Духовные и мирские аспекты жизни кёльнского духовенства в начале XIII в

Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, Москва, Россия, ,

,

В данной работе будет исследоваться то, каким было Кёльнское духовенство XIII в. в представлении очевидцев, каковы были особенности жизни и быта клирика в средневековой митрополии, какие конфликты могли возникать между мирянами и духовенством, как клирики воспринимали свое служение в городе в духовном и материальном аспектах. Кёльн был столицей архиепархии, где, по оценкам историков, в XII в. проживало более 20 тысяч человек (Groten, 1998: 2), а в XIII в. этот город переживает зенит развития своей средневековой истории, когда окончательно складываются структуры управления, городской совет.

В качестве источника в данном исследовании будет привлекаться труд Цезария Гейстербах-ского «Диалог о чудесах». Цезарий родился около 1180 г. в Кёльне или его пригороде, здесь же провел детство и юность, он учился в школе при церкви св. Андрея, а затем в соборной школе у схоластика Рудольфа, а в октябре 1198 г. принял монашеские обеты в цистерцианском монастыре Гейстербах (Кёльнский диоцез), который прославится именно благодаря литературным трудам Цезария. В 20-х гг. XIII в. Цезарий становится магистром новициев (новоначальных) и во время своего служения в этом статусе в монастыре он накапливает огромный дидактический материал, который обретает форму диалога между опытным монахом и новицием. В своих рассказах цистерцианец пытается быть предельно точным, указывает большое количество конкретных деталей, как то: имена действующих лиц, место их служения, в качестве датировки дает отсылки к правлению светских королей, архиепископов или конкретные исторические события (такие, как схизма или проповедь Пятого крестового похода), перечисляет звенья передачи рассказа (часто это либо те, кого он знал лично, либо то, что было передано с указанием свидетелей и участников событий).

«Диалог о чудесах» является самым известным сборником exempla, возникших в ордене цистерцианцев. Exempla – это сборники коротких историй неожиданного содержания, из чудесного или из повседневной жизни, с религиозно-моральным выводом¹. Данный литературный жанр часто использовался в Средневековье для нравоучений: читателям показывали образцовые примеры человеческих слабостей и страстей, которые первоначально извлекались из античной литературы. Потом exempla стали называть любую историю, служившую наглядным разъяснением теологической доктрины (Курциус, 2021: 145–146). Цезарий является бесценным свидетелем повседневной жизни кёльнского духовенства, детали которой можно обнаружить в его «Диалоге о чудесах», в цистерцианской литературе его цитировали как auctoritas для подтверждения подлинности рассказа (Смирнова, Поло де Болье, 2013: 156) и хотя задача автора – это наставление в вере, благочестии, в обучении добродетелям, достигает он ее через свои истории, происходившие в недавнем для него прошлом, которые разыгрывались в знакомых автору и слушателям местах.

Как житель Кёльна Цезарий был хорошо знаком с реалиями городской жизни и отражал ее в своих рассказах, он сам свидетельствует, что знает многих в миру – как духовенство, так и светских людей (Caesarius, 2009: 787). Чаще всего в его рассказах фигурируют каноники церкви св. Андрея2. Например, клирик этой церкви по имени Годфрид (Caesarius, 2009: 791) решил уйти в цистерцианский монастырь, когда был «старым и больным», и он проходил пробный год с Цезарием. В конце пробного периода Готфрид остро стал ощущать нехватку тех удобств, которые имеет духовенство в миру и от которых придется отказаться, принимая монашеские обеты. Жизнь в монастыре – это тяжесть одеяний, долгие ночные молитвы, молчание, жара летом и холод зимой, постоянные посты и скромная пища, которая была вегетарианской, почти без специй3. Учитывая возраст и состояние здоровья, столь разительные перемены в образе жизни представлялись канонику невыносимыми. В качестве компромисса между стремлением к удобствам мира и небесному Иерусалиму он хотел было вернуться к своей пребенде (то есть вернуться в свою коллегию каноников, где он имел бенефиций) и найти жилье рядом с монастырем. От идеи оставить монастырь отвратила мысль о реакции своих товарищей (concanonici). Готфрид представил, что каждый раз, когда он будет проходить мимо них, сидящих в портике церкви, он будет предметом их сплетен, осуждения и споров, спасен он или погиб. А вечером, когда остальные каноники будут сидеть у огня, попивая напитки, он станет их «psalmus» (то есть о нем будут петь насмешливые песенки). Опасение стать предметом насмешек и осуждения стало более весомым аргументом, чем тягости аскезы монастыря, и каноник решил остаться в обители цистерцианцев.

Духовенству города был свойственен непотизм, примеры которого можно также найти в «Диалоге о чудесах». Декан соборной школы (автор подчеркивает, что по происхождению тот был швабом), воспользовавшись своим влиянием, устроил своего родственника Конрада в церковь св. Андрея каноником. Пребенда позволяла иметь свои доходы, которыми каноники могли распоряжаться по своему усмотрению. Например, каноник Райнер, ставший позже монахом в Гейстербахе, авансом заплатил двум купцам, отправлявшимся в дальние страны по торговым делам, пять шиллингов за шкуру белого медведя: ею собирались покрывать алтарь храма. С одной стороны, этот факт свидетельствует о том, что мех белого медведя являлся предметом роскоши и был товаром, который был знаком и который можно приобрести благодаря развитию Северной торговой зоны, связывавшей между собой страны Балтики, Северного Моря, Северо-Восточной Атлантики. Позже эта шкура была преподнесена церкви как дар в благодарность за чудесное спасение во время шторма, а уплаченные вперед деньги возвращены канонику.

Доходы у клириков могли быть разными, например, каноник Арнольд из церкви св. Апостолов в Кёльне был богатым и изнеженным, однако часто спал в хоре во время богослужений, а значит, не слишком усердно исполнял свои обязанности, а вот у Эберхарда, настоятеля церкви св. Якова, не было достаточно средств, чтобы оплатить медицинскую помощь (Caesarius, 2009: 930). Он очень страдал от головных болей и поэтому пришел к опытному врачу с просьбой о помощи. Однако врач потребовал авансом за лечение три кёльнских марки, и эта сумма показалась Эберхарду слишком высокой: он мог заплатить только полмарки. За такую цену врач отказался работать, в ответ священник сказал, что даже если бы у него и было три марки, он предпочел бы отдать их бедным. Врачи и лекари в средневековых городах уже в XII–XIII вв. занимали высокое положение в городской иерархии, они, как правило, лечили население города и округи и жили за счет платы, которую получали от своих пациентов (Бергер, 1999: 276), а указание на то, что врач являлся опытным, может свидетельствовать о репутации и широкой и успешной практике лекаря.

Между клириками и мирянами могли возникать и денежные споры, которые решались в судебном порядке. Об этом свидетельствует история Гиоминбольда, декана коллегиальной церкви в Бонне (Caesarius, 2009: 815), у которого был брат, рыцарь Цезарий из Кёнигсвинтера (это местечко между Бонном и Кёльном). Декан одолжил своему брату 20 Кёльнских марок (что было значительной суммой) из денег церкви, однако, когда он умер и каноники стали требовать вернуть долг, рыцарь отказался возвращать эту сумму. Свидетелей духовенство не могло найти и потребовало присяги, рыцарь же дал ложную присягу и «уехал на своей лошади». Данная история свидетельствует, с одной стороны, о злоупотреблениях декана церкви, который распоряжался ее имуществом в своих личных целях (кредитуя брата), что представляется уже недопустимым в начале XIII в. – это имущество следует отличать от тех доходов с должности, которые получает клирик и которыми он волен распоряжаться по своему усмотрению. С другой стороны, мы видим попытку урегулировать конфликт между коллегией каноников и мирянином, в отношении которого выдвигаются требования вернуть долг, теми правовыми механизмами, которые предлагает эпоха: это поиск свидетелей, присяга в суде. Эта попытка оканчивается для коллегии каноников неудачно, и лишь божественное вмешательство, по рассказу автора, заставляет рыцаря раскаяться и вернуть долг церкви.

Особую роль в жизни духовенства и горожан играло такое явление, как почитание святынь. Например, Цезарий упоминает, что в церкви св. Георга был крест из металла, который особенно почитался в городе, и женщины имели обыкновение зажигать перед ним множество свечей. Имена некоторых клириков упоминаются в «Диалоге» именно в связи с приобретением реликвий для церкви, например, Герман, декан церкви св. Гереона в Кёльне, во время своего служения получил реликварий с мощами Иоанна Предтечи.

XII–XIII вв. – это становление культа почитания св. Урсулы и 11 тысяч Кёльнских дев. Распространение этого культа связано с обнаружением христианских погребений при строительстве новых городских стен в начале XII в., что в глазах современников являлось наглядным свидетельством легенды о мученичестве св. Урсулы и ее сподвижниц (Кувшинская, 2016: 304).

В 1135 г. освящается церковь св. Урсулы, при ней же возникает женский конвент. Цезарий, на глазах которого происходит распространение почитания св. Урсулы и Кёльнских дев, описывает, как происходит открытие новых мощей: в логике монаха начала XIII в. святые сами указывают место своего упокоения в благочестивых видениях. Так, монахиня конвента при церкви св. Урсулы настоятельно просит расширить дормиторий (спальное помещение), поскольку две прекрасных девы неоднократно являлись ей в видении и жаловались на «неудобства». И действительно, при расширении помещения обнаруживаются два захоронения. Аббат одного из цистерцианских монастырей приезжает в Кёльн в монастырь св. Урсулы и указывает место, где следует копать, чтобы открыть останки святых дев. При раскопках обнаруживаются не только мощи, но также и прекрасная гребенка, которую одна из монахинь пытается присвоить. Желание личного обладания святыней являлось своеобразным, характерным для этой эпохи проявлением благочестия. «Диалог» приводит свидетельства кражи реликвий кёльнских дев, когда сугубое почитание этих святых заставляет обращаться к помощи в приобретении.

Духовенство Кёльна в начале XIII в. – это значимая часть городской общины, каноники коллегиальных церквей, соборного капитула живут на доходы, которые получают от своей церковной должности. Они ведут обычную жизнь горожан, могут играть в кости, пить по вечерам, носить красивые одежды, страдать от болезней, иметь сожительниц или случайные связи, ввязываться в судебные тяжбы с мирянами, хлопотать о судьбе своих родных как в миру, так и в Церкви, оказывая помощь в продвижении по карьерной лестнице. Противопоставление города и Церкви, характерное для начала XII в., сходит на нет, город является естественной и знакомой средой, которая создает людям возможности досуга, лечения, более комфортного проживания. Освящение, одухотворение этой среды шло не только через пастырскую деятельность, но и через получивший широкое распространение в высокое средневековье культ почитания святых и святынь: в Кёльне это происходило через распространение культа местных святых – св. Урсулы и 11 тысяч кёльнских дев.