Девиантное поведение как социально-психологическое явление

Влияние девиантной среды на общество, распространение ее морали, увеличение количества проявления различного рода девиаций (криминальное поведение, суицидальное поведение, зависимое поведение) — все это реальность современной социальной ситуации. В связи с этим большое значение приобретает исследование проблем формирования девиантной личности, воздействия социальных отношений на проявление девиаций. При этом важно учесть, что анализ такой сложной проблемы, как девиантное поведение, невозможен в отрыве от реальных взаимосвязей личности с окружением, с учетом только ограниченного набора факторов.

Девиантное поведение как социальное явление порождает множество проблем современного общества и связанных с этим вопросов, поиск ответов на которые весьма актуален. Ре- шение проблем, связанных с многообразными формами девиаций в поведении человека, лежит не в одной плоскости — оно многопланово, и это объясняет интерес к данной проблематике ученых всех гуманитарных дисциплин. В истории изучения проблемы отклоняющегося поведения существовали попытки однозначного решения в рамках одного подхода, однако поведение человека, а следовательно, и девиантное поведение, представляет из себя системное явление, зависящее как от интрапсихических детерминант, так и от ситуации и контекста (Зма-новская, 2004). Поэтому исследования девиаций в поведении проводятся в психологии, социологии, педагогике, философии, культурологии, криминологии и многих других дисциплинах. В перспективе системное решение различных проблем, связанных с девиантным поведением, видится в комплексном взаимодействии множества дисциплинарных подходов. При такой по- становке вопроса, на наш взгляд, девиантное поведение как предмет исследования предстает не как одноаспектный феномен, а как сложное, комплексное явление, и наиболее перспективным, учитывая природу девиаций человека, будет рассмотрение отклоняющегося поведения с позиций социально-психологического подхода. В связи с этим для прояснения специфики изучения девиантного поведения как социальнопсихологического явления необходимо обратиться к более подробному анализу различных точек зрения на проблему девиантности человека.

В современной науке проблема девиантного поведения является довольно проработанной, поскольку существует множество эмпирических исследований и сложившаяся композиция подходов, объясняющих этот феномен с различных точек зрения (Дюркгейм, 1994; Змановская, 2004; Клейберг, 2004; Кудрявцев, 1989; Мясищев, 1998; Лоренц 1994 и др.). Существует множество определений данного понятия в рамках самых разных теоретических ориентаций. Вместе с тем процесс познания отклоняющегося поведения не остановился: появляются новые исследования, стремящиеся еще глубже проникнуть в сущность данного предмета изучения, стимулирующие появление новых аспектов понимания данной реальности. Следовательно, разработка темы девиантного поведения продолжается, представляя собой процесс развития данного знания и, как процесс, имея свою историю и перспективы. В связи с этим для проникновения в сущность такого сложного феномена, как девиантное поведение, и необходимо рассмотреть развитие изучения различных форм проявления девиаций в исторической ретроспективе, проследить, как выкристаллизовывалось понимание и само понятие отклоняющегося поведения, выявить тенденции, сложившиеся в исследованиях девиаций в поведении, и наметить перспективы дальнейшего изучения сущности рассматриваемого предмета.

2.    Теоретический анализ

Интерес к различного рода нарушениям человеком социокультурных норм, связанный с вопросами о субстанциальной природе нравственного и порочного, а также с возможностью предупреждения формирования негативных установок индивида, присутствует в трудах мыслителей, начиная с античного периода. Обращаясь к истории объяснения девиантного поведения человека, необходимо отметить, что ранние представления об отклоняющемся поведении определяются обобщенным пониманием мира — характерное для этого периода целостное восприятие внешней реальности было неспособно к постижению разнообразия взаимосвязей между людьми. Первые представления об отклоняющемся поведении рассматривают поступки человека, осуждаемые со стороны общества, недостойные человеческого существования, с этических позиций. Соответственно, первые формы социальной регуляции ориентировались на представления о надлежащем и запрещенном и отвергали любые отклонения от правил и моральных установлений, принятых в обществе.

Одними из первых философов, внесших вклад в понимание вопроса об отклонениях от добродетели, были Сократ (V век до н. э.) и его ученик Платон (V век до н. э.). Они полагали, что человек совершает зло ненамеренно, не зная, что такое добро, если же он знает, что есть добродетель, то он способен к благодетельным поступкам (Скрипник, 1992). По Аристотелю (IV век до н. э.), проявления морального зла связаны с нарушением принципа «золотой середины»: порочными являются поступки, совершенные в каждом конкретном случае «с преступлением должного либо в сторону избытка, либо в сторону недостатка» (Гусейнов, 2002). Такая позиция в вопросе об отклонениях в поведении представляет первые задатки категории «норма».

Характерным для средневекового периода является теоцентрическое понимание мира, поскольку религия была доминирующим фактором социального и нравственного мировоззрения того времени. Поэтому главной, связанной с девиациями в поведении человека, стала проблема теодицеи, вызванная противоречием между абсолютной добродетельностью Творца и реальным наличием зла в мире. Г. В. Лейбниц (1646—1716) в одноименном трактате объясняет моральное зло несовершенством вещей, а отклоняющееся поведение выступает как грех, в наказание за который человек испытывает физические страдания, происходящие от божественной воли (Скрипник, 1992). А наиболее значительный философ раннего христианства Августин Аврелий (IV век до н. э.) предпринял попытку полностью вытеснить «злое» начало из онтологической среды, что породило вывод о том, что все существующее от Бога есть благо, в том числе и «девиантное» поведение человека (Абеляр, 1992).

В эпоху Нового времени проблема отклоняющихся поступков человека от моральных норм приобретает социально детерминирован- ный характер. В рамках такого понимания отклоняющегося поведения одним из первых социальных мыслителей стал английский философ Т. Гоббс (1989), который встал на подлинно научный путь, отвергнув идею внешней божественной силы в качестве источника отклонений в поведении человека и морального долга в обществе. Т. Гоббс (1989) утверждал, что от природы люди желают того, что им нравится, и под влиянием страха стараются избежать угрожающего им зла. Злы ни сами желания, проистекающие из животной природы, а только действия, происходящие от них, и только тогда, когда они противоречат обязанностям людей (Гоббс, 1989).

После Великой Французской революции и выхода на доминирующие позиции буржуазии немецкий философ М. Штирнер (1806—1856) вошел в историю философии как ярко выраженный апологет эгоизма, в центре внимания которого — самодостаточность личности. Для того чтобы выявить характер этой самодостаточности, философ рассматривает дух как важнейший фактор социальной и индивидуальной жизни. В процессе становления дух отчуждается от плоти. Отчуждение является у М. Штирнера едва ли не центральным исследуемым процессом. Отрицая всякие нормы поведения, М. Штир-нер утверждал, что первоисточником права и морали являются сила и могущество отдельно взятой личности, а следовательно, проблемы отклоняющегося поведения как таковой существовать не может (Титаренко, 1984). Подобный образ мыслей неоднократно опровергался сторонниками марксизма.

По К. Марксу (1818—1883), девиантное поведение вызвано социальной несправедливостью, связанной с частной собственностью и эксплуатацией одного класса другим. Согласно историко-материалистическому учению, именно противоречиями материальной жизни, существующим конфликтом между производительными силами и производственными отношениями можно объяснить различные формы общественного сознания и его патологии. Представления о свободе, справедливости, праве, политике, морали, религии и других надстроечных явлениях и идеологических формах (следовательно, весь комплекс отношений, воззрений и институтов в сфере соционормативной регуляции и социальных отклонений) есть, согласно марксизму, продукт исторического развития, и поэтому их характеристика должна вестись с конкретноисторических позиций. Исторический материализм отвергает подход к моральным, правовым, политическим и иным идеям и нормам как к аб- страктным «вечным истинам». Это, разумеется, не означает отрицание общечеловеческих ценностей, «простых норм» и правил человеческого бытия (Кудрявцев, 1989). Соответственно, девиантное поведение также является продуктом отдельной эпохи и его надлежит рассматривать в контексте экономических, политических и социокультурных особенностей.

Дальнейшая история изучения девиантного поведения связана с возникновением и развитием капиталистических отношений в XIX веке. Общество в данный период все в большей степени начинает нуждаться в таких знаниях, которые можно было бы применить на практике с целью совершенствования производственных процессов. Такая потребность в прикладных знаниях, а не в умозрительных философских схемах дала сильный толчок развитию естествознания и науки в целом. На передний план выходит анализ происходящих процессов и явлений с его систематичным разделением объекта на отдельные предметы для более детального изучения сущности рассматриваемых феноменов. Поэтому XIX век стал начальным этапом развития дисциплинарного знания — в ряду научных проблем, которые в предыдущие периоды решались в рамках философских размышлений, начинают выделяться предметы для обособленного изучения отдельными дисциплинами. В частности, из сферы философии начинают выделяться социология, психология, закладываются основы биологических исследований.

В русле данных процессов находится и развитие знания о девиантном поведении, которое в XIX веке начинает разрабатываться в рамках биологического и социологического подходов. Ученые в данный период рассматривают отклонения в поведении человека не только как морально-нравственную реальность, но и как явление, детерминированное набором факторов: с одной стороны, биологической природой человека, с другой — происходящими в обществе событиями.

В рамках биологического направления исследований XIX века, связанных с изучением отклоняющегося поведения, прежде всего необходимо отметить работы итальянского врача-психиатра Ч. Ломброзо (1835—1909), предложившего биосоциологическую теорию, связывавшую преступное поведение человека с его анатомическим строением. Однако спустя некоторое время британским врачом Ч. Горингом (1870—1919) была доказана ошибочность теории Ч. Ломброзо, поскольку сходное анатомическое строение имеется как у преступников, так и у людей, которые никогда преступлений не совершали.

Важное место среди биологических теорий занимает эволюционный подход, предложенный Чарльзом Дарвином (1809—1882) на основе законов естественного отбора и наследственности. С точки зрения этого подхода ученые рассматривают различные аспекты человеческого поведения как проявление видовых наследственных программ.

В рамках биологического направления в XX веке получила дальнейшее развитие идея эволюционного подхода Ч. Дарвина в этологической концепции К. Лоренца, который объясняет различные феномены человеческого поведения, например агрессию, прежде всего врожденным инстинктом борьбы за существование (Лоренц, 1994). Также сторонником эволюционной теории асоциального поведения является генетик В. Эфроимсон, который доказывает, что последние тысячи лет эволюции создали условия преемственной передачи наследственных этических реакций (Эфроимсон, 1971).

В рамках биокриминологии в середине 60-х гг. XX века были проведены генетические исследования У. Пирса (1839—1914), которые привели к выводу, что наличие лишней Y-хромосомы у мужчин определяет их предрасположенность к криминальному поведению (Бэрон, Ричардсон, 2000). В то же время критики данного подхода замечают, что девиантность носителей лишней Y-хромосомы может быть следствием не хромосомной аномалии, а связанных с ней индивидуальных особенностей.

Также в XX веке получила развитие анатомическая теория, объясняющая природу девиантного поведения. В частности, У. Шелдон (1917—2007) обосновывал связь между типами сомато-физического строения человека и формами поведения, а также между типами темперамента и поведения (Гиппенрейтер, 1982).

Кроме традиционных биологических теорий появляются новые подходы, связывающие девиантное поведение с различными факторами. Среди других биологических детерминант девиантного поведения называют влияние гормонов. Даббс (1917—2007) и Моррис (1834—1896) на примере 4 тысяч ветеранов войны пришли к выводу о наличии связи между уровнем тестостерона и склонностью к антиобщественному поведению (Бэрон, Ричардсон, 2000). Исследование заключенных в 1970 году привело Г. Айзенка (1916—1997) к выводу, что генетически заложенные индивидуально-психологические характеристики личности соответствуют преимущест- венной направленности личности, т. е. экстра-вертированный тип личности, характеризующийся обращенностью личности на окружающий мир, более склонен к совершению преступлений, чем интравертированный — фиксирующийся на собственных интересах (Сельченок, 2000). Другие исследователи отмечают устойчивую связь между химической зависимостью и такими характеристиками, как повышенная чувствительность и пониженная способность переносить стресс (Нельсон-Джоунс, 2000). Дополнительными биологическими факторами девиантного поведения могут быть повреждения головного мозга, органические заболевания мозга, определенные свойства нервной системы.

В рамках социологического направления исследования отклоняющегося поведения в XIX веке самое важное место занимает концепция аномии Э. Дюркгейма (1994), в рамках которой девиантное поведение рассматривается как следствие нормативно-ценностной дезинтеграции общества (Дюркгейм, 1994). Идеи Э. Дюркгейма (1994) получили дальнейшее развитие в работах В. Парето (1848—1923), Р. Мертона (1910—2003), признающих в качестве ведущих причин девиантного поведения противоречия между классами и различными социальными силами, например, новаторами и консерваторами (Кравченко, Добренькова, 1996).

Другой, получившей распространение в XX веке, стала концепция, связанная с анализом типов взаимодействия общества с человеком-девиантом. К такого рода теориям относится концепция социолога Г. Беккера (1961), названная «теорией стигматизации», так как она объясняет девиантное поведение способностью влиятельных групп общества ставить клеймо «девианта» членам менее влиятельных социальных групп (Беккер, 1961). Другой представитель теории стигматизации, И. Гоффман (1984), выделяя три типа стигмы, дихотомически разделил людей на «нормальных», чье поведение совпадает с общественно ожидаемым, и «стигматизированных», чей внешний вид и образ жизни отклоняется от общепринятых норм той или иной социальной общности (Гофман, 1984).

Среди социологических концепций, объясняющих девиантное поведение, получивших развитие в XX веке, можно также назвать теорию структурной напряженности, которая характеризует сущность девиантного поведения как следствие разочарования личности законными способами достижения своих целей (Рит-цер, 2002). Согласно другой социологической теории — инвестирования, сущность девиантно- го поведения заключается в отсутствии в жизни человека каких-либо ценностей (Ритцер, 2002). Теория же привязанностей, или дифференцированного общения, сущность девиантного поведения определяет как утрату людьми тенденции проявлять симпатию или даже любить тех, к кому они испытывают привязанность (Ритцер, 2002). Сущность девиантного поведения может быть описана и с помощью понятия «социальная роль». Так, согласно ролевой теории социального поведения (Дж. Мид, 1996 и др.), люди могут принимать на себя различные роли, в том числе и роли девиантов (Добренькова, 1996).

В целом, в XX веке продолжается дальнейшая дифференциация знания о девиантном поведении, которая выражается в развитии все большего количества подходов в рамках различных дисциплин. В этом плане одним из плодотворных направлений исследования девиантного поведения в XX веке стало психологическое, стремящееся найти причины поведенческих отклонений в психике человека, в изменениях структуры личности, особой организации различных сфер сознания, т. е. во внутреннем мире человека.

Психодинамические теории, вышедшие из психоанализа З. Фрейда (1856—1939), раскрывают источник отклонений в поведении человека как результат постоянного конфликта между бессознательными влечениями. Существенную роль в динамике внутренних конфликтов играют неблагополучные объектные отношения (отношения с родителями, выступающими главными объектами в мире ребенка), влияя на поведение личности на протяжении всей ее жизни и выступая в форме различных психических патологий (Кернберг, 2001).

Дальнейшие исследования сущностных характеристик девиантного поведения в рамках психоаналитической ориентации развивают неофрейдисты через природу агрессивности, которая в психоаналитических работах считается первопричиной насильственных преступлений. Агрессивную энергию разрушения вызывают врожденные неосознаваемые влечения: у З. Фрейда (2005) — это либидо; у А. Адлера (1991) — достижение цели превосходства над другими; у Э. Фромма (1998) — мазохистские стремления к смерти, страданию; у К. Хорни — стремление к безопасности, потребность в удовольствии; у В. Шутца — потребность в поддержке и одобрении со стороны ближайшего окружения (Змановская, 2004).

Порожденный в ходе дискуссий с психоаналитическими теориями, весьма популярный в

XX веке в психологии развития и детской психологии экзистенциально-гуманистический подход рассматривает отклонения в поведении как следствие потери ребенком согласия со своими собственными чувствами и невозможности найти смысл и самореализоваться в сложившихся условиях воспитания. В отличие от психоанализа, рассматривающего личность как детерминированную бессознательными процессами, экзистенциально-гуманистическая психология делает акцент на высших проявлениях личности, таких как ее духовное бытие и самоактуализация.

Наибольший интерес в рамках экзистенциального подхода заслуживает концепция австрийского психиатра В. Франкла, определяющая нормальность и аномальность личности особенностями ее позиции по отношению к жизни и смерти (Франкл, 1990). В этом же русле экзистенциальная феноменология У. Садлера (1989) объясняет природу аномии реализацией или не-реализованностью экзистенциальных возможностей человека (Захарова, 2005).

Следующим значительным подходом в психологии девиантного поведения является бихевиоризм, который в отличие от психоаналитического и экзистенциально-гуманистического подходов, ориентирующихся преимущественно на изучение внутренней динамики развития личности, изучает непосредственно наблюдаемое поведение.

Представители бихевиоризма и необихевиоризма Б. Скинер (1904—1990), Е. Торндайк (1874—1949), Д. Уотсон (1878—1958) и другие доказывают, что окружающая среда полностью определяет сущность поведения человека, в том числе и поведения с девиациями (Добренькова, 1996). А теория социального научения, разработанная А. Бандурой, представляет плодотворное развитие классической теории научения, в соответствии с которой девиантное поведение человека социально обусловлено, поскольку за ним стоят сложнейшие навыки, требующие специального научения (Бандура, 2000).

В рамках необихевиористской теоретической ориентации социальной психологии необходимо отметить концепцию фрустрации — агрессии Н. Миллера и Д. Долларда (1980), заключающуюся в том, что наличие агрессивного поведения всегда предполагает существование фрустрации и наоборот (Dollard et al., 1980). Наряду с анализом девиантного поведения в условиях действия социальных факторов необи-хевиористская социально-психологическая ориентация имеет дело с межличностным взаимодействием, развиваемым в теории взаимодейст- вия исходов Д. Тибо и Г. Келли (Kelley, Thibaut, 1986) и теории социального обмена Д. Хоманса (Homans, 1974). В рамках данных теорий вероятность проявления девиантного поведения может быть объяснена выгодой для индивида.

Следующим ведущим направлением зарубежной социальной психологии является когнитивизм, в рамках которого изучение девиантного поведения получило своеобразный ракурс. С позиций так называемых теорий соответствия (Heider, 1982; Newcomb, 1953; Festinger, 2002; Osgood, Tannenbaum, 1955) девиантное поведение может быть объяснено особенностями когнитивной системы девианта, направленной на проявление девиаций в тех или иных формах — агрессия, зависимость, преступность и т. д. Таким образом, девиантное поведение выступает как результат отношения когнитивной структуры девианта к социальным нормам, ожиданиям, выражающимся в отклонении от них.

В рамках интеракционистской ориентации социальный психолог Т. Шибутани (1999) определяет девиантное поведение в трех типах:

• 1)    стремление приспособиться к нормам и ценностям эталонной группы, чьи картины мира отличаются от взглядов людей, обладающих престижем и властью;

• 2)    девиантное поведение возникает импульсивно — в результате временной утраты самоконтроля, особенно под влиянием сильного возбуждения;

• 3)    третий тип девиантного поведения ком-пульсивен. Такие нарушения, как употребление наркотиков, сильные оскорбления при слабой провокации и алкоголизм, являются фиксациями (Шибутани, 1999).

3.    Результаты

Кроме рассмотренных теорий зарубежной социальной психологии стоит отметить теорию агрессии как социально-психологического явления, концепцию социальных отклонений Р. Харре (2003) и теорию поведения добровольного риска С. Линга (2003), которые свидетельствуют о том, что девиантное поведение — результат сложного взаимодействия процессов, происходящих в обществе и сознании человека. Девиантное и нормативное поведение — две равноценные составляющие социально-ролевого поведения. Преодоление фрустрации — препятствия, вставшего на пути достижения цели, проявляется через социально значимые действия. Любое девиантное поведение предполагает не только стремление разрушить или сместить фрустрирующий блок, но и концентрацию энергии (физической и психической), необходимой для осуществления замысла. Антифрустрирую- щее действие всегда сопровождается долей риска, но не обязательно носит разрушительный характер. Характер девиантного поведения, направленность энергетического потенциала человека зависят, во-первых, от того, как он научен отвечать на возникающие трудности (путем созидательных или разрушительных действий); во-вторых, от того, каким образом общество стимулирует социально-инновационные, созидательные действия личности (Крэйхи, 2003).

Отечественные психологические исследования XX века по проблемам девиантного поведения главным образом посвящены трудным детям и подросткам, которые представляют собой группу повышенного социального риска либо уже сформировавшихся преступников. Л. С. Выготский (2000), А. Н. Леонтьев (1977), С. Л. Рубинштейн (2007), Д. И. Фельдштейн (1987), С. А. Беличева (1994), В. Н. Мясищев (1988) и другие отмечают, что поведение подростков отличается рядом особенностей: недостаточностью жизненного опыта и низким уровнем самокритики, внушаемостью и импульсивностью, стремлением к престижу в референтной группе и обостренным чувством независимости и т. д. Эти особенности могут быть нейтрализованы либо направлены в социально положительное русло лишь при оптимальных условиях воспитания, в противном же случае они приобретут негативную направленность.

Братусь Б. С. определяет девиантное поведение как отклонения в функционировании механизмов личностно-смысловых устремлений, а именно деформировании связей реальных и идеальных целей как основы осуществления текущей деятельности. На уровень же психического здоровья личности негативно влияет как «слипание» идеальных и реальных целей, так и иной, полярный вариант — гиперразведение этих целей (Братусь, 1988).

Агеева Л. Г. (2005) рассматривает дефект социализации личности как источник девиантного поведения. Дефект определяется как источник, формирующий критические ситуации социального функционирования личности. В данном контексте дефект социализации может быть рассмотрен как характеристика деформации личности под воздействием критической ситуации взаимодействия личности с социумом (Агеева, 2005).

Платонов Ю. П., разрабатывая социальную психологию поведения на основании изучения подростков, соглашается с точкой зрения Е. В. Змановской и определяет девиантное поведение как устойчивое поведение личности, отклоняющееся от наиболее важных социальных норм, причиняющее реальный ущерб обществу или самой личности, а также сопровождающееся ее социальной дезадаптацией (Платонов, 2006).

Отечественную социальную психологию девиантного поведения развивает Ю. А. Клейберг, который, исследуя подростковые группы, рассматривает девиантное поведение как социально-психологический феномен в контексте диспо-зиционной системы личности (Клейберг, 2004).

Таким образом, проведенный теоретикометодологический анализ проблемы содержательных характеристик девиантного поведения как социально-психологического явления позволяет сделать следующие выводы.

В период античности «девиантные» поступки являлись отклонениями от добродетельной жизни, нарушением принципа умеренности, формой морального зла. Античная этика предполагала регламентацию поступков индивида с помощью разума, способного направлять его поведение.

Рассуждения средневековых мыслителей об отклоняющемся поведении сводились к тому, что «аморальные» поступки человека рассматривались как вторичный продукт божественной воли, безусловно, восходящий к первоисточнику и не связанный с социальной действительностью. Несмотря на такое «внешнее» объяснение поведения человека, следует отметить, что именно в христианстве закладываются представления о конструктивности и деструктивности поведения человека как важнейших аксиологических критериях.

Девиантное поведение в работах философов и мыслителей, начиная с античности и до XIX века, рассматривалось в основном с морально-нравственных позиций. В таком ракурсе оно воспринимается как целостное явление, объясняемое на основе критериев добра и зла. Такой подход дает нам достойные ответы на многие вопросы, связанные с объяснением природы девиантного поведения, намечая основные направления изучения феномена отклонений в поведении — особенностей внутреннего мира индивида и социальных отношений. Однако, как уже было отмечено, девиантное поведение рассматривается еще достаточно обобщенно — так, влияние разумного начала человеческой природы пока еще только интуитивно воспринимается как возможность преодоления морального зла, но, по сути, не рассматриваются конкретные механизмы, условия, факторы, способствующие снижению вероятности проявления отклонений в поведении. В то же время так называемое «животное» начало человека не обязательно подталкивает человека на проявление недостойных поступков, а только при определенных условиях; равно как и «разумный» человек не всегда способен только на добродетельные действия. Поэтому необходимость дальнейшего изучения сущности девиантного поведения определила тенденцию более детального анализа феномена отклоняющегося поведения.

Биологические теории объясняют девиантное поведение с позиции биологических детерминант человеческого поведения. Однако результаты исследований в данной области показывают, что их действие не имеет прямого влияния, а только создает предрасположенность к проявлению девиаций. Кроме этого, современные знания позволяют говорить о том, что наследуется не какая-то конкретная форма девиантного поведения (например, преступность), а определенные индивидуально-типические свойства, увеличивающие вероятность формирования девиантности, например, импульсивность или стремление к лидерству. Поэтому для понимания сущности девиантного поведения необходимо учитывать также факторы другой плоскости, наиболее значительными из которых являются детерминанты, связанные с социальными отношениями.

Социологические концепции традиционно объясняют явление девиантного поведения действием социальных факторов, то есть особенностями социальных отношений в тот или иной период развития общества. Однако, наряду с макросоциальными факторами, в социологическом направлении девиантное поведение также объясняется и микросоциальными факторами. Так, в теориях социальной напряженности и инвестирования важное значение приобретает активность отдельного индивида в проявлении девиаций в поведении, что и закономерно, поскольку социум представляет совокупность отдельных субъектов. Поэтому сущность девиантного поведения может быть выражена как результат социального взаимодействия и социальных взаимоотношений.

Таким образом, в зарубежной психологии сущность различных форм девиантного поведения раскрывается действием внутриличностных процессов. В то же время в большинстве представленных концепций отклоняющееся поведение человека обусловлено также и социальным опытом, то есть теми или иными событиями, отношениями, происходящими с человеком в процессе его жизнедеятельности. Представители же бихевиоризма считают девиантное поведение результатом воздействия только социальной окружающей среды. В этом плане мы уже можем наблюдать ориентацию зарубежных психологических теорий на взаимодействие социальных и психологических факторов. Подобных позиций придерживаются в рамках своих теоретических разработок и отечественные психологи.

В целом, отечественные психологические исследователи девиантного поведения также придерживаются той линии, согласно которой отклонения в поведении имеют социально-психологическую обусловленность. При этом стоит отметить своеобразный акцент на изучении девиантного поведения в подростковом возрасте, что объясняется решающим значением данного периода в жизни человека в плане трансформации социальных воздействий в личностные особенности подростка. И этим значимым пунктом является формирование ценностно-смысловой сферы личности подростка, которое переводит воздействия факторов социализации в личностный план в виде трансформации социальных ценностей в готовую систему ценностей личности.

4.    Обсуждение

В результате проведенного теоретикометодологического анализа как отечественной, так и зарубежной литературы по проблеме девиантного поведения можно сказать о том, что представленный спектр взглядов на явление девиантного поведения позволяет судить о достаточно высокой степени проработанности данной проблемы.

Однако рассмотрение девиантного поведения в различных аспектах упускает из виду системность феномена девиантного поведения. Так, ученые, придерживающиеся биологических и психологических подходов, пытаются объяснить девиации природными факторами, психологическими особенностями самой личности. Природные предпосылки некоторых особенностей психики, конечно, имеются, но действуют они не прямо, а через социальные факторы. В свою очередь, социальные концепции сущности девиантного поведения раскрывают его как результат социальных процессов, социальных отношений. Однако они не объясняют, почему в одних и тех же социальных условиях люди ведут себя по-разному, например, далеко не все представители беднейших слоев проявляют девиантность и наоборот.

В русле обозначенного генезиса изучения девиантного поведения дальнейшее развитие знания о девиантном поведении необходимо рассматривать в двух направлениях:

Такая сложность явления девиантного поведения закономерно приводит к множеству вопросов, ответы на которые ученые видят в разных аспектах. Дискуссии, обсуждения подобных вопросов и общие тенденции развития науки привели к построению междисциплинарных, комплексных концепций девиантного поведения.

С данных позиций прежде всего следует вернуться к философскому осмыслению явления отклоняющегося поведения. Для понимания источника девиантного поведения философия традиционно обращается к понятию морального зла. Отечественный исследователь А. П. Скрипник относит к причинам проявления и эскалации морального зла наличие противоречивых тенденций в культуре, которые определяют возможность их разрыва и развития одной из них за счет существования другой, тем самым формируя вероятность впадения во зло (Скрипник, 1992). Таким образом, девиантное поведение осмысливается в рамках глобальных, общественных процессов. В этом же русле С. Е. Степанова определяет девиантное поведение как «побочный продукт жизнедеятельности общества, выступающий необходимым механизмом саморегуляции общественных процессов» (Степанова, 2004).

Синтетическую форму возникновения морального и социального зла предлагает отечественный этик П. А. Кропоткин, совместивший представления о природной укорененности агрессивности и возможности ее реализации в социальной форме (Кропоткин, 1991). Взгляды П. А. Кропоткина созвучны с концептуальным осмыслением природы человека Э. Фроммом, опирающимся на положение о том, что большинство агрессивных проявлений личности состоит не в отдельных инстинктах, а в целом личностном выражении — с одной стороны, человек становится агрессивным потому, что он таков по природе, с другой стороны, истоки агрессивности и садизма следует искать в характере, который формируется под влиянием ценностей, обычаев, традиций, норм (Фромм, 1998). В целом, в диалектическом контексте Е. С. Медведева рассматривает девиантное поведение как «определенное существование сущности поведения человека, предполагающее нарушение социальных норм в обществе» (Медведева, 2005).

Подход, несколько отличный от предыдущих, но также являющийся, по сути, синтезированным, предлагается известным социологом Н. Смелзером, который пытается упорядочить антропоцентрический, психологический и социальный подходы, предлагая взглянуть на девиацию как на процесс развития. Он выделяет восемь факторов в развитии «девиантной карьеры»: создание норм, сущность норм, совершение девиантного поступка, признание поступка девиантным, признание человека девиантным, стигматизация, следствия стигматизации, коллективные формы девиации, которые выстроены в порядке генезиса девиации (Толстых, 1988).

Итак, «синтезированные» концепции девиантного поведения дополнительно свидетельствуют о сложном комплексе факторов, участвующих в проявлении и развитии отклоняющегося поведения человека. Речь опять заходит о том, что девиантное поведение, как и вообще поведение человека, строится исходя из индивидуальных особенностей и под влиянием социальных взаимоотношений.

Таким образом, учитывая многообразие взглядов, девиантное поведение представляется как результат социальных процессов, сложных взаимоотношений между обществом и конкретной личностью. С одной стороны, мы видим, что в самом обществе имеются серьезные причины для возникновения девиантного поведения, например, социальная дезорганизация и социальное неравенство. С другой стороны, мы закономерно приходим к пониманию роли индивидуальности конкретного человека в процессе социализации его личности и в условиях конкретной ситуации. В итоге отклоняющееся поведение личности предстает как сложное социально-психологическое явление, обусловленное взаимосвязями биологических предпосылок, развития личности и ее взаимодействия с социальной средой, социумом. В этом смысле девиантное поведение как явление целесообразно рассматривать под углом зрения социальнопсихологического подхода (Salakhova, 2015).

Социально-психологический аспект исследования девиантного поведения соответствует предмету социальной психологии. Во-первых, проблема девиантного поведения зависит от соотношения личности и общества, их взаимосвязи и взаимодействия. Во-вторых, девиантное поведение зависит от положения личности в группе — динамики развития межличностных отношений в девиантных группах, самой природы совместной деятельности девиантов в группах и формы складывающегося общения и взаимодействия. И, наконец, особенности девиантного поведения зависят от формирования личностных характеристик индивида.

Учитывая вышесказанное, определим девиантное поведение как сложный комплекс поступков, действий человека, который в онтогенезе формируется под влиянием социальной окружающей среды, социальных отношений и, в целом, социального опыта, и поэтому важным периодом в данном процессе выступает подростковый и молодой возраст; далее, в процессе социализации развиваются личностные особенности, модулирующие отклонения от социальных норм; в итоге формируется поведение с девиациями как результат взаимосвязи социальных факторов и особенностей личности. Таким образом, девиантное поведение — это сложный комплекс поступков, действий человека, который в процессе социализации формирует личностное отношение к социальным нормам, заключающееся в том, что в конкретных социальных ситуациях происходит выбор в пользу отклонения от данных норм (Salakhova, 2015).

6.    Рекомендации

Статья может быть полезна психологам, педагогам и социальным работникам и другим специалистам, работающим с различного рода девиациями, а также использована при подготовке студентов-психологов для работы в области профилактики асоциального поведения.

• 1.    Агеева Л. Г. Дефект социализации личности учащихся общеобразовательной школы // Вестн. социальной работы. 2005. Вып. 6. С. 113—119.

• 2.    Бандура А . Подростковая агрессия: изучение влияния воспитания и семейных отношений. М. : Апрель Пресс : Эксмо-Пресс, 2000. 509 с.

• 3.    Беккер Г . Современная социологическая теория. М. : Иностранная литература, 1961. 325 с.

• 4.    Беличева С. А . Основы превентивной психологии. М. : РИЦ Консорциума «Социальное здоровье России», 1994. 221 с.

• 5.    Братусь Б. С . Аномалии личности. М. : Мысль, 1988. 304 с.

• 6.    Бэрон Р . Агрессия : учеб. пособие / под ред. Р. Бэрона, Д. Ричардсон. СПб. : Питер, 2000. 351 с.

• 7.    Выготский Л. С . Психология. М. : Апрель Пресс : Эксмо-Пресс, 2000. 1007 с.

• 8.    Гиппенрейтер Ю. Б . Психология индивидуальных различий. М. : Изд-во МГУ, 1982. 319 с.

• 9.    Гоббс Т . Сочинения : в 2 т. М. : Мысль, 1989. С. 129.

• 10.    Гофман И . Представление себя другим. Современная зарубежная социальная психология. М. : Изд-во МГУ, 1984. С. 188—196.

• 11.    Гусейнов А. А . Этика. М. : Гардарика, 2002. 472 с.

• 12.    Добренькова В. И . Американская социологическая мысль. М. : Междунар. ун-т бизнеса и управления, 1996. 556 с.

• 13.    Дюркгейм Э . Самоубийство: социологический этюд. М. : Мысль, 1994. 399 с.

• 14.    Ефимова О. И., Ощепков А. А., Салахова В. Б . Личность и девиация: ценности и смыслы. Технологии коррекции. Ульяновск : УлГУ, 2015. 388 с.

• 15.    Захарова Е. А . Гуманистические подходы к процессу преодоления девиантного поведения подростков в педагогических исследованиях России, США, Канады : дис. … канд. психол. наук. М., 2005. 190 с.

• 16.    Змановская Е. В . Девиантология : учеб. пособие. М. : Академия, 2004. 288 с.

• 17.    Кернберг О. Ф . Агрессия при расстройствах личности и перверсиях. М. : Класс, 2001. 367 с.

• 18.    Клейберг Ю. А . Социальная психология девиантного поведения. М. : Сфера, 2004. 416 с.

• 19.    Кон И. С . Психология ранней юности : кн. для учителя. М. : Просвещение, 1989. 255 с.

• 20.    Кравченко Е. И., Добренькова В. И . Американская социологическая мысль. М. : Междунар. ун-т бизнеса и управления, 1996. 556 с.

• 21.    Кропоткин П. А . Этика: избр. тр. М. : Политиздат, 1991. 491 с.

• 22.    Крэйхи Б . Социальная психология агрессии. СПб. : Питер, 2003. 336 с.

• 23.    Кудрявцев В. Н . Социальные отклонения. М. : Юридическая литература, 1989. 365 с.

• 24.    Леонтьев А. Н . Деятельность. Сознание. Личность. М. : Академия, 2005. 352 с.

• 25.    Личко А. Е . Психопатии и акцентуации характера у подростков. 2-е изд. Л. : Медицина, 1983. 255 с.

• 26.    Лоренц К . Агрессия (так называемое «зло»). М. : Прогресс : Изд. фирма «Универс», 1994. 271 с.

• 27.    Медведева Е. С . Сущность и существование девиантного поведения : дис. … канд. филос. наук. Красноярск, 2005. 180 с.

• 28.    Мид Дж. Интернализированные другие и самость. Американская социологическая мысль / под ред. В. И. Добренькова. М. : Изд-во Междунар. ин-та бизнеса и управления, 1996. С. 225.

• 29.    Мясищев В. Н . Психология отношений. М. : Ин-т практич. психологии, 1998. 362 с.

• 30.    Нельсон-Джоунс Р . Теория и практика консультирования. СПб., 2000. 456 с.

• 31.    Платонов Ю. П . Социальная психология поведения : учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по направлению и специальностям психологии. СПб. : Питер, 2006. 459 с.

• 32.    Психологическая типология : хрестоматия / сост. К. В. Сельченок. Минск : Харвест ; Moscow : АСТ, 2000. 590 с.

• 33.    Рабинович В. Л . Августин, Аврелий (Блаженный). Исповедь. История моих бедствий. Ин-т человека АН СССР. М. : Республика, 1992. 335 с.

• 34.    Ритцер Дж . Современные социологические теории. СПб. : Питер, 2002. 686 с.

• 35.    Рубинштейн С. Л . Основы общей психологии. СПб. : Питер, 2007. 720 с.

• 36.    Садлер У. А. & Джонсон Т. Б. Лабиринты одиночества : пер. с англ. / сост., общ. ред. и предисл. Н. Е. Покровского. М. : Прогресс, 1989.

• 37.    Скрипник А. П . Моральное зло в истории этики и культуры (над чем работают, о чем думают философы). М. : Политиздат, 1992. 351 с.

• 38.    Степанова С. Е . Нравственное сознание и поведение молодежи в современных условиях : ав-тореф. дис. … канд. филос. наук. Чебоксары, 2004. 25 с.

• 39.    Титаренко А. И . Антиидеи: опыт социолого-этического анализа. М. : Политиздат, 1984. 478 с.

• 40.    Толстых А. А . Взрослые и дети: парадоксы общения. М. : Педагогика, 1988. 125 с.

• 41.    Фельдштейн Д. И . Психология современного подростка. М. : Педагогика, 1987. 240 с.

• 42.    Франкл В . Человек в поисках смысла. М. : Прогресс, 1990. 368 с.

• 43.    Фрейд З . Введение в психоанализ (лекции). СПб. : Питер, 2005. 384 с.

• 44.    Фромм Э . Анатомия человеческой деструктивности. М. : АСТ-Лтд, 1998. 672 с.

• 45.    Шибутани Т . Социальная психология. Ростов н/Д. : Феникс, 1999. 540 с.

• 46.    Эфроимсон В . Родословная альтруизма // Вопр. философии. 1971. № 6. С. 193—213.

• 47.    Adler F . Criminolodgi. New York: McGraw-Hill, 1991. 595 p.

• 48.    Dollard J. [et al.]. Frustration and Aggression. Westport : Greenwood Press, 1980. 209 p.

• 49.    Festinger L. A . Theory of Cognitive Dissonance. Stanford : Stanford University Press, 2002. 291 p.

• 50.    Heider F . The Psychology of Interpersonal Relations. London : Psychology Press, 1982. 336 p.

• 51.    Homans G. C . Social Behavior: Its Elementary Forms. Boston : Houghton Mifflin Harcourt P, 1974. 352 p.

• 52.    Horney K . Self-Analysis. N. Y. : W. W. Norton & Co. 1942. P. 283.

• 53.    Kelley H. H . The social Psychology of Groups. New Jersey : Transaction Publishers, 1986. 339 p.

• 54.    Newcomb T. M . An Approach to the Study of Communicative Acts // Psychological Review, 1953. Vol. 60. P. 393—404.

• 55.    Osgood C. E . The Principle of Congruity in the Prediction of Attitude Change // Psychological Review. 1955. Vol. 62. P. 42—55.

• 56.    Salakhova V. B. [et al.]. Theoretical review of scientific approaches to understanding crisis psychology // Mediterranean Journal of Social Sciences. 2015. Т. 6, № 2. P. 241—249.