Что необходимо поменять в системе высшего образования России в целях реализации поручений Президента Российской Федерации: практические соображения

На современном этапе развития выделяют различные образовательные модели, К их числу отнесены: 1) информативная, в рамках которой студент выступает как объект педагогического процесса; 2) формирующая, которая примыкает к информативной и базируется на том, что с помощью управления интеллектуальной детальностью можно гарантировать результат с заданными свойствами; 3) развивающая – направлена на развитие теоретического мышления за счет влияния как на рациональном, так и на эмоциональном уровне; 4) активизирующая, которая дает импульс познавательной деятельности; 5) свободная – ориентирована на произвольную самореализацию личности; 6) обогащающая, которая видит главную роль в согласовании образовательного процесса с субъективным опытом студента [1, c. 59]. В целях достижения глобальной конкурентоспособности российских вузов должны быть реализованы все шесть образовательных моделей одновременно, особенно в свете того, что современный университет представляет собой комплекс информационных сетевых структур. Для достижения поставленной

Президентом РФ цели достижения глобальной конкурентоспособности российских вузов 1 к 2024 г. в России предполагается реализовать принятую Министерством науки и высшего образования РФ Стратегию цифровой трансформации отрасли науки и высшего образования 2 , состоящую из семи проектов: «Датахаб», «Архитектура цифровой трансформации», «Цифровой университет», «Единая сервисная платформа науки», «Маркетплейс программного обеспечения и оборудования», «Цифровое образование» и «Сервис хаб».

Большинство исследователей склоняются к тому, что конкурентоспособность российской национальной системы образования в мировом образовательном пространстве определяется конкурентоспособностью составляющих ее вузов, которая, в свою очередь, оценивается по различным критериям, установленным в рейтинговых международных и национальных системах на основе репутационного, результативного и общего подходов. Наибольшей популярностью пользуются несколько мировых рейтингов по определению лучших вузов, поэтому в целях анализа лучших зарубежных практик и дачи рекомендаций для системы российского образования необходимо определиться не только с критериальными показателями, используемыми в таких рейтинговых системах, но и с корреляцией индикаторов, с помощью которых определяется место каждого вуза в системе ранжирования, для выработки общей концепции достижения соответствующего места российских вузов в системе мирового образования. Наши предложения по продвижению российских вузов в мировой системе образовательных услуг относятся к целому ряду вопросов, прежде всего, признанию образования социальной ценностью в Российской Федерации.

Интернационализация и экспорт образования. На основе опыта Китая по созданию университетов мирового класса (WCU) как специальной национальной стратегии правительства КНР следует более тщательно подходить к отбору российских вузов, претендующих на места в топ-100 в международных рейтинговых системах, а также об- ращать особое внимание на формирование предметных траекторий гуманитарной сферы. В большинстве международных рейтингов предполагается участие исследовательских вузов в сфере физико-математических, естественных наук, а не гуманитарных, поэтому при выборе вузов следует отдать предпочтение именно таким университетам, так как в англосаксонской традиции образования гуманитарным наукам отведено второстепенное значение. Однако в Китае, исходя из традиций конфуцианства и марксистской доктрины, основополагающей для всей системы обучения является именно гуманитарная составляющая, поэтому «ученые несут ответственность за создание предметов и учебников, отражающих китайскую философию и социальные науки ... они должны попытаться оказать большее влияние в глобальном академическом сообществе; в противном случае студенты университетов будут находиться под чрезмерным влиянием западной идеологии и ценностей, которыми пропитаны учебники, изданные западными учеными»1. Подобной идеологической установке следуют индийские и латиноамериканские вузы.

Полагаем, что действительно верной является пропагандируемая с 2015 г. китайская правительственная программа2 [2], направленная на сохранение образовательного суверенитета, что признается более важным в плане сохранения китайской культуры и традиционных ценностей. Именно воспитание «гармонично развитой и социально ответственной личности на основе духовно-нравственных ценностей народов Российской Федерации, исторических и национально-культурных традиций»3 является основополагающей задачей и российского образовательного контента. Поэтому полагаем важным создание специальных предметных курсов, способных развивать российскую культуру, в части таких учебных дисциплин, как филология, философия, политология, юриспруденция, история, экономика и др., предлагая миру отдельные образовательные программы, особенно тем регионам, в которых Российская Федерация является ключевым игроком (Евразийский экономический союз, Содружество независимых государств, БРИКС и др.). Ведь именно в государствах – участниках этих организаций существует не только интерес, но и возможность проведения интернационализации российскими вузами, а именно привлечения иностранных преподавателей и студентов.

Интернационализация имеет и обратную сторону, когда в иностранные вузы поступает отечественная талантливая молодежь, что в дальнейшем приводит к негативным последствиям для науки и экономики. Кроме того, для развития интернационализации необходимо вести обучение на английском языке и создавать соответствующие образовательные программы, что, на наш взгляд, также является потенциальной угрозой для российского образовательного суверенитета и русского языка.

Не секрет, что многие бывшие советские республики уже сейчас провозглашают английский язык и латиницу необходимыми условиями для развития государства. При этом критерий интернационализации является базисным для всех международных рейтинговых систем. Полагаем, что в погоне за рейтингами мы можем потерять свою культурную идентичность. Для российских университетов, которые борются за набор иностранных студентов и признание как в академической среде, так и на рынке образовательных услуг, серьезной проблемой стала именно нехватка количества и качества ресурсов высшего образования.

Приверженность только интернационализации может привести к тому, что приоритет будет отдаваться зарубежным ученым и выпускникам, владеющим английским языком, что приведет к понижению статуса других вузов, имеющих историю и большие заслуги в образовательной среде, но не способных включить в программы обучения значительное число предметов на английском языке для привлечения студентов из США и стран Западной Европы. Тем более что политика таких стран в отношении России, как показывают последние политические события, оставляет желать лучшего.

Кроме того, если Китай тратит значительные средства из государственного бюджета на отправку абитуриентов в университеты мирового уровня и строго следит за их возвращением на родину, то в России поступить в них может лишь очень небольшая часть желающих и нет обязательств по возвращению обратно в Россию, что, безусловно, не способствует развитию глобализационных подходов к образовательной системе и доведению ее до уровня ведущих вузов мира. Получается, что российская образовательная система просто экспортирует студентов для обучения в ведущих зарубежных исследовательских университетах, повышая им показатель интернационализации. Исходя из опыта Китая, где большинство китайских выпускников после послевузовской ступени образования (аспирантуры и докторантуры) сталкивались с дискриминацией на академическом рынке труда в 2015–2018 гг. по отношению к выпускникам западноевропейских вузов, мы можем столкнуться с подобной проблемой уже в ближайшие годы. Ведь, как указано в п. 1.8. Федерального проекта «Экспорт образования», еще в 2019 г. Министерством науки и высшего образования РФ был «разработан комплексный план привлечения иностранных граждан для обучения в российских образовательных организациях … с целью их последующего трудоустройства в российских и транснациональных компаниях за рубежом»1.

Согласно программным документам Правительства РФ предполагается увеличение числа иностранных студентов до 425 000 в 2024 г. с трудоустройством после окончания вуза не менее 5 % в российских компаниях, в том числе работающих за рубежом. Предлагается увеличение числа преподавателей, ведущих занятия на иностранном языке (5 % от общего числа профессорско-преподавательского состава образовательной организации). Кроме того, к 31 декабря 2024 г. в не менее чем в шестидесяти вузах и не менее чем по пяти образовательным программам вузы должны получить международную аккредитацию, хотя перечень таких вузов пока не определен. К концу 2024 г. планируется создать 58,1 тыс. мест в студенческих городках для иностранных и иногородних студентов и преподавателей. Общее финансирование составляет 107 493,29 млн руб. за период 2019–2024 гг. только по программе «Экспорт образования» и исключительно из федерального бюджета2. Кроме того, для экспорта российского образовательного контента и продвижения российской научной школы [3] необходимо «обобщение накопленного опыта создания центров присутствия российских вузов в различных регионах мира, выработки форм оказания им ресурсной поддержки, координации деятельности открытых за рубежом курсов русского языка и подготовительных отделений, профильных классов в местных школах, проведения конкурсов и предметных олимпиад, не говоря уже о коллективном участии в образовательных выставках и семинарах, стандартизации практики взаимодействия с образовательными агентствами, организации рекламных кампаний и т. д.» [4, c. 25–26].

Управление вузами. Консорциумы. Положительным для развития системы высшего образования является применение опыта по созданию консорциумов в образовательной сфере 1 , но так, чтобы не было дублирования научно-образовательных кластеров, поэтому такие новые формы университетского управления должны создаваться с учетом лучших зарубежных практик. Несмотря на большое количество различных определений консорциумов, в целях настоящего исследования полагаем верным понимать под такой управленческой формой либо инновационный консорциум как «организационную форму сотрудничества производственных фирм с научными центрами с целью проведения крупномасштабных научно-исследовательских и опытноконструкторских разработок» [5], либо сетевую вузовскую организацию, в том числе и с зарубежными образовательными и (или) научноисследовательскими организациями, как институциональный центр стимулирования высшего образования и инновационных разработок сферы образовательных услуг [6, c. 197; 7].

Как отмечается в исследованиях, посвященных консорциумам, в сфере образования такая форма организации сотрудничества различных акторов возможна потому, что именно консорциум способен обеспечить коллаборацию как специфическую форму сотрудничества для получения нового интеллектуального продукта, прежде всего, в плане международного сотрудничества [6, c. 198]. Совместные национальные и международные университетские консорциумы формируют инновационную образовательную среду, так как только вузы могут го- товить кадры для экономики знаний и цифрового общества, главной содержательной идеей которых становится создание социально-экономических условий для экономических новаций, способны стать «драйвером» прорывного развития стран.

Примером успешного развития формы консорциума на международном уровне может служить российско-китайский международный консорциум [8]. Китайские вузы развивают экосистему инноваций, которой в рамках консорциума могут пользоваться российские вузы, вошедшие в коллаборацию. Как отмечается в научных исследованиях о структуре китайской образовательной экосистемы, ее элементами являются университеты, «Китайская академия наук, отделы корпоративных исследований и исследований, научно-исследовательские институты, специализирующиеся в области экономики и социального развития ... китайские исследовательские организации транснациональных корпораций, такие как IBM, Intel и Cisco», а также различные «организации общественного обслуживания, которые оценивают патенты и предоставляют посреднические услуги» [8, c. 89; 9].

Китайские исследователи утверждают, что российские вузы, входящие в консорциум, должны придерживаться следующих принципов:

«– точно позиционировать совершенствование талантов и научных исследований, которые обслуживают общество;

– учитывать разнообразные преимущества и характеристики различных университетов, с тем чтобы они могли сотрудничать, стимулировать оригинальные инновации, предоставляя поддержку основных технологий;

– обеспечивать объединение, консолидацию и интеграцию мероприятий для более эффективного распределения ресурсов;

– переходить к более междисциплинарному подходу к инновациям» [8, c. 90].

Полагаем своевременным создать правовое регулирование различного рода образовательных консорциумов, в том числе и международных, представляющих собой особую инновационную площадку для взаимодействия не только в сфере образования, но и научно-исследовательских проектов в рамках определенных НИОКР на основе программ непрерывного образования и прорывного развития на базе цифровых технологий и технологий искусственного интеллекта, достигаемых как за счет внутринациональных связей между участниками образовательного процесса, так и международного сотрудничества. Особое внимание следует уделить формам консорциумов и системе органов управления. В силу традиционности системы высшего образования и науки необходимо в дальнейшем учесть особую роль Российской академии наук как основного «игрока» в структуре развития научного потенциала.

Для достижения российскими вузами мировых показателей, на наш взгляд, необходимо изменить систему государственного контроля в части передачи им большей академической свободы в плане определения содержательного контента образовательных программ и предметного насыщения учебных планов. Несмотря на то что сегодня в России 21 вуз имеет право создавать собственные образовательные программы, все-таки у вузов еще мало возможностей участвовать в процессе выработки академической политики, которая могла бы сделать российские университеты более успешными в глобальной конкуренции, так как отличное финансирование лишь нескольких вузов и своеобразный диктат с их стороны в отношении методики и методологии работы в образовательной среде, как это было в Проекте 5-100, не может привести к развитию вузовского образования в России в том объеме, который необходим на современном этапе государственно-правового развития. Полагаем своевременным начать создавать оригинальные магистерские программы, сочетающие национальные научные традиции в виде содержательного контента и лучшую зарубежную форму его представления, в том числе и в форме виртуального вуза [10]. При этом контроль государственных структур за целевым использованием выделяемых на развитие вузов денежных средств, прозрачностью отчетов и достижением коэффициента экономической эффективности вложенных денег в долгосрочной и среднесрочной перспективах необходимо усилить.

Интернет-продвижение университетов и электронная педагогика. В национальном проекте «Образование» экспорт российского образования обозначен как отдельный федеральный проект с соответствующим финансированием из федерального бюджета, целью которого является увеличение к 2024 г. доли иностранных студентов и преподавателей в два раза. Опыт таких стран, как США, Великобритания, Австралия, Япония, Китай, Малайзия, Сингапур и др., свидетельствует о необходимости скорейшего развития онлайн-модели экспорта образовательных технологий, основанной на применении телекоммуникационных и цифровых технологий, а также технологий искусственного интеллекта. Пандемия COVID-19 показала, что онлайн-образование [11; 12] стало неотъемлемой частью образовательного пространства во всем мире, поэтому России нельзя упустить уникальную возможность представить лучшие национальные контенты на глобальный рынок образовательных услуг и занять соответствующую нишу в странах Восточной Азии, АСЕАН, Африки, Латинской Америки, Ближнего Востока и других регионах с развивающейся экономикой. Например, как отмечает Г.А. Краснова, «онлайн-обучение в странах Африки рассматривается как один из способов расширения доступа к высшему образованию в непосредственной близости от проживания студентов в условиях нехватки высших учебных заведений и низкого качества обучения в имеющихся» [13, c. 120].

Сегодня использование для экспорта собственных национальных программ виртуальных вузов (virtual learning – VI) представляется уже не дополнительным сервером развития образовательной среды, а отдельным значимым контентом по развитию содержания представляемых образовательных программ, управления вузом и различных аспектов самого процесса обучения, что позволяет соединить в различной конфигурации цифровизацию образования (digitalization), информационно-коммуникационные технологии (ИКТ) и интернационализацию (CI) в онлайн-формате в вузах, особенно это касается ИКТ (каждый вуз предлагает собственный контент), которые предлагаются в целях международного взаимодействия между вузами и колледжами различных стран [10, c. 20–21].

Сегодня практически все исследователи в сфере виртуального образования относят интернационализацию и цифровизацию к числу важнейших тенденций развития современного высшего образования. Так, Европейская университетская ассоциация (EUA) [14] определяет цифровое обучение и интернационализацию в качестве центральной стратегии европейских вузов. Специальное исследование «Интернационализация высшего образования», проведенное по заказу Европейского парламента, определяет цифровое обучение среди десяти ключевых тенденций в национальных стратегиях интернационализации [15, c. 27]. Ученые и специалисты в области высшего образования сходятся во мнении, что глубокие социальные изменения, связанные с цифровизацией, трансформируют высшее образование, называя такое явление цифровым поворотом [10, c. 23].

Полагаем необходимым использовать все цифровые технологии в образовательном процессе российских вузов, так как широкая интеграция ИКТ в дискурс интернационализации привела к тому, что в виртуальном пространстве некоторые устоявшиеся процедуры интернационализации перестали применяться. Студенту не надо покидать свою страну и семью, так как виртуальный мир стал реальным1, и системы международного обучения, интерактивные образовательные курсы (Massive Open Online Courses – MOOC) и открытые образовательные ресурсы (Open Educational Resources – OER) из других стран могут быть включены в отечественные образовательные программы, дипломы двух вузов, работающих по совместной образовательной программе, и получены полностью онлайн. При использовании искусственного интеллекта концепция интернационализации может претерпеть сильные изменения в ответ на новые изменения в обществе, возможны и опасные сценарии развития событий: уничтожение образовательного суверенитета целого ряда государств, уничтожение культурных традиций и ценностных ориентиров, навязывание чуждого для менталитета народов мнения, «утечка мозгов», манипулирование сознанием и т. п. [16]. Поэтому необходимо крайне взвешенно походить к развитию цифровизации образовательной среды, ведь полный отказ от аудиторной формы проведения занятий может привести к необратимым последствиям и отбросит мир на столетия назад [10, c. 242–244].

В научной литературе признается целесообразным полное обеспечение информацией о возможностях и условиях обучения в вузах, что подтверждается социологическими опросами абитуриентов и их родителей2. Основными формами привлечения иностранных студентов, успешно используемыми зарубежными вузами мирового уровня, признаются: «организация и участие в образовательных ярмарках, конференциях, форумах за рубежом; обеспечение всей необходимой информацией о возможностях получения образования в вузах на разных языках, в том числе на сайтах министерств образования; работа с рекрутинговыми агентствами в третьих странах для увеличения набора студентов; использование ассоциаций выпускников; использование социальных сетей (Facebook, Twitter, YouTube)» [17, c. 172]. В целях развития интернационализации необходимо еще больше внимания уделять развитию информационного поля вузов и дизайну сайтов университетов в виртуальном пространстве. Именно это сегодня может считаться основ- ной частью общего самонарратива, так как интернет-пространство является одной из форм привлечения иностранных студентов.

По мнению исследователей, в зависимости от того, к кому обращен веб-сайт вуза (к будущим студентам, их родителям, сотрудникам, государственным органам, иностранной аудитории и т. д.), предлагается несколько нарративов [18; 19; 20]. Однако автор настоящей статьи полагает, что необходимо объединять все эти аудитории, чтобы показать те образовательные ценности, традиции и новации в преподавании по разным предметным программам, которых придерживается конкретный вуз, акцентируя внимание на комфортной среде для учебы и всесторонней жизни в университете, карьерных и иных перспективах для студентов, возможностях построения индивидуальной траектории развития личности и др., а также объеме финансирования, месте в нем НИОКР, оценке влияния вуза на социально-экономическое развитие отдельного региона или страны в целом.

Кроме того, на сайте вуза с целью привлечения иностранных студентов и преподавателей должна быть возможность смены на язык(-и) целевой аудитории (английский, французский, испанский, португальский, хинди, китайский и др.). Прекрасно, если на сайте будет студенческий блог (такая форма крайне популярна в американских и английских ведущих вузах), статистика, касающаяся интернациональности вуза (число стран и иностранных студентов), информация о сотрудничестве с зарубежными вузами, наличии кластера, технопарка, бизнес-инку-батора и др. При этом сама «структура сайта и возможность доступа ко всей полезной информации должна быть простой и интуитивно понятной» [20, c. 184], что позволит сформировать положительный образ вуза в среде потенциальных клиентов и достичь критериального показателя «Международная интеграция». В России необходимо развивать цифровое образование (электронную педагогику), в рамках которого особое внимание следует уделить созданию национальных виртуальных университетов. Такие университеты хорошо развиты практически во всех странах мира, их функционирование финансируется из государственного бюджета.

Финансирование. Как было отмечено А. Омельчуком, «значимым достижением Проекта 5-100 является проводимая работа по диверсификации источников финансирования университетов, по структурной трансформации внебюджетных доходов» [21, c. 65]. Полагаем, что в этой связи для реализации целей национального проекта «Образование» необходимо более внимательно отнестись к используемым в практике лучших зарубежных вузов университетским эндаументам1 и эндаументам научно-исследовательских организаций, которые являются одной из традиций англо-американской образовательной системы. Ведь именно наличие целевого университетского капитала позволит российским вузам, как и зарубежным, получать «дополнительное финансирование и иметь большую самостоятельность и независимость от внешних условий своего существования» [22, c. 149]. Как отмечает И. Осипов, «основная задача эндау-ментов – не только привлечь средства на развитие науки и образования в университетах, но и помочь привести образовательные программы в соответствие с потребностями бизнеса и реалиями рынка труда»2 [26].

Сегодня в мире существуют три модели университетских эндау-ментов:

• а)    англо-американская модель (США, Великобритания, Австралия, Канада, Новая Зеландия и др.), в которой эндаумент является ключевым в финансировании вуза; привлекаются средства частного инвестирования, расходуются обычно по схеме ⁵⁰/ 50 , используемой в Гарвардском университете, когда половина эндаумента – расходы вуза 3 , а вторая накапливается в виде целевого капитала. Как отмечается в исследовании «Анализ деятельности эндаументов университетов и научных организаций в России и мире», с 1990-х годов практически все ведущие вузы США, занимающие места в топ-100 международных рейтингов (72 вуза), вслед за Йельским университетом начали сокращать вложения в традиционные акции и, наоборот, увеличивать альтернативные инвестиции в виде хедж-фондов, нефтяных месторождений и лесного хозяйства 4 ;

• б)    модель стран Европейского Союза: эндаумент используется не так неявно, поэтому его размер значительно меньше, чем в первой модели (используются как государственное, так и частное инвестирование), однако отдельные вузы перенимают именно американскую модель (Цюрихский университет, Мюнхенский университет);

• в)    модель стран азиатского региона, где эндаумент практически не используется, однако есть практика его использования в ведущих вузах Японии, Сингапура, Тайваня и Саудовской Аравии, вошедших в топ-100 по международным базам ранжирования вузов [22, c. 155].

В России университетские эндаументы на конец 2019 г., по данным Национальной ассоциации эндаументов, имели лишь отдельные вузы 1 , из которых шесть не являлись классическими или технологическими вузами, хотя в международных рейтинговых базах должны быть представлены только они, а у частных вузов были самые большие эндау-менты (Сколтех, ЕУСПБ и РЭШ), при этом и их размер в разы меньше, чем у ведущих вузов США. Для развития эндаументов в России необходимо изменить законодательство 2 и добавить норму о признании эндау-мента (целевого капитала) собственностью вуза (сегодня это собственность специально создаваемых фондов, как и в большинстве стран мира 3 ).

С января 2020 г. начала работать Национальная ассоциация участников рынка целевого капитала «Национальная ассоциация эндаумен-тов» 1 , объединяющая, по состоянию на март 2021 г., 20 различных организаций, в том числе эндаументы университетов 2 , различные благотворительные фонды и управляющие компании. Для развития целевых капиталов университетов в России необходимо сочетать субсидирование из федерального и региональных бюджетов и частного сектора экономики, то есть работать в рамках азиатской модели университетского эндаумента 3 [23; 24].

Кроме того, следует создать прозрачное правовое регулирование эндаумент-фонда, ведь для эффективного использования такого целевого капитала необходимо постоянное действенное сотрудничество, предполагающее действительно длительные партнерские отношения бизнеса с университетом. Каждый из участников таких отношений имеет свои цели и задачи, которые необходимо четко сформулировать. Отсюда возникает необходимость создания подробной совместной дорожной карты не менее чем на 10 лет вперед, где должны быть расписаны «все этапы реализации проекта, инвестирования крупных сумм и расчет доходной части для финансирования проектов, проведение мониторинга совместной работы на контрольных точках» 4 . Важно пропагандировать и социальное партнерство университетской среды и бизнес-сообщества, поощрять пожертвования выпускников в университетский эндаумент, как на западе, соотнося это с социальной благотворительностью, для чего необходимо внести соответствующие изменения в Налоговый кодекс по вопросу налоговых льгот.

После окончания Проекта 5-100 объявлена новая программа – программа стратегического академического лидерства «Приоритет–2030», предложенная Министерством науки и высшего образования РФ5, участниками которой смогут стать около 120 вузов и научно-исследовательских институтов для «развития сотрудничества университетов и научных институтов». Целью новой программы, по мнению Д.В. Афанасьева, должны стать иные цели высшего образования в России, ведь «предыдущие программы были нацелены на повышение глобальной конкурентоспособности, на различные рейтинги... Сейчас главная задача – ориентация вузов на национальные цели развития страны. Они должны готовить кадры высокой квалификации для российского работодателя, и прежде всего в сфере высоких технологий и передовых отраслей промышленности, науки»1 [25]. Поэтому необходимо будет не уменьшать государственное финансирование данного проекта, а, возможно, даже увеличить его, ведь, как показывает анализ зарубежной практики финансирования вузов, например, «объем финансирования очередной европейской исследовательской и инновационной рамочной программы на 2021–2027 годы Horizon Europe предложено увеличить до 100 млрд евро» [25, c. 118].