Философия ответственности в освоении целостности социального бытия

DOI:

Актуальность темы исследования

В спектре рискогенных вызовов современного мира и процессов его глобализации одно из важных мест занимает недооцененное сегодня ослабление влияния ценностнокультурного пространства на человека. Между тем именно на этой основе в мировой истории непрерывно происходило накопление содержательно-смыслового обновления и ценностно-ориентационных установок общества – источника востребованных инноваций в социокультурных системах. В связи с этим по указанным каналам шло также формирование процессов социализации и развития личности.

Сегодня, однако, мир человеческих ценностей и сам человек как ценность вытесняются на периферию социального простран- ства, которое становится все более агрессивно-техногенным, в силу чего общество оказывается не в состоянии сохранять и укреплять в необходимой для самоидентификации мере свою духовно-культурную основу. Результатом этого становится ослабление воли к преодолению тех деструктивно-антропогенных трансформаций, которые вызваны установками на исключительно технико-технологическое развитие и жестко рационально понятый прагматизм.

В связи с этим актуализируется проблема роли человеческого измерения в процессах освоения мира и определения реальности, органически связанная с феноменом ответственности. Согласимся с мнением А.В. Белова о кризисе системы ценностей и вытекающих из него следствий индивидуального и группового поведения, а также с тем, что «особенно остро проблема социально ответственного поведения стоит в современной России, где процессы социальной трансформации затронули не только все сферы материальной и духовной жизни, но и изменили духовно-нравственные ориентиры» [Белов 2011, 3].

Такая ситуация свидетельствует, что среди сложного набора социальных отношений и их структур, существующих в системе современного социального бытия, для ее конструктивного функционирования необходимым условием является воздействие нравственноценностного мира человека – источника соответствия между человеком и социумом – на организационные и техногенно заданные процессы. В этом соответствии между человеком и социальной средой, где человек является активной стороной, корректировка и ориентация на устойчивое развитие проявляется как социальная ответственность.

В этом смысле ответственность предполагает служение, а в некоторых экстремальных социальных обстоятельствах даже требует самоотречения, доходящего до жертвенности. «Конечно, отдать жизнь за спасение других – это крайняя мера. По идее, гуманное общество должно исключать такой выбор, стремиться разнообразить возможности самореализации» [Лисанюк (ред.) 2014, 72]. В связи с этим спектр социальных функций ответственности оказывается востребованным постоянно, и, если их действие снижается, нарастают хаос и деструктивность во всех сферах и подсистемах социума. Именно поэтому сегодня ответственность как проблема не только этики, но социальной философии приобретает особую значимость, открывая свой проектно-социальный смысл. Дело в том, что «социальная ответственность представляет собой не просто важнейший элемент социальности – с ней связывают надежды на решение наиболее болезненных общественных проблем» [Стризое, Токарева 2010, 45].

Таким образом, открывается востребованность фундаментально-целостного социально-философского исследования феномена ответственности как универсального отношения и необходимого фактора в процессах устойчивого функционирования и устойчивого развития социума. Фактически, сам современ- ный мир с его противоречиями и напряженной ситуацией выдвигает необходимость развития обновленной философии ответственности, которая позволила бы более многогранно, системно и адекватно понять и критически оценить современные проявления ответственности и безответственности в конкретных сферах социальных отношений – медицине, экономике, бизнесе, праве, образовании, административном управлении и др.

Однако, хотя проблема ответственности сегодня активно исследуется в психологии, этике бизнеса, педагогике, социологии, ее выведение на уровень современной социальнофилософской категории пока запаздывает. При первом приближении это утверждение может показаться парадоксальным: ведь в философии и особенно в философии морали и ее истории, всегда проявлялся интерес к этому феномену как одному из способов или отношений, выражающих укорененность человека в социуме, культуре и мире в целом. Так, в философии экзистенциализма феномен ответственности рассматривался, прежде всего, в соотношении с категорией «свобода». Ж.-П. Сартр показал, что «если существование действительно предшествует сущности, то человек ответственен за то, что он есть» [Сартр 1989, 326], прежде всего, за свои поступки в контексте осуществления своей свободы.

Другие – ценностно-ориентирующие и социально-интегративные – смыслы и проблемы ответственности акцентировал в своей философии солидаризма один из крупнейших мыслителей русского зарубежья С.А. Левицкий. По его мысли, «солидаризм исходит из безусловного признания самоценности человеческой личности, ее права на свободное творчество. Однако, в отличие от индивидуализма, он понимает эту свободу не как внешне ограниченный произвол, но как положительную свободу, неразрывно связанную с нравственной ответственностью. Не отрицательная и безответственная свобода “от”, а положительная, исполненная ответственности свобода “для” служения высшим ценностям является подлинной свободой» [Левицкий 2003, 269].

Виктор Франкл в своем понимании ответственности подчеркивает ее роль в само- определении и осуществлении человеком выбора одной из многих возможностей, учитывая, что многие из них вообще не могут быть реализованы. Ответственность человека, согласно В. Франклу, заключается в том, чтобы учитывать весь спектр возможностей и отдавать себе отчет в том, что реализована будет только одна из них [Франкл 1990]. Ответственность в его концепции тесно связана с обретением личностью смысложизненных ориентиров и необходимого для его бытия самосознания. Известны в философии XX в. также и другие специальные исследования феномена ответственности, к которому обращались, например, такие крупные мыслители, как Х. Арендт и Г. Йонас.

При этом сегодня исследования этих ученых и выделенных ими сторон феномена ответственности личности как социального субъекта оказываются недостаточными для разработки ее фундаментально-целостной социально-онтологической концепции. В этом отношении можно согласиться с позицией современного французского философа П. Рикера, который считал, что само философское понятие ответственности остается «недоопределенным». Уточняя это положение, он разъяснял, что по отношению к проблеме ответственности «в понятийной сфере царит расплывчатость», так как термин «ответственность» «не слишком отчетливо вписан в философскую традицию» [Рикер 2005, 41].

Сложность категориального социальноонтологического рассмотрения феномена ответственности – именно в отсутствии четких границ соответствия между личностью и социальной средой. В чем должно выражаться такое соответствие? В свободе, в ценностях, в культурно-текстовом пространстве? При более углубленно внимательном рассмотрении оно выходит на главный вопрос о соответствии между субъектом и объектом, являясь его неотъемлемой стороной. При этом отношение ответственности в большей мере связывает субъектов, охватывая и функционально-предметную среду их деятельности. В связи с этим согласимся с подходом Э.В. Барковой, в соответствии с которым «ответственность – это особое измерение предстоящих и осуществленных действий и поступков человека, как и принимаемых им реше- ний, в которых выражаются их последствия и дается их личная и общественная оценка» [Баркова 2018, 195]. Исходя из этого, ответственность можно рассматривать как особую норму межсубъектного взаимодействия, в которую включаются потребности и интересы как личности, так и общества, традиции, моральные требования, культурно-ценностные ориентиры, сфера социального управления, воспитания. Носителями отношения ответственности являются субъекты различного уровня – от личности, социальных групп до общества в целом.

Уже здесь открывается возможность исследования феномена социальной ответственности как иерархической структуры, которая в определенном приближении моделирует или воспроизводит системно-целостное устройство социального бытия. Это значит, что в структуре ответственности можно выделить общее и особенное, – то, что входит в любое проявление ответственности как ее фундаментально-существенная основа, и то, что формирует особенности конкретных форм проявлений ответственности – правовой, корпоративной, профессиональной или какой-либо другой.

Такой подход, с нашей точки зрения, оказывается перспективным для разработки социально-онтологической концепции ответственности, которая может стать методологической и мировоззренческой платформой для исследований конкретно-исторических типов или направлений проявленности современных форм ответственности. Но в многообразии смыслов и проекций этого феномена главное заключается в том, что «ответственность – это особое отношение человека, включающее в себя отношение к самому себе, миру вокруг, своей деятельности и другим людям. Необходимыми условиями ответственности человека выступают три фактора. Во-первых, это рациональная природа человека, выраженная в том, что каждый человек осознает себя разумным мыслящим существом в степени не меньшей, чем признает и другого человека мыслящим и разумным существом. Во-вторых, это неизменная вовлеченность людей в многообразие социальных практик, конституирующим аспектом которых является их нормативная определенность… ...В-третьих, это коммуникативный характер социальной реальности, подразумевающий многополярность взглядов и мультиагентность связей, а также отчетливое сопротивление тому, чтобы позволить этому многообразию звучать в унисон» [Лисанюк (ред.) 2014, 3].

При этом сегодня для решения проблемы концептуализации социальной ответственности в такой логике основным препятствием является именно отсутствие в разрабатываемых моделях ответственности отношения к общему, то есть к сущности. А.В. Белов, безусловно, прав в том, что потребность в разработке теории социальной ответственности, позволяющей осмыслить ее в качестве важнейшего инструмента разрешения самых разных социальных проблем: бедности, ухудшения экологической обстановки и т. д. противоречит существующим исследованиям феномена социальной ответственности в конкретно-научном знании – деловой этике, социальной психологии, социальном управлении, социологии, юриспруденции – в том плане, что они «носят по большей части фрагментарный характер, давая противоречивые ответы относительно этических и социально-психологических механизмов реализации социальной ответственности в обществе» [Белов 2011, 4].

В методологическом аспекте это противоречие состоит в том, что сама интерпретация социальной ответственности в этих направлениях, ее анализ, получающий здесь статус «особенного», поскольку существуют и другие направления осуществления ответственности, рассматривается как нечто самодостаточное, то есть не зависит от общефилософской трактовки ответственности, на основе которой частнонаучные проявления социальной ответственности могли бы приобрести свое самосознание, самоопределение и обоснование.

При этом в современных исследованиях проблемы социальной ответственности философско-категориальная основа часто недооценивается, что ведет к методологически одностороннему, а потому неадекватному ее анализу. Нераскрытыми вследствие этого оказываются связи между уровнями функционирования социальной ответственности – целостно-онтологическим, общесистемным и специальным (ответственность как конкретный вид деятельности). В результате этого пока не сложилось общее методологическое пространство, в котором бы сохранялось и воспроизводилось философское обоснование конкретных видов социальной ответственности.

Здесь был бы конструктивным системно-диалектический анализ различных уровней и форм социальной ответственности через соотношение категорий «сущность» и «явление»: устойчивая сущность, сохраняющая свои свойства, раскрывается в разных чертах и свойствах на уровне явления – понятийного выражения ответственности в сфере дисциплин конкретно-научного знания: психологии, юриспруденции, экологии и др. Подчеркнем, что для каждой из этих дисциплин ответственность – реальный предмет, существующий на своей собственной основе, который не рассматривается только как явление. Но по отношению к содержанию ответственности как социально-философской категории все эти многообразные дисциплинарные образы ответственности являются носителями ее существенных свойств, несмотря на то что эта их связь может быть выражена косвенно и не выступать в своей очевидности.

Перспективной тенденцией, по-видимо-му, можно считать то, что в современной литературе поиски такой связи уже обозначены. Так, С.И. Ивахненко справедливо замечает, что «познание феномена юридической ответственности невозможно без рассмотрения понятия ответственности с позиции социологии, а также без уяснения соотношения юридической ответственности с социальной ответственностью как родовым понятием, содержащим основной генетический код всякой юридической ответственности. Сопоставление с социальной ответственностью является ключом к более глубокому и всестороннему пониманию юридической ответственности в современных условиях» [Ивахненко 2013, 25].

Такое рассмотрение соотношения между социальной и юридической ответственностью реально выявляет пространство их концептуального пересечения – принципы и нормы, обязательные для их исполнения личностью и обществом, а также их общие признаки, такие как обязательность социальных норм, социальный контроль, осуждение обществом нарушителя, применение мер общественного принуждения для должного устойчивого функционирования общества. Сравнение с этими признаками социальной ответственности норм юридической ответственности дает возможность выявить и их определенное структурное сходство.

Другой подход, открывающий общность в базовых параметрах не на структурном уровне, а в связях между общим и особенным в феномене ответственности в любых его формах, предлагает А.Н. Медушевский . Он исходит из положения о том, что социальная ответственность держится на справедливости, гуманизме, необходимости, полагая, что ответственность есть мера свободы, справедливости, гуманизма [Медушевский 1993, 68]. Эти принципы заложены в существовании гражданского общества, в котором возникают соответствующие его особенностям правовые системы.

Общий недостаток этого подхода в том, что здесь отношение между социальной и юридической ответственностью рассматривается как некая данность, но причины выявленных черт сходства оказываются нераскрытыми в силу отсутсвия того системно-целостного фундаментального «каркаса», в котором бы ответственность раскрывалась на философском уровне общего: она просто выводится из социально-идеологических ориентиров самого общества.

Для конкретизации представления об этом системно-целостном уровне функционирования ответственности, с нашей точки зрения, важно показать группы философских категорий, которые определяют ответственность как тип мировоззрения и мироотноше-ния. Ими являются:

• –    категории теоретической философии (материя, сознание, метафизика / диалектика, природа, пространство, время, движение и другие онтологические и теоретико-познавательные категории);

• –    социально-философские категории (общество, человек, личность, государство, социальный институт, социальная группа, класс, страта, семья, община, этнос, народ, нация, гражданское общество и т. д.);

• –    философско-экономические категории (собственность, труд, производство, капитал, богатство, деньги и проч.);

• –    этические категории (например, благо, добродетель, порок, справедливость, совесть, долг, честь, достоинство);

• –    религиозно-философские и религиоведческие категории (Бог, провидение, судьба, вера, грех, вина и т. п.);

• –    аксиологические категории (категория ценности и др.) [Костин 2019, 322–323].

Безусловно, при такой первичной систематизации категории, раскрывающие базовые «элементы» философии ответственности, представлены как некая простая сумматив-ная целостность, которая требует дальнейшей методологической проработки и анализа их связей.

Метафизической основой такой обработки может быть содержание феномена социально-онтологической целостности. По отношению к выделенным группам категорий основной функцией и задачей этой целостности является нахождение таких связей между этими категориями, в которых бы открылся онтологический статус социальной ответственности, ее личностно-надличностная природа. В этом случае выявление необходимых связей можно рассматривать как особый вариант процесса ее объективации – выделения структур и «несущих конструкций» из неопределенной по своему социальному содержанию, но предполагающей его возможную завершенность и полноту социально-онтологической целостности. Социальная ответственность, таким образом, формируется и получает развитие в пространстве социально-онтологической целостности. Частные проявления отношения ответственности в сфере права, экономики, управления и других подсистем общества позволяют считать их модификацией некоторого общего отношения социальной ответственности, которое включено в содержание социально-онтологической целостности и является для них необходимым как фактор, без которого целостность онтологически не завершена.

Отрефлексированная в такой логике социальная ответственность в ее объективнонадличностном проявлении выполняет функцию самонастройки социальной системы, то есть она проявляется как самонастройка, причем не в только плане структуры, которая должна быть относительно устойчивой по от- ношению к изменению содержания, но как общая форма сохранения или восстановления основополагающих, глубинных условий, которые выражают целостность самой этой системы. Это – связь между обществом как органической сложно организованной динамической системой и той ее целостностью, которая регулирует и сохраняет всю сложнейшую ткань общественной жизни. Аналогом этой связи может служить биологический организм как система, которая существует в своей среде. Выражением целостности здесь являются именно связи организма и среды, – такие, которые обеспечивают всю полноту существования данного организма.

Как свойство организма-системы реагировать на опасность – выявлять направления изменения или активности, которые связаны с рискогенными тенденциями и которых следует избегать – возникает функция ответственности. В ранних обществах она выражена именно как система запретов, табу, нарушение которых влечет за собой наказание, так как здесь открывается коллективная опасность. Здесь необходимо подчеркнуть: функция ответственности выражается в поисках и установлении блокирующих механизмов, которые могут удерживать субъектов от рискованных и неоправданных действий. И эти механизмы встроены не только в организацию родовой или племенной жизни, но и в содержание мифов, которые всегда программируют поведение рода или любой формы общности.

Здесь происходит важный, хотя и незаметный переход: системно-родовая функция предотвращения опасности как выражение коллективного бессознательного становится отношением ответственности – одним из первых, которое возникает в пространстве субъектно-объектной связи, то есть осознанной встречи мира и человека. Здесь ответственность возникает параллельно первым осознанным нормам морального регулирования – они входят в содержание таких норм и часто являются их общей основой. Можно предположить, что ответственность была также первой формой синтеза объективных свойств системы – ее функции саморегулирования, с одной стороны, и культурно-символическим выражением этой функции в созна- нии и поведении людей – с другой. Это происходит на этапе возникновения первых форм самоидентификации данного рода, племени, то есть появления в них качества субъектности.

Кроме того, следует подчеркнуть, что ответственность с момента своего возникновения выполняет еще одну важную функцию: она удерживает и сохраняет все то культурно-хозяйственное содержание жизни общества, которое присвоено данной общностью как совокупность его жизненных условий. Отношение и необходимость ответственности переводят это надличностное и неосознаваемое отношение в регуляторы предметнопрактических действий людей той эпохи. Именно в этом процессе формируются разные «бинарные оппозиции» (К. Леви-Стросс) – «свое и «чужое», мужское и женское, далекое и близкое и т. п. Отношение ответственности становится организующей основой формирования предметной среды для человека, выявляя вместе с тем и его место, роль, обязанности в этой среде.

Выводы

Опыт исследования сложно организованного процесса дальнейшего исторического структурирования и одновременно реконструирования общего отношения ответственности позволяет выявить ответственность в ее «вертикальном измерении». В этом случае ответственность представляет собой сложную, иерархически выстроенную модель, в которой ее современные проявления сочетаются как с наиболее реликтовыми, так и более поздними формами социума и только рождающимися пластами, выражающими способы и направления освоения сложного феномена социальной ответственности. Именно благодаря такому сосуществованию исторического прошлого и современности в структуре феномена социальной ответственности она функционирует как одно из объективных оснований закрепления в социальном бытии и современного мира традиций, обеспечивая максимально возможно полное и всестороннее их освоение.

Таким образом, перспективность социально-философского исследования категории «ответственность» в аспекте целостности бытия связана с изучением связей философского и конкретно-научных исследований в освоении ответственности, что важно для анализа теоретического и практического развития человеческого измерения и нравственноориентированного пути развития современного социума.