Двоевластие? Специфика системы соправительства в Византии на рубеже XIII-XIV вв. и ее влияние на ситуацию в государстве

DOI:

Цитирование. Лысиков П. И. Двоевластие? Специфика системы соправительства в Византии на рубеже XIII–XIV вв. и ее влияние на ситуацию в государстве // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регионоведение. Международные отношения. – 2020. – Т. 25, № 6. – С. 180–200. – DOI:

Введение. Отношения императора Андроника II Палеолога (1282–1328) со своим сыном и соправителем ¹ Михаилом IX (1294– 1320) на всем протяжении политической карьеры последнего имели достаточно противоречивый характер. Несмотря на то, что в доступных нам источниках не отмечено ни одного открытого конфликта между двумя императорами, отсутствие согласованности в некоторых из принимаемых ими решений так или иначе оказало определенное воздействие на внутри- и внешнеполитическое состояние византийского государства. Задача настоящего исследования, таким образом, заключается в выяснении роли Михаила IX в политической дестабилизации Византии на рубеже XIII– XIV вв. посредством выявления специфики системы властных отношений в империи в указанный период времени.

Общий обзор историографии темы. Поскольку достижение поставленной цели невозможно без выявления особенностей положения Михаила IX в империи как соправите- ля отца и старшего императора Андроника II, необходимо в первую очередь рассмотреть круг вопросов, связанных с данным политическим феноменом. В целом в специальной литературе, посвященной соправительству, сложилось устойчивое представление о том, что именно в раннепалеологовский период произошла его институционализация, а соправители получили широкие права, которые они не имели в ранне- и средневизантийское время (см.: [11, с. 314; 50, с. 600]). Согласно мнению ряда исследователей, к примеру, Л.-П. Рэйбо, Т.В. Кущ, императоры из династии Палеологов (начиная с ее основателя Михаила VIII) воспользовались указанной системой передачи прав на престол, известной еще со времени принципата (о последнем подробнее: [40]), для укрепления династического принципа наследования власти в империи [55, p. 58–60; 3, с. 122сл.]. В этом контексте в качестве наиболее яркого примера для констатации факта изменений, произошедших в положении соправителя в раннепалеологов- ское время, приводилась именно фигура Михаила IX (см., к примеру: [11, с. 329; 5, с. 581]). В двух специальных трудах, посвященных исследованию личности и различных аспектов государственной деятельности последнего, Б. Ферьянчич и Х. Гиклер пришли к выводу о том, что роль этого соправителя в византийском государстве была беспрецедентна: он обладал титулом, аналогичным титулу императора-отца, имел весьма широкие полномочия (в частности, право на издание императорских актов – грамот привилегий и простагм), командовал вооруженными силами и осуществлял управление целыми областями в европейской части империи [10, с. 347, 353; 35, S. 66] (см. также: [61, а. 3]).

В то же время некоторые ученые (среди них Ф. Дельгер, Ф. Баришич и Т.В. Кущ) заняли более умеренную позицию, указав на чреватость переоценки роли соправителей (в частности, упомянутого Михаила IX) в палеологовское время: по-прежнему «старший» император единственный обладал всей полнотой власти в государстве, тогда как «младший» замещал его на время отсутствия в столице, а также реализовывал административные функции в провинции. В любом случае, окончательное решение по наиболее важным государственным вопросам всегда оставалось за «старшим» васи-левсом. Что касается права соправителя на издание самостоятельных грамот и распоряжений, оно было достаточно ограниченным (см. об этом: [31, Nr. 26, col. 34; 1, с. 54сл., прим. 25; 3, с. 123–125]). В целом же следует отметить, что, несмотря на разницу в оценках, все исследователи вопроса так или иначе обратили внимание на значительные изменения, коснувшиеся в изучаемое время практики соправительства в Византии. Положение и круг полномочий Михаила IX в империи могут быть поняты только посредством исследования его деятельности, отраженной в доступном для исследования источниковом материале.

Общий обзор источников. Основными источниками для настоящего исследования являются нарративные сочинения (труды византийских историков, церковных и государственных деятелей Георгия Пахимера [34], Никифора Григоры [46], Иоанна Кантакузина

[38], каталонского хрониста Рамона Мунта-нера [26] (английский перевод: [58]), кроме того, краткие (малые) хроники (по изданию: [57])), делопроизводственные источники (официальные письма (по изданию: [45]), в том числе западного происхождения (по изданию: [27])), актовые материалы (императорские грамоты привилегий и простагмы (по изданиям: [2; 12; 13; 14; 15; 19; 25; 37; 44]), а также международные договоры (по изданию: [52])), политические сочинения (трактат Псевдо-Кодина [54]) и данные нумизматики (введенные в научный оборот усилиями специалистов американского византиноведчес-кого центра Dumbarton Oaks (по каталогам: [24; 16; 17; 18])).

Анализ. Михаил IX Палеолог родился в 1278 г. от первого брака Андроника II с венгерской принцессой Анной [53, Nr. 21529]. Уже через три года (1281) он был провозглашен своим дедом, императором Михаилом VIII, василевсом ( о лаллос оитой Mi/a^A ... ©g PaaiXea ларгТ/е K ^pvTTeaQai ) [34, vol. 3, p. 99^28–30] (о дате: [34, vol. 3, p. 98, note 29]). Последний, стремясь упрочить положение новой правящей династии, постарался обеспечить последовательный переход власти в империи на два поколения вперед. О ранних годах жизни Михаила Палеолога сохранилось крайне незначительное количество информации. В 1290 г. (датировка: [33, p. 16sq.]) его отец, император Андроник II, отправившись в восточные области империи, по словам Пахимера, занялся среди прочего устройством брака старшего сына с титулярной императрицей Константинополя Катериной де Куртенэ [34, vol. 3, p. 171^7–13] (без успеха: [43, p. 48– 54]). Следующее упоминание его историком относится уже к церемонии коронации, и на этом важном эпизоде следует остановиться подробнее.

21 мая 1294 г. [34, vol. 3, p. 21910 (без указания года)] (ср.: [57, Nr. 8, S. 7610]) в соборе Святой Софии Михаил Палеолог был коронован патриархом Иоанном XII императором и соправителем своего отца Андроника II. На следующий день, то есть 22 мая, последний при участии старшего сына пожаловал титул деспота своему младшему сыну Иоанну (от второго брака с Ириной Монферратс-кой). В этом эпизоде Пахимер назвал Михаи- ла IX Роайгпд каГ аптократшр [34, vol. 3, p. 22118–24], и это, очевидно, означает, что 21 мая тот в дополнение к титулу Раайгпд, который он получил в 1281 г. от своего деда, приобрел новое обозначение - аптократшр, которое до палеологовского времени могло прилагаться только к старшему императору (об этом: [29, S. 136sq.; 49, с. 182сл.; 55, p. 57]). В дальнейшем повествовании историк еще раз касается этой темы, предваряя рассказ о событиях, имевших место после битвы при Апро-се (середина 1305 г.), сообщением, что «обоим самодержавно правящим (аитократоро-Uai) василевсам, таким образом, уже шел: одному – 23-й, а другому – 12-й год (с начала правления. – П. Л.)» [34, vol. 4, p. 6153–4] 2. Отсюда следует, что, с точки зрения Пахимера, положение Михаила IX как соправителя с мая 1294 г. было формально идентичным положению старшего императора. Этот факт в числе прочих, как уже было сказано выше, дал исследователям его биографии основание утверждать, что именно в этот период сопра-вительство в Византии претерпело некоторые, достаточно значимые, изменения. В то же время они отмечали, что уже Андронику II его отцом во время коронации были предоставлены исключительные полномочия, которые впоследствии им же были расширены и переданы старшему сыну [10, с. 337; 35, S. 55–57].

Для понимания сути вопроса следует обратиться к эпизоду коронации Андроника II, имевшей место 8 ноября 1272 года 3. Несмотря на прерогативы, которыми, согласно изданной Михаилом VIII по этому случаю простаг-ме, он наделял соправителя, и относительное формальное уравнивание со старшим императором, положение первого достаточно определенно формулировалось как второстепенное относительно положения отца. Младший император в присутствии старшего императора фактически лишался права на осуществление своих полномочий, среди которых следует особо выделить: председательство в суде [37, S. 4159–73], организацию и проведение военных экспедиций [37, S. 3822–3929, 4073–78], рассмотрение жалоб жителей областей и городов на налоговых чиновников (ката то™ гугруойутод) и вынесение по ним решений (вплоть до их смещения и замены) [37, S. 4195–105]. Кроме того, соправитель имел прерогативу на- граждать отличившихся и наказывать провинившихся солдат посредством увеличения или изъятия их проний [37, S. 4078–4195] 4. Все вышеперечисленные полномочия младший васи-левс мог осуществлять исключительно вдали от старшего императора, что выражено в источнике следующими сочетаниями: алшу аптуд (находясь вдали от нее (моей царственности. - П.Л.)) [37, S. 373], ev тф алобуцгТу аг туд Раа1ёг(ад цоп (в то время, когда ты находишься вдали от моей царственности) [37, S. 386-7,14], гктод туд Раа1ёг(ад цоп (вдали от моей царственности) [37, S. 3932], cl бс алобуцгТд (если же ты находишься вдали (от моей царственности. – П.Л.)) [37, S. 3943], алобуцйу туд Раа1ёг(ад цоп (находясь вдали моей царственности) [37, S. 4059–60, 41106]. Обо всех самостоятельно принятых решениях соправитель был обязан отчитываться перед отцом, что отражено во фразе: таита бс лаута ло1^аг1д туд Раа1ёг(ад цоп алобуцйу, бфг(ёшу б1ббуа1 гл) лаагу г1б^аг1д ту Раа1ёг(а цоп, кау олоп av у Раа1ёг(а цоп тйху б1йуопаа (все же это ты будешь делать, находясь вдали от моей царственности, будучи обязанным давать обо всем знать моей царственности, где бы моя царственность волею обстоятельств ни находилась) [37, S. 41105–108]. Особо отметим, что решения по ряду важных вопросов могли приниматься младшим императором только с согласия отца [37, S. 4068–73, 4181–84] 5. В то же время в про-стагме вроде бы ясно проводится идея формального равенства обоих императоров в сфере презентации императорской власти, но даже и здесь Михаил VIII не избежал важных уточнений, которые помогают скорректировать наше представление о положении соправителя в раннепалеологовский период 6.

Таким образом, на основании данных простагмы допустимо сделать следующий предварительный вывод. С точки зрения издателя акта (старшего императора), младший император приобретал право на осуществление своих властных функций, лишь находясь вдали от отца (в провинции, во время совершения военных походов, а также, возможно, в Константинополе, когда старший император отсутствовал в столице) (ср.: [37, S. 57; 55, p. 59; 54, p. 428sq.]). Исходя из этого, положение соправителя можно охарактеризовать сле- дующим образом: заместитель старшего ва-силевса во время его отсутствия в столице и в то же время носитель императорской власти за ее пределами с достаточно ограниченным – следует признать – кругом полномочий. При этом ввиду особого порядка их осуществления младший император был всецело подконтролен старшему, в ряде случаев не имея права действовать без санкции последнего. Безусловно, все вышеперечисленные доводы не позволяют нам признать соправителя равным отцу по положению и месту в империи.

Обратимся к нарративным данным. В эпизоде коронации Андроника II Пахимер отмечает, что соправитель получил от отца право издавать распоряжения и подписывать их как император, но без использования менологемы ( лроат&ааггу к от. >лоурйф£1У Раа1ё1 к йд, лёфу ой р^уоёоугТу ) [34, vol. 2, p. 415^3-6], то есть заключительной формулы документа, состоящей из указания месяца и индиктиона ⁷. Наконец, император, по словам историка, предоставил сыну для подписи императорских грамот необычную формулу, которая приводится в тексте как ’АуброУ1 к од Хрютой X^piTi Раотёгйд Тшра(шу [34, vol. 2, p. 415^5-6] (ср.: [46, p. 109^20–23]), отличную от стандартной императорской формулы, неизменной с конца XI в. ( преномен еу Хрютф тф 0Еф лютод Раа1ёЕйд к от. айто к ратшр Тшра(шу номен ) (об этом: [30, S. 123]). Кроме того, Михаил VIII обязал сына поклясться в том, что он не будет втайне устраивать заговоры против старшего императора, но станет подчиняться ему ( рф ЕлфоиХейор аХХ’ >лотйтто1то ) [34, vol. 2, p. 415^6-8].

Следует обратить внимание на то, что ряд свидетельств Пахимера, как правило, достаточно точного в изложении материала и заслуживающего доверия автора, не подтверждаются дошедшими до нас свидетельствами делопроизводственных и актовых источников. Так, формула, которую употребил Андроник II, подписав официальное письмо к папе Иоанну XXI, относящееся к апрелю 1277 г. (’АуброУ1 к од еу Хрютф тф 0Еф лютод РаотХейд к al айтократшр 'Pwpalwv, Дойкотд ’АууеХод Коруруод о Паёаюёоуод) [45, nr. 6, p. 21198–200], как мы видим, ничем не отличается от стандартной императорской формулы 8. Согласно другому документу, а именно хрисовулу сигиллию от ноября 1281 г.9, соправитель уже к этому времени приобрел право подписывать издаваемые им документы менологемой [13, no. 27, p. 20034], тогда как Пахимер даже специально подчеркнул указанное обстоятельство в своем сочинении: после смерти отца (1282) новый василевс «отправил патриарху простагму, впервые поставив менологему» (лрштшд р^уоХоу^айреуод) [34, vol. 3, p. 2110–11].

В историографии вопроса эти противоречия в источниках также не остались незамеченными. Ф. Дельгер и поддержавший его Г.А. Острогорский предположили, что право обозначаться как автократор Андроник II, приобрел, вероятно, в 1272 г., и утерянное начало вышеупомянутой простагмы содержало в себе указание на этот факт [28, S. 141; 49, с. 183]. Е. Христофилопулу посчитала, что указанное письмо соправителя должно свидетельствовать о присвоении ему обозначения айтокрйтшр в период с ноября 1272 и не позднее апреля 1277 г. (дата составления письма). До этого момента он обозначался лишь как василевс, и его положение было идентично (оро(а) положению Михаила IX, которое тот занимал до своей коронации, с 1281 по 1294 гг. [62, а. 186-188]. Наконец, А. Файе опроверг доводы своей греческой коллеги, заключив (на основании содержания двух стихотворений придворного поэта Мануила Олово-ла), что уже по случаю коронации 1272 г. младший император получил право использовать обозначение PaaiXe^g кот. айтокрйтшр и что Пахимер по каким-то причинам в своих расчетах не прибавил годы соправительства Андроника II к периоду его самодержавной власти [32, p. 247–251] 10. Б. Ферьянчич примкнул к мнению французского исследователя [11, с. 323сл.]. Следует заключить, что подобную коллизию объяснить достаточно непросто, поскольку (если приобретение Андроником II права именоваться автократором произошло все же во время коронации) младший император должен был впервые использовать указанную императорскую формулу уже в преамбуле собственноручно составленного им символа веры, который он вручал патриарху в самом начале церемонии (об этом: [7, с. 102– 104]) 11. Этот факт, полагаем, не избежал бы внимания Пахимера, хотя в это время он еще не занимал важных церковных и государственных должностей. Оставляем вопрос открытым.

Итак, исходя из сведений источников, следует отметить, что уже в правление Михаила VIII (1259–1282) положение соправителя начинает формально уравниваться с положением его отца и старшего императора. Это выражалось как в официальной терминологии, так и в дворцовом церемониале и служило цели презентации власти Палеологов и продвижения и закрепления в византийском обществе определенной «династической идеи» (см: [3, с. 122–125]). В то же время фактическое положение соправителя в системе государственного управления в указанное время, конечно, нельзя охарактеризовать как сколько-нибудь равное положению старшего императора. Как уже ранее отмечалось, полномочия младшего василевса, закрепленные юридически простагмой 1272 г., были достаточно ограничены, а порядок их осуществления строго регламентировался. При жизни отца Андроник II практически не покидал столицу (за исключением, пожалуй, экспедиции на восток (1280): [34, vol. 2, p. 59127–59511, 59915–16, 62714–15]); в целом же о его деятельности в 1272–1282 гг. сохранилось незначительное количество информации. Официальные документы за его подписью практически отсутствуют и представлены главным образом несколькими посланиями римским папам 12, дублирующими аналогичные по содержанию письма Михаила VIII. Все это позволяет сделать вывод об ограниченном характере участия соправителя в государственных делах.

О деятельности Михаила IX в период его соправительства имеется гораздо больше сведений, что, с одной стороны, может свидетельствовать в пользу наличия у него более широких полномочий, предоставленных ему Андроником II со времени коронации (см. об этом: [10, с. 337]). Тем не менее указанное событие не сопровождалось в этот раз изданием какого-либо официального документа (по крайней мере, нам таковой неизвестен), и потому указанный вывод основывается главным образом на исследовании карьеры Михаила IX и анализа актового материала, к составлению которого он был причастен. Пола- гаем, зафиксированное источниками участие этого соправителя в социально-экономической, военной и политической жизни византийского государства в изучаемый период времени должно объясняться прежде всего позицией старшего императора и характером отношений внутри императорской семьи. Так, если Андроник II находился в тени отца и действовал всецело согласно его воле 13, то Михаил IX вел себя в значительной степени более самостоятельно, особенно в военных вопросах, иногда идя наперекор решениям старшего василевса (об этом речь пойдет ниже).

Помимо нарративных данных, к которым мы еще вернемся, нам известно значительное количество актов, изданных этим императором. Бульшая часть из них относится к типу xpyooPovXXoi Xdyoi и имеет стандартную подпись Mix«xX ev Хрютф тф 0Еф лютос Раот/лУс к а1 аито к ратшр Тшра(шу ( Аои к ас ’Аууслос Kopvyvdg ) о Паёаюёдуод , аналогичную подписи старшего императора. Всего сохранилось шесть хрисовулов, изданных Михаилом IX за все время его (со)прав-ления, которые завершаются подобной формулой ¹⁴. Большинство этих грамот (пять) представляет собой акты, подтверждающие хрисовулы Андроника II, поэтому их нельзя назвать самостоятельными.

Так, хрисовул, датированный июлем 1300 г. [13, no. 20, p. 179sq.], посредством которого сербскому кралю Стефану Урошу II Милутину даровалась деревня Кастрион в феме Фессалоники вкупе со всей округой, выгонами и правами ( рЕта лаарс тус лЕрюхуд к аГ vopyg к а1 тйу 6i K ai§v аУто™ ) для последующей передачи монастырю Хиландар, подтверждает грамоту аналогичного содержания, изданную старшим императором месяцем ранее [13, no. 19, p. 177]. Этот факт прямо указывается в тексте: [13, no. 20, p. 179^9–10]. Документ от декабря 1316 г. [25, p. 46sq.], которым недвижимое имущество ( та о1 к ^рата ) в Константинополе после смерти его владельца, сына Андроника II от второго брака Иоанна [53, Nr. 21475], передавалось брату последнего Феодору Палеологу, маркизу Монферратско-му [53, Nr. 21465], также повторяет изданный ранее (несохранившийся) хрисовул старшего императора аналогичного содержания, на что присутствует указание в тексте: [25, p. 46^1–3].

Грамота привилегий Михаила IX от августа 1318 г. [44, p. 106–112] в пользу монастыря Вронтохия в Мистре, которая в основной части подтверждала его имущество и устанавливала в отношении последнего особый правовой режим ( гёгиб^рау лаутйлаа1У elvai к а1 avevoxX^TOv ), следует аналогичным в содержательном плане актам Андроника II ¹⁵, неоднократно упоминаемым в тексте [44, p. 108^{20–22, 23–24}, 109²⁸]. Хрисовул, изданный в марте 1319 г. [13, no. 43, p. 272sq.], посредством которого подтверждалось имущество монастыря Хиландар, полученное им от Андроника II по просьбе Стефана Милутина, созвучен акту старшего императора [13, no. 42, p. 267–270], о чем напрямую сообщается в narratio документа [13, no. 43, p. 272^1–17]. Наконец, акт Михаила IX от октября того же года [13, no. 46, p. 281–283], с подачи сербского краля подтверждавший различное имущество и доходы указанного монастыря, кроме того, имущество, полученное в результате императорских дарений и приобретенное посредством покупок ( ало ayopaoi§v ), практически слово в слово повторяет хрисовул его отца [13, no. 45, p. 278–280] (этот факт непосредственно отражен в документе: [13, no. 46, p. 281^1–3]).

Таким образом, Михаил IX действительно имел право обозначаться как PaoiXevg к аГ аито к ратшр , что мы видим на примере изданных им императорских актов ¹⁶. С точки зрения официальной терминологии, положение старшего и младшего императоров в государстве было идентичным. Впрочем, на что уже обращалось внимание, сохранившиеся хрисо-вулы Михаила IX в большинстве своем носят подтверждающий характер. Как заметил Б. Ферьянчич, в Византии в начале XIV в. утверждается традиция, в соответствии с которой акты старшего василевса должны были подтверждаться непосредственно (или в какое-то время) после их издания аналогичными по содержанию грамотами его соправителя (и даже второго соправителя, то есть внука Андроника II, также Андроника, с того времени как он был провозглашен василевсом ¹⁷ (не позднее февраля 1313 г. [8])) [10, с. 354].

Подобная практика, на наш взгляд, была связана со стремлением императоров-Палеологов укрепить порядок престолонаследия путем вовлечения в имперское делопроизводство соправителей и подтвердить таким образом в глазах получателей жалованных грамот статус своих детей и внуков как наследников трона и будущих самостоятельных правителей. Кроме того, посредством издания этих актов гарантировалось сохранение права собственности за теми или иными частными лицами и монастырями на конкретное – пожалованное или подтвержденное ранее – имущество в случае смены правителя в результате передачи власти по наследству. Таким образом, для получателей таких грамот непрерывность правящей династии выступала залогом стабильности их собственного материального положения.

Особого же внимания заслуживают так называемые самостоятельные акты, то есть не изданные после идентичных по содержанию грамот старшего императора с целью их подтверждения. Среди сохранившихся оригиналов присутствуют один хрисовул и две про-стагмы 18. Единственный самостоятельный хрисовул логос Михаила IX, изданный в августе 1310 г. по просьбе обратившихся непосредственно к нему монахов Ивирона (ту PaoiXda (sic) рои лроогё96ут(ад) ка1 лар’ автус Ел1^уто™утас орошк хри°оро^ёёои ти/Eiv [15, no. 72, p. 18437-38]), подтверждал право собственности монастыря на определенное имущество, а также гарантировал особый правовой режим в отношении последнего и обеспечивал его защиту от посягательств со стороны налоговых агентов (лара тйу еуеруоуутшу) в фемах Фессалоники и Серры, местных епископов и архонтов. В тексте несколько раз упоминаются хрисовулы, которые были изданы ev б1аф6ро1с xp6volс тс (ка1) ка!роТс дедом и подтверждены отцом Михаила IX, то есть Михаилом VIII и Андроником II соответственно (документы №№ 58 (январь 1259) [15, no. 58, p. 90–92] и 62 (июнь 1283) [15, no. 62, p. 114sq.] этого же издания): [15, no. 72, p. 18430–33, 54–57]. Как определил еще Б. Ферьянчич, представленная грамота, в отличие от остальных сохранившихся хрисовулов этого соправителя, имеет все признаки самостоятельного документа, которые издавались и старшими императорами [10, с. 349]. Как и Андроник II (актом от 1283 г.), Михаил IX подтверждал все пожалования, сделанные до него, а так- же – что имеет в данном контексте определяющее значение – гарантировал новые, которые были добавлены в этот хрисовул по просьбе монахов Ивирона (еле! 6е лоpEкX^TEvaоv oj roiouroi povo/oi Туо лроатЕ0йасу ev тф лороут. XpvaoPo^XXw (sic) Xoyv тус PooiX(Eiog) pov ...) [15, no. 72, p. 185115–186145]. Безусловно, отец младшего императора был в курсе дел, на что указывает фраза еле! ... л(от)ур Po^Xetoi toUto ко! diopi^ETOi PooiXe^c, paXXov 6’ EVEpyETEl KOi Ек/wpEl лЕрЙУО. ryv ОУТШУ aiTyaiv, ayEi те лрос EpYov тоитуу у PooiXeio pov ко! tov лороуто xpva6povXXov Xdyov EЛlPpоPEVEl omolg (поскольку ... отец и ва-силевс желает этого и определяет, скорее же оказывает милость и уступает в выполнении их (монахов. – П. Л.) просьбы, моя царственность приступает к ее исполнению и жалует им настоящий хрисовул логос) [15, no. 72, p. 18450–52], и, по всей видимости, с его согласия рассматриваемый документ и увидел свет. Тем не менее факт того, что монахи Ивирона обратились с этой целью именно к Михаилу IX, а не к его отцу, может свидетельствовать о том, что к этому времени в сознании определенных категорий византийского населения (в данном случае афонского монашества) уже закрепилась активно продвигаемая первыми Палеологами идея равенства двух императоров.

Две простагмы указанного соправителя также являются по своему содержанию самостоятельными распоряжениями. Одна из них, изданная для урегулирования имущественного спора между монастырями Зограф и Лавра, своим издателем Ф. Дельгером была поначалу отнесена к сентябрю 1333 г., следовательно, приписана авторству сына Михаила IX Андроника III (1328–1341) [19, Nr. 18, S. 60–62; 56, T. 4, S. 152sq., Nr. 2795], но затем посредством глубокой внешней и внутренней критики передатирована и заново атрибутирована Н. Икономидисом: сентябрь 1318 г., составлена Михаилом IX [47]. На данный момент точка зрения последнего признается более аргументированной (см.: [35, S. 60]). Вторая простагма младшего императора [12, no. 52, p. 127sq.], которая была издана по просьбе кафигумена Хиландара Гервасия в январе 1320 г. с целью урегулирования процесса передачи (частично – в виде пожертвования, частично – через продажу) неким Васи- лием Модином своей земельной собственности указанному монастырю, содержит ссылку на хрисовул Андроника II 19, но в содержательном отношении представляет собой самостоятельный документ.

Существование подобных актов может свидетельствовать о том, что соправитель в рассматриваемый период времени был вправе самостоятельно участвовать в решении некоторых вопросов юридического характера без обязательного обращения к старшему императору. Так или иначе, их количество совсем невелико, что не позволяет сделать далеко идущий вывод о степени этого участия. Заключение исследователей биографии Михаила IX о его особых прерогативах (конкретно) в европейской части империи, где он провел бульшую часть своего правления [10, с. 347, 353; 35, S. 65], отсылает нас к про-стагме 1272 г. Обратим внимание на то, что все так называемые самостоятельные акты соправителя были изданы в период его практически непрерывного пребывания в провинции, который с небольшими пропусками можно ограничить 1304–1320 гг. (об этом ниже). Кроме того, адресатом обращения получателей этих грамот, как можно заключить их содержания, выступал именно младший император. Очевидно, издание двух административных актов, регулировавших частные случаи в сфере имущественных отношений, Михаил IX осуществил даже без получения на то согласия старшего василевса, тогда как на составление такого значительного документа, как хрисовул логос, судя по всему, потребовалась санкция Андроника II. На основании этого можно предположить, что младший император в изучаемое время действительно имел право на осуществление некоторых властных полномочий вне столицы. Они были в значительной степени ограничены старшим императором, который тем не менее постепенно приобщал сына к государственному управлению, при этом вполне определенно расценивая его положение как второстепенное относительно своего собственного. Данные других источников должны дополнить или скорректировать наше представление о месте Михаила IX в системе властных отношений в империи в рассматриваемый период времени ²⁰.

Из двух исследователей биографии Михаила IX Палеолога лишь Х. Гиклер уделила внимание важным нумизматическим свидетельствам [35, S. 191–193]. Действительно, еще один из крупнейших специалистов в области византийской нумизматики Ф. Грирсон заметил, что Андроник II нарушил двухсотлетнюю традицию, начатую Алексеем I Ком-нином (1081–1118) и продолженную Михаилом VIII, согласно которой соправитель изображался на монетах нерегулярно и по особым случаям (к которым относилась, в частности, коронация последнего). Со времени коронации и до его смерти изображение Михаила IX прочно закрепилось в имперской чеканке [36, p. 284, 286]. Монеты некоторых видов с изображением обоих василевсов на реверсе (с огромным числом вариаций) зачастую окаймлялись круговой легендой AUTOKRATORES RVMAIVN (в редких случаях она присутствовала также на аверсе), что, вероятно, отражало стремление Андроника II к публичной демонстрации внешнего равенства императоров (см., к примеру: [24, vol. 5, pt. 1, p. 143]): иперпиры (нечасто, см.: [16; 17; 18]), васили-коны [24, vol. 5, pt. 2, pl. 31, nos. 513–527, pl. 32, nos. 528–540], ассарии [24, vol. 5, pt. 2, pl. 39, nos. 677–692, pl. 40, nos. 694–711]. Таким образом, чеканка в рассматриваемое время зафиксировала некоторые изменения в презентации власти младшего василевса.

Так или иначе, несмотря на то, что первые Палеологи активно продвигали концепцию двоевластия в империи, всячески стирая различия в образах обоих императоров в том числе и в глазах иностранцев (на что указывают доступные нам источники), актовый материал исследуемого времени, связанный с международными контактами Византии, отражает явный диссонанс между имперской идеологией и реальным положением вещей. Во всех известных нам документах подобного рода, относящихся ко времени соправитель-ства Михаила IX, всегда упоминается лишь один византийский император. Имя младшего василевса не фигурирует ни в одном договоре, как нет и международных актов, составленных от его имени (об этом с примерами: [10, с. 343, прим. 47]) (см. также договоры с генуэзцами Перы: [52, no. 9, p. 103sq. (май 1303), no. 10, p. 105–110 (март 1304), no. 12, p. 110–115 (март 1308)]). Всей полнотой внешнеполитических полномочий обладал единственно Андроник II, тогда как его сын и соправитель сосредоточился в первую очередь на непосредственном осуществлении военных функций (об этом ниже).

Теперь вернемся к нарративным данным, на основании которых мы попробуем проследить cursus honorum Михаила IX. Первый эпизод с участием младшего императора в военно-политической жизни империи относится к началу XIV в. В апреле 1302 г. он отправился на восток, чтобы возглавить запланированное наступление против турок, усиливших военный натиск на Византию. Кампания завершилась без успеха: войско соправителя, усиленное наемниками-аланами, незадолго до того перешедшими на службу в империю, отступило без боя, а Михаилу IX пришлось запереться в Магнисии у Сипила [34, vol. 4, p. 341^16–35, 343²–345¹⁰] (cр.: [46, p. 205²¹–207⁶]). В столицу последний вернулся лишь 24 января 1304 г. Вероятно, опасаясь, как бы бесславный поход младшего василевса не отразился на его авторитете, Андроник II устроил для сына и соправителя церемониальный вход в город «словно какому-нибудь триумфатору под многие славословия» ( йалтр Tig тролаю^ход >ло лоллаТд та!д гуф^р(а1д ) [34, vol. 4, p. 427^13–16, 445^2–18] (датировка: [33, p. 44–53]).

Неудача первого самостоятельного похода Михаила IX была связана, очевидно, с отсутствием у него достаточного боевого опыта для руководства крупномасштабными военными операциями. Тем не менее его поражение весьма симптоматично: бóльшая часть из известных нам по источникам вооруженных акций, когда-либо предпринимавшихся Михаилом в наступательных или оборонительных целях, не была успешна, что демонстрирует слабость его как военачальника, тактика, стратега. Отступление войска младшего василевса (в совокупности с последовавшим вскоре поражением византийцев в битве при Вафии [34, vol. 4, p. 3593–7, 3673–26]) вынудило Андроника II принять неожиданную помощь со стороны [34, vol. 4, p. 43312–22] (ср.: [26, p. 379sq. = 58, p. 481sq.]). Прибытие в империю наемного каталонского войска во главе с Рожером де Флором оказалось сопря- жено со значительными расходами казны и имело далеко идущие последствия для Византии. В том числе, оно внесло разлад в отношения между старшим императором и его соправителем.

Еще во время своего пребывания в Малой Азии Михаил IX узнал, что его отец принял каталонцев в Константинополе, пожаловал их лидеру титул великого дуки и отправил на восток для проведения военных операций против турок. В октябре 1303 г. они достигли Кизика, нанесли поражение турецкому отряду, грабившему окрестности города, и расположились там на зимовку [34, vol. 4, p. 43725– 4397, 45723–4618; 26, p. 385–389 = 58, p. 489– 493] (датировка: [33, p. 54sq.]). Младший император, будучи в курсе дел каталонской дружины, которая подвергла кизикийцев грабежу и насилию, отказался впустить в малоазийс-кую крепость Пеги, где он тогда находился, прибывшего поприветствовать его Рожера де Флора [34, vol. 4, p. 4453–8]. Возвратившись в Константинополь, он предпринял еще более твердые меры, взыскав крупную сумму денег с жителей Пег, чтобы они не достались каталонцам [34, vol. 4, p. 45716–22]. Два этих эпизода показывают, что Михаил IX с самого начала разошелся с отцом во взглядах в вопросе целесообразности найма каталонцев, осуществленного, по всей видимости, вопреки его мнению и к тому же последовавшего как бы в ответ на унизительное отступление войска младшего василевса. Данными и последующими действиями он открыто демонстрировал свое неприятие тех решений старшего императора, которые ему лично представлялись ошибочными и претворению которых – в силу ограниченности своего положения – он не мог оказать необходимого противодействия.

Длительное пребывание каталонцев в империи в условиях практически полного отсутствия контроля над ними в конечном итоге привело к открытому конфликту между наемниками и византийским населением. Старшему императору с большим трудом удалось убедить великого дуку оставить Малую Азию и переправиться в Галлиполи (осень 1304 г.), но это лишь усугубило ситуацию. У каталонцев закончились деньги, которые они получали в виде жалованья, вследствие чего «компания» приступила к разорению со- предельных с городом территорий (об этом: [34, vol. 4, p. 52720–52928], ср.: [26, p. 396–398 = 58, p. 503–505]).

Михаил IX в это время находился в Адрианополе, откуда он вел в целом успешно складывавшуюся для византийцев войну с болгарами, ранее опустошившими области во Фракии и тем самым спровоцировавшими конфликт с империей. Согласно Пахимеру, вести о грабительских рейдах каталонцев вызвали возмущение в войске младшего василевса. Узнав о том, что Андроник II собирался отправить к нему каталонский отряд, чтобы таким образом отвести угрозу от византийских территорий и поставить наемников под контроль войска соправителя, Михаил IX письмом предупредил отца о недопустимости подобной меры. Свои опасения он объяснил тем, что «ромеи тотчас сразятся с ними и вступят в междоусобные битвы» (©g uaxo^uEvwv avTiKa аф(а1 'Pwpaiwv Kal rig Eцф^ё^o^g Ka0EaT^6vrwv цй/ад) [34, vol. 4, p. 529295312] (об отнесении каталонского восстания к внутренним конфликтам, см.: [42, p. 245]). Кроме того, младший император поставил старшего василевса перед фактом, сообщив, что ему пришлось вручить «клятвенные хри-совулы» (/pvao^ovAAEioi opKoi) своим солдатам, содержание которых, со слов историка, включало в себя два основных положения: 1) обещание солдатам возвращения домой по истечении условленного срока их службы, чтобы они могли позаботиться о своих близких, находившихся в опасности в связи с непрерывными набегами каталонцев; 2) обязательство не принимать в войско каталонцев [34, vol. 4, p. 5312–7] 21. Данные, очевидно самостоятельные, акты соправителя, значение которых оценено Х. Гиклер достаточно высоко [35, S. 61 (в ед.ч.: ein Chrysobull)], подтверждают то, что нам уже и так было известно: младший василевс имел право издавать собственные акты, не дублировавшие грамоты и распоряжения старшего императора. В этом случае Андроник II лишь post factum был извещен о действиях своего сына, более того, они прямо противоречили его собственной позиции в урегулировании отношений с «компанией». Михаил IX, удалившись от столицы, находясь к тому же под влиянием недавно добытых в сражениях с болгарами успехов, на- чал проявлять очевидно бóльшую самостоятельность в военных вопросах и особенно в том, что касалось войска под его управлением.

Отметим, что, по словам историка, существование крупных византийских воинских контингентов во Фракии являлось для каталонцев значительным сдерживающим фактором, не позволявшим им подвергнуть опустошению более обширную территорию империи [34, vol. 4, p. 5498–12]. Рожер де Флор демагогически называл Михаила IX главной угрозой для каталонцев и письменно благодарил старшего императора за то, что тот удерживал своего сына от нападения на них [34, vol. 4, p. 55927–33, 5615–8]. Так или иначе, после заключения едва достигнутого соглашения со старшим императором о возвращении каталонской дружины обратно на восток и провозглашения кесарем (10 апреля 1305 г.) [34, vol. 4, p. 5712–10 (дата: p. 570, note 82); 26, p. 400sq. = 58, p. 507–509] ее лидер принял труднообъяснимое решение отправиться к младшему ва-силевсу в Адрианополь. Единственная причина, по которой опытный военачальник мог решиться поставить под угрозу свою жизнь и успех экспедиции в целом, на наш взгляд, должна была быть гораздо существенней, нежели, как посчитали некоторые исследователи [43, p. 145sq.; 35, S. 145sq.], простое желание нанести Михаилу IX, с которым он пересекался всего один раз, будучи в Малой Азии, публичное оскорбление. Несмотря на то, что каталонец едва ли вдавался в тонкости византийского соправительства 22, он все же не мог не принимать во внимание исключительно высокое положение, которое занимал в империи старший сын Андроника II. Соглашение с императором было для Рожера де Флора достаточно выгодным, однако требования наемников (прежде всего, финансовые) оно удовлетворило лишь частично, поставив перед кесарем задачу поиска альтернативных источников содержания «компании», в русле решения которой каталонец и решил обратиться к «старшему сыну императора Андроника», все это время не принимавшему непосредственного участия в разгоравшемся конфликте (об этом также: [46, p. 2241–6; 10, с. 345]).

Во всяком случае, расчет де Флора на младшего василевса не оправдался. Мы предполагаем, что по прибытию каталонцев в Ад- рианополь в окружении Михаила IX сформировался антикаталонский заговор. Прямых доказательств непосредственного участия последнего в убийстве кесаря, впрочем, у нас нет, однако и Мунтанер [26, p. 404= 58, p. 513], и Григора [46, p. 2246–10] указывают на это со всей определенностью (ср.: [34, vol. 4, p. 57517–19]). Оно было осуществлено руками аланов, вождь которых, названный Пахимером Георгусом (Геюруо^д), а Мунтанером - Гирконом (Gircon), лишился сына в столкновении с каталонцами в ходе малоазийской кампании 1304 г. [34, vol. 4, p. 5756–13] (личный мотив убийства Мунтанером опущен). Не подлежит сомнению, что все эти события (начиная с решения де Флора отправиться к Михаилу IX) происходили вне ведома Андроника II, несмотря на то, что один из каталонских рыцарей – Беренгер д’Энтенса – прямо обвинил его в содеянном в письме к венецианскому дожу Пьетро Градениго 23. Итак, 30 апреля 1305 г. (датировка: [43, p. 146; 33, p. 66sq.]) лидер каталонской дружины был убит во дворце младшего императора в Адрианополе, и практически всех сопровождавших его наемников перебили солдаты младшего императора [34, vol. 4, p. 5756– 5777] (ср.: [26, p. 404= 58, p. 513]).

Убийство де Флора – ключевой эпизод византийско-каталонских отношений, до предела обостривший ситуацию в государстве. В целом факт участия в нем Михаила IX не имеет большого значения, поскольку ответственность за последующие события, так или иначе, должна быть возложена на него: смерть каталонского вождя в сложившихся обстоятельствах была недопустима. Младший император, очевидно, не до конца осознавал реальные последствия такой радикальной меры для ослабленного византийского государства. Если Андроник II пытался дипломатическими методами отвести угрозу от империи и направить усилия наемников в нужное русло, то его сын и соправитель продемонстрировал свою политическую недальновидность, окончательно развязав руки каталонцам для борьбы с Византией. Последовавшее за этим открытое каталонское восстание на шесть лет (1305–1311) фактически парализовало жизнедеятельность государства и повлекло за собой значительную дестабилизацию его внутриполитического положения.

Попытка противостоять каталонцам в открытом поле, предпринятая Михаилом IX вскоре после убийства де Флора, была обречена на неудачу. Генеральное сражение между противоборствующими сторонами произошло во второй половине июня 1305 г. при Апросе, или Имере ( 'Нртр^ ). Здесь войско под общим руководством младшего императора потерпело сокрушительное поражение от латинян, а сам Михаил IX едва не погиб в бою [34, vol. 4, p. 599¹⁰–603¹⁶] (ср.: [26, p. 413–415 = 58, p. 523–526; 46, p. 229⁵–232¹](датировка: [33, p. 71–73]). Поражение при Апросе обусловило в дальнейшем локальный пассивно-оборонительный характер военных действий со стороны императоров в условиях острой нехватки финансовых и людских ресурсов для проведения полномасштабной наступательной операции против каталонцев.

Деятельность Михаила IX в ходе войны с болгарами и восстания каталонцев позволяют несколько прояснить его положение в системе государственного управления. Б. Ферь-янчич утверждал, что младший император самостоятельно управлял сначала Фракией, а затем Македонией, что, по его мнению, доказывает ряд фактов, отмеченных в источниках [10, с. 342, 345, 347, 353сл.]. Тем не менее полномочия соправителя, судя по всему, не ограничивались территорией региона, где он находился в конкретный момент времени, на что указывают данные актовых материалов. Напротив, Михаил IX как василевс имел право решать вопросы различного характера на всей территории империи, исключая Константинополь, где постоянно пребывал старший император. Известно, что Михаил IX сознательно держался подальше от столицы, практически там не бывая. Он устроил свой двор в Адрианополе, одновременно этот город служил ставкой и сборным пунктом, где весной по его приказу собиралось войско [34, vol. 4, p. 565^16–19]. То есть пребывание Михаила IX во Фракии (а затем и в Македонии) было сопряжено прежде всего с военной необходимостью. В этом отношении младший император был, по всей видимости, достаточно независим: он самостоятельно вел войну с болгарами и устанавливал перемирие ( та тшу Bo^Xydpwv ev ava K W/aig 0Epsvog ), отчитываясь отцу о своих действиях post factum [34, vol. 4, p. 491¹⁹–

49311, 57720–21]. Он на собственные (личные) средства экипировал солдат, бежавших с востока, восстановив их боеспособность для дальнейшего использования в военных действиях [34, vol. 4, p. 49113–17] 24. В своей работе сербский ученый дважды охарактеризовал войско младшего василевса как «лична (со-пствена) наjамничка воjска» [10, с. 342, 343], однако для такого утверждения у нас нет достаточных оснований. Экипировка части войска Михаила IX, которую он осуществил за собственный счет, еще не говорит в пользу того, что его общее содержание (в том числе наемных подразделений) обеспечивалось из личных доходов соправителя, а не централизованно, их доходов фиска. Кроме того, мы не можем утверждать, что в руках младшего императора оседала какая-то часть налоговых сборов с определенной территории, где он пребывал (за исключением посотиса проний, находившихся в его пользовании 25), которой он имел бы право распоряжаться по своему усмотрению (= расходовать на нужды армии) 26. По всей вероятности, особые права младшего Михаила IX в военном отношении были обусловлены тем, что Андроник II был «невоенным» императором, проводившим бьльшую часть времени в столице, занимаясь решением вопросов, обеспечивавших функционирование государственной системы в целом, и поэтому делегировавшим управление византийскими вооруженными силами своему сыну и соправителю, постоянно находившемуся при войске в провинции.

Напомним, что (территориально) раздельное правление двух императоров предусматривалось еще в простагме Михаила VIII, но по объективным причинам реализация ее положений стала возможна лишь при его сыне и была связана с разделением властных функций внутри императорской семьи. Тем не менее, как мы уже выяснили из содержания указанного акта, соправитель занимал в системе государственного управления очевидно подчиненное положение относительно положения старшего василевса и, полагаем, в правление Андроника II не произошло значительных изменений в данной концепции. Иными словами, Михаил IX неоднократно нарушал установившийся баланс отношений «старший император – младший император», что, отме- тим, повлекло за собой неизбежные последствия: Андроник II на длительное время лишил сына возможности выполнения важных военных миссий 27.

Двор младшего василевса в Адрианополе включал в себя значительное число военачальников различного ранга, среди которых в сочинении Пахимера упоминаются: великий приммикирий Кассиан [34, vol. 4, p. 573^7–8, 577^21–23, 599^18–19] ²⁸, пинкерн Сенахирим Ангел [34, vol. 4, p. 599²³–601², 601³¹–603³] ²⁹, великий этериарх Ностонг Дука [34, vol. 4, p. 573^8–9, 593^3-4,599^20-22]³⁰, великий цаусий (чауш, цЕуад т^ао^аюд ) Умбертопул [34, vol. 4, p. 593^4-5]³¹, скутерий Хумн ³², Войсил [34, vol. 4, p. 573^6–7, 593⁵, 599^17–18] ³³. Кроме того, при Михаиле IX находились также его дядя Феодор [34, vol. 4, p. 491^26–27, 577^3–4, 599²⁰] ³⁴ и младший брат, деспот Константин [34, vol. 4, p. 599²²–601²] ³⁵. Вместе с ними он вел войну против болгар и попытался дать отпор каталонцам весной/ле-том 1305 г. Многие из них впоследствии приняли участие в оборонительных действиях во Фракии (в частности, Сенахирим, Хумн, Ум-бертопул ³⁶), вероятно, распределенные Михаилом IX по городам после его бегства от каталонских отрядов на запад (как он уже это делал и ранее, накануне конфликта: [34, vol. 4, p. 573^4–13]). В отсутствие в руках младшего василевса достаточных воинских контингентов тот уже не играл значимой политической роли в ходе восстания каталонцев, и некоторые из его бывших полководцев (Ностонг, Кассиан ³⁷) перешли в прямое распоряжение старшего императора. С этого момента следы их связи с Михаилом IX в источниках не фиксируются.

После ухода каталонских отрядов из Фракии (лето 1307 г.) младший император через какое-то время, по всей видимости, перебрался обратно в Адрианополь 38. Его двор вновь стал центром притяжения молодой военной элиты. В данном отношении интересен один эпизод, относящийся к лету 1311 г. (о дате: [48, p. 163]), который содержится в сочинении Никифора Григоры. Возвращаясь после грабежа византийских территорий на родину, турки, ранее сражавшиеся бок о бок с каталонцами (еще в битве при Апросе: [34, vol. 4, p. 6014–6]), во главе со своим военачальником Халилом [53, Nr. 30401] обратились к

Андронику II с ультимативным требованием сопроводить их до Галлиполи и переправить на другую сторону Геллеспонта. Старший император, не желая вновь подвергать разорению европейские области империи, подчинился и отправил для удовлетворения этого требования упомянутого выше Сенахирима Ангела, получившего к этому времени титул великого стратопедарха (9-я позиция в табели: [54, p. 28¹⁰]). В конечном итоге между сторонами развязался конфликт, в результате которого турецкий отряд занял неназванную византийскую крепость (вероятно, на Галлипольском полуострове) и приступил к грабежу окрестных территорий. В сложившихся обстоятельствах Михаил IX, вокруг которого собралось достаточное количество военачальников ( ol t§v 'Ршшд к йу атратгицатшу уугцаУЕд, атратууо( ), решил, по всей видимости, самостоятельно, организовать поход против Халила ³⁹. В сражении с турками наспех собранное, плохо подготовленное войско соправителя потерпело сокрушительное поражение [46, p. 254³–258¹⁴], которое обрекло весь полуостров ( лгр1 туу ©ра к уу /шрау ) на тотальное опустошение, продолжавшееся, по словам историка, «на протяжении без малого двух полных лет» ( Еф ’ о ёо1д ETEai лара Зра/й биа( ) (1311-1313) [46, p. 26 2^20-24]. Ситуация была разрешена не без труда усилиями старшего императора при поддержке сербского краля и генуэзцев [46, p. 263¹⁰–269²²] ⁴⁰.

Косвенные сведения источников позволяют со значительной долей вероятности выявить представителей окружения Михаила IX во время после окончания «каталонского кризиса». К примеру, под 1321 г. Григорой отмечено, что один из организаторов вооруженного выступления внука Андроника II, также Андроника (III), Феодор Синадин [53, Nr. 27120] был близким другом отца последнего [46, p. 30115–19]. На этот счет у Кантаку-зина сказано: каГ ф1Мшд лрод аитоус 6iekeito каГ лротгроу о лрштоатрйтшр, тф цгуйХш 6е цйёюта боцЕат(кш ек тус лрос Абр1ауо™ лоё1У лара тф Раа1ёг1 Mi/ауё бютрфуд, /роуш лоёёф туд ф1ё(ад а^тоТд (а/ирад yEvopEvyg (протостратор (Синадин. - П. Л.) также был и ранее дружески к ним (Андронику и Кантакузину. – П. Л.) расположен, в особенности же к великому доместику (Канта- кузину. – П. Л.) со времени (их) пребывания при василевсе Михаиле в Адрианополе, когда у них на долгое время завязалась крепкая дружба) [38, p. 385–8].

Таким образом, посредством фигуры Михаила IX оказываются связаны друг с другом два заговорщика и инициатора так называемой первой гражданской войны (1321– 1328), после смерти своего покровителя объединившиеся вокруг его сына под предлогом защиты прав последнего на престол, которых он оказался лишен решением деда, императора Андроника II. Еще одно указание проясняет это обстоятельство. В процессе обсуждения базы предстоявшего выступления против Константинополя Кантакузин предложил Адрианополь, атг pey^X^v ovaav к al noAvavOpmnov к al атрат(ау ovк г^катафроу^тоу Exouaav (брирЕуру ev eavT^, йаашс O’ о тl к al той PaaiXEwg MiXa^X тo™ лaтpдe aйтф xpovov eкeT бlaтp^фavтoe p^Xa avxv’v, noXXol лpoaEYEVovтo avтф okeToi кal ф^Xol кal Po^X^aopEvoi p^Xa npoO^pwg >лср той naidog aйтo™ бlaкlvбwEVElv (так как он является большим и густонаселенным (городом) и располагает значительным войском, размещенным в нем, кроме того, потому что когда его (Андроника. – П. Л.) отец, василевс Михаил, жил там весьма долгое время, многие близкие и друзья присоединились к нему, которые также захотят ради его сына с большим усердием пойти на риск) [38, p. 2321–242]. На основании имеющихся данных можно утверждать, что при дворе Михаила IX, который в течение долгого времени жил вдали от отца во Фракии, сформировался определенный круг лиц, вероятно, из числа его собственных военачальников, представителей крупных аристократических семей (Кантакузины, Синади-ны), связывавших свое будущее с младшим императором, который в конечном итоге так или иначе должен был занять его место 41. Возможно, еще один организатор гражданской войны Сиргианн Палеолог [53, Nr. 27167] также был связан с Михаилом IX, хотя точная информация в этом отношении в доступных для исследования источниках отсутствует 42. Таким образом, раздельное правление двух василевсов обусловило то обстоятельство, что вокруг младшего василевса группи- ровались молодые представители военной элиты, вероятно, рассчитывавшие с обретением им всей полноты власти добиться высоких титулов и положения в системе государственного управления, ключевые посты в которой были прочно заняты приближенными старшего императора 43.

В октябре 1319 г.44 в связи с внутриполитическим кризисом в соседней Фессалии, предвещавшим Византии территориальные приобретения, Михаил IX по приказу отца был вынужден оставить Адрианополь и перебраться в Фессалонику [46, p. 27719–2781, 27818– 27912] (об этом: [43, p. 258sq.]). В этом городе он и умер 12 октября 1320 г., получив известие о трагической гибели младшего сына от рук телохранителей старшего [46, p. 27721– 2781, 28512–28612] 45. Смерть Михаила IX, заставившая его приближенных искать опору (которую они в конечном счете обрели в виде внука Андроника II, будущего императора Андроника III), обусловила собой начало мощного внутриполитического конфликта, завершившегося насильственной сменой власти в империи.

Результаты. Итак, мы выяснили, что специфика властных отношений в Византии на рубеже XIII–XIV вв. определялась двумя обстоятельствами: 1) институционализацией такого политического феномена, как соправи-тельство, произошедшей в период правления первых представителей династии Палеологов; 2) разделением управленческих функций внутри правящей семьи. Первое обстоятельство было во многом сопряжено с изданием Михаилом VIII по случаю коронации сына про-стагмы (1272) – важного документа, положения которого, на наш взгляд, были в полной мере реализованы (и в какой-то мере даже расширены) в правление Андроника II. Помимо формального уравнивания положения старшего и младшего императоров в сфере презентации власти (церемониал, чеканка, императорская формула), последний приобретал в ограниченном виде также судебные и некоторые управленческие полномочия (председательство в суде, смещение с должностей налоговых агентов и замену их выбранными им чиновниками, увеличение посотиса проний и их перераспределение между солдатами), право на самостоятельное издание император- ских грамот и осуществление определенных внешнеполитических функций (переговоры с иностранными послами). Все это – исключительно вне стен Константинополя и под контролем старшего василевса. Тем не менее ввиду недостатка репрезентативных источниковых данных сложно утверждать, что вышеперечисленные полномочия (кроме издания актов) действительно входили в компетенцию Михаила IX. Его реальные полномочия по большей части носили военный характер. Это составляет содержание второго обстоятельства: в то время как Андроник II занимался решением целого спектра вопросов, связанных с различными сферами жизнедеятельности государства (фискальной, социально-экономической, административной, политико-правовой, внешнеполитической и др.), младший василевс сосредоточил в своих руках главным образом функции командования вооруженными силами империи. Такое специфическое разграничение властных полномочий в Византии в условиях территориально раздельного правления двух императоров, которое, отметим, предусматривалось еще указанной простаг-мой, можно было бы охарактеризовать как двоевластие, если бы не один важный нюанс: последнее слово должно было всегда оставаться за Андроником II. Второстепенное положение соправителя по отношению к старшему императору опять же регламентировалось актом Михаила VIII, однако в период правления его сына баланс отношений в сфере высшего управления неоднократно нарушался вследствие расхождения во взглядах двух василевсов.

Обособленное положение младшего императора, заключавшееся в его постоянном пребывании вне столицы, и наличие под его контролем значительных воинских контингентов обеспечивали известную степень самостоятельности Михаила IX в принимаемых им военно-политических решениях, в которых он зачастую вступал в противоречие со своим отцом. Соправитель Андроника II вел войну, фактически не оглядываясь на Константинополь, комплектовал и отчасти экипировал войско, планировал боевые операции, заключал перемирие. Его окружение включало в себя большое число видных военачальников из представителей крупных аристократических семей. Отметим, что некоторые из решений Михаила имели крайне неблагоприятные последствия для империи: к примеру, антикаталонский заговор, созревший в окружении младшего василевса и завершившийся ликвидацией лидера наемников Рожера де Флора (1305) привел к открытой конфронтации между Византией и каталонцами и опустошению европейских регионов империи. Кроме того, специфически разрозненное существование в империи двух императорских дворов со своим штатом придворных нарушало единство внутри узкой прослойки византийской элиты, приводило к ее размежеванию и выделению из ее числа определенной группы людей, связывавших с младшим василевсом дальнейшее обретение ими высоких чинов и широких властных полномочий в государстве. Указанная тенденция стала особенно явной после смерти Михаила IX, когда приближенные последнего, лишившись покровителя, объединились вокруг его сына Андроника (III) в борьбе за власть в империи и место в придворной иерархии.