Диалектический принцип противоречия как дидактический ресурс формирования критического мышления

Критическое мышление в современном противоречивом и динамичном мире стало настолько востребованным феноменом, что требование его формирования включено в новые образовательные стандарты высшего образования, несмотря на известный консерватизм этой сферы деятельности.

Конструктивная критика должна базироваться на разработанных и бесспорно принятых всем научным сообществом критериях. Но сама система критериев неоднократно подвергалась и подвергается сомнению.

В современной дидактике сложился плюрализм рассмотрения и подходов к формированию данной способности мыслящей субъективности. Так, в ряде вузов США, Канады и некоторых стран Европы критическое мышление выделено даже в особую учебную дисциплину. Такой подход получил название дидактического. Однако в этих учебниках и программах нет единства в характеристике критического мышления. Несмотря на это обстоятельство критическое мышление настойчиво приобретает статус самостоятельной учебной дисциплины, в фундамент которой положена современная интерпретация аристотелевой формальной логики. Ориентация логических средств анализа на практические приложения в конкретных гуманитарных, социально-политических и естественнонаучных сферах; учёт субъек- тивного, личностного фактора при проведении разных уровней анализа, внимание к анализу различных видов ошибок в формальном процессе рассуждения - всё это есть позитивистская платформа в эпистемологии со всем её формализмом и отучением от разумного мышления. Авторы указанного подхода утверждают, что реконструированная история философской мысли, органически входит в критическое мышление в качестве важнейшей предпосылки учебного курса [1]. Это безусловно, если теоретическую опору искать в позиции Фихте, Конта, Поппера, Витгенштейна и других позитивистов и неопозитивистов.

Научный поиск общепринятых измерений критического мышления должен идти по классической линии в истории философии: Б. Спиноза, Н. Кузанский, Г. Гегель, К. Маркс, демонстрировавших глубокое понимание критического мышления. Это список великих европейских философов прошлых веков достойно продолжили и продолжают философы-гегельянцы - наши соотечественники Э.В. Ильенков и Г.В. Лобастов.

Диалектическое мышление через его центральную категорию единства противоположностей - имплицитно предполагает и побуждает к критическому мышлению. Философская прозорливость Гегеля воплотилась в синергетике, системном подходе, системном анализе. Диалектика, в отличие от позитивизма, с самого начала своего становления оттачивает острие самокритики.

«А что, если?...» - основной вопрос критического мышления, вопрос, который должен сопровождать изучение закономерностей любой учебной дисциплины. Этот вопрос должен приобрести характер внутренней интеллектуальной потребности, поскольку означает выработку суждения по определенному вопросу и способность отстоять эту мысль логическими доводами. Для этого вида мышления необходимо внимание к аргументам оппонента и их логическое осмысление. Вот тут-то и формируются противоположные подходы к сущности критического мышления между позитивизмом и диалектической логикой [2].

Э.В. Ильенков, диалектически анализируя и органически соединяя Гегеля и Маркса, выводит сущность критического мышления через природу конфликта «между ограниченно-верным формализмом, с одной стороны, и конкретным богатством реального предмета, с другой». Предметом критического мышления в диалектической логике выступает конфликт между абстракцией мышления и конкретностью объекта в мышлении, что и представляет собой диалектику, противоречивость самого объекта [3].

Для Ильенкова одним из критериев критического мышления выступает способность выявлять противоречие как крайнее отношение противоположностей и разрешать его. Эта мыслительная процедура выражается в умении полемизировать с самим собой. В этом различении объективно, неразрывно существующих противоположностей, составляющих сущность предмета, и выражается в основанном на разуме мышление. Диалектически мыслящий человек умеет взвешивать все достоинства и недостатки вещи при изменении условий и обстоятельств («что, если?»), умеет моделировать различные ситуации (тут уж не упрекнешь человека в ущербности научных знаний!) Человек же, недиалектически мыслящий, выдвигающий лишь аргументы в защиту своего непротиворечивого тезиса, всегда терпит поражение от оппонентов. Игнорирование реаль- ных обстоятельств приводит такое мышление к «тощей абстракции», которая выдается за абсолютную истину, как «непротиворечивый» внутри себя тезис. Недиалектически мыслящее сознание не выдерживает противоречия, способно видеть только положительную (позитивную), внешнюю сторону предмета. Подобная ситуация складывается в современной педагогике, проповедующей и активно насаждающей интерактивные формы обучения. Не оставив разумному мышлению, различающему противоречия, никакого шанса, обрекая тем самым мышление на «беспомощное барахтанье в сетях эгоистического инфантилизма» [4], по едкому выражению психолога Ж. Пиаже, невозможно ни решить, ни осмыслить проблем. Все это позерство и софистика лишь консервируют в студенте некритичность мышления, обы-денностьсознания.

Демонстрируя вершину критического мышления, Гегель в правильном отношении расставляет диалектическое противоречие и запрет на противоречие: закон мышления - диалектическое противоречие, а запретность противоречия - иллюзия мышления. Все встало с головы на ноги [5]. Бесспорно, приобщение к принципам анализа великого философа не оставляет сомнения в том, что Гегель - это образец критического мышления.

Диалектическое мышление осознает, что действительная «всеобщность» таится вовсе не в тождестве одной вещи другой, а в неизбежном превращении каждой вещи в ее собственную противоположность.

Основываясь на глубоком анализе диалектического способа познания Г. Гегеля, философ Г.В. Лобастов даёт ответ на вопрос о критериях критического мышления: «Критическое мышление есть диалектическое мышление. Мышление зависит от предмета. Собственные же принципы мышления могут быть только формальными, т.е. выражающими предельные абстрактно-всеобщие формы осуществимости мыслительного процесса внутри содержания предметной действительности» Поэтому они безразличны к этому содержанию. И, тем не менее, они должны быть всеобщими формами именно предметного содержания» [6].

Вся философия Гегеля представляет собой мышление о мышлении. Категория мышления представляет собой родовое понятие по отношению к понятию критического мышления. Как же определить мышление? «Мышление» можно и нужно исследовать только в словесной форме его «внешнего обнаружения». В этом-то и состоит главная заслуга Гегеля перед цивилизованным человечеством: глубочайший критический анализ феномена мышления, по сути, наносит сокрушительный удар по неопозитивистскому (формальному) подходу к толкованию мышления, которое господствует в современном образовании.

Складывается парадоксальная ситуация: «обогащение» Федеральных государственных образовательных стандартов высшего образования компетенцией критического мышления не получает критического осмысления со стороны чиновников, теоретиков и практиков в сфере образования, представляя собой ещё один канал усиления формализации системы российского образования.