Факторы формирования субъективного неблагополучия

Субъективное неблагополучие – новая область психологических исследований. Аналитические и эмпирические исследования философов, психологов посвящены в основном проблеме субъективного благополучия, в то время как специалисты-практики чаще имеют дело с субъективным неблагополучием человека.

На протяжении жизни каждый человек овладевает новым опытом, устанавливает межличностные связи и отношения, формирует систему ценностей. При этом он оценивает не только окружающую действительность, но и самого себя, свое психологическое и физическое состояние, что и формирует его субъективное благополучие. Но, поскольку с приобретением опыта отношение человека к миру и к себе меняется, субъективное благополучие также не остается неизменным. При этом оно может отклоняться от актуального состояния как в сторону его повышения, так и снижения.

Литературный обзор

По мнению Р.М. Шамионова, чаще всего акцентируется внимание на непременной позитивности субъективного благополучия (СБ). При этом на протяжении достаточно длительного времени в психологии сохранялся взгляд на неудовлетворенность личностью своей жизнью как на то, что непременно следует изменить. Вместе с тем не отрицается переживание неудовлетворенности, определенный уровень которой в какой-то мере может быть значимым фактором сохранения динамического равновесия. Все дело не столько в переживании неудовлетворенности, сколько «в его глубине и длительности, масштабе, которые могут стать существенным фактором дезадаптации, ухудшения психологического и соматического здоровья, наконец, субъективного неблагополучия» (Шамионов, 2008, с. 7). В том случае, если снижение уровня субъективного благополучия не является ситуативной реакцией, а носит интенсивный либо пролонгированный характер, речь уже может идти о субъективном неблагополучии (СНб).

Очевидность того факта, что последствия СНб могут нанести непоправимый вред как физическому, так и психологическому здоровью индивида, представляется обоснованным определение факторов и ситуаций, обусловливающих субъективное неблагополучие.

Факторы формирования СНб можно разделить на социально-демографические и психологические. Среди социально-демографических факторов, прежде всего, рассматриваются пол, возраст, условия жизни, уровень благосостояния.

Пол. При сравнении уровня СНб у мужчин и женщин Е. Halliwell, L. Main, C. Richardson (2007) установили, что мужчины, как правило, меньше удовлетворены жизнью, своим социальным статусом, уровнем дохода, чаще демонстрируют негативный эмоциональный фон. Однако женщины гораздо чаще, чем мужчины, лечатся от депрессии, в два раза чаще совершают попытки самоубийства.

Возраст. В большинстве мультицентровых исследований зависимости удовлетворенности жизнью от возраста указывают на определенные закономерности.

Так, по данным Г.А. Монусовой (2012), во многих странах люди среднего возраста и даже молодые люди считают себя менее счастливыми и удовлетворенными жизнью, чем пожилые люди.

По мнению A.J. Oswald (1997), кривая уровня субъективного благополучия в течение жизни имеет U-образный вид с максимально низкими результатами в период сорокалетнего возраста. В дополнение к этому V. Andreoni, S. Galmarini (2015) утверждают, что наименее счастливыми люди чувствуют себя в среднем возрасте, а максимальная удовлетворенность жизнью наступает в более позднем, предпенсионном возрасте. Отличие по странам обнаруживались только в нижней точке U-образного графика. Так, например, в Великобритании, максимум проявлений депрессий приходится на возраст 44 года, а в США этот факт у женщин проявляется в 40 лет, а у мужчин – в 50 лет.

В опубликованной в 2015 г. в научном журнале «The Lancet» статье A. Steptoe, A. Deaton, A.A. Stone приводят данные, основанные на результатах опроса Gallup World Poll репрезентативных выборок численностью более 1000 человек в каждой из 160 стран ми- ра. Установлено, что описанная выше зависимость характерна преимущественно для экономически развитых англоязычных стран (США, Канада, Великобритания, Ирландия, Австралия и Новая Зеландия). Вместе с тем в постсоветских странах, постсоциалистических государствах Восточной Европы и странах Латинской Америки уровень удовлетворённости жизнью с возрастом очевидно снижается, а в самых бедных странах мира (например, государствах Центральной Африки) уровень удовлетворённости остается стабильно низким на протяжении всей жизни.

В выполненных на российских выборках исследованиях Л.П. Александровой (2013), С.А. Водяхи (2013), О.А. Елисеевой (2012) было выявлено, что низкий уровень психологической безопасности выступает не столько фактором снижения субъективного благополучия, сколько предиктором изменений его структуры у подростков, и характеризуется снижением значимости социального окружения в образовательной среде, значительным снижением активности субъекта с одновременной актуализацией направленности подростка на осознание собственной уникальности и рефлексию как важные аспекты его внутреннего мира. При этом смысложизненные ориентации и личностная креативность могут выступать в качестве ресурса, обеспечивающего субъективное благополучие учащихся и студентов в образовательной среде с низким уровнем психологической безопасности.

По мнению О.А. Идобаевой, наиболее уязвимыми возрастными категориями являются подростковый, юношеский, а также зрелый возраст, поскольку именно в эти периоды жизни чаще всего возникает и проявляется состояние психологического неблагополучия (Идобаева, 2013, с. 5). При этом ведущей психологической характеристикой, препятствующей формированию психологического благополучия в подростковом возрасте, является уровень эмоционального неблагополучия подростка, наиболее значимыми индикаторами которого являются тревожность и депрессивность (Идобаева, 2013, с. 25). В юношеском возрасте ведущее место среди психологических условий, препятствующих формированию психологического благополучия, занимают некоторые индивидуально-психологические особенности личности и механизмы психологической защиты. При этом основным показателем психологического благополу- чия/неблагополучия становится уровень самоактуализации личности (Козьмина, 2014; Котовский, 2015; Шадрин, 2015). В зрелом возрасте в качестве показателей напряженности адаптационных ресурсов личности, и, следовательно, индикаторов субъективного неблагополучия выступают личностная тревожность и хроническое утомление. При этом, как и в юношеском возрасте, показателем психологического благополучия личности является уровень самоактуализации (Идобае-ва, 2013, с. 26).

Отмечаются особенности формирования субъективного благополучия/неблагополучия в пожилом возрасте, характеризующиеся замедлением психической продуктивности, снижением социального статуса, возрастными изменениями и связанными с ними болезнями, во многом предопределяющими снижение субъективного благополучия. Однако старость необязательно влечет за собой снижение уровня субъективного благополучия, поэтому пожилых людей можно считать группой риска по этому параметру, особенно при травмирующих событиях и наличии наиболее неблагоприятных факторов в этом возрасте, например, восприятия собственной уязвимости и потребности оставаться независимым. На основании этого, Дэн Мрочек вводит понятие «парадокс хорошего бытия» в пожилом возрасте: люди преклонного возраста поддерживают высокий уровень субъективного благополучия путем улучшения своей эмоциональной регуляции во многом благодаря выборочному участию в близких отношениях (Mroczek, 2001).

Среди социальных факторов, оказывающих влияние на субъективное благополучие /неблагополучие рассматриваются прежде всего условия жизни и уровень благосостояния.

По мнению K.M. De Neve, Н. Cooper, условия жизни практически не оказывают влияние на субъективное благополучие, что вполне может быть связано с тем, что люди постоянно прилагают усилия для повышения собственного благополучия. К аналогичным выводам приходит А.А. Лебедева, изучая проблему субъективного благополучия у лиц с ограниченными возможностями здоровья. (De Neve, Cooper, 1998; Лебедева, 2012).

Другим объяснением этого могут выступать стандарты сравнения: чем больше уровень субъективного благополучия разнится с реальными условиями и желаемыми стандар- тами, тем больше обесценивается масштабность бед и невзгод.

Уровень благосостояния также мало влияет на субъективное благополучие (Diener, Biswas-Diener, 2002; Myers, 2000). Однако в богатых странах выявляются более высокие уровни субъективного благополучия населения, чем в бедных (Diener, Oishi, 2000). Переживание счастья лишь на некоторое время положительно коррелирует с высоким уровнем дохода (Easterlin, 1974). Мало того, уровень субъективного благополучия может уменьшаться по мере увеличения благосостояния: возможно, что респонденты опасаются потерять то, что имеют (что может проявляться U-образным профилем, только перевернутым).

Более компромиссным является вывод о том, что люди счастливы в той мере, в какой условия для жизни соответствуют их потребностям (Veenhoven, 1991, 1996).

Исследования, рассматривающие связь бедности и субъективного благополучия в основном развивались в двух направлениях. С одной стороны, устанавливалась положительная взаимосвязь между бедностью и субъективным благополучием (Inglehart, Klingemann, 2000; Biswas-Diener, Diener, 2001). С другой стороны, отмечалось, что связь между материальным достатком и субъективным благополучием условна, так как субъективное благополучие связано еще и с некоторыми другими психологическими и социальными переменными, например, со стремлением личности, стратегиями преодоления, характером адаптации к окружающей среде, мотивацией и т. п. (Abbey, Andrews, 1985; Andrews, Withey, 1976).

Также было замечено, что дети в бедных семьях вырастают с чувством фатализма, беззащитности, зависимости и чувством неполноценности. Как следствие, они начинают обучение в школе со значительно более низкими академическими способностями, чем дети из высшего социально-экономического уровня (Bryant, Burchinal, Lan, Sparling, 1994; Goldenberg, Reese, Gallimore, 1992). В то же время дети из более экономически благополучных семей имеют более высокий уровень оптимизма, самооценки и мотивации достижения, а также больше устремлены в плане получения образования и совершенствования мастерства (Aston, McLanahan, 1991; Cassidy, Lynn, 1991).

По мнению некоторых зарубежных ученых, низкий доход, низкий уровень достижения, низкий уровень образования и расовая дискриминация способствуют формированию субъективного неблагополучия (Lachman, Weaver 1998; Valentine, Silver, Twigg, 1999). Однако существует мнение, что не внешние условия как таковые приводят к субъективному неблагополучию, а субъективное восприятие их как негативных. В частности N.R. Branscombe, M.T. Schmitt, R.D. Harvey (1999) рассматривается негативное влияние на субъективное благополучие афроамериканцев их предубеждений относительно того, что они являются жертвами расизма.

Таким образом, исследования субъективного неблагополучия в контексте подверженности влиянию социально-демографических факторов, очевидно образуют отдельную группу.

Вторая группа исследований посвящена изучению психологических факторов, снижающих уровень субъективного благополучия.

Личностные диспозиции. Анализ особенностей субъективного благополучия у лиц с азиатским менталитетом, проведенный E.M. Suh (2007, р 1328) показывает, что чрезмерная потребность в принадлежности (strong need to belong) и выраженное контекст-зависимое Я (highly context-sensitive self) влияют на низкий уровень субъективного благополучия опосредовано через совокупность поведенческих, когнитивных и эмоциональных личностных диспозиций. К последним относятся: установка на избегание (avoidance orientation), предосторожность (prevention-focesed), незначительные действия для того, чтобы быть счастливым (less pressure to be happy) и отсутствие склонности к капитализации (less capitalization). Среди когнитивных факторов снижения субъективного благополучия E.M. Suh называет социальное сравнение (social comparison) и чрезмерную ориентацию на информацию, поступающую извне (excessive reliance on external, social information). Негативно на уровень субъективного благополучия влияют невыраженная ценность счастья (less value placed on happiness) и неумение наслаждаться процессом (less savoring).

В такого рода исследованиях акцентируется внимание на факторе «цель деятельности». Так, согласно Р.М. Шамионову, на снижение субъективного благополучия может повлиять количество времени, прошедшее с момента достижения предыдущей цели. Временной промежуток между достигнутым результатом и началом реализации следующей (новой) цели не должен превышать определенного порогового значения; в противном случае переживание достигнутого может послужить основанием для снижения субъективного значения результата, и, как следствие, – субъективного благополучия (Шамио-нов, 2006, с. 108).

Анализ личностных детерминант психологического благополучия педагогов, проведенный С.А. Минюровой и И.В. Заусенко (2013), показывает, что достижение психологического благополучия осуществляется через осмысление собственных достижений, посредством роста самоуважения и самоценности, через осознание и принятие ответственности за свою жизнь и психологическое благополучие, связанными с инициативным поиском личностных ресурсов для управления событиями своей жизни.

В зарубежной психологии исследуется влияние на субъективное благополучие индивидуальных особенностей постановки целей деятельности и отношения к ним. Так, A.J. Elliot, T.M. Thrash, K. Murayama (2011, р. 654) изучали факторы снижения субъективного благополучия у 260 студентов на протяжении 15 недель. Выяснилось, что избегание личных целей (avoidance personal goals) у студентов связано с ухудшением субъективного благополучия (SWB) в течение семестра. Используя путевой анализ, исследователи пришли к выводу о том, что избегание целей влияет на ухудшение субъективного благополучия опосредовано через уровень переживаемого стресса (life stressors), эмоциональную несдержанность (emotional discharge) и использование неэффективных копинг-стратегий (avoidance coping).

Копинг-стратегии. По данным L.A.King, J.H. Richards, E. Stemmerich (1998, р. 713), снижение уровня субъективного благополучия связано со стратегией избегания. При исследовании 80 испытуемых предлагалось перечислить свои ежедневные цели (daily goals) и глобальные жизненные цели (global goals), а также назвать свои худшие опасения (worst fears). По результатам контент-анализа (выполненного с учетом критерия значимости ежедневных целей для достижения глобальных и для избегания своих опасений) уста- новлено, что у испытуемых с часто встречающимися ежедневными целями, связанными с избеганием опасений, наблюдался низкий уровень субъективного благополучия. Еще более низкий уровень субъективного благополучия наблюдался у испытуемых, отмечающих незначительность своих усилий по продвижению на пути предотвращения неудачи (“worst case scenario”). При этом наличие ежедневных целей, которые «работали» на глобальные жизненные цели, слабо предсказывали субъективное благополучие испытуемых.

В исследованиях Ульриха Клемента и Нильсона Шоннессона было отмечено, что позитивные, активные и доминирующие стратегии преодоления способствуют психологическому благополучию, в то время как стратегии избегания характерны для субъективного неблагополучия (Clement, Schonnesson, 1998).

Локус контроля. Исследования W. Hofmann, M. Luhmann, R.R. Fisher, K.D. Vohs, F.R. Baumeister (2014) показали, что локус контроля является важным фактором эмоционального благополучия. Самоконтроль может способствовать повышению психологического благополучия, помогая людям избегать мотивационных конфликтов, предпочитая более достойную, пусть и труднодостижимую цель.

По мнению некоторых зарубежных ученых, с экстернальностью связаны низкие уровни дохода, достижения и образования, а также чувство расовой дискриминации, что способствуют формированию субъективного неблагополучия (Lachman, Weaver, 1998; Valentine, Silver, Twigg, 1999).

В лонгитюдном исследовании, выполненном E.A. Vandewater, J.M. Ostrove, A.J. Stewart, изучались индивидуальность и социальные роли в качестве других факторов (источников) субъективного благополучия. На примере исследования выпускниц колледжа было показано, что качество реализуемой социальной роли (role quality) и личностное развитие являются важными условиями движения к субъективному благополучию, в то время как количество реализуемых ролей значимо, главным образом, в период ранней взрослости (Vandewater, Ostrove, Stewart, 1997). Эти результаты подкрепляют идею Э. Эриксона о важности продолжающегося личностного развития для ощущения благополучия в более поздние возрастные периоды. Исследование показало, что множество ролей, реализуемых в период ранней взрослости, облегчает разви- тие идентичности, которая позволяет предсказать способность генерировать идеи (generativity) и качество реализуемой социальной роли (role quality). Последние, в свою очередь, позволяют предсказать уровень субъективного благополучия.

Особого внимания, на наш взгляд, заслуживают исследования, направленные на изучение влияния травматического события (психотравмы) и отношения к нему, которые влияют на динамику субъективного благополучия (Карапетян, 2014; Овчарова, 2013).

Считается, что ж изненные события (как положительные, так и отрицательные) влияют на уровень субъективного благополучия только в течение короткого периода, вплоть до нескольких месяцев (Suh, Diener, Fujita, 1996). Так, по результатам исследования Филиппа Брикмана, Дэна Коутса и Ронни Янов-Бульман, примерно через год после наступления события идентичный уровень субъективного благополучия демонстрировали люди, выигравшие в лотерею, и люди, ставшие парализованными после аварии (Brickman, Coates, Janoff-Bulman, 1978). В соответствии с моделью динамического равновесия жизненные события вызывают только краткосрочные отклонения (положительные или отрицательные) от своего базового уровня субъективного благополучия, так как в процесс включаются механизмы адаптации, которые восстанавливают уровень благополучия до нормального (Headey, Wearing, 1989). Интересно отметить, что результаты этих исследований противоречат психоаналитическому принципу о роли событий, происходящих в раннем детстве. Однако, по мнению Рональда Кесслера и его коллег, существуют действительно долгосрочные последствия травматизации в детском возрасте, которые оказывают влияние на всю последующую жизнь (Kessler, Davis, Kendler, 1997).

Кэрол Рифф и Бартон Сингер утверждают, что именно опыт, накопленный в течение жизни, а не дискретные события, оказывает наибольшее воздействие на текущие результаты (Ryff, Singer, 1998).

Исследование L.A. King и C. Raspin о влиянии восприятия ранее произошедшего развода на уровень актуального субъективного благополучия женщин, выполненное на материалах двух ретроспективно проводившихся описаний наилучшего развития событий до и после развода, показало, что значимость утраченного негативно влияла на уро- вень субъективного благополучия разведенных женщин. Таким образом, сожаление о том, что «могло бы быть», негативно сказывается на субъективном благополучии (King, Raspin, 2004).

Изучение психологического благополучия в связи с наличием в биографии студентов психотравм показало, что среди субъективно оцениваемых как пролонгированные по времени и по силе травмирующих событий наибольшее значение имеют события, связанные с серьезной болезнью или внезапной смертью родственников, близких и любимых людей. Достаточно сильным стрессором выступает также наличие в семье человека с эмоциональными нарушениями. Далее в порядке убывания такого значения перечисляются: экономическая нужда, эмоциональное, сексуальное и физическое насилие, развод родителей, заболевание близких, собственное заболевание, природные и техногенные катастрофы (Миллер, 2012, с. 5–6). Наличие либо отсутствие такого травматического опыта не отражается на уровне выраженности посттравматических расстройств, депрессии и тревожности у студентов. Такие данные объясняются продолжительностью временного периода, прошедшего с момента травматического события, а также спецификой выборки (здоровые молодые люди). Однако в единичных случаях значимое влияние травмирующего события на их настоящую жизнь отмечалось у студентов с травматическим опытом, характеризующихся невысоким уровнем социально-психологической адаптации и внутренним локусом контроля. Следовательно, психологическое благополучие личности в отдаленный период времени после травматического события, с одной стороны, является следствием совладания с ситуацией, в силу социальных (объективных) и(или) личностных (субъективных) факторов, но, с другой стороны, определяет восприятие произошедших жизненных событий, и, соответственно, способствует социально-психологической адаптации личности (Миллер, 2012, с. 7).

В сложных жизненных ситуациях психологическому благополучию способствует положительная оценка себя, обретение смысла продолжающегося роста и развития, вера в наполненность жизни смыслом, а также качественные отношения с другими людьми, способность эффективно управлять жизнью и само-детерминация (Fava, Tomba, 2009, p. 1903).

Исследование психологического благополучия в экстремальных природных условиях Камчатского полуострова показало, что неблагоприятные для жизнедеятельности условия могут выступать не только угнетающим фактором, но и ресурсом развития личности, происходящего «вопреки» таким условиям, посредством преодоления средовых факторов. Происходит субъективное обесценивание роли среды для развития личности, доминирование ориентации на внутренние ресурсы, компенсирующие недостаток внешних ресурсов для удовлетворения потребностей личности (Весна, Ширяева, 2009, с. 40).

Другими словами, тяжелые условия жизни, травматическое событие, сложные жизненные ситуации могут оказать не только негативное, но и позитивное влияние на субъективное благополучие. В то же время имеются свидетельства о том, что удовлетворенность человека жизнью может стать фактором, способным снизить уровень благополучия. В рамках гомеостатической модели субъективного благополучия (SWB homeostasis) R.A. Cummins рассуждает о том, что «высокий уровень удовлетворенности жизнью может быть симптомом неблагополучия, если он препятствует развитию человека и является следствием высокой степени закрытости человека от жизненной реальности» (цит. по Яремчук, 2013, с. 264).

Таким образом, проведенный анализ позволяет сделать следующие выводы:

• 1.    Субъективное неблагополучие – новая область исследований в психологии и философии, несмотря на то что множество исследований посвящены в основном проблеме субъективного благополучия.

• 2.    Изучение факторов, влияющих на субъективное неблагополучие, представлено в психологических исследованиях зарубежных и отечественных авторов, отличающихся некоторой фрагментарностью и разрозненностью полученных результатов. Наблюдается дефицит исследований влияния личностных и социально-демографических факторов на формирование субъективного неблагополучия.

• 3.    Субъективное неблагополучие имеет психосоциальную природу, обусловленную наличием его социальных психологических детерминант, определяющих различия в этиологии и интенсивности своего проявления.

  Таблица 1

  Возрастная структура выборки

  Возраст	≤20	21–25	26–30	31–35	36–40	41–45	46–50	51–55	56–60	≥60
  N	557	580	299	162	131	133	138	100	68	61

  
  

• 4.    Психологические и социальные факторы субъективного неблагополучия находятся в сложном взаимодействии. При этом социальные факторы влияют на субъективное неблагополучие опосредованно, через отношение к ним, либо через особенности личности, и являются, таким образом, скорее не факторами, а предикторами субъективного неблагополучия.

• 5.    Наиболее значимым фактором, приводящим к формированию субъективного неблагополучия, является травматическое событие. Однако сложная жизненная ситуация может сыграть и позитивную роль в качестве ресурса личностного развития, обретения смысла, самореализации, ощущения удовлетворенности жизнью.

• 6.    Результаты исследования субъективного неблагополучия могут применяться для решения прикладных вопросов индивидуальной и групповой психотерапевтической работы, а также проведения индивидуальной и групповой психопрофилактической и психокоррекционной работы.

Методы исследования. Выводы, сделанные на основании обзора литературы, определили цель и логику описываемого исследования, построенного, прежде всего, на использовании метода анкетирования. Основной целью анкетного опроса являлся комплексный эмпирический анализ самооценки субъективного благополучия/неблагополучия, ее специфики у представителей различных возрастных, профессиональных, гендерных групп. Кроме этого, проводился статистический анализ, раскрывающий специфику зависимости субъективного неблагополучия от различных факторов.

Выборка исследования. Анализ самооценки субъективного благополучия/неблаго-получия проводился на основной выборке 2229 человек, репрезентативность и надежность которой обеспечили соблюдение гендерной, профессиональной и возрастной сегментации: в общей выборке были представлены 2 гендерные, 10 возрастных, 5 образова- тельных и 9 профессиональных1 подгрупп потенциальных респондентов. Всего в исследовании приняло участие 1408 женщин и 821 мужчина. В выборке в равной степени преобладают испытуемые со средним и высшим образованием (35,80 и 35,17 %), 19,38 % лиц со средним профессиональным образованием, 8,03 % – с незаконченным высшим. Крайне малочисленную выборку составили испытуемые без образования – 1,62 %. Рас- пределение испытуемых по возрастным группам представлено в табл. 1.

Дизайн исследования. Автором настоящей публикации на основании ранее выполненных совместно с Г.А. Глотовой исследований было выделено девять простых индикаторов субъективного благополучия (СБ), по которым респондентам предлагалось оценить себя по 7-балльной системе.

• 1.    Интернальные позитивные индикаторы, включающие в себя три позитивных индикатора («счастливый», «везучий», «оптимист»), ориентированных на внутренний мир человека (отношение человека к своей жизни,

• 2.    Три экстернальных позитивных индикатора («надежный», «компетентный», «успешный»), ориентированных на внешний мир (отношениями с людьми – друзьями, близки-

• ми людьми и дальними, а также с деятельностью и ее качеством).

• 3.    Три негативных индикатора («пессимист», «несчастливый», «завистливый»), высокие оценки по которым понижают общий уровень субъективного благополучия.

установки по отношению к своему прошлому и будущему, чувство защищенности/незащи-щенности).

Рассчитывались суммарные баллы по всем трем группам индикаторов, а также оп- ределялся индекс субъективного благополучия (ИСБ) по формуле:

ИСБ = Σ

ипи +Σ эпи +Σ ни ,

где Σипи, Σэпи, Σни – суммарные значения по каждой из трех групп индикаторов: интер- нальные позитивные индикаторы, экстер-нальные позитивные индикаторы и негативные индикаторы соответственно.

Помимо этого для выявления выраженности субъективного неблагополучия (СН) проводилась оценка суммарного балла негативных индикаторов Σ ни , который рассматривался как индекс субъективного неблагополучия (ИСН).

По итогам статистической обработки результатов проводилась процедура ранжирования изученных переменных «по нисходящей». Применялись процедуры сравнения различий по t-статистике Стьюдента и однофакторный дисперсионный анализ.

Статистика данных анкетирования. Статистическая характеристика данных по индикативным показателям (параметрам, переменным) по выборке в целом представлена в табл. 2.

Характерно, что по всем девяти исследованным параметрам (как положительным, так и отрицательным) респонденты использовали весь набор баллов (от минимального в 1 до максимального в 7 баллов). При этом распределение оценок по всем девяти параметрам асимметрично, что позволяет считать его отличающимся от нормального как минимум по двум критериям. По совокупности положительных параметров распределение смещено в сторону высоких значений (отрицательная асимметрия), а по отрицательным – в сторону низких значений (положительная асиммет- рия). Отмечаются высокие показатели эксцесса у переменной «завистливый», и, в меньшей мере – у переменных «несчастливый» и «надежный». По совокупности показателей асимметрии и эксцесса ни одно распределение не является нормальным.

По данным ранжирования выборочных значений исследованных переменных, два параметра с полярной в плане социальной желательности окраской («надежный» и «завистливый») получили самый высокий (1) и самый низкий (9) ранги.

Проверка достоверности различий в среднеарифметических значениях 9 переменных в целом по всей выборке по t-критерию Стьюдента показывает, что существующие различия в оценках «себя в настоящем» по исследованным параметрам достоверны на высоком уровне значимости во всех случаях, кроме одного: в отношении своей «успешности» и «везучести». Такого рода результаты свидетельствуют, что представления испытуемых о себе в отношении этих двух качеств имплицитно связаны. Фактическое слияние оценки этих параметров, вероятно, свидетельствует о том, что испытуемые просто отождествляют понятия успеха и везения, априорно полагая, что одно без другого невозможно.

Характеристики первичных статистик в целом по выборке позволили сформировать некоторые общие представления о специфике субъективного отношения испытуемых к своему благополучию. Вместе с тем в соответст-

Таблица 2

Описательная статистика выраженности значений индикаторов субъективного благополучия в целом по выборке испытуемых (n=2229)

Статистики	Индикаторы
	ад в co s cd Г и	ад s s	s § s о	ад 2		к		К	ад
M	4,76	4,48	5,31	4,52	4,89	5,71	2,30	2,09	1,63
R (ранг параметра)	4	6	2	5	3	1	7	8	9
σ	1,717	1,608	1,626	1,537	1,441	1,324	1,502	1,485	1,055
Me	5,00	5,00	6,00	5,00	5,00	6,00	2,00	2,00	1,00
Mo	5	5	7	5	5	7	1	1	1
Аs	–,613	–,360	–,863	–,544	–,605	–1,185	1,194	1,583	2,202
Ех	–,343	–,479	,025	–,137	,103	1,308	,835	2,063	5,858
Min	1	1	1	1	1	1	1	1	1
Max	7	7	7	7	7	7	7	7	7

вии с дизайном исследования были выполнены более детальные аналитические процедуры по обобщенным и дополнительным факторам стратификации выборки.

Проводилось исследование влияния ин-тернальных и экстернальных позитивных, а также негативных личностных факторов на субъективное неблагополучие с учетом социально-демографических факторов: пол, возраст, образование и вид деятельности.

Результаты с учетом социальнодемографических факторов

Пол. Выявлены различия между усредненными значениями индекса субъективного благополучия ИСБ в гендерно однородных группах: ИСБ у женщин оказался равным 23,97 балла, а у мужчин – 23,14 (однофакторный дисперсионных анализ показал значимость различий: эмпирическое значение F=5,64; p=0,018). Кроме этого, у женщин сумма негативных индикаторов и, соответственно, значения ИСН оказались ниже, чем у мужчин (5,81 и 6,36 баллов соответственно), при статистически достоверной значимости (F=18,36; p=0,000).

Возраст . Поскольку субъективное благополучие рассматривается как динамическая характеристика, способная изменяться в течение жизни, возрастные особенности субъективного благополучия рассматривались раздельно в 10 разновозрастных подвыборках. Средние значения индекса субъективного благополучия ИСБ и индекса субъективного неблагополучия ИСН в разных возрастных группах представлены в табл. 3.

Таким образом, пик ИСБ приходится на вторую возрастную группу (21–25 лет). Для большинства возрастных групп значения ИСБ примерно одинаковы, различия между ними не достоверны (в первой, третьей группах и в группах с пятой по десятую, охватывающих возрастные диапазоны до 20 лет, 26–

30, 36–40, 41–45, 51–55, 56–60 соответственно). В двух возрастных группах (31–35 и 46– 50 лет) средние значения ИСБ значимо ниже, чем в остальные возрастные периоды. Кроме того, отмечаются тренды снижения уровня субъективного благополучия в возрастные периоды от 25 до 35 лет и от 40 до 50 лет. Периодами тренда подъема субъективного благополучия исследовании являются периоды до 25 лет, от 35 до 40 лет, от 50 до 55 лет и некоторый подъем наблюдается в возрасте после 60 лет.

Возрастная динамика субъективного неблагополучия имеет также нестабильный характер, достигая максимума в возрасте до 20 лет. Высоки показатели ИСН и в возрастные периоды от 26 до 35 лет и от 41 до 55 лет. Самые низкие показатели ИСН получены у испытуемых в возрасте 56–60 лет, а в возрастные периоды 21–25 и 36–40 лет неблагополучие не проявляется ярко.

По итогам проверка достоверности различий средних значений по t-критерию Стьюдента установлено, что статистические показатели ИСБ и ИСН в подгруппах с проявлениями периоды «пиков» и «спадов» различаются на высоком уровне достоверности (не ниже р<0,05).

Таким образом, взаимосвязь возраста и субъективного неблагополучия не является линейной и имеет плавающий, синусоидный характер.

Образование . Субъективное благополу-чие/неблагополучие рассматривается как характеристика, опосредуемая в том числе и определенным социальным статусом, связанным с уровнем образования как одним из показателей развития субъекта. Поэтому уровневые характеристики ИСБ и ИСН рассматривались раздельно в 5 стратифицированных по образовательному цензу подвыборках. Усредненные значения этих индексов в этих группах представлены в табл. 4.

Таблица 3

Средние значения индексов субъективного благополучия (ИСБ) и субъективного неблагополучия (ИСН) в разных возрастных группах

Индексы	Возрастные диапазоны
	≤20	21–25	26–30	31–35	36–40	41–45	46–50	51–55	56–60	≥60
	1	2	3	4	5	6	7	8	9	10
ИСБ	23,41	25,52	23,31	22,08	23,43	22,93	21,33	23,07	22,80	23,55
ИСН	6,54	5,74	5,96	5,97	5,59	5,96	6,06	5,92	5,44	5,91

Таблица 4

Средние значения индексов субъективного благополучия ИСБ и субъективного неблагополучия ИСН в группах с различным уровнем образования

Индекс	Группы по образовательному цензу
	Без образования	Среднее образование	Среднее профессиональное образование	Незаконченное высшее	Высшее
	1	2	3	4	5
ИСБ	14,11	22,30	23,28	25,70	25,26
ИСН	6,92	6,57	5,83	5,45	5,65

Данные, приведенные в табл. 4, наглядно демонстрируют, что наименьшие средние значения ИСБ получены в группе респондентов, не имеющих среднего образования. В группах со средним и средним профессиональным образованием значения индекса примерно одинаковы, при этом по сравнению с предыдущей группой они значимо возрастают. И далее эта тенденция возрастания значений ИСБ продолжается и в группах респондентов с высшим и незаконченным высшим образованием. При этом привлекает внимание предрасположенность к низкой оценке своего субъективного благополучия людей без образования. Тренды изменения показателей индекса субъективного неблагополучия имеют противоположную направленность с тенденцией к понижению индекса субъективного неблагополучия по мере с возрастания уровня образования.

На основании полученных данных, необходимо отметить существование определенной взаимосвязи между уровнем образования испытуемых и спецификой оценок ими своего эмоционально-личностного неблагополучия.

Заключение

Таким образом, проведенное исследование подтвердило материалы теоретического этапа исследования путем получения новых фактов, анализ которых позволяет сделать следующие выводы:

• 1.    Имеются достоверные различия в уровне самооценки субъективного неблагополучия у мужчин и женщин, проявляющиеся у женщин более низкой оценкой уровня своего субъективного неблагополучия.

• 2.    Содержательные гендерные различия в оценивании своего субъективного благопо-лучия/неблагополучия проявляются у женщин статистически достоверной оценкой себя как более «надежных» и «оптимистичных» людей по сравнению с мужчинами. В свою очередь,

• 3.    Взаимосвязь возраста и уровня субъективного неблагополучия имеет не линейный, а разнопериодный синусоидальный характер с изменением с течением времени от высокой к низкой и обратно. Иными словами, нет достаточных оснований считать, что уровень оценки человеком своего субъективного благополучия снижается по мере увеличения его возраста. По крайней мере, такая закономерность может быть характерна только для части выборки респондентов старшего возраста.

• 4.    Женщины чаще, чем мужчины, демонстрируют несколько более высокий уровень эмоционального благополучия, особенно в возрастных группах начиная от 35 лет и старше.

• 5.    Существует определенная предрасположенность к отрицательной оценке своего психоэмоционального благополучия респондентами, не имеющими образования. С ростом же уровня образования у человека может несколько повышаться и уровень оценки своего субъективного благополучия.

мужчины оценили себя как статистически достоверно более «везучих», но при этом и более «пессимистичных», «несчастливых» и «завистливых». При этом отмечается более высокая роль негативных факторов («пессимист», «несчастливый», «завистливый») у респондентов-мужчин, тогда как у женщин чуть выше оказывается роль экстернальных и интернальных позитивных факторов.