскому суду следовало более подробно проанализировать применительно к каждому спектаклю, с одной стороны, то, насколько деятельность режиссера в виде руководства и контроля процесса создания театральных костюмов выходила за пределы предложенной им общей идеи костюма, развивала и детализировала ее, с другой стороны – сравнить, для определения вклада истца, какие были бы костюмы, если бы они были созданы только художником по его эскизам без внесенных в них изменений по указаниям режиссера.

Однако в нашем споре ситуация осложнилась тем, что истцу не удалось доказать, что костюмы были созданы именно по представленным им в дело эскизам, а не «срисованы» с используемых в театральных постановках костюмов. Представленные истцом эскизы отличались от костюмов, в которых актеры выступали на премьерных спектаклях.

С учетом указанных обстоятельств, к сожалению исследователя, проверить на практике реализованные в практике французских судов подходы не удалось.

Российский суд пошел по формальному пути, признав право авторства на большую часть костюмов за режиссером, а на часть костюмов к отдельным спектаклям – за художником (истцом), исходя из того, за кем было зарегистрировано авторское право на костюмы в РАО с целью выплаты постано- вочного вознаграждения. Вероятно, при этом он руководствовался неопро-вергнутой каждым из претендентов на авторство презумпцией авторства другого на произведение (ст.1257 ГК РФ).

Вместе с тем достаточно убедительно выглядели объяснения истца, описывающего процесс своего творчества по созданию костюмов каждого персонажа к каждому из спорных спектаклей.

Вот как описывал, например, истец процесс работы над костюмом для персонажа Ткача в спектакле «Вечера на хуторе близ Диканьки»: « Костюм для персонажа Ткача представился персонажем, любящим гулять и выпить. В повести описываются события, происходящие во время рождественских колядок. Это веселье, гуляния, выпивка, развлечения. По своей деятельности Ткач мог бы носить одежду из самых лучших сотканных им тканей, но в повести описывается бедное состояние его хаты, постоянные гуляния в шинке, поэтому Ткач не мог выглядеть благопристойно. Он больше представлялся персонажем «сапожник без сапог», сварливая жена его бьет и ворчит, вид его представился неухоженным. Для него придумала не шаровары, а штаны темно-зеленого цвета из крепа. Овчинный тулуп черного цвета застарила, пошку-рила наждачной бумагой, чтобы придать заношенный вид. Пришила зеленую потрепанную тесьму по краю борта. Шапка с неровным потрепанным краем рыже-черного цвета тоже указывает на бедность. Рубашку для него подобрала из не идущего спектакля “Хапун” с зарплатами и застиранной тесьмой. Обувь – подобрала старые рваные сапоги » (с. 13 Решения).

Еще один проблемный вопрос, возникший при рассмотрении дела в российском суде, также перекликается с практикой французских судов, приведенной в указанной работе Р.Дюма.

Истец по настоящему делу, претендуя на авторство художника костюма, сформулировал, как было указано выше, исковые требования таким образом, что фактически требовал признать себя как художника костюмов автором спектаклей, в которых они были использованы.

Подобная ситуация возникла в деле Сальвадора Дали (Paris, 8 juin 1960, JCP, 1960, II 11710, concl Combaldieu), который требовал по суду, будучи автором декораций к пьесе, признать его соавтором пьесы в целом. Ему было отказано в иске со ссылкой на то, что декорации, так же как и костюмы, могут быть полностью отделены от самой пьесы. Пьеса может быть показана с другими декорациями и костюмами, как это часто случается при возобновлении театральной постановки или балета в новой режиссуре.

Суд указал, что признание за автором декораций и костюмов его права на соавторство возможно лишь при наличии совместного произведения и его вклад в общее дело должен определяться «в совместных усилиях и общем вдохновении» в целях создания творческого произведения. Однако роль автора декораций и костюмов таковой не является, поскольку он имеет дело с уже законченным, самодостаточным произведением5.

Указанный подход представляется вполне применимым и к нашему спору. Однако остается вопрос: почему применительно к аудиовизуальному произведению вопрос об его авторах в законе решен (ст. 1263 ГК РФ) – художник по костюмам среди них не значится, а относительно драматических произведений остается открытым?

Из приведенной выше практики французских судов следует, что она не исключает возможность признания за художниками костюмов и декораций соавторства на драматические произведения при условии, если они имеют дело не с законченным произведением, а разрабатывают костюмы и декорации изначально – при создании пьесы. Хотя вряд ли такой подход оправдан, поскольку его реализация приведет к невозможности исполнения пьесы без согласия авторов декораций и костюмов в иной сценографии, если не предусмотреть каких-либо исключений из общего правила об использовании произведения с согласия правообладателей.

Рассмотренными в настоящей статье вопросами не исчерпываются все проблемы, которые возникли при рассмотрении анализируемого дела. В частности, об авторстве на театральные костюмы, «творчество» в создании которых выражается в том, что актеры одеваются в обычные костюмы, хотя и здесь можно сказать, что творчество проявилось в подборе соответствующих костюмов для каждого актера. Даже если все актеры будут одеты абсолютно одинаково, это можно объяснить творческой задумкой художника по костюмам.

Возможность признания авторства на такого рода результаты минимального творчества заложена в современной российской конструкции охраны объектов авторского права, согласно которой только из смысла статей 1228, 1257 и 1259 ГК РФ в их взаимосвязи можно сделать вывод о том, что объектом авторского права является тот результат интеллектуальной деятельности, который создан творческим трудом. При этом законодатель исходит из презумпции творчества при создании произведения, что еще раз нашло подтверждение в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 апреля 2019 №10 «О применении Части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации», который вновь разъяснил, что само по себе отсутствие новизны (уникальности и (или) оригинальности) результата интеллектуальной деятельности не может свидетельствовать о том, что такой результат создан не творческим трудом и, следовательно, не является объектом авторского права (п.80).

Реализованный в ГК РФ подход в части учета творческого вклада при решении вопроса об охраноспособности произведения нельзя признать удачным, поскольку при этом размываются принципы, на которых строится авторско-правовая охрана.

В ходе рассмотрения дела возник также вопрос о том, в какой форме должно быть выражено согласие правообладателя на использование произведения. Истец полагал, что легитимность использованию придает согласие исключительно в форме авторских и иных договоров, позволяющих распоряжаться исключительным правом. Ответчики настаивали на том, что наличие согласия правообладателя в любой форме исключает применение гражданско-правовой ответственности. В спорной ситуации истец требовал компенсации за незаконное использование костюмов при том, что использование происходило на его глазах и он прекрасно сознавал, с какой целью костюмы создаются, и претендовал на лавры от их использования.

Представляется, что необходимо различать правомерные претензии правообладателя на вознаграждение от использования его произведения, даже и с его согласия, если отсутствует явно выраженная его воля на безвозмездное использование произведения, и его требования о применении мер защиты, которые являются неправомерными при доказанности выраженного в любой форме согласия правообладателя на использование произведения.

Истец требовал также компенсации за незаконное использование костюмов в общей сумме, не дифференцируя ее по каждому спектаклю. Возникает вопрос о возможности такого подхода, а при наличии таковой - каким образом в этом случае должен исчисляться срок исковой давности по имущественным требованиям?

В решении суда не нашли также отражение обстоятельства, связанные с исполнением истцом трудовых обязанностей. Если он формально числился художником-модельером, а фактически выполнял обязанности художника по костюмам, то следовало проанализировать возможность применения к ситуации правил статьи 1295 ГК РФ о служебном произведении.

Данное неординарное дело в очередной раз показало, что авторско-правовые споры в большинстве случаев отличаются значительной сложностью и требуют от суда и их участников не только хорошего знания законов, но и умения делать теоретические обобщения, использовать зарубежный опыт, в том числе практику по аналогичным делам судов, которые не гнушаются теоретических обоснований своей позиции в судебных актах.

право