Человек и модернизационные процессы: принципы постнеклассической методологии

ИГНАТЬЕВА САРГЫЛАНА СЕМЕНОВНА — кандидат педагогических наук, профессор, ректор

Арктического государственного института искусств и культуры, Почётный работник высшего про-            63

фессионального образования Российской Федерации

IGNAT'EVA SARGYLANA SEMENOVNA — Ph.D. (Pedagogical Sciences), Professor, Rector of Arctic

State Institute of Art and Culture, Honored worker of university education of Russian Federation

S. S. Ignatieva

Arctic State Institute of Art and Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Ordzhonikidze str., 4, Yakutsk, The Republic of Sakha (Yakutia), Russian Federation, 677000

HUMAN AND MODERNIZATION PROCESSES: THE

PRINCIPLES OF POST-NONCLASSICAL METHODOLOGY

Формирование теоретико-методологических подходов, обогащённых антропологическим содержанием, обусловлено изменениями, происходящими в современной эпистемологии, предпринимающей целенаправленные усилия по формированию принципов постнеклассической научности, ориентирующейся не на объектно-центрированное бессубъектное познание, а на изучение проектно-конструктивной деятельности субъекта с человекоразмерными комплексами.

Современная (постнеклассическая, постсовременная) социальная теория, формирующая концептуальные основания анализа объектов постклассической реальности, стремится к преодолению дуализма индивида и общества и устранению дихотомии «антропоцентризм — социологизм», присущей классической социальной теории. Формирование принципов антропоцентризма рассматривается на примере кантовского антропологического проекта, исключившего всякое представление об «общественном» Я, сопряжённом с историей социальных структур и отражающем опыт социальной принадлежности. Кантовский антропологический проект, как и модернистский антропологический проект, в целом, основывал- ся на концепте «посессивного индивидуализма», определяющем сущность индивида его качеством естественного собственника своей личности, способностей и свобод.

В связи с этим в данной статье рассматривается генезис антропологически фундированной посессивной концепции, а также её дальнейшее развитие Н. Лумабом, который детально проанализировал процесс формирования личности в эпоху модерна. Автор полагает, что домодернистская инклю-зионная индивидуальность формировалась на основе стратификационной дифференциации, предполагающей профессионально-кастовый тип трансляции исторического и социального опыта, а генетически заданная принадлежность к группе определяла статус человека внутри общины. Решающей чертой модерна в осевой период (около 1800 года) Н. Луман считает динамику социальной дифференциации, изменяющую тип общества и тип индивидуальности, которую Н. Луман определяет как «эксклюзионную», то есть уникальную, независимую от социальной структуры, являющуюся не следствием включённости в общество, а его предпосылкой [7]. Проанализированный Н. Луманом процесс формирования эксклюзионной индивидуальности является харак- теристикой исследовательского поля, в рамках которого были сформулированы основные постулаты антропоцентризма.

Так, антропоцентризм, как теоретический конструкт, является совокупностью тем, периодически возникающих в истории европейской мысли, приобретающих на разных этапах различные формы, специфическое содержание и обоснование. Сущность антропоцентризма эпохи модерна, сложившегося под влиянием кантовской философии, связана с признанием приоритета личности перед социальными структурами и «законами исторической необходимости», с равнодушием к социальному аспекту существования индивида. Такое понимание делает вопрос о природе социального мира и внешних условий жизнедеятельности человека вторичным относительно вопросов, касающихся внутреннего мира, детерминированного свободной волей, объективированной в культуре. Методологически антропоцентризм противостоит натуралистическому детерминизму и является альтернативой социологизму.

Однако следует констатировать, что проблема человека и его «измерения» в и социальной жизни остаётся слабо изученной и не выходит на уровень специального анализа, несмотря на множество точек зрения, затрагиваемых по тем или иным поводам. Тем не менее, социальным наукам, вслед за естественнонаучными дисциплинами, приходится опредмечивать и анализировать чело-векоразмерность как самостоятельную проблему.

В теориях рефлексивной модернизации принцип человекоразмерности реализуется в тезисах, подчёркивающих взаимосоотне-сённость общества и личности, выражающуюся в том, что личность признается условием экономического старта, а положение индивида в современном обществе становится центральной проблемой. Теоретикометодологическое содержание принципа че-ловекоразмерности, актуализировавшегося в социальном познании конца ХХ — нача- ла ХХI века, даёт возможность зафиксировать процессы, раскрывающие человеческое измерение модернизации, в нем впервые, по оценке Э. Гидденса, общество и индивид оказываются связанными между собой в глобальном масштабе.

Актуальность исследования проблемы человекоразмерности модернизационных процессов обусловлена внутренними потребностями развития социальной мысли, осваивающей онтологические и эпистемологические принципы постнеклассической рациональности, характеризующей направленность развития социально-философского и социального дискурса конца ХХ — начала ХХI века, отказывающегося от универсализма и редукционизма классических моделей познания и ориентирующегося на разработку теоретико-методологических подходов, обогащённых «антропологическим» содержанием. Формирующиеся новые исследовательские программы претендуют на пересмотр парадигмы, ориентированной на репрезентацию, осваивают новые способы интерпретации социальной реальности, например, с точки зрения перформа-тивности [8].

Принцип перформативности, порывающий с «зеркальной метафорой» познания, коренным образом меняет представление о субъекте познания, приобретающем в рамках этой эпистемологической программы диффузный, распределённый в социальном и материальном мире характер, позволяющий ему не отражать социальную реальность, а соучаствовать в её создании [1].

Основным трендом современного социального познания является активное освоение постнеклассической методологии, формирование исследовательских методов на антропологической основе, фокусирующих теоретический интерес на человеке и условиях его жизни, способствующих интерпретации общества как антропосоциетальной системы, соединяющей субъективное и объективное, существующей благодаря взаимодействиям людей и способной изменяться в ответ на угрозы рисков [2; 6; 10; 11 и др.].

Возросшая теоретическая актуальность проблемы человекоразмерности обусловлена также онтологически, так как социальное развитие постсовременной эпохи зависит от деятельности социального субъекта, что требует осмысления антропологической составляющей теорий модернизации, без которого невозможны ни корректное понимание тенденций общественного развития, ни разработка конкретных методов и форм управления этим процессом.

Методология исследования проблемы че-ловекоразмерности формируется на уровне философской рефлексии, актуализирующей поиск антропологических оснований тех или иных сфер бытия. В исследованиях закономерностей и перспектив развития «общества риска» проблема субъектности также становится центральной, придавая ему антропологическое измерение, заставляющее просчитывать риски, угрозы и негативные последствия социальных трансформаций.

В развитии современных обществ необходимо учитывать глобальный контекст и перспективы, связанные с процессами перехода к «рефлексивной модернизации» (Э. Гидденс), или «второй модерности» (У. Бек), или «текучей современности» (З. Бауман), являющейся доминирующей моделью развития современного общества и общим социе-тальным фоном, акцентирующим особую роль субъектности, интеллектуального потенциала и инициативы социального актора. Системообразующее значение концепта «субъектности» при изучении «второй мо-дерности» обусловило существенные структурные изменения в социальных науках и философском дискурсе, в которых утверждённая классической философией субъектная, трансценденталистская репрезентация человека в форме когитарной сущности, потерпела кризис, что констатируется тезисом «смерти субъекта».

Осмысление содержания постсовременного социального дискурса позволяет ут- верждать, что в нем вновь возникает как вопросительная антропологическая проблематика, что заставляет Ю. Хабермаса настаивать на необходимости преодоления не философии модерна в целом, но лишь её индивидуалистского проекта.

Модернизм в нашем представлении о модерне и модернизме, сложившемся под влиянием концепции М. М. Фёдоровой [12], рассматривается как мировоззрение, ориентирующееся на индивидуальность и научное познание, через призму идеи свободы, независимости и активности субъекта, обусловленных переходом от традиционного общества к индустриальному. В этом смысле, полагаем, что исторические границы эпохи модерна совпадают с границами Нового времени.

Центральной идеей антропологического измерения классической концепции модерна было «понятие личного душевного Я», являвшееся, по мнению Г. Зиммеля, «властителем дум» этой эпохи, определившее «все её духовные движения», являясь их конечной целью. Г. Зиммель писал о том, что каждая большая культурная эпоха содержит одну центральную идею, из которой проистекают все её духовные движения и которая является их конечной целью. Каждая такая центральная идея, разбиваясь на бесконечные варианты, встречая сопротивление и противоположные толкования, тем не менее, остаётся «властителем дум» для данной эпохи [3].

Если для XVII века, на его взгляд, центром интеллектуальной жизни являлась «идея природы», то для эпохи Просвещения, такой центральной идеей является понятие человеческого «Я», и, с одной стороны, все бытие выступает как творческое представление сознательного «Я», а с другой стороны, утверждение этого «Я» представляется абсолютно нравственным постулатом, и даже больше того, — метафизической целью мира [3].

Как бы возражая Г. Зиммелю, Э. Кассирер утверждал, что ещё накануне эпохи Про- свещения — в XVII веке — все важнейшие метафизические системы также стремились создать антропологическую философию, связав человека и Универсум посредством математического разума, позволяющего понять космический и моральный порядок [5].

Опираясь на содержание диспута о сущности проекта Просвещения как проекта модерна, можно сделать предварительный вывод о реальности существования в нем антропологической составляющей, смысл которой выражается идеей «самопознания человеческой сущности» в процессе работы, направленной на критическое разрушение наивной картины мира и наивного представления человека о себе самом и освоения разумом своих собственных возможностей и границ.

Размышляя о том, что есть тема Просвещения для Канта, М.К. Мамардашвили полагал, что он понимал её «точно» и «грамотно», связывая суть этой эпохи с принципом «только Я сам», «мыслить самому» — вот принцип просвещения. Обязательными условиями освобождения разума от незрелости И. Кант считал достижение свободы разума в его публичном применении и ограничение в частном.

Становление человека как конечной цели и высшей ценности, согласно Канту, является «проблемой, зависящей от свободного выбора человека, помощь которому в преодолении иллюзий, заблуждений и критическом переосмыслении своей сущности и своего места в мире способна оказать философия» [4, с. 10].

Таким образом, личность мыслится в эпоху модерна не как онтологическая данность, но как нечто, становящееся в процессе коммуникации с символическими системами данной культуры, способное реализовать себя в ней.

Динамика развития постиндустриального общества, обычно характеризуемого как постсовременное, информационное или общество, основанное на «знании», обусловливается использованием достижений науки, высоким уровнем образования, причём, в первую очередь, здесь имеются в виду не технологические факторы развития, а развитие человеческого потенциала. В нем происходит переход от общества экономической детерминации к постэкономической детерминации, при которой целью общественного развития становится его человеко-размерность, а вложения в человека, в создание человеческого капитала становятся самыми эффективными с точки зрения перспектив общественного развития.