Феномены власти и права как важнейшие элементы общечеловеческой культуры

,

,

,

1,2,3Surgut State Pedagogical University, Surgut, Russia , , ,

бые ценностные установки в отношении человека, понимания им власти и права. В-третьих, и то, и другое есть важнейшие элементы человеческой культуры, во многом определяющие развитие культурной картины мира современности. «В настоящее время правовая реальность подвержена не только онтологическим преобразованиям... Социокультурная практика предопределена тем, что существует противоречие между правовыми реалиями и процессом их гуманистического осмысления и оценки» (Миллер, 2017: 111). Полагаем, что изучение феноменов власти и права с помощью категорий ненасилия, подчиненности власти, этики долженствования, прав и свобод индивида позволит обозначить их единство и взаимообусловленность.

Цель данной публикации – обращение к феноменам власти и права как составляющим элементам культуры прошлого и современности. Полагаем важным изучить специфику трансформационных процессов в осмыслении власти и права, их дополненности в теоретических обоснованиях философов прошлого и современности.

Объектами исследования выступают феномены «власть» и «право», которые определяются как важнейшие элементы общечеловеческой культуры.

Базовым методом исследования выступил сравнительно-исторический, реализованный в ходе обращения к процессу становления представлений о власти и праве. Кроме того, использовался метод герменевтики для работы с философскими текстами о специфике власти и права.

Определим ряд некоторых положений, подчеркивающих каузальность данных феноменов. Во-первых, власть и право объединяют граждан общими ценностными установками и осуществляют процесс централизации общества. Процесс их формирования был обусловлен необходимостью установления таких механизмов взаимодействия, способных обеспечить безопасность, а также эффективность существования как отдельного индивида, так и общества в целом. Взаимообусловленность власти и права заключена в том, что они «во всех своих формах (проявлениях) имеют творческое начало и содержание, а также непосредственно связаны с представлениями людей о порядке, гармонии, стабильности и нормальном общественном развитии» (Кузьмин, 2022: 12). Во-вторых, политическая власть реализует себя посредством складывающихся правовых норм как важнейших механизмов социализации индивида и его последующего включения в общественное бытие. Тем самым осуществляется процесс преемственности между поколениями, а также происходит знакомство индивида с теми нормативными установками, которые отличают носителя одной культуры от другой. В-третьих, власть и право являются специфическими формами реализации складывающихся антропологических ценностных установок, которые закрепляются в содержании принятых правовых норм. В-четвертых, «высшие органы законодательной и исполнительной власти принимают нормативные акты, направленные на повышение защиты прав и свобод человека, на повышение ответственности за их выполнение» (Кузнецов, Квиринг, 2023: 169). В этом тезисе утверждается не только факт взаимообусловленности рассматриваемых понятий, но и обозначен высокий уровень ответственности власти и правовых норм перед индивидом. В-пятых, власть и право выступают важнейшими элементами духовной культуры, которые во-многом формируют личностное и общественное бытие наряду с моралью, искусством, наукой и образованием и другими элементами материальной и духовной культуры.

На сегодняшний день существует ряд научно-исследовательских проблем, которые также подчеркивают состояние взаимообусловленности власти и права. Во-первых, «очевидно, что мы не в состоянии предположить наличие каких-либо гарантий, которые бы смогли ограничить определяющее влияние публичной власти на нормативную систему, регулирующую отношения в пределах ее суверенитета. Ведь именно суверен создает эти нормы» (Треушников, 2019: 266). Во-вторых, достаточно проблематична реализация механизмов, когда народ выступает в роли коллективного субъекта права и реализует свое влияние на власть. Данная тематика является одной из самых актуальных в исследовательском отношении, так как обеспечение условий демократизации и гуманизации всех политико-правовых институтов и практик должно осуществляться за счет повышения степени и качества участия всех граждан. В-третьих, современная культура продолжает давнюю традицию позиционирования власти и права как «конституционно декретированного принципа признания человека, его прав и свобод высшей ценностью» (Червонюк, Забавка, 2021: 40).

Итак, власть и право развиваются как взаимозависимые системы, а их содержательно-смысловые характеристики имеют давние философские традиции, начиная с известных сочинений мыслителей Античности и завершая теоретическими исследованиями современных ученых. Феномены власти и права вызывают устойчивый научно-исследовательский интерес, что подчеркивает сложность данных понятий и их значимость в жизни человека и общества. Некоторые из них рассматриваются юристами и правоведами, например те, которые касаются частных положений и оценки конкретных политических или правовых ситуаций; философы исследуют онтологические, гносеологические, аксиологические, праксеологические аспекты в изучении власти и права.

Обратимся к истории становления политической власти и правовой сферы. Античная культура стала фундаментом для построения политико-правовой реальности. Это было обусловлено тем, что в культурном пространстве полиса осуществлялся процесс регламентации жизни граждан, выстраивалась структура политической власти и правовой системы.

Полисная культура создавала величайшие образцы гражданского служения, подчеркивая стремление древних людей сделать свое имя бессмертным в подвигах и достижениях. Имена государственных деятелей, которые реализовывали политические и правовые реформы, стали знаковыми в истории общечеловеческой культуры, в процессах демократизации и гуманизации общества. Так, Солон стал первым архонтом, установившим законы, которые позволили провести реформы полисной системы, а Перикл – стратегом и одним из основателей афинской демократии.

Наряду с политическими реформами и становлением правовых норм в античном обществе осуществлялось философское осмысление феноменов власти и права. Платон в своих диалогах сосредоточил внимание на вопросах классификации форм правления, описания образа идеального лидера, построения лучшего общества и государства. Аристотель продолжил данную традицию, определяя человека как политическое животное, выделяя ценность и значение социального бытия. При этом в Древней Греции феномены власти и права понимались как результаты становления сложившихся обычаев и традиций.

Своего расцвета политико-правовая проблематика достигла в Древнем Риме. Так, римское право стало объединять различные виды: публичное, частное, подразделяющееся на право квиритов, право народов, естественное и гражданское право, став прообразом правовых систем более позднего времени. В этих классификациях отражались принципы разделения людей по различным основаниям, исследовались механизмы принуждения, подчиненности, закрепления правильности функционирования сложившихся государственных систем.

Культура Нового времени определялась мировоззренческой установкой о том, что аналогов данному периоду ранее в истории человечества не существовало. Новоевропейская культура стала отражением многообразия сложных процессов, среди которых: становление гелиоцентрической картины мира, великие географические открытия, развитие наук, в частности, физики и естествознания. Представления о космосе, об особенностях нашей Земли, которые были получены людьми того времени, нашли отражение в представлениях о власти и праве, которые соотносились с идеями прогрессивного развития человечества. С. Пуфендорф – историк, юрист, философ, основатель немецкой естественно-правовой школы, впервые употребил слово «культура» в качестве самостоятельного понятия. Он подчеркнул, что культура предстает результатом деятельности человека общественного, признающего важность всех социальных процессов. Власть и право становились предметом исследования ученых и трактовались в качестве элементов культуры, так как они не были заложены изначально ни человеческой природой, ни природной средой, соответственно, становились особыми механизмами «вхождения человечества» в культурное пространство.

В эпоху Нового времени «представления о публичной власти как об автономном источнике правовых смыслов и значений можно обнаружить и в трудах Н. Макиавелли или Т. Гоббса, выступавших примерами правового объективизма политического типа» (Треушников, 2019: 265). Это один из видов правового объективизма, при котором правовой порядок рассматривается как отражение складывающихся отношений между властью и обществом, властью и индивидом. В этот период осуществлялось развитие дипломатического искусства, благодаря теоретическим идеям и государственной деятельности Н. Макиавелли. Его интересовали вопросы о централизации власти, о необходимости для политика обладать силой и решительностью, о формах взаимодействия с гражданами покоренных стран следующим образом: «первый способ – разорить и обессилить их, второй – лично там поселиться, третий – … учредив у них управление, с ограниченным личным составом, для удержания жителей в верности и повиновении» (Макиавелли, 1869: 21). Все рассмотренные форматы должны были служить важной цели – внушать гражданам покорность, удерживая их в повиновении как в единственно эффективном способе реализации власти и права. Представленные ученым антиномии «власть – господство» и «подчинение – рабство» могут реализовываться только благодаря усилиям харизматической личности, способной к управлению и подчинению других индивидов.

Переход культурфилософии от классического к неклассическому этапу сопровождался кардинальными изменениями в культурной картине мира. Это было обусловлено, с одной стороны, необходимостью обобщить значимый опыт представлений о политике, власти и праве, с другой – сформировать посредством критического переосмысления новые представления, соответствующие глобальным трансформационным процессам. Прежде всего, роль таких катализаторов сыграли революционные изменения, мировые войны, политические и экономические кризисы. Складывавшаяся ситуация не означала того, что человечество будет отказываться от мысли построить идеальное общество, государство, в котором будет отсутствовать политический произвол и насилие, а будут соблюдаться права и свободы индивида. Установление причин расхождения должного, желаемого и реального приводило исследователей к мысли о том, что «общество воздействует на индивида сильнее, чем индивид на общество, так начинается деградация культуры, ибо в этом случае с необходимостью умаляется решающая величина – духовные и нравственные задатки человека» (Швейцер, 1993: 37). Подчеркивая значение человеческой личности для общества в качестве величайшего гуманистического потенциала, ученый сформулировал принцип «благоговения перед жизнью», в котором провозглашалась ценность воли к жизни, необходимость ее сохранности и защиты. А. Швейцером устанавливалась взаимосвязь культуры и этики как альтернатива распространению массовой культуры, выстраивающейся на механизмах насилия и агрессии. Так, по его мнению, этика индивидуализма и коллективизма способна противостоять деградирующей буржуазной культуре.

Рассмотрим классическую и неклассическую западноевропейскую теорию, которая представлена многочисленными именами. Мы осуществим лишь избирательный экскурс ввиду того, что нас интересуют власть и право как способы установления взаимодействия в системах: «политическая власть – право», «власть – человек – -общество», «право – человек – общество». Так, в немецкой классической философии была обозначена новая роль человека, который «превращен в господина, обладающего высшей властью над действительностью» (Гегель, 1978). В данном тезисе философ развивал доказательство о существовании неравенства жизненной силы, которая выражается в праве на господство на основании многочисленных рисков, и прежде всего речь шла о сохранности собственного бытия.

Если представленная Г.В.Ф. Гегелем модель «власти – господства» подчеркивает саму постановку проблемы, оценку форм противостояния индивида с другими, то «у Вебера оно учреждается рутинно либо по договору (выражает себя в управлении посредством бюрократии), либо через подданство (опирается на системы функционирующих в обществе норм и обычаев)» (Соловьева, 2022: 126). М. Вебер осуществил познание власти и права в тождестве «господство – подчинение», но сосредоточил внимание на аспектах поведения человека, склонного к повиновению. В изучении власти он анализировал мотивы социального субъекта, в которых доверие, авторитетность и престиж власти занимают главенствующее положение (Вебер, 2018). Тем самым классическая и неклассическая политическая и правовая мысль сыграли важную роль не только в фундаментальных теоретических построениях, но и в попытках на практике реализовать проекты, направленные на гуманизацию общества. Об этой традиции свидетельствуют западноевропейские проекты неогуманизма и трансгуманизма.

Наш исторический экскурс был бы неполным без обращения к особенностям русской культуры и политико-правовой теории. История первой связана с большим числом трагических событий. Однако специфика отечественной культуры в большей степени определена ее территориальным положением, что отразилось в понятии «срединный тип культуры». Россия занимает промежуточное положение между Востоком и Западом, поэтому, с одной стороны, в ней протекают процессы аккумулирования самых противоречивых элементов (восточные установки коллективизма и западноевропейская индивидуализация), с другой – мы оказываем значимое влияние на становление общечеловеческой культуры установками русской идеи. Термин «русская идея» был введен Ф.М. Достоевским и в нем нашли отражение следующие ценностные ориентиры: миссия России и русского народа, обоснование особенностей национальной культуры, роль и значение православия. Именно религия стала важнейшим фактором в развитии русской политической и правовой мысли.

В истории русской философии значимый вклад в познание политико-правовой реальности внесли многие исследователи. Особо отметим имена представителей русской религиозной философии – Н.А. Бердяева, И.А. Ильина. Их отличает общий интерес к проблеме триединства «государство – власть – право» по отношению к человеку. «И всякая политика мира сего, реакционная и революционная, либеральная и радикальная, есть послушание» (Бердяев, 2006: 338– 339). Необходимость подчинения прописывалась ими в качестве важнейшего условия существования политической власти, которая призвана ограничивать свободу индивида. Напротив, категория права, с их точки зрения, связана с проявлением свободы личности, и представляет собой не столько совокупность абстрактных положений, сколько средство преобразования действительности. «Право выступает мощным источником жизненной энергии философии как свободного проявления человеческого духа» (Миргородский, 2020: 122).

Как соотносятся, по мнению русских философов, политическая власть, право и свобода индивида? Если рассматривать их как духовные ценности, то наивысшее место принадлежит личности, далее обществу и государству. «Но в мире социальной обыденности, в мире греховном ценность низшая приобретает наибольшую силу, ценность же высшая – наименьшую. Наибольшей силой обладает государство, затем следует общество, и наименьшей силой обладает наибольшая ценность личности» (Бердяев, 2006: 323). В этом рассуждении подчеркивается не столько противоположность ценностных установок, сколько различие духовной и светской жизни, в последней свобода пресекается как проявление анархии и вольнодумства. Политическая власть «ведет к подчинению индивидуального общему» (Бердяев, 2007: 273). Размышления о необходимости сосуществования индивидов отличаются тем, что оно «может дать и действительно дает человеку элементарную обеспеченность и духовную полноту жизни»1, а форма жизни индивида в отрыве от социума невозможна и не столь эффективна, так как утрачивается сам факт формирования общественных связей, столь значимых для каждого человека.

Вместе с тем И. Ильин критически высказывался о том, что любое внешнее принуждение не оправдано, а следование правовым нормам по нему лишает субъектов нравственной наполненности. По его мнению, каждый индивид способен к осмыслению правовых норм, что обусловлено представлением о должном и справедливом. Тем самым складывающиеся и оформленные нормы морали характеризуют человека как субъекта нормотворчества. «Эти правила основываются на самостоятельном и свободном убеждении, а единственным авторитетом здесь является голос совести»2. Определение права в качестве важнейшего элемента социальной жизни и онтологического основания духовного становления личности есть отличительные особенности его философского учения. И. Ильин подчеркивал значение норм в процессе социального регулирования. «Именно им была предложены критерии и проведено сравнение различных видов социальных норм (религиозных и нравственных; норм права и норм морали) по процессу создания, источнику происхождения, сфере регулирования, формам выражения и механизмам обеспечения» (Кравец, 2021: 41).

Нами был осуществлен экскурс в прошлое, который демонстрирует не только интерес к содержательным аспектам власти и права, но и подчеркивает неразрывную связь данных феноменов с самим человеком. К настоящему времени сложилась антропологическая традиция характеристики власти и права как важнейших элементов культуры, которые нашли отражение в категориях ненасилия, необходимости подчинения власти, а также обоснования этики долженствования, прав и свобод индивида. Смысловые ценностные установки данных категорий отражены в правовых нормах. Рассмотрим их подробнее с учетом влияния индивидуального фактора на процесс формирования власти и права.

Ненасилие есть этическая категория, означающая отсутствие всех возможных форм и способов проявлений подавления, выполняющая чрезвычайно важную роль в характеристике феноменов власти и права. В обращении к характеристике теоретических аспектов ненасилие употребляется в качестве важнейшего онтологического основания, но на практике оно «становится неотъемлемым элементом социального порядка, предполагая официальное провозглашение рабства, сегрегации и всех форм дискриминации воплощением социального зла» (Лепина, 2022: 73). В реальном пространстве бытия осуществляется диалектика насилия и ненасилия, в частности, данная проблематика проанализирована с позиции юридического и философского дискурса в разные исторические эпохи (Шмаева и др., 2023).

Ненасилие зачастую обусловлено необходимостью подчинения власти, но следует помнить о том, что «власть по своей природе не может быть ни конфликтной, ни бесконфликтной. Власть есть лишь актуальная или потенциальная способность субъекта реализовать свои цели через подчинение объекта на основе достигнутого согласия» (Фадейков, 2008: 80). Каждому индивиду предоставлена свобода выбора, и она состоит в том, чтобы принять на себя ответственность, подчиниться или не подчиниться тем решениям властных структур, которые ему адресованы. Каждому индивиду принадлежит монопольное право признавать справедливым или несправедливым осуществление власти над собой.

«Нормативность» и «долженствование» рассматриваются как две характеристики морали, где первая связана с общезначимыми теоретическими нормами, а вторая – с индивидуализированными ответственными поступками. В этом контексте нормативная проблема маркирует переход от фактов к нормам, а проблема долженствования – от норм к поступкам» (Сычев, 2019: 427). В связи с этим существует онтологическая связь между долженствованием, правами индивида и теми моделями поведения, которые он избирает. В отношении настоящего и будущего процветания государства актуально следующее утверждение: «Гармония соотношения правового и нравственного пространств связана с гармонией и стабильностью развития государств и сообществ, а их деформации вызывают и сопровождают революционные преобразования – преобразования властных отношений» (Арпентьева, 2017). Так, трансформационные изменения политико-правового пространства начинаются с пересмотра отношения граждан к власти, когда ни политика, ни право не осуществляют свою основную функцию – сохранность прав и свобод граждан, безутратность суверенитета своей страны.

Итак, существование власти и права чрезвычайно важно, так как они направлены на поддержание стабильности в обществе, правопорядка и законности как наиболее важных векторов общественного развития. Политико-правовая реальность должна опираться на критерии свободы, равенства, справедливости, гуманизма. Если рассматривать власть и право как систему норм, характеризующихся природой принуждения и долженствования, то понятна их связь в истории человеческой культуры, выражающаяся в термине «политико-правовая реальность». При этом феномен власти обладает необходимостью того, чтобы характеризоваться особым экзистенциальным статусом, и «ставит перед человеком задачу проявления особого отношения прежде всего по отношению к самому себе, благодаря чему происходит его позиционирование и самореализация в мире в качестве самоценного экзистенциального субъекта власти, выдвигающего и устанавливающего требования к осуществлению собственной жизни как личностному свершению» (Думинская, Аминов, 2023: 25).

Стремление индивида заявлять о себе как самоценном субъекте власти не только характеризует одну из наиболее ранних и желанных политических установок, но и выражается в области права как позиционирование гуманистических ориентиров и ценностей. В современной системе политико-правовых отношений гуманистические ценности имеют фундаментальное значение, занимая особое место в структуре основ конституционного строя. Актуальное понимание власти и права определяется положениями, которые позиционируют значение свобод индивида, а также сохранность суверенитета государства на мировой политической арене. Право подвижно и изменяется «в той степени, в какой необходимо соответствовать новым социальным реалиям, обеспечивая права и свободы индивида, а также сохранять общественную целостность» (Миллер, Антонова, 2024: 95–96).

Антропологический подход к определению феноменов власти и права находит отражение в том, чтобы определенным образом «вдохновить» современного человека не «осуществлять бегство от свободы» (как писал Э. Фромм (2006)), а принять на себя ответственность в самых сложных политических и правовых проблемах. Данное положение формирует активную гражданскую позицию, чувство патриотизма и потребность «служить обществу». Включенность человека в сложные и многоуровневые системы подразумевает его готовность принимать и осуществлять свой потенциал в заданных границах общественного бытия. Эта двойственность человека и общества, власти и права задает важную диалектику индивидуального и социального бытия. Оба понятия должны рассматриваться как синтез проявления гражданского единства и духовной солидарности, которые основываются на непоколебимости прав и свобод индивида. Для осуществления поставленной установки необходимо развивать все возможные механизмы для реализации проектов гуманизации современной культуры, власти и права как важнейших элементов духовной культуры.