Чехословацкий корпус в современном общественно-политическом дискурсе России

Московский финансово-промышленный университет «Синергия», Москва, Россия, ,

Moscow Financial-Industrial University “Synergy”, Moscow, Russia, ,

Восстание Чехословацкого корпуса в мае 1918 г. оставило глубокий след в исторической памяти народов Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока. До сих пор деятельность солдат и офицеров этого подразделения в России в период с 1918 по 1920 гг. получает неоднозначную оценку в отечественной науке1 (Бесчастнов, 2022; Васильченко, Галямичев, 2010). Важно сформировать единую и объективную точку зрения на происходившие тогда события с учетом позиций противостоящих сторон для сохранения исторической памяти.

События Великой Октябрьской социалистической революции не относятся к консолидирующим современное российское общество. Сторонники левых сил негативно оценивают героизацию лидеров Белого движения. Напротив, потомки эмигрантов говорят о том, что необходимо отказаться от политики забвения и отдать должное их предкам. Отдельные общества и организации даже ведут специальную работу в этом направлении. Однако мемориальные объекты часто становятся жертвами вандализма или демонтажа со стороны противостоящих идеологических сил.

Неоднозначную реакцию в российском обществе вызвал проект «Легии 100». Он был инициирован чешской стороной и направлен на сохранение памяти о солдатах Чехословацкого корпуса, погибших во время Гражданской войны в России. Предполагалось, что монументы будут установлены в местах погребения легионеров от Пензы до Владивостока. Базисом для реализации проекта послужило соглашение от 1999 г. о содержании захоронений на территории двух государств1.

Проект «Легии 100» предусматривал создание памятников в 58 населенных пунктах Российской Федерации. При его реализации возник ряд сложностей.

Первая проблема была связана с развитием инфраструктуры населенных пунктов. За прошедшие 100 лет они существенно расширили свои границы, и там, где раньше было место погребения легионеров, сегодня в большинстве своем размещены жилые кварталы или транспортные магистрали. Информация о границах кладбища или погребений не сохранилась, поэтому возникла необходимость установки памятников на условном месте, максимально приближенном к историческому.

Вторая проблема обусловлена сопротивлением реализации проекта жителей крупных городов и представителей политических сил, которые решили «набрать очки» в период электорального цикла.

Раскол общества на сторонников и противников увековечивания памяти чехословацких легионеров на российской территории нашел свое отражение в научном и общественном дискурсе.

Ученые отмечают, что первые попытки создать мемориалы на местах захоронения чешских солдат проводились еще в период военных действий (Якл, 2016).

По мнению О.Б. Леонтьевой, сложившаяся ситуация «выявляет глубокие ценностные противоречия, наличие разных стратегий осмысления прошлого в современном российском обществе» (Леонтьева, 2020).

Изучая массив информации об установке памятников, можно составить определенное представление об отношении местного населения к проблеме. Наиболее пассивными участниками событий оказались жители сельских поселений. Их позиция была обусловлена высокой долей аполитичности. В связи с этим в населенных пунктах Бузулук, Кутлук, Пугачев, Верхний Услон размещение памятных знаков было произведено в соответствии с проектом и не встретило возмущения у граждан. Однако население ряда других муниципальных образований имело более жесткую позицию по данному вопросу. Так, жители Михайловки, Миасса, Нижнеудинска выступили против реализации проекта на территории этих населенных пунктов, направив петиции соответствующего содержания в адрес дипломатических служб Чехии и Словакии, которые являлись инициаторами установки монументов.

Еще сложнее ситуация оказалась в крупных городах: Самаре, Челябинске, Тюмени. Жители этих населенных пунктов продемонстрировали более активную социальную позицию, подкрепленную аргументацией политических партий. Однако местные власти, как правило, против установки памятников легионерам не возражали (Крылов, 2019).

Парламентские партии России в этих условиях постарались привлечь на свою сторону электорат и использовать недовольство масс в целях повышения своей значимости в глазах общественности. Стоит отметить, что тема Гражданской войны в 90 % случаев относится к ведению левых сил российского политического спектра, однако показателен пример Челябинска, где политическую повестку в этом вопросе перехватило местное отделение ЛДПР. Представители партии писали следующее: «Наша партия настаивает на том, что установка монумента чехословацким легионерам, которые пришли в Челябинск как захватчики и оккупанты и оставили после себя недобрую славу, противоречит здравому смыслу и оскверняет память русских солдат, чьи кости до сих пор лежат в земле по всей Европе в безымянных могилах»2.

КПРФ тоже заняла непримиримую позицию в этом вопросе. Лидер партии Г.А. Зюганов сказал следующее: «Это выглядит, как очевидное стремление ревизовать итоги той войны, когда молодая Советская республика сумела дать отпор иностранным интервентам»1.

К полемике подключились и представители общественности. Известный публицист, общественный деятель Н. Стариков выразил поддержку жителям Кургана в занятой ими позиции противостояния реализации проекта2.

Представители движения «Суть времени» также выступили с резкой критикой кампании по увековечиванию памяти чешских легионеров3. Они аргументировали необходимость уменьшения градуса напряженности во взаимоотношениях между участниками полемики, проведя интервью с экспертами, историками и краеведами, которые убедительно доказывали, что установка знака, связанного с деятельностью чехов на территории нашего государства в период Гражданской войны, возможна, но только в границах городских кладбищ. Стоит отметить, что крупнейшее захоронение легионеров имеется в Екатеринбурге и во Владивостоке. Такая позиция представляется нам наиболее взвешенной.

Ее же подтверждает и Юрий Латышев, говоря: «Вот если бы на каком-то кладбище поставили памятник погибшим – пожалуйста. Но в центре города, на вокзале делать такой помпезный памятник…»4.

Стоит отметить, что установка мемориальных сооружений в городах России хронологически совпала с процессом демонтажа памятников советской власти в рамках процесса декоммунизации в Чехии. Показательной стала ситуация с монументом маршалу И.С. Коневу в Праге. Памятник был не уничтожен, а перенесен с центральной площади города в другое место, что с правовой точки зрения не свидетельствует о нарушении существующих договоренностей между двумя странами и не умоляет значения военного деятеля в освобождении Чехословакии. Однако лидеры политических сил России патриотически отозвались на этот процесс и выступили с рядом обращений5.

Стоит отметить, что полемика проявилась достаточно остро только в общественных и научных кругах. Пересмотр отношения к реализации проекта со стороны официальных властей не был произведен. Установку памятников федеральный центр отдал на откуп местным властям и представителям общественности, дистанцировавшись от принятия решений. Решение вопроса об увековечивании памяти чехословацким легионерам будет зависеть от консолидированной позиции российского общества6.

В средствах массовой информации часто встречаются новости о фактах вандализма по отношению к уже установленным памятникам со стороны неизвестных лиц7. Это говорит о том, что во многих городах общественность не смирилась с фактом размещения на их территории мемориалов белочехам. Аналогичный процесс происходит и в Праге, где символом противостояния служит уже упомянутый выше памятник И.С. Коневу, который ежегодно подвергается осквернению в мае и августе – в дни, связанные с освобождением Праги и вводом советских войск в Чехословакию в 1968 г.8 При этом вопрос о ключевой роли советских солдат в освобождении территории современной Чехии от нацизма не подвергается сомнению.

Вопрос о необходимости увековечивания памяти о воинском формировании, которое ставило неоднозначный след в исторической памяти нашего народа, остается открытым. Проводить параллели между событиями 1918 и 1968 года нам кажется некорректным. Установка мемориалов на территории вокзалов, парков, разбитых позже на месте чехословацких захоронений, с точки зрения современного городского пространства тоже выглядит не совсем логичной.

Подвиг советских солдат 1944–1945 гг. в исторической памяти Чехии и Словакии неоспорим, что нельзя сказать о роли личного состава корпуса в белом терроре против большевиков. Неоднозначность оценок событий Гражданской войны в России не позволяет сравнить масштабные проекты советского и современного периода истории по увековечиванию памяти о прошлом. Лидеры политических партий как левого, так и либерального толка использовали кампанию «Легии 100» в качестве повода для трансляции в общество своей программной позиции; представители научной среды, институтов гражданского общества дали свою оценку происходившим событиям. На этом фоне часть монументов, установленных белочехам на российской территории в рамках реализации проекта «Легии 100», удалось перенести из центра населенных пунктов, где они бы символизировали повторную «идеологическую интервенцию» чехов на обломках исторической памяти об итогах Гражданской войны, в места массовых захоронений. Однако отношение в обществе к ним по-прежнему разнополярное.

Единственный возможный выход из сложившейся ситуации – наращивание взаимодействия между странами в области исторического туризма, так как социальный спрос со стороны граждан Чехии на заполнение лакуны памяти об истории Чехословацкого корпуса существует. Вместе с тем необходимо оценить аналогичную социокультурную потребность населения России в посещении объектов национальной памяти на территории современной Чехии. Создание туристического маршрута могло бы стать стимулом для экономического и культурного взаимодействия двух народов.