Цензура в сфере культуры России: история и современность

До распада СССР в 1991 году цензура не имела статуса предмета исследования, поэтому этот вопрос изучался исключительно с политико-идеологических позиций. При раскрытии этой темы советская историография ограничивалась строгими хронологическими рамками – периодом дореволюционной России. Господствующая в тот период система правления в стране отрицала наличие цензуры в СССР. Между тем нельзя не отметить, что во втором издании «Большой советской энциклопедии», выпущенной в свет в 1950–1958-х годах, факт существования цензуры в СССР был признан. Так, изобличая существовавшую в странах Запада систему государ-

БУТОРОВ СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ – доктор философских наук, профессор кафедры иностранных языков социально-гуманитарного факультета Московского государственного университета культуры и искусств

BUTOROV SERGEY ALEKSEEVICH – Full Doctor of Philosophy, Professor of Department of Foreign Languages, Faculty of Social Studies and Humanities, Moscow State Institute of Culture

ственного контроля в средствах массовой информации и печати, составители энциклопедии приходят к обобщающему выводу, что, в отличие от капиталистических стран, «цензура в СССР носит совершенно иной характер, чем в буржуазных государствах. Она является органом социалистического государства. Её деятельность направлена на охрану военной и государственной тайны в печати, а также на предотвращение публикации материалов, которые могут нанести ущерб интересам трудящихся [6, с. 519]». Авторы третьего издания «Большой советской энциклопедии», которое опубликовано в 1969–1978 годах, исправили «ошибку» своих предшественников: не упоминая термин «советская цензура», составители энциклопедии признали лишь факт существования в стране «системы государственного контроля», призванной «не допустить опубликование в открытой печати и распространения средствами массовой информации сведений, составляющих государственную тайну [5, с. 490]».

Советская обществоведческая наука обходила стороной такую тему, как деятельность в стране Главлита – Главного управления по делам литературы и издательства – органа государственного управления СССР, осуществлявшего цензуру печатных произведений и защиту государственных секретов в средствах массовой информации в период с 1922 по 1991 год. Созданный на основании декрета Совета народных комиссаров РСФСР от 6 июня 1922 года Главлит на протяжении всего периода своего существования осуществлял надзира-тельную функцию и путём запретов и ограничений подавлял инакомыслие в стране и свободу творчества. О жизни творческой интеллигенции, не желавшей в 1960-е годы строго следовать установкам правящего режима, многое может рассказать переписка между членом Сценарно-редакционной коллегии Госкино СССР А. Аскольдовым и Министерством культуры Литовской ССР. Камнем преткновения между Москвой и Вильнюсом стал фильм режиссёра В. Жа-лакявичюса «Хроника одного дня»1: «Тов. В. Жалакявичюс некоторые наши замечания учёл, многое в сценарии переделал, переосмыслил, видоизменил, – отмечал “куратор” из Москвы. – К сожалению, сценарные изменения сопровождают весь съёмочный период, что, естественно, мешает работе как самого режиссёра, так и наших людей, контролирующих его и помогающих ему [8]». Суть «контроля» и «помощи» Госкино СССР кинематографистам Литвы раскрывается в телеграмме в адрес директора Литовской киностудии Л. Маколайтиса и режиссёра В. Жалакя-вичюса: «… Переосмыслите текст мотивировки эпизодов кибернетики, заново напишите, переснимите монолог Муратова, подчеркните в монологе веру Муратова партию ЦК… [8]». Примечательно, что редактор А. Аскольдов, правивший других и строго исполнявший установки руководства Госкино, в 1967 году выступил в качестве кинорежиссёра и снял фильм «Комиссар», который без единого показа кинозрителям лёг на полку и был под запретом до 1988 года. А. Аскольдов был уволен со студии со штампом в трудовой книжке «профессионально непригоден», исключён из рядов КПСС и лишён права работать по профессии.

25 декабря 1991 года СССР прекратил своё существование, а 27 декабря 1991 года был принят уже Закон Российской Федерации «О средствах массовой информации», прямо запретивший цензуру [14].

Впоследствии это положение было закреплено в Основном Законе страны. В соответствии с пунктом 5, статьи 29 Консти- туции Российской Федерации, в нашей стране «гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается [16, с. 13]».

Тема цензуры стала разрабатываться обществоведческой наукой по существу в постсоветский период. Этой теме посвятили свои работы такие российские исследователи, как Д. Л. Бабиченко [1], А. В. Блюм [3; 4], Т. М. Горяева [10; 11], Г. В. Жирков [13] и другие [см.: 15; 25].

Одной из исследовательских работ, вышедшей в свет в последние годы, стал седьмой выпуск сборника научных трудов «Цензура в России: история и современность», продолживший серию «Цензура в России» [24]. Пробелом в историографии, по мнению российского исследователя Т. М. Горяевой, является отсутствие институциональных исследований, раскрывающих систему управления учреждениями культуры, их контроля, в которых бы показывались механизм и методы идеологического воздействия [24].

Отечественная обществоведческая наука рассматривает цензуру как контроль официальных властей за содержанием, выпуском в свет и распространением печатной продукции, содержанием пьес, кинопроизведений, радио- и телевизионных передач, а иногда и частной переписки, с тем чтобы не допустить или ограничить распространение идей и сведений, признаваемых высшими инстанциями нежелательными или вредными [7, с. 197].

За последний период в отечественных и зарубежных печатных изданиях стала активно муссироваться тема о существовании цензуры в России. Дополнительным импульсом для её распространения послужила речь народного артиста Российской Федерации, художественного руководителя театра «Сатирикон» Константина Райкина, с которой он выступил 24 октября 2016 года на VII Съезде Союза театральных деятелей России. Это выступление вызвало широкий резонанс не только в творческих кругах и среди деятелей культуры, но и в обществе в целом. К. Райкин подверг резкой критике деятельность общественных организаций, представители которых пытаются контролировать людей искусства с точки зрения нравственности. Художественный руководитель «Сатирикона» затронул также тему повторяющихся «наездов на искусство». Кроме того, он выразил озабоченность тем, что власти дистанцируются от тех людей, которые выступают за закрытие выставок и отмену спектаклей. Он также высказал мнение, что Русская православная церковь забыла о тех временах, когда уничтожали священников, срывали кресты и делали из храмов овощехранилища [23].

Нельзя не отметить, что выступление К. Райкина прозвучало на фоне сохраняющихся кризисных процессов в сфере культуры [см. об этом подробнее: 17; 20]. Ведь посещаемость музеев в России – ниже среднемирового уровня в два-три раза, а показатель посещаемости театров – в шесть-девять раз. В результате суммарный уровень спроса на услуги музеев и театров по России, оцениваемый с помощью общего показателя активности посещений (музеи плюс театры), в три-пять раз ниже уровня спроса зарубежных стран [21]. Если рассматривать уровень посещаемости театров за рубежом и в России на одного человека в год, то на 1 января 1999 года он составил в России 0,3. Для сравнения – в США эта цифра составила 1,6; Норвегии – 2,5; Австрии – 2,0; Канаде – 2,1; Германии – 1,6; Италии – 1,4 [21].

Следует подчеркнуть, что некоторые представители отечественных и зарубежных средств массовой информации приписывают К. Райкину и протест «против цензуры в сфере культуры». Такого рода публикации носят надуманный характер и искажают содержание и направленность речи К. Райкина. «Запрет цензуры…, – подчеркнул он, – это величайшее событие векового значения в нашей стране, в художественной, духовной жизни нашей страны [23]».

Выступление К. Райкина вызвало неоднозначные оценки деятелей культуры и искусства. По мнению народного артиста СССР, руководителя Всероссийского симфонического оркестра Юрия Башмета, в музыкальном мире никакой цензуры сегодня нет и музыканты вправе исполнять любую программу. Всемирно известный исполнитель и дирижёр главным цензором в этом процессе назвал интерес – как слушателей, так и самих исполнителей. «Обычно разговоры о цензуре начинаются тогда, – отмечает Ю. Башмет, – когда автор недостаточно знаменит или ему кажется, что о нём забывают. Тогда он пытается что-то выдумывать. Но я говорю сейчас не о Райкине [2]». По словам Ю. Башмета, «границу между свободой творчества и вседозволенностью помогают ощутить как воспитание, так и образование, а также совесть, уважение к нашей истории, родителям [2]». Народный артист СССР, художественный руководитель Московского художественного театра имени А. П. Чехова и театра «Табакерка» Олега Табаков, прокомментировав резонансное выступление К. Райкина, поддержал его и одновременно призвал все стороны конфликта «работать без агрессии [22]».

По словам О. Табакова, в России «действительно появились персонажи, которые пытаются диктовать художникам, что они должны делать [22]». Он также отметил, что «эти люди сами себе внушили, что если цензуры нет, то они должны контролировать искусство [22]». Публично поддержал Константина Райкина и народный артист России, художественный руководитель Государственного театра наций Евгений

Миронов: «Конечно, я с ним согласен и целиком разделяю его тревогу… За последнее время всё чаще возникают угрозы по отношению к деятелям искусства, к их спектаклям, выставкам, книгам, фильмам – угрозы со стороны отдельных людей или каких-то сомнительных организаций, которые присваивают себе право судить об искусстве, самозванно берут на себя миссию защитников якобы нравственности и традиций... [12]». Чтобы противостоять нападкам на культуру и искусство, художественный руководитель Государственного театра наций предлагает объединиться в профессиональное сообщество, неформальный орган для каждого вида искусства, куда должны войти люди с безупречной репутацией и компетентностью и взять на себя ответственность перед государством за большие творческие коллективы. Это сообщество, по замыслу Е. Миронова, призвано вырабатывать мнение по поводу спорных случаев, которые возникают в сфере культуры. «Необходимо, чтобы общество в каждой сфере деятельности научилось опираться на ответственных профессионалов, а не на праздных невежд, ряженых и самозванных блюстителей морали [12]», – считает Е. Миронов.

На наш взгляд, предложение Евгения Миронова отличается аргументированностью и объективностью. Лишь профессионалы, глубоко и всесторонне знающие своё ремесло, вправе выносить вердикт о художественной ценности или примитивной подделке творческой работы. По мнению народного артиста СССР, художественного руководителя Московского государственного театра «Ленком» Марка Захарова, «государственной цензуры как таковой у нас нет, но есть госзаказ, который в какой-то степени похож на цензуру [18]», поскольку «если поэту диктовать, какую поэму, по какому поводу и как писать, то это будет уже цензура.

Если чиновники знают, какой спектакль и как поставить, то необходимости в режиссёре, возможно, уже нет [18]». Как нам представляется, вряд ли настоящего художника, отличающегося независимостью взглядов, честностью и непредвзятостью, а по нашему глубокому убеждению Марк Захаров всегда принадлежал к этой плеяде творцов, можно заставить работать под диктовку высоких чинов.

Народный артист Российской Федерации, кинорежиссёр, председатель Союза кинематографистов России Никита Михалков, комментируя выступление Константина Райкина на съезде Союза театральных деятелей, подчеркнул, что не понимает, в чём ущемили художественного руководителя театра «Сатирикон», который имеет возможность ставить те спектакли, которые хочет [19].

Рассмотрев лишь некоторые вопросы, связанные с историей существования цензуры в сфере культуры в советский период, представляется возможным сделать некоторые выводы.

Господствовавший в СССР на протяжении многих десятилетий государственный контроль над творческой деятельностью писателей, художников, театральных деятелей, представителей киноискусства нанёс непоправимый урон духовной сфере общества. В результате надзорной деятельности Главлита многие из них были репрессированы. Из библиотек были изъяты и уничтожены сотни тысяч запрещённых книг и изданий. Значительная часть из них была размещена в спецхраны и спецфонды библиотек. Из репертуара театров исключались постановки и спектакли. По требованию цензоров десятки фильмов известных советских режиссёров без единого показа кинозрителям оказались «на полках» и получили признание отечественной и мировой кинематографии лишь после краха тоталитарной системы в СССР.

Что касается темы цензуры в условиях современной России, то она явно надумана. Во-первых, сам факт развернувшейся в творческих кругах дискуссии о её наличии или отсутствии, свидетельствует о том, что деятели культуры и искусства живут и работают в условиях свободного обмена мнениями. В стране, где нет свободы слова и существует цензура, такого рода дискуссии недопустимы. Примечательно, что Российская Федерация является единственным государством в мире, в котором положение о запрете цензуры закреплено в Конституции страны. Во-вторых, полемика в обществе вокруг выступления Константина Райкина на VII Съезде Союза театральных деятелей России говорит о том, что не только известные деятели культуры и искусства, но и представители общественности, вся творческая интеллигенция страны обеспокоены нынешним состоянием духовной сферы российского общества. Заслуга художественного руководителя театра «Сатирикон» состоит в том, что он сумел привлечь внимание не только простых россиян, но и представителей власти к проблемам в сфере культуры, которые необходимо решать. Наконец, в-третьих, общественное обсуждение речи художественного руководителя «Сатирикона» проходит на фоне невиданного после окончания «холодной войны» идейного и военно-политического противостояния между Россией и Западом [9]. Порождённая падкими на сенсации отдельными российскими и зарубежными масс-медиа мифологема о наличии цензуры в стране призвана создать надуманные представления о том, что творческой интеллигенции России приходится работать в условиях несвободы, подорвав таким образом международный имидж российского государства. Однако поднятая ими медийная волна не нашла поддержки ни у нас в стране, ни за рубежом.

L