Два пути святителя Луки (Войно-Ясенецкого)

Архиепископ Лука, в миру Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, родился в Керчи 27 апреля (9 мая по н.с.) 1877 г. в семье аптекаря. Отец его был католиком, мать – православной христианкой. По законам Российской Империи дети в подобных семьях должны были воспитываться в православной вере. Будущий архиепископ был третьим из пятерых детей. Из всех детей Феликса Станиславовича и Марии Дмитриевны нравственные вопросы по-настоящему волновали только молчаливого Валентина.

В Киеве Валентин окончил гимназию и рисовальную школу. Собирался продолжить художественное образование, но, по размышлении о выборе жизненного пути, избрал вместо живописи… медицину. О сложных своих раздумьях свт. Лука писал так: «Влечение к живописи было у меня настолько сильным, что по окончании гимназии я решил поступить в Петербург -скую Академию художеств. Но во время вступительного экзамена тяжело задумался о том, правильный ли путь избираю. Недолгие колебания закончились тем, что я признал себя не вправе заниматься, что мне нравится, и обязан заняться тем, что полезно для страдающих людей» [1, с. 4].

В 1903 году закончил Киевский университет св. Владимира (медицинский факультет).

С 1905 по 1917 гг. работал в городских и сельских больницах Симбирской, Курской, Саратовской губерний, на Украине, в Переславле-Залесском.

С 1908 года – экстерн хирургической клиники профессора П.И. Дьяконова в Москве [4]. Несмотря на трудности военной поры (Первая Мировая война), В.Ф. Войно-Ясенецкий находит время для работы над докторской диссертацией. Еще в декабре 1908 г,, став экстерном у Дьяконова, Валентин Феликсович писал из Москвы жене: «Из Москвы не хочу уезжать, прежде чем не возьму от нее того, что нужно мне: знаний и умения научно работать. Я, по обыкновению, не знаю меры в работе и уже сильно переутомился. А работа предстоит большая: для диссертации нужно изучить французский язык и прочитать около пятисот работ на французском и немец-

Общество

Общество. Среда. Развитие № 2’2023

ком языках. Кроме того, много работать придется над докторскими экзаменами. Во всяком случае, стать доктором медицины нельзя раньше, чем к январю 1910 года, если все это время быть свободным от всяких других занятий» [4, с. 62; 7, с. 57].

Этого человека нимало не пугала такая задача, как «изучить французский язык и прочитать около пятисот работ», не видел он трудностей и в совмещении научной работы с напряженной практической деятельностью врача, не замечал бытовых сложностей и неурядиц на своем пути…

Решительные действия по завершению процесса защиты диссертации на звание доктора медицины Валентин Феликсович предпринял в конце 1913 г. Тогда, после трех лет непрерывной работы в больнице, согласно «Инструкции медицинскому персоналу Переславского уездного земства», он получил право на трехмесячную научную командировку…. Командировка полагалась «с сохранением содержания и с субсидией от земства в 300 рублей» [4, с. 63; 9].

Войно-Ясенецкий мог ехать в любой российский университет, и выбрал Киевский университет св. Владимира, близкий и знакомый ему по воспоминаниям молодости. Кроме того, нужно было сдать экзамены на степень доктора медицины. После возвращения в Переславль-Залесский Валентин Феликсович продолжал работу над завершением своей диссертации, и в 1915 г. в Петрограде была опубликована его монография «Регионарная анестезия», которая и служила в качестве диссертационного исследования. Это был гигантский труд, в котором, кроме истории развития местной анестезии и основательного обора существовавших методов, был изложен «огромный личный опыт, какого не было в этом виде обезболивания ни у кого из хирургов», как писал позднее известный советский хирург В.И. Колесов, помогавший В.Ф. Войно-Ясенецкому готовить последнее издание другой его знаменитой книги [6, с. 135].

«Публичный диспут по поводу защиты лекарем В.Ф. Ясенецким-Войно на соискание ученой степени доктора медицины» состоялся 30 апреля 1916 г. в одной из аудиторий Анатомического института медицинского факультета Императорского Московского университета. Высоко оценил труды хирурга и Варшавский университет, который в годы войны эвакуировался из Варшавы в Ростов-на-Дону и в 1916 г. объявил конкурс на «лучшее сочинение по популярной медицине. Монография по регионарной анестезии, поступившая в уни- верситет по рассылке докторских диссертаций, была принята Советом университета для участия в конкурсе. В.Ф. Войно-Ясенецкому присудили золотую медаль и денежную премию имени Хойнацко-го «за открытие новых путей и методов лечения больных». Однако Валентин Феликсович не смог ни получить премию, ни даже увидеть свою медаль по совершенно нелепой причине: необходимо было представить в Варшавский университет 150 экемпляров книги. Но «Регионарная анестезия», изданная в 1915 г. в Петрограде тиражом 750 зкз., мгновенно была раскуплена, и у автора осталось на руках всего несколько книг [4, с. 67–69].

С 1917 по 1923 гг. работает хирургом в Ново-Городской больнице г. Ташкента, преподает в медицинской школе, преобразованной затем в медицинский факультет Ташкентского университета. Активно участвует в церковной жизни, посещает заседания ташкентского церковного братства [1, с. 475].

В 1919 г. от туберкулеза умирает жена Анна, оставив четверых детей: Михаила, Елену, Алексея и Валентина.

В 1919 г. получает приглашение возглавить кафедру оперативной хирургии и топографической анатомии, открывшегося Государственного Туркестанского университета.

В 1920 г. делает доклад о современном положении в Ташкентской епархии. Доклад получил высокую оценку епископа Ташкентского Иннокентия [1, с. 476]. Валентин Феликсович вспоминал: «Резких выступлений на съезде не было, и деятельность преосвященного Иннокентия (Пустынского) получила положительную оценку. Когда кончился съезд и присутствовавшие расходились, я неожиданно столкнулся в дверях с владыкой Иннокентием. Он взял меня под руку и повел на перрон, окружавший собор. Мы обошли два раза вокруг собора, преосвященный говорил, что моя речь произвела большое впечатление, и, неожиданно остановившись, сказал мне: “Доктор, вам надо быть священником!”

…У меня никогда не было и мысли о священстве, но слова преосвященного Иннокентия принял как Божий призыв устами архиерея и, ни минуты не размышляя, ответил: “Хорошо, Владыко! Буду священником, если это угодно Богу!”» [8, с. 43–44].

В 1921 г. рукоположен в дьяконы, через неделю, в день Сретения Господня, – ви-ереи. Определен в ташкентский собор с возложением обязанностей проповедовать. И не перестает оперировать и читать лекции в университете.

В 1922 г. активно участвует в первом научном съезде врачей Туркестана [1, с. 476].

В 1923 г. из-за новой волны обновленчества епископ Иннокентий покидает Ташкент, не передав кафедру. О. Валентин и протоиерей Михаил Андреев принимают управление епархией, объединив оставшихся верными священников и старост, устраивают съезд.

В 1923 г. принимает монашеский постриг с именем Лука (в честь евангелиста, врача и художника Луки) от преосвященного Андрея, епископа Ухтомского.

30 мая 1923 г. в Пенджикенте иеромонах Лука тайно хиротонисан в епископа епископом Даниилом и епископом Суздальским Василием. Назначен епископом Туркестанским.

10 июня 1923 г. арестован как сторонник Патриарха Тихона. В тюрьме заканчивает знаменитый труд «Очерки гнойной хирургии».

В декабре 1923 г. – ссылка на Енисей.

В марте 1924 г. – новый арест и ссылка в деревню Хая на реке Чуне [1, с. 477].

Владыка вспоминал: «В годы своего священства и работы главным врачом ташкентской больницы я не переставал писать свои “Очерки гнойной хирургии”, которые хотел издать двумя частями и предполагал издать их вскоре: оставалось написать последний очерк первого выпуска – “О гнойном воспалении среднего уха и осложнениях его”.

Я обратился к начальнику тюремного отделения, в котором находился, с просьбой дать мне возможность написать эту главу. Он был так любезен, что предоставил мне право писать в его кабинете по окончании его работы. Я скоро окончил первый выпуск своей книги. На заглавном листе я написал: “Епископ Лука. Профессор Войно-Ясенецкий. Очерки гнойной хирургии”» [8, с. 62–63].

Интересны его воспоминания по вопросам медицинской работы. Он пишет: «Мой приезд в Енисейск произвел очень большую сенсацию, которая достигла апогея, когда я сделал экстракцию врожденной катаракты трем слепым маленьким мальчикам- братьям и сделал их зрячими. По просьбе доктора Василия Александровича Башурова, заведовавшего енисейской больницей, я начал оперировать у него и за два месяца жития в Енисейске сделал немало очень больших хирургических и гинекологических операций.

В то же время я вел большой прием больных у себя на дому, и было так много желающих попасть ко мне, что в первые же дни оказалось необходимым вести запись больных. Эта запись, начатая в первых числах марта, скоро достигла дня Святой Троицы» [8, с. 74].

Тюрьма 1922–1923 гг.

В Таганской тюрьме Войно-Ясенецкого поместили не со шпаной, а в камере политических заключенных. Все арестанты, в том числе и он, получили небольшие тулупчики от жены писателя Максима Горького. Проходя в клозет по длинному коридору, Валентин Феликсович увидел через решетчатую дверь пустой одиночной камеры, пол который по щиколотку был залит водой, сидящего у колонны и дрожащего полуголого шпаненка и отдал ему свой полушубок. Это произвело огромное впечатление на старика, предводителя шпаны. Войно-Ясенецкий вспоминал впоследствии: «…каждый раз, когда я проходил мимо уголовной камеры, он очень любезно приветствовал меня и именовал «батюшкой». Позже в других тюрьмах я не раз убеждался в том, как глубоко ценят воры и бандиты простое человеческое отношение к ним» [8, с. 67].

Но так было не везде и не всегда. Так, в Новосибирской тюрьме Войно-Ясенец-кого сначала посадили в отдельную камеру, а вскоре перевели в большую уголовную камеру, где шпана встретила прибывших настолько враждебно, что Валентину Феликсовичу пришлось спасаться бегством от них. Он стал стучать в дверь под предлогом необходимости выйти в клозет и, выйдя, заявил надзирателю, что нив коем случае не вернется в камеру [8, с. 67].

Архангельская ссылка 1930–1933 годы

23 апреля 1930 года Войно-Ясенецкий вторично арестован. Валентин Феликсович вспоминал: «На допросах я скоро убедился, что от меня хотят добиться отречения от священного сана. Тогда я объявил голодовку протеста» [8, с. 120].

Война

…В Большой Мурте (сибирская ссылка, Красноярский край – авт. ), к нему, как к врачу и профессору, обратились из военкомата, чтобы он обследовал несколько «подозрительных» допризывников и разоблачил симулянтов. Один деревенский парень, чтобы не идти на военную службу, втер себе в глаза какую-то

Общество

Общество. Среда. Развитие № 2’2023

ядовитую траву, другой, распарив в бане ногу, загнал под кожу керосин.

Святитель не поинтересовался, какие именно личные обстоятельства толкнули молодых людей совершить незаконные поступки. Была ли причиной любовь, или страх перед длительным расставанием с родными… Личные причины не интересовали профессора. Ибо, как моралист определенного склада, считал он охрану отечества одной из наиболее естественных функций общества. Уклоняться от службы – аморально, независимо от личных обстоятельств будущего солдата и того, какова сама по себе армия. Солдаты пошли под суд.

Святитель не был сентиментальным человеком. По воспоминаниям писателя М.А. Поповского, все, кого он просил рассказать о жизни святителя в Красноярске, высказывались о нем как о человеке «жесткой конструкции» [1, с. 77–78].

Профессор Войно-Ясенецкий в первые дни начала Великой Отечественной войны отправляет телеграмму в Президиум Верховного Совета СССР: «Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий, отбываю ссылку по такой-то статье, в поселке Большая Мурта Красноярского края. Являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука» [1, с. 80].

Просьба владыки было удовлетворена. В сентябре 1941 г. Войно-Ясенецкий был доставлен в Красноярск для работы в местном эвакопункте – здравоохранительном учреждении из десятков госпиталей, предназначенных для лечения раненых. Он был назначен главным хирургом эвакогоспиталя, номер 1515, Красноярска и консультантом всех госпиталей Красноярского края.

Красноярский врач-рентгенолог

В.А. Клюге вспоминал, как хирург-консультант посылал его и других молодых врачей госпиталя № 1515 на железнодорожный дебаркадер, где разгружали санитарные поезда. Он просил разыскивать раненых с гнойными ранами, осложненными поражениями тазобедренного сустава, тех, кого большинство хирургов считало обреченными. Нечего и говорить, что медики соседних госпиталей были рады, когда посланцы святителя увозили к себе… всех этих «безнадежных». Отчеты госпиталя № 1515, однако, свидетельствуют, что многие раненые и из этой категории были возвращены к жизни, а кое-кто даже смог вернуться в строй [1, с. 82–83].

«Господь послал мне несказанную радость, – пишет святитель Лука сыну 5 марта 1943 г. – После шестнадцати лет мучительной тоски по церкви и молчания отверз Господь снова уста мои. Открылась маленькая церковь в Николаевке, предместье Красноярска, а я назначен архиепископом Красноярским… Конечно, я буду продолжать работу в госпитале, к этому нет никаких препятствий…

Я думаю, что резко изменилось отношение правительства к Церкви: всюду открываются и ремонтируются за счет горсоветов храмы, назначаются епископы, митрополит Николай Киевский назначен членом комиссии по немецким зверствам, издана тиражом в пятьдесят тысяч экземпляров, и притом роскошно, книга «Правда о религии в России» [1, с. 87].

8 сентября 1943 г. в Москве состоялся Поместный Собор, на котором Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий избран Патриархом. Среди участников торжеств был и архиепископ Лука. На этом же Соборе красноярского архиерея избрали постоянным членом Священного Синода. В самый разгар войны к многочисленным хирургическим операциям, которые проводил профессор-архиерей, спасая раненых солдат, добавилась еще обязанность участвовать в работе Синода.

В 1944 г. эвакогоспитали переехали в Тамбов. На хирурга-архиепископа возложили ответственность за работу 150 военных госпиталей. Насыщенность и обширность хирургической работы была колоссальной. 67-летний владыка только за хирургическим столом работал по 8–10 часов в сутки, делая по 4–5 операций ежедневно!

В феврале 1945 г. Патриарх Московский и всея Руси Алексий наградил архиепископа Луку за заслуги перед Русской Православной Церковью высшей наградой – правом ношения бриллиантового креста на клобуке. А в 1946 году святителю была присуждена Сталинская премия по медицине 1-й степени.

Сталинская премия

Важным событием в жизни Войно-Ясенецкого было присуждение ему Сталинской премии. Газета «Красный Крым» 3 декабря 1946 г. писала: «Вчера в Крымском облисполкоме состоялось вручение диплома и почетного знака лауреата Сталинской премии 1-й степени профессору Валентину Феликсовичу Войно-Ясенецко-му. Это высокое звание было присуждено ему постановлением Советского Правительства от 26 января 1946 года за науч- ную разработку новых хирургических методов лечения гнойных заболеваний и ранений, изложенных в научных трудах: “Очерки гнойной хирургии”, законченном в 1943 г., и “Поздние резекции при инфицированных огнестрельных ранениях суставов”, опубликованном в 1944 г. по поручению Комитета по Сталинским премиям при Совете Министров СССР, диплом, золотой почетный знак и удостоверение лауреата профессору Войно-Ясенецкому вручил председатель Крымского облисполкома Д.А. Кривошеин. Тов. Кривошеин поздравил ученого и пожелал ему здоровья и дальнейших успехов в его научных трудах на благо Родины.

Принимая диплом и почетный знак, профессор Войно-Ясенецкий заявил: “Благодарю Советское Правительство, так высоко оценившее мои научные труды. Для меня – это большое, радостное событие. Можете быть уверены, что все свои силы я отдам на служение народу”.

В состоявшейся затем краткой беседе профессор Войно-Ясенецкий выразил желание, в целях улучшения постановки лечебного дела в области, прочесть крымским врачам цикл лекций по гнойной хирургии» [2].

Из двухсот тысяч рублей этой премии большую часть владыка перечислил в помощь детям, пострадавшим в войне.

С 1946 по 1961 гг. – архипастырское служение в Крыму. В мае 1946 г. Войно-Ясенецкий переведен на должность архиепископа Симферопольского и Крымского. Годы служения на Крымской кафедре совпали с периодом новых гонений на Русскую Православную Церковь. Как известно, борьба с религией и Церковью не прекращалась никогда. Но сравнительно ровные государственно-церковные отношения первого послевоенного десятилетия стали обостряться и вылились в жесткие преследования. Практиковались вмешательство в кадровую политику Церкви, вмешательство в богослужебную практику, попрание канонических принципов жизни. Контроль за церковной жизнью достиг своего апогея во время управления страной Н.С. Хрущевым.

Святитель Лука, как выдающийся архипастырь, с присущими его личности силой и волей, стал на защиту интересов Церкви. Сразу же по приезду в Крымскую Епархию на первом совещании благочинных объявил последним и потребовал от них объявить по всем приходам, что он не принимает никаких приношений и чтобы по приезде его куда-либо в приход не устраивали пышных встреч, а обставлялось все просто, скромно.

Как профессор-хирург и лауреат Сталинской премии, Лука среди медицинских работников пользуется должным авторитетом, за это время им прочтено несколько лекций и докладов в Симферополе для врачей и студентов мединститута.

На съезде врачей Крыма им был сделан доклад по хирургии, участники съезда его докладом остались довольны и вынесли благодарность. 17 марта, будучи в Феодосии, по просьбе феодосийских врачей прочел лекцию.

Не отказывает и в консультации обращающимся к нему врачам и больным. Провел несколько операций (ему 69 лет – авт.).

С больных, обращающихся к нему за тем или другим советом, платы не берет [5, с. 148].

Дела в епархии налаживались, стабилизировались, не смотря на сопротивление местной власти. Об этом свидетельствует отчет епархии за 1946 год.

Взносы на патриотические цели:

За отчетный год по епархии проведены сборы и взносы на следующие патриотические цели:

• 1)    Поступило денежных вносов во Все-церковный фонд помощи семьям бойцов Красной Армии, сиротам и инвалидам, с внесением собранных средств на счета местных органов соцобеспече-ния – 149.911 руб.

• 2)    Приобретено церквами и духовенством вместе облигаций госзаймов на сумму – 188.578 руб.

Всего поступило от епархии на патриотические цели в 1946 году – 338.489 руб.

Других видов поступлений и вносов на указанную цель не было [3, л. 32].

Интересны и докладные записки начальника Управления МГБ СССР по Крымской области.

Из докладной записки начальника Управления МГБ СССР по Крымской области в МГБ СССР от 6 мая 1947 года:

«В городе Симферополе, в кафедральном соборе, где на Пасху проводил служение архиепископ Лука (Войно-Ясе-нецкий), пользующийся большим авторитетом среди верующих и даже среди некоторой части медицинского персонала, посещаемость верующих указанного собора в этом году значительно увеличилась.

В отличие от прошлых лет обращает на себя внимание тот факт, что из посе-

Общество

Годовой отчет о работе управления Крымской епархии за 1946 год

20 февраля 1947 г.

Приходы [3, л. 1]

Общее число приходов на 1.1.46 года	Открыто в 1946 году	Передано из других епархий в 1946 г.	Закрыто в 1946 году	Общее число приходов на 31.12 1946 г.
54	3	–	-	57

Из числа приходов на конец 1946 года [3, л. 1]

Городских	Сельских	Замещенных священниками	Вакантных, не имеющих священников
22	35	52	5

Общее число штатного приходского духовенства на конец 1946 года [3, л. 2]

Архиман-дри-тов Иеро-монахов Про-тоие-реев и священников Протодиа-конов, диаконов и иеродиаконов Штатных псалом-щи-ков Всего штатн. дух-ва 1 3 55 5 15 79 щающих церкви на Пасху в текущем году было много студентов Симферопольско-го медицинского института и медицинских работников, которым Лука читал лекции о «гнойной хирургии».

После посещения кафедрального собора на Пасху некоторые студенты медицинского института в своих письмах родным и знакомым высказывали следующие настроения: «Мне очень по -нравилась церковь. Было очень мно-го студентов из нашего института. Хор замечательный, особенно интересно было видеть нашего хирурга - лауреата Сталинской премии, который сейчас