Безопасность личности на транспорте: теоретико-правовой аспект

На сегодняшний день действующее законодательство Российской Федерации и документы стратегического планирования к основным объектам национальной безопасности относят личность, общество и государство.

После окончания холодной войны безопасность личности стала важным показателем в международной политике, праве и политической науке в противоположность так называемой вестфальской системе, которая знает только государства как предметы и объекты безопасности. С тех пор безопасность личности стала центральной категорией в дискуссиях о политике и праве в области безопасности [13, с. 7–8].

Сформировавшаяся после распада СССР новая отечественная парадигма безопасности ставит вопросы безопасности личности на первое место. При этом в отличие от общества и государства личность как объект безопасности до настоящего времени не получила комплексную теоретико-правовую проработку и соответствующее отражение в действующей нормативной базе обеспечения национальной безопасности.

Отталкиваясь от методологического понимания безопасности как состояния защищенности, гарантирующего устойчивое развитие объекта, можно в самом общем виде определить, что безопасность личности — это состояние защищенности личности, гарантирующее ее устойчивое развитие.

В данной статье не ставится цель углубляться в научное соотношение понятий «человек», «индивид», «личность», это проблема отдельного исследования. При этом обратим внимание, что в действующем российском законодательстве о безопасности отсутствует единый подход, несмотря на устоявшееся словосочетание «безопасность личности». Так, из определения пожарной безопасности, данного в одноименном законе1, следует, что пожар наносит ущерб личности, а согласно определению пожара из того же закона — только гражданам. В то же время в федеральном законе «Технический регламент о требованиях пожарной безопасности»2 говорится уже о безопасности людей.

В теории безопасности существует понятие «жизненно важные интересы», которые применительно к личности можно понимать как объективно значимые потребности личности в обеспечении ее защищенности и устойчивого развития. На наш взгляд, не будет ошибкой считать жизненно важные интересы личности объектами безопасности личности, т. к. фактически эти интересы и выступают объектами, на которые направлена деятельность по обеспечению их защиты.

В этой связи возникает вопрос: что же относится к жизненно важным интересам личности? Иными словами, каким конкретным содержанием наполняется понятие «безопасность личности» в соответствии с действующей правовой доктриной и как отражается в нормативных источниках и иных документах.

Основываясь на легальном определении национальной безопасности, содержащемся в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации3, к жизненно важным интересам личности относятся конституционные права и свободы граждан Российской Феде- рации, а также достойные качество и уровень их жизни. Однако такой подход упускает из виду самый первый интерес при обеспечении безопасности личности — физическую защищенность человека.

В научных исследованиях представлены различные мнения относительно объектов безопасности личности (жизненно важных интересов личности). Исходя из анализа основных диссертационных исследований, посвященных данному вопросу, можно заключить, что ученые относят к ним права и свободы человека [9, с. 21], социальную защищенность [8, с. 13], физическую свободу и неприкосновенность, честь и достоинство [5, с. 36].

Нам представляется, что помимо перечисленных ценностей и благ к объектам безопасности личности стоит отнести также ее законные интересы, особенно если учитывать, что понимание безопасности сегодня содержит компонент устойчивого развития, а полноценное развитие личности невозможно без удовлетворения ее законных интересов.

В этой связи можно раскрыть безопасность личности следующими объектами ее обеспечения:

• —    физическая защищенность;

• —    права и свободы;

• —    законные интересы;

• —    социальная защищенность, в том числе достойные качество и уровень жизни;

• —    физическая свобода и неприкосновенность;

• —    честь и достоинство.

Несмотря на то, что большинство перечисленных объектов безопасности личности можно объединить в категорию «права и свободы» (поскольку существует право на социальную защищенность, право на физическую свободу и неприкосновенность, право на защиту чести и достоинства и т. п.), на наш взгляд, существует необходимость отдельного рассмотрения данных позиций, поскольку именно эти права и свободы являются ключевыми в понимании безопасности личности.

Сегодня сложно переоценить роль транспорта в жизни общества. Редкий человек в условиях современной жизни способен полностью обходиться без транспорта. А поскольку любое транспортное средство является источником повышенной опасности, безопасности личности на транспорте следует уделить особое внимание, причем не только на практике, но и в теории.

Прежде чем говорить о безопасности личности на транспорте, необходимо провести системный анализ видов безопасности, в том числе проанализировать соотношение понятий «безопасность личности» и «транспортная безопасность» и определить место безопасности личности на транспорте в системе национальной безопасности.

Следует согласиться с Н. И. Костюченко в том, что система национальной безопасности сегодня почти не исследовалась с точки зрения системного подхода [4, с. 135].

В первую очередь для критериев разграничения национальной безопасности на виды можно использовать традиционные объекты безопасности — личность, общество и государство. Данные объекты мы предлагаем рассматривать как социальные объекты национальной безопасности, которые условно могут быть названы первичными, и в соответствии с этим можно выделить такие виды национальной безопасности, как безопасность личности, общественную и государственную безопасность. При этом не всегда легко разграничить аспекты безопасности личности и общественной безопасности. Поскольку человек является членом общества, то все, что угрожает безопасности отдельной личности, по сути, угрожает и обществу в целом.

Обращаясь в этой связи к труду А. А. Прохожева «Теория развития и безопасности человека и общества» и говоря о глубинной природе общественной безопасности, следует отметить, что само общество как система уже является своеобразным механизмом обеспечения безопасности, поскольку «стремление к безопасности явилось одной из побудительных причин объединения древних людей в общество» [6, с. 12]. Этот тезис можно отнести и к государству. В подтверждение данной мысли многие современные исследователи развивают обозначенный еще в трактате «Левиафан» тезис Т. Гоббса о том, что главной целью государства является обеспечение безопасности [2, с. 116].

Анализируя соотношение безопасности личности и безопасности общества, необходимо согласиться с замечанием Г. Столарски, согласно которому общественность не является независимым существом (веществом), поэтому концепция коллективной безопасности не может возникать в изоляции от безопасности людей, представляющих сообщество [12, с. 276].

Однако существует и противоположная ситуация, когда интересы общества противопоставляются личным интересам. Здесь мы получаем две модели: либо на первое место выходят интересы личности, либо — интересы общества, а личность в свою очередь жертвует своими интересами ради общей цели. Эти модели «приоритета личных интересов» и «приоритета общественных интересов» при их вариациях представлены в законодательстве и политике разных стран.

Для благополучного существования личности, функционирования государства и общества необходимы некоторые системы, обеспечивающие данный процесс: экономическая, экологическая, информационная, энергетическая и другие, в том числе транспортная. Безопасность этих систем (сфер человеческой деятельности) — условие безопасности социальных объектов. Это уже вторичные (производные) — несоциальные объекты безопасности. По данным критериям можно выделить, соответственно, экономическую безопасность, информационную безопасность, транспортную безопасность и другие виды. Ввиду многообразия человеческой деятельности каждый такой вид безопасности может разделяться на подвиды. Например, экономическая безопасность включает в себя продовольственную безопасность.

Кроме этого, каждый социальный объект (личность, общество или государство) имеет конкретный жизненно важный интерес в несоциальной сфере. Так появляются виды безопасности, где есть социальный объект и несоциальный, но в привязке к социальному это, например, «экономическая безопасность личности», «информационная безопасность государства» и т. п.

С помощью данного подхода можно обособить такой вид национальной безопасности, как «безопасность личности на транспорте» или же «транспортная безопасность личности» (данный вариант звучит менее привлекательно, однако имеет право на существования).

Поскольку традиционное деление видов национальной безопасности по объекту (на экономическую, государственную, общественную и др.) не может охватить все виды и подвиды национальной безопасности, в качестве критерия для классификации видов безопасности используют деление на виды по характеру источника угроз. Классическими примерами таких видов безопасности является пожарная, радиационная, химическая, ядерная и т. п.

В этой связи в рассматриваемом виде безопасности — безопасность личности на транспорте — личность и ее жизненно важные интересы будут являться объектом защиты, а транспорт, в свою очередь, источником угроз.

Рассмотрим отражение безопасности личности на транспорте в действующем российском законодательстве.

Сегодня вопросы обеспечения безопасности на транспорте регулируются целым рядом различных нормативных правовых актов, как общих, так и принятых по различным видам транспорта.

Приходится констатировать, что Федеральный закон «О транспортной безопасности» содержит в себе определенные противоречия в понятийно-категориальном аппарате.

Так, транспортная безопасность определяется законом как «состояние защищенности объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств от актов незаконного вмешательства» (ст. 1), в то время как цели транспортной безопасности — «устойчивое и безопасное функционирование транспортного комплекса, защита интересов личности, общества и государства в сфере транспортного комплекса от актов незаконного вмешательства» (ст. 2). Таким образом, легальное определение транспортной безопасности сведено лишь к защите инфраструктуры и транспортных средств и не включает интересы личности в обеспечении ее безопасности. То есть круг объектов транспортной безопасности, исходя из анализа ее целей, существенно расширен по сравнению с легальным определением. На этот счет В. М. Корякин справедливо обращает внимание на излишнюю лаконичность легального определения транспортной безопасности и сугубо технологический (или механистический) подход [3, с. 55].

Сложно также не подвергнуть справедливой критике введенное в Федеральный закон «О транспортной безопасности» 2014 г.1 понятие «соблюдение транспортной безопасности», которое законодатель определил как «выполнение физическими лицами, следующими либо находящимися на объектах транспортной инфраструктуры или транспортных средствах, требований, установленных Правительством Российской Федерации». Во-первых, словосочетание «соблюдение безопасности» неверно с точки зрения логики и правил русского языка, поскольку соблюдать можно нормы (правила, требования), но не безопасность. Во-вторых, законодатель по непонятным причинам ограничил круг требований лишь теми, которые установлены Правительством Российской Федерации. За скобками в этом случае остались, например, требования, установленные федеральным законодательством либо нормативными актами Президента РФ. Более корректно аналогичная норма сформулирована в Типовых правилах пользования метрополитеном, согласно которым «пассажир обязан выполнять требования работников перевозчика по соблюдению Правил и законодательства Российской Федерации о транспортной безопасности» 2.

Представляют интерес нормы о безопасности личности в отраслевом российском законодательстве, принятом по отдельным видам транспорта.

Воздушный кодекс Российской Федерации (ВК РФ) устанавливает, что государственное регулирование использования воздушного пространства Российской Федерации и деятельности в области авиации направлено на обеспечение обороны и безопасности государства, охраны интересов государства, безопасности полетов воздушных судов, авиационной и экологической безопасности3. Безопасность личности и иные ее интересы не упоминаются.

В соответствии с легальным определением авиационной безопасности, установленным в ст. 83 ВК РФ, ее объектом является авиация. Незаконное вмешательство в деятельность в области авиации кодекс трактует как «противоправные действия (бездействие), угрожающие безопасной деятельности в области авиации, повлекшие за собой несчастные случаи с людьми, материальный ущерб, захват или угон воздушного судна либо создавшие угрозу наступления таких последствий».

На наш взгляд, данное определение не отражает объективно существующие угрозы безопасности по следующим причинам. Во-первых, ограничивать угрозы безопасности лишь категорией «противоправные действия (бездействие)» не совсем корректно, поскольку на практике могут существовать и иные источники угроз (например, технические неполадки). Данный тезис сегодня находит поддержку в отечественной юридической науке [7, с. 92]. Во-вторых, категория «несчастный случай» существенно сужает данное определение, поскольку умышленное причинение вреда жизни или здоровью человека никак не соотносится с пониманием несчастного случая. При таком подходе получается, что если террорист совершит убийство заложника на борту воздушного судна, то это нельзя расценивать как угрозу авиационной безопасности, поскольку убийство не является несчастным случаем.

Анализ Федерального закона «О железнодорожном транспорте»1 показал, что закон в рамках одной из статей указывает на обеспечение безопасности «населения, работников железнодорожного транспорта и пассажиров» (ст. 9). При этом в другой статье закона установлено, что «владельцы инфраструктур, перевозчики, грузоотправители (отправители) и другие участники перевозочного процесса в пределах установленной законодательством Российской Федерации о железнодорожном транспорте компетенции обеспечивают безопасные для жизни и здоровья пассажиров условия проезда» (ст. 20). В этой связи упоминание лишь пассажиров существенно сужает круг лиц, поскольку работники железнодорожного транспорта при таком подходе остаются за скобками.

Кодекс внутреннего водного транспорта Российской Федерации2 к целям осуществления государственного надзора относит охрану человеческой жизни на внутренних водных путях, безопасности портовых и судоходных гидротехнических сооружений и внутренних водных путей. В данном контексте категория «жизнь» не в полной мере отражает сущность безопасности личности. В этой связи, на наш взгляд, необходимо как минимум говорить о «жизни и здоровье».

К задачам Федерального закона «О безопасности дорожного движения»3 относятся охрана жизни, здоровья и имущества граждан, защита их прав и законных интересов. Безопасность дорожного движения понимается в законе как «состояние данного процесса, отражающее степень защищенности его участников от дорожно-транспортных происшествий и их последствий». При этом участник дорожного движения — это лицо, принимающее непосредственное участие в процессе дорожного движения в качестве водителя транспортного средства, пешехода, пассажира транспортного средства.

Следует отметить перспективный подход данного понятия в плане теоретикоправовых основ безопасности личности. Во-первых, в законе учтены такие жизненноважные интересы личности, как жизнь, здоровье и имущество граждан, их права и законных интересы. Во-вторых, четко расписаны категории участников дорожного движения, безопасность которых необходимо обеспечить.

К основным принципам обеспечения безопасности дорожного движения закон относит приоритет жизни и здоровья граждан, участвующих в дорожном движении, над экономическими результатами хозяйственной деятельности. Несмотря на то, что речь идет только о гражданах, здравый смысл не позволяет оставить за скобками иностранных граждан и лиц без гражданства, и это требует расширительного толкования соответствующей нормы.

Принятый в 2017 г. Федеральный закон «О внеуличном транспорте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»1 впервые ввел в действующее российское законодательство понятие внеуличного транспорта, а также установил следующие виды такого транспорта:

— метрополитен;

• —    монорельсовый транспорт;

• —    подвесная канатная дорога транспортная;

• —    фуникулер транспортный (наземная канатная дорога транспортная).

Ученые высоко оценивают важность принятия данного закона, видят необходимость его принятия особенно актуальной, поскольку до его принятия данное регулирование осуществлялось «фрагментарно, преимущественно на уровне субъектов Российской Федерации, что создает риски неполного обеспечения прав граждан при оказании услуг внеулич-ным транспортом…» [1, с. 9].

При этом закон о внеуличном транспорте не регулирует отношения по обеспечению безопасности личности на данном виде транспорта, а содержит бланкетную норму к законодательству России о транспортной безопасности.

Большое значение в реализации правовой политики в сфере обеспечения безопасности на транспорте сыграл изданный в 2010 г. Указ Президента Российской Федерации «О создании комплексной системы обеспечения безопасности населения на транспорте»2 и утвержденная в развитии данного Указа федеральным Правительством Комплексная программа обеспечения безопасности населения на транспорте3. Согласно программе безопасность населения на транспорте понимается как состояние защищенности пассажиров и персонала на транспорте от актов незаконного вмешательства, в том числе террористической направленности, а также от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера.

Нам представляется особенно важным такое приоритетное направление программы, как формирование индивидуального и общественного сознания, активной жизненной позиции и повышение грамотности населения в области обеспечения безопасности населения на транспорте. Сегодня в обеспечении национальной безопасности исключительную важность имеет культурный аспект. В этой связи в рамках рассматриваемой в науке категории «культурная безопасность» [10, с. 191–195] нельзя не заявить о прямой взаимосвязи правовой культуры и национальной безопасности. Высокий уровень правовой культуры общества позволит гражданину адекватно оценивать различные угрозы безопасности, знать и понимать полномочия и функции органов, обеспечивающих безопасность в контексте соблюдения своих прав и свобод.

Оценивая правовые механизмы обеспечения безопасности личности на транспорте, приходится констатировать, что на сегодняшний день, к сожалению, в действующем законодательстве не сложилась единая теоретико-правовая концепция механизма обеспечения данного вида безопасности, включающая в себя прежде всего отражение научного понимания безопасности личности, круга лиц, безопасность которых должна быть обеспечена, а также перечня основных видов угроз их жизненно важным интересам.

Несовершенные теоретико-правовые основы безопасности личности, закрепленные в транспортном законодательстве, переходят по цепочке в уголовное законодательство и за- конодательство об административных правонарушениях, становятся основой для законодательной конструкции соответствующих транспортных правонарушений и преступлений, направленных против безопасности личности, и уже на этом этапе могут привести к негативным последствиям при применении данных норм.

В этой связи сегодня необходимо отразить в действующем транспортном законодательстве комплексную научно обоснованную теорию безопасности личности на транспорте. Особую актуальность этому придают активная разработка и перспективы внедрения в России беспилотного транспорта, нормативной основе функционирования которого только предстоит сформироваться. И уже сегодня ученых-юристов волнуют в первую очередь вопросы ответственности и безопасности при функционировании беспилотных транспортных средств [11, с. 103–110].

Комплексная нормативная база обеспечения безопасности личности позволит перейти к новым стандартам в обеспечении безопасности человека. Выработка такой базы поможет правильно расставить акценты в системе обеспечения национальной безопасности России в плане баланса в соотношении интересов личности, общества и государства.