Богословие истории святителя Серафима (Соболева)

27.01.2025.

Пока был у нас царь — была и Россия. Не стало царя, не стало и России.

Свт. Серафим (Соболев)

Среди выдающихся культурных достижений русского Зарубежья особое место принадлежит русскому богословию. Фактически именно благодаря русской эмиграции православное богословие впервые вошло в мировой контекст, вступило в интеллектуальный диалог с богословами других конфессий и создало свою традицию уже на самом Западе — не только в Свято-Сергиевском православном богословском институте в Париже, но и как новый ориентир для христианских интеллектуалов во всем мире.

Святитель Серафим (Соболев) (1881–1950), причисленный к лику святых в 2016 г., в области «чистого» богословия известен как критик софиологии прот. Сергия Булгакова (фактически он предложил свою версию учения о св. Софии, Премудрости Божией, строго опираясь на святоотеческое наследие) и критик учения митр. Антония (Храповицкого) о догмате искупления. Но не меньшую ценность имеет и богословие истории свт. Серафима. В ХХ в. в России православный народ был сделан тем «безмолвствующим большинством» (А. Гуревич), чей голос был запрещен, но окончательно не уничтожен. Поэтому православное понимание истории, которое мы находим у свт. Серафима, чрезвычайно актуально.

Богословие истории свт. Серафима рассматривалось исследователями. В частности, А. Н. Кашеваров в статье «Размышления о судьбе России в публицистических сочинениях архиепископа Серафима (Соболева)» писал: «Нельзя не заметить определенную созвучность его размышлений с взглядами выдающегося русского философа И. А. Ильина. Богослов-иерарх и философ-мирянин, с разных сторон подходившие к проблеме русской идеологии, пришли к однозначному выводу: только православная вера может сохранить русских как народ и привести к подлинному возрождению России. Эту же мысль разделяли ведущие публицисты и идеологи русской церковной эмиграции»1.

Идеи свт. Серафима нужно воспринимать в контексте русской философии Серебряного века, но они более глубоки в богословском отношении.

Обстоятельное исследование жизненного пути и мировоззрения свт. Серафима (Соболева) принадлежит А. А. Кострюкову2. Однако в его книгах историческое мировоззрение святителя подробно не анализируется. Оно рассматривалось в статьях

Святитель Серафим (Соболев) иером. Геннадия (Полякова)3, И. Б. Гаврилова4, свящ. М. Легеева5 и в нашей работе6. Цель данной статьи — реконструкция богословия истории свт. Серафима, изложенного в его трудах «Русская идеология», «Об истинном монархическом миросозерцании» и «Социалистический и Откровенный взгляды на будущий строй земной жизни».

Богословие истории свт. Серафима (Соболева) представляет собой один из ярких вариантов православного богословия истории. Близкими его идеям являются работы его современника архиеп. Аверкия (Таушева), но особую важность имеет богословие царской власти свт. Серафима.

Богословие истории свт. Серафима четко основано на святоотеческой традиции — т. е. не на построении сложных теоретических схем, а на видении главных сущностных сил исторического процесса. Такими силами являются нравственное состояние народа, с одной стороны, и форма государственной жизни, освященная Церковью, — православная монархия. Соответственно, исторические события, и особенно исторические катастрофы, такие, как крушение Православного Царства в 1917 г., всегда определяются в первую очередь этими силами. Все остальные факторы производны и вторичны.

Катастрофу 1917 г. святитель объяснял следующим образом: «Когда православная вера стала расшатываться в русском народе, то соответственно с этим начал изменяться и взгляд его на царя и его власть… И чем больше отходил русский народ от своего религиозно-нравственного идеала, тем сильнее и сильнее заявляло себя в русском обществе конституционное и даже республиканское движение, которое вылилось у нас в „освободительное движение“ и окончилось свержением царя и гибелью России»7. У светского человека такое утверждение может вызвать недоумение: как можно говорить о «гибели России», если и после 1917 г. Россия продолжает существовать как государство, хотя и под другими названиями? Но в этом и заключается сама сущность православного исторического мировоззрения, что в нем речь идет не о физическом существовании какого-то исторического явления, а о его духовном смысле. После 1917 г. Россия перестала существовать не в физическом, а именно в духовном смысле слова, поскольку перестала быть Православным Царством — т. е. исполнять свое предназначение, данное ей от Бога как главной хранительнице православной веры. И продолжение физического существования народа и государства с православной точки зрения после этого уже не имеет значения, если оно потеряло смысл.

Это понимание событий ХХ в. у свт. Серафима (Соболева) близко тем пророчествам, которые в свое время высказывали свт. Феофан Затворник и св. прав. Иоанн Кронштадтский. Среди его современников архиеп. Аверкий (Таушев) также особенно остро задавался вопросом: «Почему постигла нашу Родину-Россию такая страшная кара Божия?» Он писал, вспоминая св. прав. Иоанна Кронштадтского: «В проповеди своей, сказанной в 1907 году, св. прав. Иоанн грозно прорекал: „Царство Русское колеблется, шатается, близко к падению. Если в России так пойдут дела, и безбожники и анархисты-безумцы не будут подвергнуты праведной каре закона, и если Россия не очистится от множества плевел, то она опустеет, как древние царства и города,

«Русская идеология» свт. Серафима (София, 1939)

стертые правосудием Божиим с лица земли за свое безбожие и за свои беззакония“»8. Именно это и произошло в 1917 г.: «С той поры как не стало „Удерживающаго“ — Православного Самодержавного Царя Русского, а вместе с Ним не стало и прежней России как Святой Руси, — мы ясно видим, какая началась во всем мире бешено-напряженная работа по созданию условий и обстановки, которые бы благоприятствовали скорейшему появлению антихриста. Поистине только слепые духовно могут этого не ви-деть!»9, — писал архиеп. Аверкий (Таушев).

В свою очередь, свт. Серафим (Соболев) писал: «Несомненно, Господь наказал русский народ за его удаление от Него… Несомненно также и то, что за наше покаяние и за великие страдания русского народа, и за то, что он среди всех своих небывалых бедствий сохраняет православную веру, Господь помилует его и дарует нам опять Россию. Но чтобы возродить ее, мы должны взгляд на историю предполагает и

опять вернуться к своему религиознонравственному идеалу и на основании его воссоздать царскую самодержавную власть»10. Таким образом, православный возможность будущего покаяния, преображения и возрождения народа на основе возрождения православной веры и монархического народного сознания. Святитель выражал убежденность: «Как в древнем Израиле, так

и ныне в русском народе несомненно осталось здравое семя», и в этом «скрывается залог будущего возрождения нашей Родины»11.

Свт. Серафим рассматривал царскую власть, в полном соответствии со святоотеческим преданием, как необходимую часть цельного православного мировоззрения: «И если для государственного правления Св. Писание признает одну только форму — самодержавную власть царя — помазанника Божиего, то ни о какой другой власти, как не основанной на Божественном Откровении, мы не должны думать… Поэтому без всяких колебаний будем стремиться к восстановлению в будущей России самодержавной власти царя, помазанника Божиего»12. Об этом свидетельствует весь исторический опыт России. В пятой главе своего труда «Русская идеология», которая называется «Несостоятельность мнений, что самодержавный строй уже изжил себя, и что для Церкви безразлична будущая форма государственного правления в России», свт. Серафим пишет: «Будем помнить, с какою ревностью вместе с Достоевским отстаивали наш исконный царский самодержавный строй митрополит Филарет Московский, еп. Феофан Затворник, о. Иоанн Кронштадтский, о. Амвросий Оптинский и весьма многие достойнейшие представители Православной Церкви и Св. нашей Руси. Они открыто осуждали стремление к введению у нас демократического государственного строя, ибо хорошо сознавали, что этим воспользуются все враги России, чтобы погубить Св. Церковь нашу, а вместе с нею и всю Св. Русь. Вне всякого сомнения, на отделение Церкви от государства

Коронация. Миропомазание Николая II в Успенском соборе (фрагмент). Худ. В. А. Серов, 1897 г.

русская безбожная интеллигенция во главе с ее руководителями-масонами смотрела как на главное средство борьбы с Церковью»13.

Как пишет свт. Серафим, «учение о царской власти входит в самый состав христианства и есть не что иное, как учение Христово и вообще учение богооткровенное»14. Важно понимать и общий богословский контекст рассуждений свт. Серафима о православной монархии как важной и органической части православной веры как таковой. Как известно, «каждая из версий богословия истории стремилась так или иначе решить вопрос границы между историей мира и историей спасения, между веком и вечностью»15. Учение о православном царе как Помазаннике Божием является одной из важных форм преодоления этой онтологической границы, которое происходит тáинственным образом — т. е. посредством особого церковного таинства помазания на царство. В свою очередь, и действие православной монархии в истории является не чем иным, как особой формой благодатного воздействия на сам исторический процесс — внесение в него евангельского содержания. Это конкретно выразилось в построении русскими царями великого государства-цивилизации, ставшего тем историческим «сосудом», в котором хранилась и развивалась Православная Церковь (такой смысл православной империи и самого царя как Катехона — «Удерживающего» от прихода Антихриста, — как известно, был обоснован еще свт. Иоанном Златоустом). Но особо важный смысл это православное учение приобрело в ХХ в. — в катастрофический период истории, являющийся прообразом Апокалипсиса. Уподобление крестного подвига царя Николая Второго, а затем Белого движения ради спасения России от ига безбожников и геноцида — Голгофской жертве Самого Христа — является максимальным сближением истории мира с историей спасения, нашего «века» и вечности.

У русских мыслителей ХХ в. встречалось также и уподобление русской катастрофы 1917 г. грядущим событиям Апокалипсиса как их исторического прообраза. Так, архиеп. Димитрий (Вознесенский) в книге «Апокалипсис в перспективе XX века», изданной в Харбине в 1935 г., сделал такую показательную ремарку: сама эпоха ХХ в.

«дала нам много исторических элементов для понимания грозных предсказаний Апокалипсиса, особенно из эпохи антихриста. Одни карточки Советской России да система измора лишенцев чего тут стоят!»16 С другой стороны, в этом контексте по-новому и особо остро встает вопрос классической теодицеи: как Господь мог попустить такие события? Ответ на это, как известно, состоит в том, что человек имеет свободную волю и поэтому сам несет кару за свои грехи. Это касается не только отдельного человека, но человеческой истории. X. У. фон Бальтазар в своей «Теологии истории» справедливо писал о том, что «окончательное исполнение истории во Христе не может быть понято таким образом, будто природные естества лишены своего собственного, имманентного эйдоса и обладают таковым только во Христе»17. Тем самым, «имманентный эйдос» земной истории обладает внутренней самостоятельностью вследствие свободы земного человека, что предполагает возможность и, более того, конечную неизбежность крушения и православного царства, и христианской цивилизации как таковой, что с неизбежностью должно произойти перед приходом антихриста.

Однако какое место в этом катастрофическом движении истории к Апокалипсису занимает крушение русского Православного Царства? Свящ. М. Легеев в книге «Богословие истории как наука» сформулировал такой принципиальный историософский и богословский тезис: «Начальным основанием законосообразности истории в различных богословских системах неизменно полагалась внутренняя жизнь Святой Троицы, замыслившей и создавшей по Своему образу и подобию непосредственного субъекта истории — человека (Быт 1:26), составляющего, как Церковь, стержень всех исторических процессов, так и формируемый „земной град“ человечества, выстраивающий свою жизнь на периферии человеческих отношений с Богом»18. Но каким образом внутренняя жизнь Святой Троицы может быть отражена в творении, в частности, в историческом процессе? В первую очередь, в уподоблениях человеческих жертвенных подвигов Голгофской Жертве Спасителя, поскольку именно эта Жертва относится ко внутренней жизни Святой Троицы, но явленной уже в бытии тварно-го мира. Именно таково понимание современными православными жертвенного подвига царя-страстотерпца Николая Второго и его семьи. (И именно поэтому враги Церкви создали миф о некой «секте царебожников», которой не существует в природе, — не только потому, что не понимают сущности подвига св. царя, но и потому, что ненавидят царя за этот подвиг.)

О такой же крестной жертве, например, писал и Иван Шмелев в своем вдохновенном гимне героям Ледяного Похода. Его видение этого подвига как подобия крестной жертвы Спасителя является богословски точным. На самом деле понятие обожения, феозиса может относиться не только к особой сфере монашеского подвига, но и к сфере подвига, совершаемого в миру, если этот подвиг совершается сознательно как жертвенное исполнение заповеди Христовой «Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (Ин 15:13). Такой земной жертвенный подвиг царя и всех, сопротивлявшихся богоборческой власти, также является послушанием словам Спасителя «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф 5:48). Тем самым, понимание православной монархии как важной части православного мировоззрения, которое обосновал свт. Серафим (Соболев), имеет весьма глубокий богословский контекст.

В этом наиболее глубоком богословском контексте понимания земной истории как отражения в твари внутренней жизни Святой Троицы следует понимать и вероучительный смысл Православного Царства, о котором пишет свт. Серафим. А именно, православная монархия имеет в первую очередь иконический смысл как земное отражение монархического устройства всего мироздания, управляемого премудрым Творцом. Поэтому и в устройстве своего земного государства христиане воплощают этот принцип устройства мироздания, наделяя его сакральным смыслом, заповеданным в Священном Писании, где содержится учение о царской власти как богоустановленной.

При этом, в свою очередь, как отмечает свящ. М. Легеев «логика смены эпох представляет собой последовательное изменение отношения Бога к миру: благословения, наказания, попущения»19. Эпоха благословения — это тысячелетняя история православной Руси и России; эпоха наказания началась с 1917 г. и длится до сих пор; эпоха попущения — это приход антихриста. В этой общей схеме мирового исторического процесса жертвы русского народа в эпоху наказания являются жертвами искупительными за его грехи. Они предполагают еще прощение от Бога и продолжение исторического процесса. Жертвенный подвиг святого царя Николая Второго, как и жертвенный подвиг героев Ледяного Похода — являются символами и залогом будущего воскресения православной России и продолжения истории.

Относительного будущего России свт. Серафим считал, что именно борьба с безбожием является главным условием ее возрождения. Вся его книга «Русская идеология», по словам свт. Серафима, «проникнута мыслью о русской идеологии, или религиозно-нравственном идеале русского народа, который он ранее воплощал в своей жизни и потому благоденствовал; от которого он отступил и потому впал в величайшие несчастья, и к которому должен вернуться, если желает возрождения России»20. Свт. Серафим также особо отмечает духовную трезвость русского народа, которая лежала в основе его отношения к царской власти: «Отношение русских православных людей было очень далеким от романтизма, ибо было основано не на романтической фантазии, а на православном взгляде на царскую власть как на богоустановленную — на требовании нашей веры исполнять заповедь апостола о почитании царя (1 Пет. 2, 17) и на православном сознании, идущем не только из головы, но и из сердца, что царь есть помазанник Бога и потому является образом и отблеском Его Божественного самодержавного величия и славы»21; и на самом деле «таким же было отношение к царю и царской власти со стороны нашего великого русского верующего народа, пока он не разложился»22. Утрата этой духовной трезвости стала главной причиной катастрофы 1917 г. Поэтому будущее восстановление Царства и православной государственности не может быть чем-то «естественным», но требует, с одной стороны, духовного подвига народа, а с другой — помощи Божией и фактического чуда, как это уже не раз бывало в русской истории.

Будущий святитель Серафим, а тогда еще только студент Санкт-Петербургской духовной академии Николай Соболев, в 1907 г. издал небольшую книгу «Социалистический и Откровенный взгляды на будущий строй земной жизни». Эта книга была найдена недавно и пока не достаточно анализировалась в научной литературе. Свт. Серафим констатирует тот факт, что в начале ХХ в. социализм не просто стал распространяться как одно из политических и экономических учений, но фактически начал претендовать на роль новой религии, подменяя собой христианство: «Время, переживаемое ныне, можно, к сожалению, назвать временем особенно успешного распространения социализма. Вытесняя все прежние верования и пытаясь стать даже на место самого христианства, социализм делается своего рода религиею, новою верою, под которою надлежит-де объединиться современному человечеству»23. Но в силу непоследовательности и наивности мышления многие люди, продолжая считать себя христианами, вместе с тем становятся и последователями социализма, не понимая несовместимости этих учений. Свт. Серафим пишет о «противоположности самого характера, существа и цели христианства и социализма. Последний есть миросозерцание грубо-материального характера. Выше земли социализм не поднимается. Здесь нет религиозно-нравственных начал, так высоко ставящих человека над миром»24. Правда, адепты «христианского социализма» это тоже понимают, но они надеются как-то «соединить земное с небесным». Но возможно ли это? Невозможно в силу несовместимости двух совершенно различных мировоззрений — христианского и социалистического. Эта несовместимость проявляется не на уровне внешних лозунгов, где социализм выдает себя чуть ли не за «христианское» учение, а на уровне внутренних духовных смыслов и устремлений. Духовная противоположность состоит в том, что «сущность христианства заключается в стяжании благодати Духа Святаго, для вечной жизни со Христом, жизни личной, загробной… Что же касается земной жизни, то христианство смотрит на нее как на преходящую, тленную со всеми ее благами, недостойными особенных забот христианина»25; социализм же, наоборот, поклоняется только этой земной жизни, а о вечной жизни не думает и в нее не верит.

Поэтому, пишет он далее, когда социалисты свергнут законную власть и насилием и обманом установят свою собственную — «тогда уже ничто не будет удерживать животных инстинктов человека. Тогда явится полная возможность обратиться последнему в зверя»26. Эти выводы свт. Серафима очень скоро полностью подтвердились страшной историей России в ХХ в. Так, святой патриарх Тихон в своей проповеди 1 января 1918 г. в Храме Христа Спасителя предупредил, что «социалистическое строительство» подобно строительству Вавилонской башни и закончится таким же крахом. «Вышний посмеется планам нашим и разрушит советы наши… Церковь осуждает такое строительство, и мы решительно предупреждаем, что успеха у нас не будет»27, — таковы пророческие слова святого патриарха. А в Послании от 1 февраля 1918 г. патриарх уже прямо и бесстрашно объявил большевикам во главе с Лениным: «То, что творите вы, не только жестокое дело: это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей — загробной, и страшному проклятию потомства в жизни настоящей — земной. Властью, данной нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас»28.

Послание св. патриарха Тихона вошло в священное предание Церкви и не подлежит «пересмотру» в угоду какой-либо политической конъюнктуре. Этим Посланием принципиально определяется православное отношение к советскому периоду истории России, который следует рассматривать только как пленение, прообраз которого был в истории народа Ветхого Завета в эпоху его Вавилонского пленения. Свт. Серафим (Соболев) показал очень строгое следование такому пониманию, которое было сформулировано в Послании св. патриарха Тихона. В частности, в своем письме архиеп. Вениамину (Федченкову) 18 сентября 1934 г. он писал: «Признанием [советской власти] ты сознательно и свободно санкционируешь бесчисленные злодеяния советской власти по уничтожению ею нашего русского православного народа и нашей русской Православной Церкви, — осуждаешь бесчисленный и доблестный сонм новых мучеников и исповедников, пострадавших от советской власти, как кровавой гонительницы не только веры нашей, но и всего доброго на земле, и предаешь всю нашу Русскую Церковь во власть сатаны, ибо советская власть служит не Богу, а сатане, являясь властью безбожною и богоборческою»29.

Богословие истории свт. Серафима (Соболева) — его учение о духовных причинах падения русского Православного Царства в ХХ в. и об основаниях возможного будущего возрождения России — фактически уже стало естественной частью святоотеческого наследия и поэтому должно в настоящее время восприниматься и изучаться всеми православными христианами как руководство к пониманию как событий ХХ в., так и нашей эпохи. Таково его практическое и воспитательное значение.

Богословское значение православного понимания истории России в трудах свт. Серафима (Соболева) состоит в том, что отвечает на основной вопрос богословия истории посредством истолкования вероучительного смысла православной монархии. Православное Царство является исконной формой соединения путей истории и путей спасения, века сего и вечности; а его разрушение богоборцами получает ответ православного народа в виде жертвенного подвига новомучеников и белых воинов. В этом понимании и состоит важнейший русский «вклад» в современное богословие истории.