Дискурс социальных проблем в период пандемии коронавируса

Основным событием 2020—2021 гг. стала пандемия COVID-19. Она продолжает оказывать колоссальное влияние на социальные аспекты жизни не только отдельного человека, но и общества в целом во всех странах мира и в 2022 году. Вероятно, это влияние сохранится еще не один год. В условиях принудительной изоляции и самоизоляции представления людей (знания, мнения) о пандемии, включающие широкий круг вопросов (от теории его происхождения, эффективных мер защиты до сроков окончания и долгосрочных последствий), стали триггером оживленного интернет-дискурса. В свою очередь интернет-дискурс стал активно формировать мнение людей в этой области.

Уровень и характер комментариев об эпидемии в СМИ и социальных сетях в значительной степени определяют реакцию людей на угрозу коронавирусного заболевания. В кризисной ситуации социальные сети осуществляют коммуникацию «люди → люди»: во время вспышек коронавируса социальные сети выступали в роли каналов информации из первых рук. С их помощью общество могло получать информацию о течении пандемии и обмениваться ею с окружающими в режиме реального времени. Если традиционные, официальные СМИ не предоставляли актуальной и своевременной информации, то социальные сети служили основным источником информации [5].

Зеленин А. и Т. Буцева на основе анализа базы данных Integrum подсчитали количество вновь образованных словообразований, заимствований, семантических неологизмов, слов-композитов и разбили их на группы по частоте встречаемости. Чаще всего встречаются лексемы, связанные с темой «коронавирусный больной», — ковидоноситель, ковид-пациент, суперспредер. Авторы отмечают, что для этих лексем характерен переход в другие части речи (субстантивация) в газетно-медийных изданиях (ко-вид-позитивный, самоизолированный). На вто- ром месте группа лексем, характеризующая дисциплинированных людей, соблюдающих требования врачей и властей (самоизолятор, сидидомец, масочник). Затем идут новообразования, обозначающие нарушителей правил карантина (ковид-нарушитель, ковид-диссидент, погулянец). Появление отдельной группы лексем вызвали паникеры, скупающие продукты питания, гигиенические и медицинские средства (ковидалармист, ковид-паникер) Далее идут люди, испытавшие на себе последствия карантина (covid-безработный, удаленщик, застря-нец). Люди, выполняющие общественно полезную нагрузку в период карантина, вызвали появление таких лексем, как ковироучер, covid-волонтер.

Желание журналистов и медиаблогеров лексически заострить внимание на медицинских специалистах, в силу обстоятельств занимающихся лечением только коронавируса, привело к появлению таких лексем, как карантиновед, ковидолог . Активизировавшиеся в период пандемии нарушители закона вызвали появление небольшой группы лексем (covid-мошенники, ковид-аферисты). Очень редко встречаются лексемы, обозначающие детей, зачатых в период нахождения родителей дома во время жесткой изоляции ( ковидбумер, ковиниал ).

Авторы делают вывод о том, что быстрая социолингвистическая реакция общества на пандемию SARS-CoV-2 обусловлена прежде всего массмедийными коммуникациями. В этом важную роль играет появление так называемой «твиттинговой» (устно-письменной) речи. В ней происходит слияние новых терминов, появившихся в средствах массовой информации, с непосредственными, спонтанными словесными реакциями участников блогов, социальных сетей, мессенджеров [3].

Анализируя различные массмедиа, в плане освещения течения коронавируса можно отметить изменение отношения к нему медиапотребителей. В конце 2019 года тема COVID-19 вышла на первое место в мире. Она освещалась мировыми СМИ в режиме «нон-стоп». Официальные источники давали скудную информацию, что привело к тому, что все медийное пространство заняли «фейкометы». Поэтому первую реакцию общественности на появление нового вируса можно определить как испуг и смятение. В итоге, пришлось бороться с двумя эпидемиями: COVID-19 и массовый психоз [6].

В большинстве медийных статей, сообщений (телевидение, радио, газеты, Интернет) появились новые лексико-семантические группы в дискурсе о новой пандемии, основным компонентом которых стала лексема с семантикой «коронавирус». А. Кошкарова и Е. Скребнев, анализируя появление и изменение новых лексических единиц, определили динамику реакции людей на данную проблему. Использование СМИ лексем, которые характеризуют это явление как неизученное, отдаленное (новый коронавирус), за достаточно короткое время показывает, что люди стали воспринимать его как нечто обыденное, текущее и будущее мировое явление. Появляются лексемы «коронавирусная эпоха», «посткоронавирусное будущее». Затем респонденты медийного пространства начинают формировать новое направление контента, имеющего юмористический, иногда саркастический характер (мемы, шутки, анекдоты о коронавирусе). Вектор отношения населения к коронавирусу постепенно меняется. Если сначала встречались только угрожающие лексемы (коронавирус добрался, угрожает, бушует), то со временем лексемы становятся нейтральными (коронавирус затронул, коронавирусная обстановка стабилизируется, улучшается). На фоне принятых правительством противоэпидемиоло-гических мероприятий и примирения людей с новыми реалиями, в контенте дискурса СМИ появляются новые, положительные лексемы (коронавирус ускорил, стимулировал; определил цели, задачи, способы) [4].

По мере затухания первой волны эпидемии отношение людей к вирусу становится более спокойным. Этому способствовало появление большого количества эвфемизмов в средствах массовой информации. Эвфемизмы призваны завуалировать неприятные, негативные слова. Так, например, дистресс-синдром означает угрожающее жизни состояние, а несущее прямой негатив слово смерть заменяют летальным исходом . Под нарушением репродуктивной функции подразумевают бесплодие [9].

По такой же «схеме» в России протекали пять волн коронавируса. Все началось с Уханьского штамма, затем были альфа, бета, гамма, дельта, на смену им пришел омикрон. Последний дал две новых разновидности — «кентавр» и «цербер» [8]. Мало кто знает, но в России насчитывается 139 штаммов SARS-CoV-2 [2]. Данный факт указывает на то, что потребители медиаресурсов либо мало интересуются дискурсом СМИ по этой теме, либо их успокаивают заявления официальных лиц. Например, А. Попова, глава Роспотребнадзора, заявила: «На прошедшей неделе мы выявили два новых для России геноварианта — это BQ.1 и BQ.1.1 («цер- бер». — РБК)». Попова не исключила роста заболеваемости COVID-19 к концу осени, однако, по ее словам, «никаких мер ограничительных на сегодняшний день вводить не планируется» [1].

Коллектив авторов Петербургского института лингвистических исследований РАН создал словарь русского языка коронавирусной эпохи. Поиск неологизмов осуществлялся в средствах массмедиа, интернет-ресурсах, неологической базе института и крупнейшем медиабанке России «Интегрум». По итогам работы, словник словаря составил три тысячи пятьсот слов, ставшими инновациями времени пандемии коронавируса 2020—2021 гг. [7].

В заключение можно обозначить некоторые ключевые, на наш взгляд, моменты исследования. С 2020 года в дискурсе массмедиа ведущее место занимает тема пандемии коронавируса. В процесс проверки достоверности информации (верификация) включается потребитель медиаконтента. Любой человек — медиа. Резко воз росшая активность потребителей интернет-контента и бесконтрольное распространение информации в медиапространстве привели к появлению невероятного количества фейков. В медиадискурсе в ходе коммуникации лингвистических объектов происходит их увеличение и трансформация, т. е. потребитель контента не только постигает информацию, но и конструирует ее, что приводит к массовому появлению новых лексико-семантических групп. Основой коммуникативности в период пандемии становится сетевой дискурс. В интернет-дискурсе можно четко выделить стадийность в отношении людей к коронавирусу. Начальная стадия — появление страха, потом стадия принятия неизбежного, затем у большинства населения сформировалось спокойное отношение к коронавирусу. По мере затухания пандемии интерес потребителей медиаресурсов к этой теме снижается. Это проявляется и в снижении количества новых словообразований, семантических неологизмов и лексем.