Феномен сал и сері как духовно-нравственный компонент национального самосознания

Иманжусуп Р. Феномен сал и сері как духовно-нравственный компонент национального самосознания // Общество. Среда. Развитие. – 2018, № 2. – С. 51–55.

Сегодня в новых культурно-исторических условиях Казахстан с позиций суверенитета расширяет и укрепляет отношения с социально-экономическим культурным мировым пространством. В свете этого оказывается чрезвычайно востребованной проблема углубленного культурологического и философского осмысления собственной ментальности как национального уникума. Одной из составляющих ментальности является феномен сал и сері, представляемый культурно-историческими портретами таких личностей, как А қ ан сері, Біржан сал, Сегіз сері, Иманжусуп, Балуан Шола қ , Ү кілі Ыбырай, Шашубай, Ғ азиз и другие, живших и творивших в конце XIX – начале XX веков.

Академик А. Нысанбаев в связи с этим писал: «Философы сегодня особенно часто обращаются к исследованиям социальной философии, художественно-эстетической и этической мысли казахского народа, ценностей и культуры казахского этноса» [7, с. 161].

В нашем исследовании уделяется внимание культурно-историческим истокам и предпосылкам зарождения сал и сері, а также воздействие этого художественного феномена на ход развития духовной культуры и философской мысли Казахстана. Становление национального самосозна- ния казахов невозможно представить без феномена сал и сері, содержание которого составляет историю философской мысли, национальной литературы и национальной музыки.

Философский и социальный опыт прошлых веков, в частности ХІХ – начала XX веков показывает, что национальная идея была основной духовной мыслью. В комплексе источников по истории и духовной мысли казахов устные народные или национальные источники занимают огромное место.

Анализируя культурно-историческую картину жизни казахов конца ХІХ – начала ХХ веков, Р. Абдильдина определила это время нарождающимся духом мятежного и своевольного индивидуализма, растущей потребностью в духовной и интеллектуальной независимости. Указывая на то, что из всех сфер человеческой жизнедеятельности и творчества культурно-историческая сфера является главной и определяющей каждой эпохи, адекватным способом выражения характера и сущности человека на каждом этапе его истории, она пишет далее: «Понимание сущности человеческой индивидуальности в современном казахском обществе требует обращения к истории казахского народа, казахской традиционной культуры [2, с. 1].

Общество

Общество. Среда. Развитие № 2’2018

Эту модель философа подтверждает и этнограф Ж. Артыкбаев: «Любая культура функционирует образами, архетипами прошлого. В центр исторического познания общества следует выдвинуть не материальные параметры общества, а такие факторы, как духовные ценности, самосознание общества и социокультурные особенности» [3, с. 23].

Исследователь Н. Михайлова пишет: «Очевидно, что в разные времена выбор общества, народа различается. Каждая эпоха оставляет и закрепляет свой ценностно-смысловой и социотехнологичес-кий вклад в культуру, который, отодвигаясь в фонд культурного наследия и уходя в историю, сохраняет, тем не менее, самостоятельное культурное значение. На следующем витке в новой ситуации элементы культурных систем прошлого могут быть востребованы, актуализированы и переведены из пассива в актив в общественном сознании» [6, с. 10].

И в самом деле, этот огромный потенциал духовного опыта, накопленный за многие века, и определяет, по большому счету, уровень интеллектуального, нравственного, эстетического развития, уровень национального самосознания. Знание опыта духовной мысли дает больше возможности в конструировании новых аспектов видения мира, больше выбора в выражении мироощущения, конкретной эпохи, конкретного времени. Позволяет нации, сообществу людей интегрироваться, осознавать себя социальным целым и поддерживать свою самобытность. Именно на необходимость сохранения культурных традиций обращает внимание культуролог Мурат Ауэзов. Он отмечает, что ценностный прагматический принцип хозяйствования в кочевом обществе предопределял ограниченность, скупость предметного мира кочевья. Но вместе с тем этот принцип породил «предельную, можно сказать, избыточную смысловую содержательность предметного мира, его переплетенность с эмоциональной психологической деятельностью индивида и социально-культурной деятельностью общества». Он пишет, что в силу ряда причин исторического характера и прежде всего трансформации традиционного хозяйства, уклада кочевых в прошлом народов, «содержание этих знаков культуры становится все менее понятным, доступным, читаемым вместе с тем, отказ от исторических корней, нигилистическое отношение к духовной традиции губительно для национальной культуры не в меньшей мере, чем самоизоляция и замкнутость... Правом на будущее обладает только культура, утверждающая свое программное и оригинальное видение мира, способная обогатиться наследием прошедших времен и опытом других народов – культура, создающая необходимые и неповторимые духовные ценности» [4, с. 19].

Издавна ученые навязывали всемирной истории свои европоцентристские ценности и категории. Те понятия, которые сформировались на европейском материале, постепенно перешли в другие регионы, в частности, к кочевникам, представляющим изначально другой тип культуры.

Так, группа российских ученых во главе с А.И. Левшиным отзывались не очень лестно о казахах, называя их общественные устои смесью деспотизма и анархии. Но В.В. Радлов, исследователь степного края, категорически опровергал их. Он гневно писал: «Читая такие тирады, легко прийти к мысли, что киргизы – отбросы тюркского населения Западной Азии, воры и бандиты, бежавшие в широкую степь, так как не желали привыкнуть к порядочной жизни оседлых народов, одним словом, раса, заслуживающая быть уничтоженной. Но на самом деле, это совсем не так... у этих степных кочевников очень своеобразная цивилизация, ... мы имеем дело со ступенью цивилизации, противоположной культуре эпохи оседлых народов, и нужно смотреть на их поступки и поведение с другой точки зрения... у них существует не анархия, а лишь своеобразные, отличающиеся от наших, но по-своему вполне регулируемые культурные отношения» [11, с. 249].

В настоящее время понимание особенности кочевого типа цивилизации существенно пересматривается в связи с основательной критикой европоцентризма, признанием ценности истории кочевых народов, их материальной и духовной культуры, общественного и государственного устройства. «Вопрос о формах развития философского мировосприятия в условиях кочевничества заслуживает пристального внимания. Философия как самостоятельное теоретическое знание и мыслительная традиция возникает и развивается отнюдь не только в оседлых странах... Философское осмысление в действительности может развиваться в латентной форме, скажем в философии религиозной, философии художественной, в философии поэтической.

Казахская философия – самосознание степной культуры, создавшей свой уникальный космос с особым поэтическим восприятием и ощущением человека и мира. «Если понимать философию в ее исконном смысле, именно как любовь к мудрости, к самосознанию и постижению жизни, выраженную во всеобщих мыслительных формах, а не только как особый род разносторонних логических знании, то многих степных сказителей – жырау и поэтов с полным правом можно вслед за Ч. Валихановым назвать кочевыми философами», – писал академик А. Нысанбаев, и с этим мнением трудно не согласиться [7, с. 103].

Философия степной цивилизации конца ХІХ – начала ХХ веков предполагала формирование мировоззрения поколений на основе лучших культурно-исторических портретов представителей предшествующих поколений и лучших образчиков поведения современности.

Одной из форм самосознания казахского народа является национальная философия, национальная культура. Тоталитарная система большевиков наложила запрет на духовную культуру казахов, сотни имен ее лучших представителей были насильственно преданы забвению. И наша задача – изучив творчество великих мыслителей прошлых лет, определить их исторический вклад в национальную духовную культуру, подойти с другой системой измерения, отличной от установленной прежней тоталитарной властью, избавиться от стрессов и комплексов, навязанных ею и только в этом случае, по определению академика Абдильдина «человек не будет считать себя голеньким» [1, с. 147], за душой у которого ничего нет, ибо в своей жизни, в своем духовном становлении опирается на традиции великих предков, создавших непреходящие ценности, оставивших великие мысли, великие идеи, связанные неразрывными с духовными идеями Востока, всей мировой философии, культуры и занимающие в общечеловеческой культуре свое особое место.

Колонизация огромной территории не могла не повлиять на жизнь казахов-кочевников. Эти изменения не могли не усиливать болезненный процесс распада патриархально-феодальных отношений, что закономерно повлекло за собой формирование иного осмысления времени и пространства, иных ценностных измерений и появления новых форм отражения в искусстве образа мира и человека.

На смену институту жырау и акынов пришла плеяда талантливых людей новой генерации, и история духовной жизни казахов во второй половине ХІХ века обо- гатилась появлением универсального и феноменального явления – института сал и сері, которые взяли на себя осуществление консолидирующей и воспитательной функции государства, тогда как законодательную, судебную и исполнительную функции взяла в свои руки царская администрация.

Сал и сері аккумулировали в своем творчестве ретрансляцию опыта прежних поколений и явились провозвестниками новых нравственно-этических норм. Александр Затаевич, автор уникального сборника «1000 песен казахского народа», в 1925 году, писал: «салы производили впечатление избранников судьбы, людей высшего ранга, которым все дозволено, чем и питалась их жажда чести и поклонения. И до сих пор, когда салы отошли уже в прошлое и народившаяся казахская интеллигенция относится к ним критически, в широкой казахской среде о них сохраняется память как о людях высшего порядка, тем более, что действительно среди них было немало лиц, наделенных недюжинными талантами: певцов, поэтов, композиторов, ловких спортсменов, отважных охотников и пр.

До известной степени к ним продходит и тип “сері”. Но эти последние были людьми так называемой “белой кости”, богатыми, обеспеченными, и эксцентризм их не принимал таких крайних форм» [5, с. 486].

Затаевич, говоря о необыкновенной талантливости народных кумиров, в свое время не понял или не принял, на наш взгляд, одной немаловажной детали: сал и сері были наделены многогранными талантами одновременно, то есть они слагали стихи, сочиняли музыку, обладали необыкновенным певческим даром, были непревзойденными охотниками, в джигитовке им не было равных.

Сал и сері ставили своей задачей доводить информацию до народа в собственной ретроспекции, и выполнение ее видели в воспитании и формировании достойных морально-этических качеств, прежде всего своим личным примером, созданием образа идеального героя. И вполне закономерен тот факт, о котором замечает Александр Затаевич: сал и сері и на самом деле были людьми высшего порядка, рыцарями чести и достоинства, именно вследствие осознания и принятия ими самими своей высокой государственной миссии – исполнять консолидирующую и воспитательную функции.

Полагаем, что в нынешнюю эпоху глобализации, когда на первый план выдви-

Общество

гаются проблемы национальной самоидентификации, знание об универсальном институте руководства этническим сознанием, каким был институт сал и сері, представляет весьма важный духовнонравственный компонент национального самосознания.

Таким образом, появление сал и сері на культурологическом небосклоне было обусловлено, на наш взгляд, прежде всего стремлением сохранить национальную идентичность, опасением раствориться в более сильной культуре другого народа.

Требования времени настоятельно требовали появления нравственной личности с активным мышлением, в силу которого она признает себя частью целого, идет под защиту его и сама готова встать на защиту своего родного целого, своей нации.

Сал и сері как общественные деятели, с тревогой думая о будущем, неизменно становились врагами всякой власти – и своих властителей, и колонизаторов Российской Империи.

Новая генерация творческих, многогранно одаренных людей целиком и полностью посвятила себя делу объединения и сохранения нации на основе утверждаемой в их произведениях общности философских и культурных устремлений.

Выражая прогрессивные настроения, отображая по-новому в своих произведениях область нравственно-этических, культурно-социальных и философско-исторических знаний, сал и сері выступали защитниками народных интересов. Обладая высоким даром поэтической и песенной импровизации, они в то же время были и общественными деятелями, видевшими

Общество. Среда. Развитие ¹ 2’2018

в служении народу свое предназначение и отстаивали право нации на независимость и суверенитет.

Как неотъемлемая часть нравственного сознания и духовной деятельности казахов, сал и сері выводили идеи независимости через философское осмысление в сферу общемировых ценностных ориентиров.

Художественое наследие сал и сері – особый тип творчества, а их культурно-исторические портреты суть одно из ярких проявлений национальной ментальности. В связи с этим непреходящее значение сал и сері в истории духовной культуры казахов в том и заключается, что они, формируя новое отношение к человеку искусства, были глашатаями, несущими народу свет истинной правды, люди им верили, любили и относились к ним как к кумирам.

Остро переживая социально-экономические изменения, происходившие в ка- захском обществе, они в своих произведениях подвергали глубокому философскому, культурно-историческому осмыслению все происходящее, будучи общественными деятелями и представителями искусства одновременно.

Г. Муканова, исследователь творчества одного из представителей сал и сері, Сегіз сері Бахрам улы, справедливо отмечает, что на основе изучения биографий и творчества большинства сал и сері можно сделать вывод, что их появлению способствовала ликвидация ханской власти, из-за чего часть бывших сподвижников ханов и султанов (туленгутов), слывших прекрасными наездниками, ораторами, обладавших к тому же импровизаторскими талантами, привлекательным видом, привыкшим к всеобщему вниманию и признанию, превратилась в скитающихся людей, ностальгирующих по уходящему веку ханской власти [8, с. 92].

Главной отличительной особенностью последующих поколений сал и сері было то, что они полностью посвящали себя искусству и считали себя элитой, так как выделялись из общего традиционного уклада, зачастую не имея гарантированного материального достатка, хотя среди сал и сері были и богатые, зажиточные люди.

Свой талант сал и сері направляли против засилья русских колонизаторов, выступали защитниками родной земли, подвергали осмыслению человеческие пороки, утверждая общечеловеческие ценности.

Сал и сері обладали даром поэтической импровизации, красивым голосом, были виртуозами-домбристами, композиторами. В певческой школе сал и сері была своя программа: каждый из них создавал песни с взаимосвязанными устойчивыми напевами и словами, то есть, каждая песня имела свою тему и определенный сюжет.

Алия Муканова отмечает, в частности, что творческую деятельность сал и сері определяет синкретизм поэтической, композиторской и исполнительской составляющих, а также тесная связь сочинений с обстоятельствами жизни творцов.

Так, автобиографические мотивы и природные зарисовки в песнях Иманжу-супа, который, как отмечает А. Муканова, занимает особое место в ряду представителей исконной музыкальной традиции, так как его творчество сохраняет в неприкосновенности ее основополагающие принципы [9, с. 4], является главным сюжетным стержнем всех его песен, всего творческого наследия.

Одна из ранних песен Иманжусупа – «Сейфіл-М ә лік» – это посвящение любимой. Мы предполагаем, что девушка, к которой обращается Иманжусуп, это его будущая жена Зейнеп, мать его шестерых детей.

Сері говорит о своей любви и представляет ее эталон – любовь Сейфіл-М ә ліка к Б ә діг ү л-Жамал. Царь-отец дарит принцу шубу и золотое кольцо Соломона. На подкладке шубы принц обнаруживает портрет красавицы. Больше десяти лет он ищет свою возлюбленную и находит. Иманжусуп формулирует в песне этический принцип – человек должен отстоять свое право на выбор пути на достижение своей цели. Песня наполнена глубоким философским содержанием. Сущность человека Иманжусуп определяет стремлением любить, замечать прекрасное и быть достойным счастья. В песнях более зрелого периода основная тема – тема свободы, протест против насильственной передачи исконно казахских земель русским переселенцам, любовь к родной земле, готовность защитить ее от посягательств.

Автобиографические мотивы, природные зарисовки, обращение к родным местам, личные переживания находятся в неразрывном единстве с философскими обобщениями. Эта взаимосвязь, на наш взгляд, является одной из специфических черт поэтики сері и отражает закономерные взаимоотношения с действительно-