Есть ли будущее у ареста как вида уголовного наказания в современных условиях?

В уголовно-правовой науке долгое время существуют различные точки зрения относительно будущего такой специфической меры наказания, как ареста - одни авторы предлагают сохранить ее и обеспечить все условия для ее применения, другие - вывести из состава системы наказаний, перечисленных в Уголовном кодексе России. Часть авторов занимает промежуточную позицию и предлагают исключить арест как общегражданскую меру наказания, оставив ее силу только для определенного контингента лиц, обладающих специфическим статусом (например, для военнослужащих).

Прежде чем детально раскрыть данный вопрос в настоящем исследовании, необходимо коротко охарактеризовать особенности законодательного закрепления отбывания наказания в виде ареста.

Сущность ареста как меры наказания, исходя из положений статьи 54 УК РФ и 69 УИК РФ, состоит в строгой изоляции осуждённого от общества в специализированных пенитенциарных учреждениях - арестных домах сроком от 1 до 6 месяцев. По характеру ограничений данная мера содержания идентична условиям лишения свободы в общем режиме в тюрьме, так как там действует одиночное расположение осуждённых по камерам, запрещено получение посылок и бандеролей, запрещены свидания, получения образования и действуют иные правоограничения. Данная мера наказания не применяется судами в настоящее время, поскольку отсутствует федеральный закон, обеспечивающий её силу. Объясняется это отсутствием арестных домов, где должны отбывать наказание осуждённые, а также, как мы полагаем, отсутствием единого мнения в научной среде относительно будущего ареста в системе наказаний российского уголовного права. Вместе с тем в судебной практике существуют случаи, когда вышестоящие инстанции отменяли судебные решения судов первой инстанции, определивших в приговоре в качестве наказания арест.

По мысли законодателя данная мера наказания должна была действовать в отношении лиц, совершивших преступления небольшой и средней тяжести. Однако анализ уголовно-исполнительного законодательства говорит совершенно об обратном. В данном случае мы солидарны с мнением Подройкиной И.А. о том, что приговорённые к аресту осуждённые испытывают больше лишений и ограничений чем те преступники, которые совершили тяжкие или особо тяжкие преступления [1]. Действительно, статья 69 УИК РФ, которая регламентирует условия отбывания наказания в виде ареста выглядит более жесткой даже по сравнению со статьей 131, где установлены порядок и условия для лишения свободы в тюрьме. Например, осуждённые к лишению свободы и отбывающие наказание в тюрьмах имеют право на два краткосрочных и два долгосрочных свидание в течение года, тогда как для уголовноарестованных свидания запрещены, за исключением встреч с адвокатами и другими лицами, оказывающими юридическую помощь. Таким образом, правильным является утверждение о том, что арест как мера наказания противоречит принципу справедливости, предусмотренному статьей 6 УК РФ. Ограничения и запреты для категории преступников, совершивших преступления небольшой и средней тяжести должны быть мягче, в противном случае стирается зависимость между преступлениями различной тяжести и соразмерными наказаниями за них, создается порядок, при котором преступления с меньшим характером и степенью общественной опасностью наказываются строже более тяжких составов. Учитывая, что законодатель снизил нижний предел для лишения свободы, установив минимальный срок в 2 месяца, а условия содержание в исправительных учреждениях типа колоний по сравнению с содержанием в арестных домах являются менее тяжелыми, вывод о несправедливости и даже незаконности данного наказания напрашивается сам по себе.

В 2005 году в Государственную Думу РФ Министерством Юстиции России был внесен проект Федерального закона № 241727-4 «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации, связанных с исключением положений о наказании в виде ареста». В пояснительной записке к законопроекту автор законодательной инициативы указал, что для строительства не менее 140 арестных домов придется потратить более 75 млрд. рублей, при этом сделать это необходимо к 2006 году. Данная сумма с учетом инфляции и роста цен на сегодняшний момент будет значительно выше. Помимо этого, проведя анализ Особенной части УК РФ, мы насчитали 113 статей, санкция которых предусматривает наказание в виде ареста, изначальное количество арестных домов также существенно увеличится, что повлечет дополнительные расходы на их строительство и содержание. Минюст также указал, что данная мера государственного принуждения является несправедливой, учитывая, что минимальный срок лишения свободы был сокращен до двух месяцев, однако условия отбывания наказания в колониях-поселениях значительно благоприятнее, чем в арестных домах. Однако данный законопроект прошел только первое рассмотрении, а дальше постоянно откладывался, пока в 2018 все присутствующие на заседании депутаты Госдумы не проголосовали против него. При этом причиной отклонения послужило отсутствие во многих составах преступления против военной службы отсутствие наказания в виде лишения свободы. Названный повод выглядит странным, ведь законодатель, отменив уголовный арест, может дополнить санкцию статей против военной службы наказаниями в виде лишения свободы [2].

По мнению авторов, которые отстаивают позицию сохранения ареста в системе наказаний в уголовном праве, строгая изоляция осуждённого от общества выступает «шоковым» наказанием, так как столкнувшись с теми ограничениями и лишениями в арестных домах, у человека под воздействием стресса и негативных эмоций происходит коренная ломка мировоззрения человека, формируется социально полезная модель поведения, человек осознает, что в прошлом поступил неправильно и должен исправиться. Таким образом, арест выполняет профилактическую и превентивную функцию, предостерегая человека от совершения преступлений в будущем. Сторонники сохранения наказания критикуют решение законодателя о снижении нижнего предела лишения свободы с шести до двух месяцев. Как отмечает Р.В. Закомолдин, арест первоначально должен был предшествовать краткосрочному лишению свободы, однако снизив нижние пределы, законодатель свел на нет эти идеи, так как кратковременное отбывание наказания в местах лишения свободы не даст прочувствовать виновному на себе всю тяжесть наказания [3].

Данные суждения кажутся нам в вышей степени негуманными и несправедливыми.

Одиночное расположение по камерам осуждённых, характерное для арестных домов, запрет на общение с родственниками, сужение в целом социальных контактов, практически полное отсутствие труда как условия развития личности человека (согласно ст. 70 УИК, администрация арестного дома может привлекать арестованных к хозяйственным работам на территории данного учреждения, однако их продолжительность не может составлять более 4 часов в неделю), невозможность получения образования и иные ограничения, действующие при аресте, оказывают негативное влияние на психику человека, вызывая зрительные и слуховые галлюцинации, депрессию, состояние агрессии, проблемы со сном, потерю аппетита и т.д. Все это в конечном счете сказывается на общем физиологическом здоровье. Кроме того, в условиях строгой изоляции от общества человек склонен к совершению самоубийства. Так, О.Б. Шрейдер в своем исследовании, приводя статистику ФСИН РФ о самоубийствах, совершенных в пенитенциарных учреждениях, указывает на то, что больше всего случаев суицида осуждёнными совершается в тюрьмах, которые предусматривают возможность покамерного размещения заключённых, в том числе и в одиночных камерах [4].

Не стоит также, по нашему мнению, забывать и о том чувстве несправедливости, которое будет испытывать уголовно арестованный, осознавая, что опасные или особо опасные преступники, рецидивисты отбывают наказания в исправительных колониях в куда более благоприятных условиях чем он. Этот фактор никак не может способствовать нравственному исправлению гражданина, а напротив будет способствовать укреплению в его сознании антисоциальных взглядов, чувство обиды и мести, состояние фрустрации рано или поздно выльется в совершение нового преступления. Поэтому мы бы назвали арест не «шоковым» наказанием, а скорее «травмирующим».

Существует точка зрения о том, что арест необходимо оставить в системе наказаний, однако применять ее следует исключительно в отношении военнослужащих.

Количество гауптвахт и периодическое появление в СМИ новостей о строительстве нового арестного дома для военнослужащих, а также тот факт, что практически в половине санкций статей главы 31 «Преступления против военной службы» среди наказаний фигурирует арест приводят к мнению, что применение для специальных субъектов более чем целесообразно. Однако мы считаем, что для целей исправления осуждённого военнослужащего и предупреждения совершения им новых преступлений подойдет такая мера наказания, как содержание в дисциплинарной воинской части, так как его нижний предел составляет три месяца, что позволяет его применять при необходимости краткосрочной изоляции виновного от общества. Как утверждают В.М. Степашин и И.А. Под-ройкина, данная мера наказания отличается от лишения свободы не столько фактически, сколько юридически - осуждённые сохраняют статус военнослужащего, однако значительно поражены в правах. В остальном содержание в дисциплинарной воинской части представляет собой классическую изоляцию виновного от общества, а применяемые воспитательно-дисциплинарные меры и более мягкие условия по сравнению с наказанием в виде ареста делают данную уголовно-правовую репрессию более гуманной и эффективной [1].

Однако применение содержания в дисциплинарной воинской части возможно только в отношении военнослужащих рядового и сержантского состава. К мичманам, прапорщикам и офицерам данный вид наказания не применяется. Мы согласны с Дуюновым В.К., считающим, что содержание офицеров и прапорщиков, где они будут содержаться в качестве рядовых, что является одним из условий этого наказания, в одной воинской части с солдатами и сержантами, которыми они должны командовать, подрывает субординационные отношения, авторитет всех военных командиров, создание же отдельных дисциплинарных воинских частей, предназначенных только для офицерского состава нецелесообразно, так как мало количество таких лиц, совершивших преступления [5]. По нашему мнению, в подобных ситуациях для офицеров, прапорщиков и сверхсрочников можно применять наказание в виде кратковременного лишения свободы.

Таким образом, анализируемая мера уголовной ответственности, по нашему мнению, должна быть исключена из перечня уголовных наказаний, предусмотренных статьей 44 УК РФ, в связи с тем, что для введения ее в действие требуется большое количество финансовых ресурсов, а сама она является негуманной, несправедливой, нарушающей права человека и немыслимой в условиях снижения нижнего значения для лишения свободы сроком до 2 месяцев.