Динамика лексической системы чирской группы донских говоров Волгоградской области

С началом третьего тысячелетия не остается сомнений, что язык – это живая динамическая самоорганизующаяся система, адаптирующаяся к естественной и социальной среде через познание и общение в условиях взаимодействия био-, психо-, социосферы. Динамика предстает в языке за счет многочисленных изменений на всех его уровнях, и изменения не только представляют постоянное качество языка, но и являются его сущностью: языковые изменения, главными свойствами которых являются бесконечность и постоянность, создают язык [6].

Характер многих языковых изменений возможно выявить только при сопоставлении современного значения с более ранним. Соотношение языковой структуры и языкового развития играет здесь особо важную роль, поскольку «синхронные отношения есть принципиально лишь промежуточные стадии в общественном развитии». Языковая динамика – это не частный случай, а элементарный базовый признак языка» [2, с. 123].

Изучение диалектной лексики на синхронном срезе подразумевает статистическое констатирующее описание и инвентаризацию лексических единиц того или иного говора. Для полного комплексного и глубокого исследования развития лексико-семантической системы языка необходим и исторический ракурс изучения, т. е. диахронический подход. Исклю-

Результаты исследования современной лексической системы донских говоров Волгоградской области

10%

30%

• ■    Лексические единицы, полностью совпадающие с данными СДГВО

• ■    Лексические единицы, частично совпадающие с данными СДГВО

• ■    Лексические единицы зафиксированы в СДГВО, но в речи жителей в настоящее время не встречаются

• ■    Лексические единицы зафиксированы в речи местных жителей, но отсутствуют в СДГВО

чительно устный характер говоров затрудняет непосредственное изучение лексики в диахронии. Это возможно только при сопоставлении данных языка 2–3 поколений носителей говора и более ранних исследований, проведенных диалектологами [8].

Одной из продуктивных методик исследования диалектной лексики является привлечение диалектных словарей, которые необходимы для сопоставления значения той или иной лексемы исходной диалектной области. Анализ предыдущих стадий развития позволяет делать выводы о современном состоянии лексической системы казачьих говоров Волгоградской области.

Донские говоры Волгоградской области впервые были рассмотрены В.И. Далем в его статье «О наречиях русского языка», которая была опубликована в 1852 г. В это же время ученые В. Григорьев, П.П. Дубровский, П.П. Петров собирали диалектные слова и классифицировали их по языку-источнику. В начале XX в. А.В. Миртов опубликовал «Донской словарь». Научное исследование волго- градских говоров началось с 1932 г. На кафедре русского языка Сталинградского педагогического института [5]. Большой вклад в изучение донских говоров Волгоградской области внесли такие ученые, как Л.М. Орлов, И.Г. Долгачёв, Р.И. Кудряшова, В.И. Супрун, Е.В. Брысина.

Говоры казаков, проживающих на территории нынешних Ростовской и Волгоградской областей (бывшая область Войска Донского), являются раннепереселенческими, что определяет их специфику и место в системе русской диалектологической системы. Донские говоры по своим фонетическим, грамматическим, лексико-семантическим, словообразовательным чертам сохраняют сходство с другими русскими диалектами, прежде всего с восточной группой южновеликорусского наречия: рязанскими, воронежскими, тамбовскими, курскими, орловскими [4, с. 60, 61].

По классификации Л.М. Орлова, донские говоры Волгоградской области делятся на три группы: хоперские, медведицкие, чирские [10, с. 29]. Очертания этих групп сближаются с границами старых административных округов бывшей области Войска Донского: хоперские занимают территорию бывшего Хоперского округа (административный центр – станица Урюпинская, ныне г. Урюпинск), медведиц-кие распространены на территории бывшего Усть-Медведицкого округа (административный центр – станицы Усть-Медведицкая, ныне г. Серафимович), чирские охватывают территорию Второго Донского округа (административный центр – станица Нижнечирская).

Изучение современных донских говоров Волгоградской области позволяет посмотреть их динамику, т. к. можно сравнить лексический материал, собранный за последние 10 лет, с данными «Словаря донских говоров Волгоградской области». «Начало словаря восходит к 1959 г., когда его авторы начали организовывать полевые экспедиции, на базе записей которых и стал составляться данный словарь» [8]. Для исследования современной лексической системы донских говоров Волгоградской области использовались материалы, записанные в период с 2012 по 2022 г. от жителей станицы Нижний Чир, хуторов Суворовский, Ближний Мельничный, Ёлкин, где функционируют чирские говоры. Подбор информантов проводился с учетом социальных факторов: возраст, место рождения и время проживания в указанных населенных пунктах, образование, профессиональная деятельность. Для анализа было отобрано 1 000 диалектных слов и выражений, записанных в указанных населенных пунктах. Собранный лексический материал сопоставлялся с данными «Словаря донских говоров Волгоградской области» (СДГВО) по следующим критериям: 1) лексические единицы, полностью совпадающие с данными СДГВО; 2) лексические единицы, частично совпадающие с данными СДГВО; 3) лексические единицы, зафиксированные в СДГВО, но в речи жителей в настоящее время не встречающиеся; 4) лексические единицы, зафиксированные в речи местных жителей, но отсутствующие в СДГВО. Из «Словаря донских говоров Волгоградской области» отбирался материал, относящийся к чирским говорам. В процентном соотношении результаты исследования представлены на рис. на с. 106.

• 1 . Лексические единицы, полностью совпадающие с данными СДГВО, представляют самый широкий пласт – 40%, и охватывают многие сферы жизни человека. Ср.:

  – жа_́лостник ‘отзывчивый, сострадательный человек’ [12, с. 130]; жа_́люшка ‘ласк. милый, родной, дорогой, желанный (часто при

обращении)’; долбану_́тый ‘глупый, неразвитый, неразумный’; допе_́трить ‘понять, додуматься’; занедю_́ жить ‘заболеть, захворать, стать больным’; деды_́ ‘родители жениха или невесты’ [12, с. 131, 61, 70, 226, 27];

• –    циба_́рка ‘железное ведро, кверху шире’; заве_́ска ‘женский фартук, передникʼ [Там же, с. 109, 179];

• –    пласти_́нный дом ‘тип казачьего строения: дом из распиленных пополам бревен или толстых досок, пластин’; заку_́т ‘хлев, сарай для мелкого скота' [Там же, с. 65, 213];

• –    дубья_́ ‘дубы’, абрико_́сина 1. ‘Одно абрикосовое дерево’. 2. ‘Плод абрикоса’ [Там же, с. 89, 61];

• –    желтопу_́з ‘неядовитая змея, полоз, желтобрюхʼ [Там же, с. 140];

• –    жарю_́ ка ‘сильная жара’; закури́ть ‘начать мести (о метели, вьюге)’ [Там же, с. 134, 184];

• –    перексти́ться ‘перекреститься’; пошеп-та_́ть ‘полечить заговором, оказать действие на кого-, что-л. заговором’ [Там же, с. 141, 247];

• –    долже_́й ‘дольше, более долго’; за́видно ‘пока светло, не стемнело, засветло’ [Там же, с. 63, 177]; но_́нча ‘сегодня’ [Н-Чир], ши_́роко ‘широко’ [Н-Чир].

• 2 . Лексические единицы, частично совпадающие с данными СДГВО, также представляют значительную группу – 30%. Здесь можно выделить следующие основные различия.

• •    Некоторые диалектные слова в СДГВО зафиксированы как многозначные, например досу_́жий 1. ‘Излишне любопытный, способный все замечать, приметливый’ 2. ‘Трудолюбивый, усердный в работе’ [Там же, с. 74], а в современных чирских говорах встречается только в одном значении ‘излишне любопытный, способный все замечать, приметливый’ [Н-Чир].

• •    Часть диалектных слов, имеющих синонимичное название, уходят из употребления. Например, в СДГВО слова доту_́мкать и дотю_́ пать даются с одним значением ‘додуматься, догадаться’ [Там же, с. 74]. Нами же зафиксировано с этим значением только слово доту_́мкать .

• •    Ряд лексических единиц, зафиксированных в СДГВО и в современных диалектах, отличаются оттенками значения. Докара_́ читься ‘своим лазанием по чему-л. довести себя до неприятных последствий; долазиться’ [Там же, с. 59]. В современных чирских говорах докара_́ читься ‘довести своим упорством и несогласием до неприятных последствий’

( Ты вот дакарачишси, и папруть с работы.). Домосе_́д ‘человек, присматривающий за домом, хозяйством’ [12, с. 68]. В современных говорах зафиксировано значение ‘человек, который постоянно находится дома, редко куда-либо выходит’ (Все играть бегали, а он дама-сет, так и сидить дома) .

• •    Некоторые лексемы в словаре имеют значение, которое в современных чирских говорах реализуется иным диалектным словом. Например, завари_́ха ‘жидкая каша из муки с фруктами’ [Там же, с. 173]. В современных чирских говорах с данным значением употребляется слово кисе_́ль . Жарёха ‘cковорода’ [Там же, с. 132], а в современных чирских говорах ‘жареное мясо, картофель и т. п.’ (Эта карташина на жарёху няхай).

• •    Отдельные диалектные слова, активно функционирующие в диалекте, отличаются от зафиксированных в словаре одной или несколькими морфемами. Зафиксированы слова, отличающиеся одной или несколькими морфемами: зава́стривать ‘делать острым, заострять’ [Там же, с. 173]. В современных чир-ских говорах встречается вариант завастря́ть .

• •    Некоторые слова расширяют свою семантическую структуру, развивая добавочные значения. Едовой́ ‘годный в пищу, съедобный’ [Там же, с. 115]. В современных чирских говорах зафиксировано еще одно значение ‘посуда, пригодная для помещения в нее еды’ (Энта ядовыи чашки, в них не пайдеть дело шкорки класть) . Душа с телом расстается 1. ‘Употребляется как выражение сильного эмоционального потрясения, высшей степени радости, восторга’. 2. ‘Кто-л. испытывает чувство сильного испуга’. 3. ‘Кто-л. тяжело болен’. [Там же, с. 105]. В чирских говорах встречается еще одно значение ‘состояние сильной физической усталости от тяжелой работы’ (Я пришла с па-мести, все, душа с телом расстается, ну, паи-дела трошки, пашла управляться).

• 3.    Лексические единицы, которые зафиксированы в СДГВО, но в речи жителей в настоящее время не встречаются, составляют 20% от всего материала. В основном это те слова, которые обозначают предметы, вышедшие из обихода. Например, до_́нце ‘приспособление для прядения, доска с гнездом для гребня’; дышлина_́ ‘часть упряжки лошади, дышло’; жураве́ц ‘длинный шест с противовесом, служащий рычагом при подъеме воды из колодца’; зава_́лка ‘используемая для дубления дубовая кора’ [Там же, с. 69, 109, 159, 172].

• 4.    Лексические единицы, зафиксированные в речи местных жителей, но отсутствующие в СДГВО. Это самая малочисленная группа слов (10%), которая требует дальнейшего детального изучения. Назовем лексические единицы, которые были записаны во время диалектологических экспедиций в обследуемых говорах: наказа_́ть ‘напомнить’ (Ты яво если увидиш, накажи, няхай забяжить ка мне); до_́лбить во 2-м лице ‘бить постоянно, длительное время, поколачивать’ (Ана мине тут знаишь как долбить); долдо_́нить ‘повторять одно и тоже, надоедать бессмысленными высказываниями’ (Да хватить табе далдонить); ду_́мки думать ‘задумываться о ком-л или о чем-л.’ (Я жа ни хажу никуда, так ляжу, думки думаю); крутя_́к, крутячо_́к ‘еда без жидкости’ (Жидачку слить с барша, а крутячок оставить); жилы рвать ‘сильно напрягаться’ (Сколькя жа яму можна жилы-та сваи рвать); бьёть-кури_́ть ‘о метели, вьюге’ (Втарой день бьёть, кури́ть); павала_́ндать ‘недолго, быстро постирать’ (Паваландай, па-валандай и кинь на плитень); зашипе_́ть ‘прокиснуть’ (Борш не поставила в халадильник, а он зашипел); шму_́тки ‘остатки фруктов от зва-ра, компота’ (Шмутки ат кампота выкинуть утям); подъёдывать ‘есть после основного приема пищи’ (А картошку ни ставь в хала-дильник, ты жа будишь ищё подъёдывать?); замаза́нка ‘неряшливый, грязный, неаккуратный, запачканный человек’ (Я лазила в траве в грязнай плати, а ани падашли к забору, ска-жуть, бабка замазанка какая); скаля_́бка ‘ небольшая плоская емкость, обычно контейнеры от приобретенных в магазинах продуктов’ (Скалябка – эта ат сяледки, например, банка осталась, а я в ней катов кармлю); чви_́ркать ‘поливать небольшим напором воды’ (Пабяги, пачвиркай памидоры трошки).

Однако есть названия реалий, не ушедших из обихода, что свидетельствует о вытеснении диалектных слов литературными. Иногда за- мена устаревшего диалектного слова происходит единичной литературной лексемой, например, жарни́чка ‘звездочка. Венера’ [12, с. 133], или описательной конструкцией литературного языка, например, абре́к ‘нахальный, настырный, своевольный человек’ [Там же, с. 59], дрочёна ‘пышка из кислого теста на яйцах’ [Там же, с. 84].

Анализ собранного лексического материала показывает, что в целом лексическая система чирской группы донских говоров подвергается трансформации под влиянием литературного языка, просторечия, молодежного сленга, однако по ряду признаков можно говорить и о некоторой сохранности диалектных слов.

Отсутствие интенсивного разрушения диалектной системы подтверждается исследова- ниями ученых Л.И. Баранниковой, Р.И. Кудряшовой, которые отмечали, что «особенности внутренней организации диалектных систем препятствуют интенсивному их разрушению. Именно поэтому, несмотря на активное воздействие литературного языка, современные говоры сохраняют многие архаические черты. Новые элементы, проникающие в говор из литературного языка и других литературных систем, сосуществуют со старыми, издавна присущими данной системе, по-разному проявляясь в различных культурно-возрастных группах местного населения и в различных функционально-речевых стилях [11].

О достаточно устойчивой лексической системе донских говоров может свидетельствовать сопоставление современных результатов исследования с наблюдениями Л.М. Орлова, которые были зафиксированы в конце XX в. Так, ученый замечает, что «повсюду в говорах Подонья распространены: баз ‘двор’, волочить ‘ бороновать’, гамазом ‘вместе’, годить ‘ждать’, ирян ‘разведенное водой молоко’, кричать ‘плакать’, нехай ‘пусть’, обрыднуть ‘надоесть’, пузырь ‘ламповое стекло’, сикать ‘капризничать’, чирики ‘башмаки’. Все эти слова активно функционируют и в современных донских говорах чирской группы. В работах Л.М. Орлова также отмечено, что среди названий отдельных реалий в донских говорах нередко совсем отсутствуют наименования, тождественные общенародным, литературным. Примером может служить ‘название помещения между потолком и крышей’. В говорах на юго-востоке и юго-западе повсеместно распространено название подловка . Отсутствует также и слово подполье в значении ‘помещение под полом’. Повсеместно распространен диалектизм подпол [Там же, с. 69]. Данные наблюдения находят свое отражение и в современных донских говорах с одним дополнением – в настоящее время в значении ‘помещение под полом’ активно функционирует и еще один диалектизм – низы .

Лексика донских говоров Волгоградской области обладает, с одной стороны, высокой степенью стабильности и сохраняет архаичные лексемы или значения, с другой ‒ характеризуется значительной лексико-семантической изменчивостью и вариативностью, которые чаще всего обусловлены контекстным окружением. Например, слово желанница в СДГВО имеет значение ‘добрая, приветливая, ласковая, женщина’ [12, с. 138], а в речи диалектоносителей оно может приобретать другие оттенки значе- ния, например порицания: Жаланница, ей всех жалка, бабку толькя ни жалка.

При изучении современной лексической системы чирской группы донских говоров важно учитывать возрастной фактор. Возрастная дифференциация обычно рассматривается как актуальная в том отношении, что старейшее поколение было носителем старого диалекта, именно у старейших представителей современного говора преимущественно сохраняются элементы традиционной речевой системы диалекта, в то время как речь младшего поколения ближе к системе литературного языка [4, с. 7]. Пометы, которые делались в ходе сбора диалектного материала, свидетельствуют о том, что некоторые слова известны коренным пожилым жителям, но в речи молодежи уже не встречаются, например: жа́воро́нка ‘самка жаворонка’ [12, с. 124], дрямить ‘дремать’ [Там же, с. 89], адат ‘совокупность основных психических свойств человека, обнаруживающихся в его поведении, характер’ [Там же].

Говоря о динамике лексической системы донских говоров, стоит отметить их социально-замкнутый характер. Обычно носители диалекта воспринимают свою речь как престижно более низкую по сравнению с литературным языком. Э. Сепир отмечает: «Говорящие на местных диалектах начинают стесняться своих специфических речевых форм, поскольку последние лишены престижной значимости стандартизованного языка; и в конце концов создается иллюзия существования основного языка, обслуживающего обширную область, являющуюся территорией проживания нации или национальности, и множества местных форм речи как некультурных и испорченных вариантов основной нормы» [3]. Однако социально изолированные говоры всегда престижны для говорящих на них, их носители убеждены в способности идиома выступать в качестве средства полноценного общения во всех коммуникативных сферах. Социально изолированные говоры характеризуются обособленным существованием и развитием не в силу специфики их географического положения, а в связи с особым социальным положением, сложившимся исторически. В их число входят говоры донского казачества, которые представляют собой такую исторически сложившуюся особую социально замкнутую диалектную группу [4, с. 7].

Социально изолированные говоры отличаются тем, что их носители ощущают ценность и неповторимость своей речи, вербализуют эту положительную оценку при коммуникации с представителями своей этногруппы и с инодиалектными лицами или говорящими на литературном языке. Это стало причиной особого лингвокультурного явления – существования престижных говоров в диалектной системе русского языка. Примечательным в этом плане является эпизод из романа Б.П. Екимова «Родительский дом», где баба Дора пытается спасти тот язык, на котором говорили предки. Отворилась дверь, и неунывающая Анютка пропела: – Привет, бабуля… – Чего-чего? – словно не расслышав, подалась вперед бабка и ладонь приставила к уху. – Привет, говорю, – не смущаясь, повторила Анютка. – Это что за такой… пирьвет? – строго спросила баба Дора. – Фу-у… Так сейчас все здороваются. Вся молодежь. Это по-модному. – А ты лучше не по-модному, а по-умному, по-доброму. Так нельзя, моя хорошая, – говорила бабка. – А люди услышат, осудят. А ты вот взойди да по-хорошему: здорово, мол, дневала, Бабуня Дора. Как расхорошо! Это ты со своими, с подружками, хучь по-собачьи здоровкай-тесь. А при людях, со старшими, только по-хорошему [7].

Говоры социально изолированного типа обуславливают сохранность диалекта. В них особенно заметна неравномерность утраты специфических диалектных черт: наиболее существенные, основные в диалектной системе, важные для коммуникации лексические, фонетические, грамматические признаки устойчиво сохраняются в них, утрачиваются же особенности локально ограниченные и имеющие низкую степень коммуникативной значимости; при этом значительную роль играет психологический фактор, влияющий на изменение или сохранение диалектных черт [11].

Исследование современного состояния донских говоров показывает, что для диалек-тоносителей донской диалект продолжает оставаться престижным, т. к. лексические единицы, зафиксированные больше полувека назад, продолжают активно функционировать в речи местных жителей – 40% лексических единиц, зафиксированных в современных донских говорах, полностью совпадают с данными СДГВО и охватывают разные сферы жизни человека. Чаще всего уходят из употребления те диалектные слова, которые обозначают предметы, вышедшие из обихода.

В целом, говоря о языковых процессах современных донских говоров чирской группы, можно отметить частичную утрату диалектных особенностей. Местное население усваивает не только нормы устной литературно обработанной формы национального языка, но и просторечие, молодежный сленг, иностранные слова, которые вытесняют местный диалект. Однако процесс усвоения данных языковых форм не одновременно и не с одинаковой полнотой охватывает язык всех групп населения. Больше всего этому воздействию подвергается речь молодежи, меньше всего – речь пожилого коренного населения.

Однако новые слова не сразу и не легко входят в донские казачьи говоры, т. к. усвоение нового слова связано всегда с усвоением прежде всего его значения. До тех пор, пока не будет ясно значение слова, оно не может быть и усвоено. На усвоение новых слов влияет и трудное их произношение, например, в чир-ских говорах в речи пожилого населения отмечены такие слова, как компу_́тер ‘компьютер’, книжка ‘планшет’, джи_́ны ‘джинсы’, которые не относятся к диалектам, но указывают на медленное проникновение новых слов в диалектную среду.

Многими учеными доказано, что проникновение в говор новых лексических единиц сопровождается сложными лексико-семантическими процессами внутри диалектной лексической системы. При столкновении литературной и диалектной лексем, как правило, вытесняется диалектное слово. Наблюдается процесс семантической дифференциации слов, первоначально принадлежащих разным языковым системам и имевших соотносительно одинаковые значения, что приводит к появлению смысловых и стилистических синонимов [2]. Например, играть песню в значении ‘петь песню’ не встречается в повседневной речи, однако активно используется в местных художественных ансамблях для подчеркивания казачьего колорита.

Таким образом, донской диалект, являясь одной из форм межличностного общения в станицах и хуторах, выступает как средство общения во время локально ограниченных занятий жителей данной местности. Литературным словом пользуются в официальной обстановке, а в домашней среде продолжают функционировать диалекты.