Бурятские генеалогии в личном фонде С. П. Балдаева

В 2019 г. исполняется 130 лет со дня рождения Сергея Петровича Балдаева (1889-1978), крупного фольклориста, гэсэроведа, этнографа и собирателя устного народного творчества бурят. На протяжении многих лет Сергей Петрович скрупулезно собирал и фиксировал сведения о своем народе. В поиске материала он объехал практически всю этническую Бурятию. Свои первые этнографические записи он начал выполнять еще будучи учащимся Иркутской учительской семинарии.

Обширное научное наследие охватывает разные темы по истории и культуре бурятского народа, это фольклор, литература, история, музыка, песни, танцы, образование, обряды, шаманство, происхождение и расселение бурятских родов и многое другое. Безусловно, две дисциплины занимали его больше другого, это фольклор и этнография. Две тематики, тесно переплетенные между собой в собрании С. П. Балдаева. В «Руководстве по собиранию бурятского фольклора», составленном в соавторстве Г. О. Туденовым и С. П. Балдаевым, сказано: «Записывая тексты обрядовой поэзии, собиратель поневоле должен стать этнографом, ибо без подробного описания совершаемого обряда трудно понять и словесный материал» [1, с. 49]. Исследователи подчеркивали, что исчезающая культовая поэзия представляет известные трудности для молодых собирателей и для ее записи следует привлекать научно подготовленных и опытных сотрудников. При этом особое внимание при записи культовой поэзии следовало уделять происхождению онгонов, родословным ахану-тов (старших шаманов), эженов гор, долин и перевалов, заянов и заянок, шаманов, тодэев-бабушек родов.

Много внимания С. П. Балдаев уделял шаманским призываниям, обрядам, поскольку в текстах призываний хранились сведения о давней истории бурятских родов и племен. Ведь именно в них зафиксированы не только имена легендарных родоначальников, но и места поклонений прежних кочевий, на основе анализа дан- ных текстов возможно проследить процессы миграции и расселения бурятских родов.

Фиксируя улигеры и другие жанры устного народного творчества, исследователь всегда обращался к истории, ему было важно записать все то ценное, чем владели знатоки-тухешины, шаманы, рапсоды. Обязательно отмечал происхождение информанта, его родословную, краткую биографию.

В Центре восточных рукописей и ксилографов Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН хранится его личный архив № 36, 1443 единиц хранения. Материалы фонда были систематизированы в 8 крупных блоках с многими подразделами: 1) материалы к биографии фондообразователя; 2) письма к С. П. Балдаеву и от Балдаева С. П.; 3) материалы по служебной и общественной деятельности; 4) творческие материалы; 5) материалы, собранные фондообразователем; 6) библиография; 7) фотоматериалы и 8) материалы из газет.

Документы по истории бурят, а именно родовые легенды и предания, генеалогические записи, представлены в разделе «Творческие материалы С. П. Балдаева» в подразделе «История». Так, дела за №№ 768-817 включают «Материалы по истории бурят», дела №№ 818-859 «Бурятские племена и роды», дела №№ 860-876 «Роды бурят», дела №№ 877-902 «Генеалогии бурятских родов», а дела №№ 903-936 «Родословные бурят». Стоит заметить, что выделение отдельно дел №№ 860-876 подразумевало разграничение обобщающих или описательных работ от описаний конкретного рода. Например, дело № 860 посвящено алагуевскому роду, а в деле 872 описаны улейские буряты. В фонде представлено сравнительно небольшое количество собственно генеалогий, выделенных на отдельные листы. Записи родословных ветвей перемежаются с генеалогическими легендами и преданиями о происхождении родов либо с каким-либо памятным событием из истории улуса, конкретного человека. Исследователь скрупулезно фиксировал все, что мог сообщить ему информатор.

Важность фиксации и исследования бурятских не только легенд и преданий, но и родословных, генеалогических таблиц не раз подчеркивалась исследователями бурятской культуры. Как писал проф. Б. Петри в 1925 г., необходимо было немедленно зафиксировать изустные предания, хранящиеся в сокровищнице народной памяти. Ведь, в отличие от археологических находок и архивных документов, именно эта часть духовного и культурного наследия подвергается утрате быстрее остального. «Революция ускорила движение европейской культуры в степи. Новые идеи быстро завоевывают улусы и люди новой формации сменяют патриархальных знатоков преданий и седой старины. Пока еще живы эти старики, на нашей обязанности лежит записать то, что они знают: мы единственные их наследники» [4, с. 42]. В приведенной «Инструкции для составления родословных» изложены 17 пунктов-рекомендаций, где следует обратить особое внимание на запись этнографических подробностей, а не простую фиксацию имен. Собранный материал, как полагал проф. Б. Петри, «послужит для будущих историков источником для составления истории заселения края, прироста населения, для установления причин, вызвавших переселение, даст ценные сведения по организации и родового быта и для многого другого» [4, с. 42].

Б. Петри отмечает, что «почтенному и уважающему себя буряту стыдно не знать всех своих предков подряд, начиная от отца и кончая родоначальника. Повторяя весь свой ряд предков часто во время молитвословий и религиозных обрядов, они обычно хорошо их помнят» [Там же]. Сохранению этой памяти помогали «зимние собеседования» - рассказы о прошлом в долгие зимние вечера, детей приучали знать свою родословную, что следовало общемонгольской традиции. На это указывал еще Рашид-ад-дин: «У всех [этих племен] четкое и ясное родословное древо

[шаджарэ], ибо обычай монголов таков, что они хранят родословие [своих] предков и учат и наставляют в [знании] родословия [насаб] каждого появившегося на свет ребенка ... по этой причине среди них нет ни одного человека, который бы не знал своего племени [кабилэ] и происхождения» [5, с. 13] и «обычай монголов издревле таков, что они блюдут [память] о своем происхождении и о родословной» [5, с. 29].

Г. Н. Румянцев обращал внимание на критическое изучение источников по истории бурятского народа и по возможности наиболее полный охват всех доступных видов источников, выделяя среди собственно исторических (или письменных) следующие категории: 1) летописи и хроники; 2) путешествия; 3) генеалогические таблицы; 4) архивные документы; 5) легенды; 6) эпиграфические памятники» [10, л. 14]. Ученый подчеркивал ценность бурятских родословных (удха узуур) как исторических источников. «Вокруг таких родословных группируются легенды, связанные с возникновением новых родов. В настоящее время этот обычай забывается, бурятская молодежь, как правило, уже не знает своих предков. Людей знающих родословные и старинные легенды становится все меньше и меньше. Поэтому неотложной задачей наших фольклористов и историков должно быть, пока еще есть время, собирание и изучение этих ценнейших остатков живой старины. Недоверчивое отношение части исследователей к родословным должно быть решительно отброшено. В правильном подходе к изучению фольклорных материалов вообще, к родословным в частности, выясняются приемлемость сведений, сообщаемых ими, и согласованность с историческими данными. При достаточном накоплении материалов, даваемых генеалогиями бурятских родов, облегчается разрешение вопросов хронологических и этнических взаимоотношений» [10, л. 14].

Собиранию «изустной истории», родословных, легенд и преданий посвятил долгие годы своей творческой и научной деятельности Сергей Петрович Балдаев. Благодаря его кропотливой работе до наших дней сохранились уникальные образцы фольклора, ценные исторические и этнографические сведения.

В 1959 г. согласно плановой работе «Мифы, легенды и предания бурят» им было подготовлено 4 тома (60 п. л.). С. П. Балдаев много переживал, что собранный им огромный материал так трудно находит дорогу к изданию. Он считал, что эти материалы имеют большое значение для историков, особенно занимающихся древней историей бурят, тем более, что среди них представлены легенды и предания родов и племен бурят нигде до сего времени не опубликованные [6, л. 30]. К сожалению, пока не обнаружен план-проспект данной работы.

Среди отчетов о проделанной работе и планов есть письмо С. П. Балдаева в издательскую секцию БКНИИ от октября 1965 г., в котором ученый сожалел, что многие его записи и материалы, в том числе подготовленные к изданию, не публикуются. По его словам, к материалам по шаманству проявляли интерес ученые из разных стран. Он высылал их проф. Поухо (Чехолосвакия), проф. Лигити и Диосеги (Венгрия), академикам Ц. Дамдин-Суруну и Б. Ринчену (Монголия). Венгерская сторона была готова издать собранный материал по шаманству целиком. Как отмечал исследователь, собирание и записывание материалов стоило огромных трудов, а главное то, что материалы - уникальны, ведь записывать больше не у кого. По оценке С. Балдаева «материалов по шаманству будет около 2 пудов, я давно перестал оценивать свой архив листажем» [6, л. 31].

Лишь в 1970 г. увидела свет монография под названием «Родословные легенды и предания бурят. Булагаты и эхириты» [2]. В данную книгу вошли легенды о происхождении родов эхиритов и булагатов, а также других родов, проживающих совместно с указанными племенами. Тогда же, по свидетельству Т. Е. Санжиевой, была подготовлена и сдана в Буриздат вторая часть книги, но до сих пор она не об- наружена [3, с. 5]. В 2010 г. Т. Е. Санжиева опубликовала труды С. П. Балдаева под названием «Родословные предания и легенды. Забайкальские буряты» [3].

Как отмечал автор предисловия к изданию 1970 г. А. И. Уланов, в книгу вошли не все варианты преданий, записанные у знатоков старины в разных местах, предания о батарах и мэргэнах, шаманах, тайшах и других выдающихся людях. Объем книги также не позволил передать все генеалогические таблицы, а приводимые родословные имеют сокращенный вид по одной ветке. В книге более подробно описан готольский род, но согласно архивным данным, С. П. Балдаев готовил отдельную монографию, посвященную этому роду. А. И. Уланов также пишет о предполагаемой к печати второй части, в которой будут опубликованы предания и легенды о хоринском и хонгодоровском племенах с необходимыми приложениями.

Сергей Петрович готовил ряд публикаций, посвященных отдельным родам. В его архиве материалы систематизированы по родо-племенному и территориальному признакам. Например, сбор материалов по ольхонским бурятам он начал еще в начале XX в., продолжил в 40-е и 60-е годы. В каждый свой приезд он обращал внимание на разные стороны духовной и материальной культуры бурят. Так, в 1941 г. он записывал улигеры и сведения по шаманизму.

В отчетах за 1962-1963 г. С. П. Балдаев указывает, что участвовал в двух экспедициях. В 1962 г. в составе Ольхонской фольклорно-этнографической экспедиции посетил улусы Турангиский, Тэенский, Куядский, Харахужирский, Таловский, Нарин-кунтинский, Еланцынский, Борсойский, Хушэлгинский, 1 Куркутский, 2 Куркутский, Сахюртинский, Сарминский, Хурминский, на острове Ольхон им были обследованы следующие улусы: Хадайский, Харанцайский, поселок Харанцайский и улус Хужирский. Собранный материал был систематизирован и передан в Рукописный отдел БКНИИ.

В 1963 г. участвовал в экспедиции по маршруту Кяхта-Бичура-Мухар-Ши-бирь, по результатам которой был собран материал на 87 машинописных листах. Как отмечает Сергей Петрович, в данных экспедициях он занимался исключительно родами бурят, их легендами и преданиями. Исследователь сообщает, что «в настоящее время в моем архиве имеются все данные о происхождении и расселении бурятских родов и племен» [6, л. 36]. На основе собранных материалов ученый считал, что буряты вышли их Халхи и Джунгарии, что об их автохтонности не может быть и речи [6, с. 27].

Как отмечал С. Балдаев по итогам работы в составе Байкало-Кударинской экспедиции: «Из жанров фольклора особенно хорошо сохранились исторические легенды и предания о происхождении и расселении родов и племен. Они пользуются всеобщим вниманием и любовью. Тухешины с особой любовью и подробностью рассказывают слушателям о происхождении того или иного рода, племени, улуса» [6, л. 57]. В экспедиции 1940 г. по Алари исследователь также фиксировал заметное изменение в отношении к певцам, улигершинам и знатокам старины, подчеркивая, что теперь они окружены общим вниманием и заботой общественности. Изменилось отношение и к собирателям-фольклористам, этнографам, как пишет С. Балда-ев, они стали желанными гостями. «Прежде собиратель искал знатоков, а теперь улигершины и онтхожины сами приходят и предлагают свои услуги» [8, л. 9а].

За период краткосрочных экспедиционных работ (полевые работы длились в лучшем случае месяц или два) исследователь записывал колоссальный объем материла. Например, согласно краткому отчету С. П. Балдаева, члена Ольхонской фольклорно-этнографической экспедиции, с 20 июня по 20 июля 1962 г. были записаны сведения о роде алагуй, включавшие родовые легенды и предания, генеалогические таблицы, а также сведения о будалах улусов Туранги, Бугульдейки. В качестве информантов были опрошены Даханов Дарба, Боргеев Боронцогой, Михаил Бураев и Романов Андрей Абагало- вич. Также со слов сказителей и тухешинов были записаны легенды о происхождении и расселении родов ольхонских бурят. В ходе экспедиции среди ольхонских бурят были зафиксированы следующие роды: 1) баендаевский; 2) алагуевский; 3) абазаевский; 4) шоноевский 1, 2, 3, 4, 5 и 6, 5) хэнгэлдуровский. Среди данных родов племени эхирит и булагат, между ними были описаны роды: цэгэновский, галзут, хайталский и харбатский и нойод-халдай. Записаны родословные названных родов с краткими легендами и преданиями. И это лишь часть выполненной работы. Как отмечает сам собиратель, им было передано в рукописный отдел БКНИИ 175 машинописных листов собранного материала. Среди материалов данной экспедиции имеется список «Знатоки старины Оль-хонского района», в котором перечислено 60 имен. К сожалению, список, представленный на 13 страницах явно неполный, и должно быть еще продолжение. Имена улигер-шинов-тухешинов даны с указанием, из какого улуса знаток, какой информацией владеет, что от него было записано и даже пространные отступления о роде прежних занятий и т.п. Например: «2. Андриянов Роман Дмитриевич, улус Харасата, Олзонова рода, знает родословную, легенды и предания Ольхона. … 27. Осодоев Булгат, улус Хара-Хужар, Шоноева 2 рода, знает песни, шаманские призывания, пословицы, поговорки, загадки, улигер «Шоролтор Мэргэн»; улигер рассказывает, не поет. Отец его пел улигеры. От него записал мелкие жанры фольклора Жамцарано в 1903 г. Член РКП(б) с 1920 г.» [9, л. 234, 238].

Сергей Петрович Балдаев много работал в архивах и библиотеках, дополняя и конкретизируя свой материал. В планах на 1961 г. он отмечает, что для завершения работы «Происхождение и расселение бурятских племен и родов» ему необходимо поработать в архивах Санкт-Петербурга и Москвы, в частности в Историческом архиве Ленинграда (ныне РГИА), архиве АН СССР (Архив РАН) и Рукописном фонде ИВ АН [7, л. 5].

Более 60 лет отдал ученый изучению, собиранию и систематизации «изустной» истории бурятского народа. Фольклорные и этнографические материалы С. П. Балдаева в фондах Центра восточных рукописей и ксилографов ИМБТ СО РАН отражают разносторонность интересов ученого. Сложно переоценить научную значимость и уникальность материалов, собранных неутомимым исследователем С. П. Балдаевым. Его творческое наследие является весомым вкладом в сохранение, изучение истории и культуры бурятского народа. Еще предстоит вдумчивое и тщательное исследование его творческого наследия и публикация бесценного собрания.