Естественное богословие и естественный отбор: Чарльз Дарвин и Аса Грей

История науки представляет собой значительный интерес для православного богословия. Развитие научных знаний непосредственно влияло на отношения Церкви и интеллигенции или — говоря шире — на отношения

Церкви и образованного общества в целом. Не будет преувеличением сказать, что до середины XIX века естественные науки (физика, химия, биология, геология) несли в себе определенные элементы богословских истин. Научные труды, переворачивавшие представления о Вселенной и ее истории, непременно сопровождались отсылками к Богу-Творцу как источнику всякой Премудрости и Причине разумного и познаваемого человеческим умом устройства творения. Не был исключением и классический труд члена британского Королевского общества Чарльза Дарвина «О происхождении видов путем естественного отбора или сохранении благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь»1. В качестве эпиграфов к этой, получившей всемирную известность, книге автор выбрал три цитаты, из которых по крайней мере две имеют ярко выраженное теологическое звучание. Первая цитата была взята из третьего Бриджуотерского трактата, написанного англиканским священником и ученым Уильямом Уэвеллом: «Но по отношению к материальному миру мы можем допустить по крайней мере следующее: мы можем видеть, что явления вызываются не отдельными вмешательствами Божественной Силы, оказывающей свое влияние в каждом отдельном случае, но установлением общих законов». Третьим эпиграфом стало изречение Фрэнсиса Бэкона: «Заключаем поэтому, что ни один человек, ошибочно переоценивая здравый смысл или неправильно понимая умеренность, не должен думать или утверждать, что человек может зайти слишком глубоко в своем исследовании или изучении книги Слова Божия или книги творений Божиих, богословия или философии; но пусть люди больше стремятся к бесконечному совершенствованию или успехам в том и другом». В этих двух цитатах состоял основной лейтмотив книги Дарвина: выяснение законов природы, установленных Творцом, не может противоречить религиозной вере, а наоборот — должно только укрепить ее. «У меня не было желания писать в атеистическом ключе», — напишет Дарвин впоследствии в одном из своих писем2. Свою книгу он завершил во вполне апологетическом духе: «Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь, с ее различными проявлениями, Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм; и между тем как наша планета продолжает вращаться, согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала возникло и продолжает возникать бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм»3.

Однако, несмотря на далеко не атеистическую направленность «Происхождения видов», ее идея о функционировании природы по законам, установленным Творцом, но без Его непосредственного вмешательства, была воспринята многими как ниспровержение основ традиционного религиозного взгляда на мiр. Необходимо заметить, что виною этому был отчасти и сам Дарвин. В своих «Воспоминаниях о развитии моего ума и характера»4 он писал, что «… постепенно перестал верить в христианство как Божественное откровение… понемногу закрадывалось в мою душу неверие и в конце концов я стал совершенно неверующим»5. Вместе с тем, по словам Дарвина, крайне трудно или даже невозможно «… представить себе эту необъятную и чудесную вселенную, включая сюда и человека с его способностью заглядывать далеко в прошлое и будущее, как результат слепого случая или необходимости. Размышляя таким образом, я чувствую себя вынужденным обратиться к Первопричине, которая обладает интеллектом, в какой-то степени аналогичным разуму человека, т. е. заслуживаю названия теиста»6. «Тайна начала всех вещей неразрешима для нас, и что касается меня, то я должен удовольствоваться тем, что остаюсь агностиком», — заключает ученый7. Между тем, среди современников Дарвина — и даже среди его ближайших коллег — были биологи, вполне совмещавшие эволюционные воззрения и христианскую веру. Ярчайшим примером таких ученых был гарвардский ботаник Аса Грей, взгляды которого и являются предметом настоящей статьи. «Мне кажется абсурдным сомневаться в том, что можно быть настоящим теистом и эволюционистом», — писал Дарвин в одном из писем8. — «Вы правы касательно Кингсли9. Аса Грей, выдающийся ботаник, — еще один пример. Что касается моих собственных взглядов, то это вопрос, относящийся только ко мне. Но, поскольку Вы спрашиваете, я могу сказать, что моя позиция часто колеблющаяся <…> Даже в моих самых крайних колебаниях я никогда не был атеистом в смысле отрицания существования Бога».

аса грей: краткая биография

Официальная биография Асы Грея называет его жизнь «простой и равномерно счастливой»10. Он был старшим из восьми детей в семье фермера Мозеса Грея и Роксаны Грей. Родился 18 ноября 1810 года в деревушке Сакуа, округ Онайда штата Нью-Йорк. После окончания медицинской академии в Файрфилде в 1831 году он получил степень доктора и в 1833 году стал

Аса Грей (1810–1888)

ассистентом профессора Нью-Йоркского университета Джона Торри (John Torrey, 1796–1873). Ранние интересы Грея касались минералогии и химии, но главной его страстью была ботаника. Первые его работы в этой области были опубликованы в 1835 году. В 1842 году ему была предложена ставка профессора естественной истории в Гарвардском университете, где он и остался работать до конца своей жизни. В 1848 году Грей женился на Джейн Лоринг; брак был бездетным. В 1863 году ученый был избран членом Национальной академии наук США, с 1862 года — иностранный член Императорской Санкт-Петербургской академии наук (ныне Российская академия наук). Аса Грей был выдающимся ботаником-систематиком, автором учебника ботаники и руководства по ботани- ке Северо-Американских Соединенных Штатов. Он скончался 30 января 1888 года в своем гарвардском доме, который является национальной достопримечательностью США. Имя Грея носят созданный им гербарий Гарвардского университета, а также ряд географических наименований.

аса грей и чарльз Дарвин: история отношений и переписка

Отношения Ч. Дарвина и А. Греем начались с краткой личной встречи во время одного из исследовательских визитов последнего в Европу. Вскоре после этого, в 1855 году Дарвин пишет Грею письмо, в котором запрашивает данные по вариации растений Северной Америки на основе сведений, изложенных в «Руководстве по ботанике Северных Соединенных Штатов»11. Не будучи ботаником, Дарвин нуждался в дополнительном подтверждении своих заключений по вариативности биологических видов, обнаруженных им для животных. Между учеными завязалась оживленная переписка (всего насчитывается около 300 писем), в которой обсуждались не только научные, но и философские и религиозные вопросы. Для естественно-научного знания того времени (по крайней мере, в лице его выдающихся представителей) было характерно религиозно-философское осмысление научных теорий и гипотез, поскольку традиционно любое изучение творения тогда соотносилось с Творцом.

В 1857 году Дарвин решает посвятить Грея в свои планы касательно идей о происхождении видов: «… девятнадцать лет назад мне пришло в голову, что, занимаясь естественной историей, я возможно смогу сделать некоторые замечания по поводу происхождения видов и с тех пор это занимает все мое внимание. Или виды были сотворены независимо друг друга или они произошли от других видов как их разновидности. <…> Как честный человек я должен сказать Вам, что пришел к еретическому (heterodox) выводу, что отдельно сотворенных видов не существует и что виды — это только существенно определенные разновидности. <…> Мне кажется, что я вижу вполне ясно способы, которые природа использует для изменения видов и их адаптации к удивительной и исключительно прекрасной случайности, в которую поставлено каждое живое существо»12. Через некоторое время Дарвин посылает Грею краткое изложение своей доктрины происхождения видов и последний, таким образом, входит в узкий круг дарвиновских корреспондентов, посвященных в основы новой биологической теории. Грей не сразу принял ее аргументы, указывая на отсутствие фактического подтверждения и необходимость религиозно-философского осмысления. С научной точки зрения, идея происхождения видов путем вариаций выглядела для него вполне приемлемой. После выхода дарвиновского opus magnum в 1859 году Грей прочитал «Происхождение видов» за неделю между Рождеством и наступлением нового 1860-го года. Его карандашные пометки на полях свидетельствовали о его общем принятии новой биологической гипотезы, но с изрядной долей критицизма, которого, кстати, не был чужд и сам Дарвин. В 6-й главе «Происхождения видов», озаглавленной «Затруднения, встречаемые теорией» он писал: «Предположение, что глаз со всеми его неподражаемыми приспособлениями — для изменения фокусного расстояния соответственно с удалением предмета, для регулирования количества проникающего света, для поправки на сферическую и хроматическую аберрацию — мог быть выработан естественным отбором, может показаться, сознаюсь в том откровенно, нелепым в высшей степени»13. «Так и есть», — помечает на полях карандашом Грей14. Этот фрагмент книги Дарвина всегда вызывал и вызывает много дискуссий и комментариев как со стороны креационистов, так и со стороны эволюционистов. Однако, сам Дарвин разрешает его во вполне теистическом духе: «В живых телах изменчивость будет вызывать незначительные изменения, размножение организмов будет увеличивать их число почти безгранично, а естественный отбор безошибочно будет выбирать каждое усовершенствование. Допустим, что этот процесс продолжается миллионы лет и в течение каждого года на миллионах разного рода особей; неужели мы не можем себе представить, что в результате получится живой оптический инструмент, настолько же превосходящий инструмент из стекла, насколько произведения Творца превышают произведения человека?»15.

В целом Грей воспринял дарвиновскую концепцию биологической эволюции путем естественного отбора. Его перу принадлежит первая американская рецензия «Происхождения видов»16, опубликованная в 1869 году анонимно в журнале American Journal of Science, редактором которого был известный минералог и верующий ученый Джеймс Дуайт Дэна (1813–1895)17. Уже в этой рецензии Грей уделил серьезное внимание теологическому и философскому значению дарвиновской теории. «Теория сама по себе совершенно совместима с атеистическим взглядом на Вселенную. Это правда, но ведь то же самое можно сказать и про физические теории вообще. Действительно, это относится даже больше к теории гравитации или небулярной гипотезе18, чем к теории, которую мы рассматриваем. Последняя выбирает для анализа конкретную, промежуточную причину или целый набор таких причин, из которых условно возникает или может возникнуть все существующее разнообразие видов. <…> Сейчас никто не думает, что создание ньютоновской механики было шагом в сторону атеизма или пантеизма. Однако, величайшее достижение Ньютона состояло в доказательстве того, что определенные силы (бездушные согласно теории), действуя на материю в определенных направлениях, должны обязательно привести к планетарным орбитам с точно такими же формами и размерами, какие существуют согласно наблюдениям. Эта идея сочетается как с понятием вечной необходимости, которую можно понимать в атеистическом или пантеистическом духе, так и с теизмом»19. Согласно Грею, уже само помещение в качестве эпиграфа к книге цитаты из У. Уэввела (см. выше) свидетельствовало о том, что «…наш автор (имеется ввиду Ч. Дарвин. — С. К.) рассматривает всю систему Природы как получившую при ее первом образовании печать воли ее Создателя, предусмотревшего разнообразные но постоянные законы ее существования через всю полноту ее бытия, определяющие когда и как каждый элемент изумительного плана будет приведен в действие…»20.

Начиная с первого обзора книги Дарвина, Грей был активным и деятельным пропонентом теории происхождения видов в Соединенных Штатах. Будучи верующим человеком (в предисловии к одной из своих книг он характеризовал себя как «научно и в особом смысле — дарвиниста, философски — убежденного теиста и — религиозно — как приверженца символа веры, обычно называемого никейским, как выражения христианской веры»21), он считал себя обязанным обозначить возможность сочетания эволюционной теории с верой в Творца всяческих22. Его работы по религиозно-философскому осмыслению биологической эволюции с христианством (или — шире — теизмом) первоначально выходили анонимно в журналах Atlantic Monthly и Nation. В 1874 году выпускник Оберлинской теологической семинарии и пастор кон-грегациональной церкви в Андовере (Массачусетс) Джордж Фредерик Райт убедил Грея собрать все его религиозно-философские сочинения в один том, опубликованный в 1876 году под названием «Дарвиниана: эссе и обзоры, касающиеся дарвинизма»23. Выход этой книги поставил ученого в уникальное положение как дарвиниста, друга самого Дарвина, и верующего христианина. В 1880 году он был приглашен выступить с серией лекций о науке и религии в богословскую школу Йельского университета (Theological School of Yale College). Эти лекции вышли в виде небольшой книги «Естественные науки и религия»24, в которой Грей развивал свои теологические взгляды.

Весьма интересными с точки зрения естественного богословия представляются также и те идеи и взгляды, которые были выражены Греем в его переписке с Дарвином. Этот обмен письмами в последние годы привлекает повышенное внимание исследователей и проливает свет как на религиознофилософские убеждения обоих корреспондентов, так и на общее восприятие теории биологической эволюции в сознании верующих ученых25.

естественное богословие асы грея

Одним из основных аргументов сторонников атеистической интерпретации теории биологической эволюции является ее мнимое ниспровержение идеи разумного замысла в версии, которая была изложена в книге Уильяма Пэли «Естественное богословие или доказательство существования и атрибутов Божества, собранное из природных явлений»26. Так, на этом аргументе строится большинство работ Р. Докинза. По его мнению, «… дарвиновская эволюция, особенно естественный отбор… ниспровергает иллюзию разумного замысла в области биологии и учит нас быть подозрительными в отношении гипотезы замысла и в физике, и в астрономии»27. Однако, согласно А. Грею, «… все доказательство в естественном богословии основывается на том, что восхождение к конечной Причине исходя из структуры руки и клапанов в венах настолько же действительно сейчас для индивидуумов, рожденных естественным путем, как и для первого человека, сотворенного сверхъесте-ственно»28. Наличие разумного замысла не отрицается и не может отрицаться эволюцией. «Очевидность замысла из структуры и адаптации полностью обеспечивается самим наличием индивидуальных животных или растений и наше знание или незнание истории или способа их образования ничего к этому не прибавляет и не убавляет»29. По выражению Т. Хантера, доказательство наличия замысла — в результатах, а не в способах30. «Дарвиновская эволюция не является ни теистической, ни атеистической. Ее отношение к проблеме замысла — предмет рассуждений естественного теолога или, в более широком смысле — философа», — писал А. Грей31. Таким образом, научный метод ограничен исследованием механизмов развития Вселенной (и, в частности, органического мира), но ничего не говорит об источниках законов, положенных в основание этого развития.

Для теистического эволюционизма центральным вопросом является наличие или отсутствие направленности эволюции. В своем очерке 1860-го года Грей писал: «…коль скоро последовательные, упорядоченные и адаптированные формы в Природе доказывают наличие замысла и по крайней мере пока физическая причина вариаций остается абсолютно неизвестной и таинственной, мы должны посоветовать м-ру Дарвину предположить, в рамках философии его гипотезы, что вариации происходят вдоль определенных выгодных (beneficial) направлений. Вода, текущая по наклонной плоскости благодаря гравитации (аналогу естественного отбора) может сама выбирать направление своего течения. Однако, эти конкретные направления могут быть предуказаны и, когда мы видим стройные и целесообразные линии ирригации, вид которых не предопределен законами гравитации и динамики, мы вынуждены верить, что их распределение является источником за-мысла»32. Это замечание вызвало протест со стороны Дарвина, и впоследствии Грей сам отказался от этой идеи33. Вместе с тем, он указывал, что «… естественный отбор — не ветер, который гонит корабль, а руль, который за счет трения с той или с другой стороны, формирует его курс. Руль действует тогда, когда корабль в движении и не оказывает никакого влияния, когда корабль находится в состоянии покоя. Изменчивость отвечает ветру. <…> Мы все более и более убеждаемся, что вариации и, следовательно, основа адаптации являются не продуктом влияния окружающей среды, а ответом на него. Изменчивость или, другими словами, различия между индивидуальными растениями и животными, как бы они не возникали, определенно имеют источник не снаружи, а внутри — не физический, а физиологический»34. Таким образом, естественный отбор играет только контролирующую роль, ограничивающую разнообразие изменений, вызываемых внутренними причинами в ответ на внешние вызовы окружающей среды. Каковы механизмы этих внутренних изменений — во времена Грея было неизвестно, и только генетика XX-го века, построенная на данных молекулярной биологии, пришла к пониманию информационных механизмов функционирования живых организмов и генетических мутаций, вызывающих соответствующие изменения фенотипа. Случаен ли характер этих мутаций или он подчинен некоторой логике — вопрос, который до сегодняшнего дня стоит на повестке у специалистов в области общей и молекулярной биологии35.

заключение

Со времени Ч. Дарвина и А. Грея биология и остальные естественные науки совершили значительный скачок как в объеме полученных фактов, так и в их осмыслении и выявлении внутренних причин природных явлений. Молекулярная биология и генетика вскрыли и продолжают вскрывать глубокие и сложнейшие механизмы функционирования живых организмов, техника их анализа и наблюдения беспрерывно совершенствуется. Однако основная мысль, выраженная верующим гарвардским ботаником Асой Греем, остается неизменной — наука изучает вопрос, как существует и на каких основаниях построен окружающий нас мир, но не может ответить на вопрос, почему он устроен именно так. Удивительно сложное и далеко не до конца изученное устройство Вселенной в своей красоте и великолепии указывает на наличие Разумного Замысла и, следовательно, на наличие Творца. Для верующего ученого нет противоречий между знанием и смыслом.