Финансирование традиционных религий в Грузии: неэгалитарная секулярность

Проблема финансирования религиозных организаций имеет два равных по значимости аспекта рассмотрения. В практическом аспекте финансирование определяет не только возможности и престиж религиозной организации, но также перспективы развития (без экономического обеспечения сложно обеспечить не только автономию от государства, но и религиозную деятельность). В концептуальном аспекте способ финансирования религиозных организаций формирует один из параметров модели государственноконфессиональных отношений.

Перечень сущностных признаков светского государства как базового типа государственно- конфессиональных отношений (невмешательство в вопросы религиозной веры и поведение верующих, а также полное отделение государственных и религиозных институтов1) не включает финансирование религиозных организаций. Однако в современном мире существует множество видов светского государства, в том числе и с различными способами финансирования религиозных организаций2.

В контексте проблемы финансирования религиозных организаций интересен случай Грузии. Статья 8 (с 2002 г. — после включения статьи 8 о государственном языке3 — статья 9) Конституции Грузии (1995) декларирует «…абсо-лютную свободу убеждений и вероисповедания…» и «…признает выдающуюся роль Апостольской Автокефальной Православной Церкви Грузии в истории Грузии и ее независимость от государства…»4 В 2002 г. Грузия становится единственной страной, в которой соглашения с Православной Церковью закреплены на конституционном уровне и «…не имеют аналогии в других странах»5. В 2014 г. в систему государственного финансирования включены еще четыре традиционные религиозные организации Грузии: Римско- Католическая Церковь, Армянская Апостольская Церковь, еврейская и мусульманская общины6.

В научной литературе спектр наименований грузинской модели государственно-конфессиональных отношений предельно широк: от светского государства (с тенденцией к сближению государства и Православной Церкви)7 через «амбивалентный секуляризм»8 к «преференциальному режиму»9 или даже «конституционной теократии»10. Фактической основой для разнообразия номинаций модели выступают «…уникальные приви-легии»11 Грузинской Православной Церкви, в том числе и в финансовоэкономической сфере. Нетипичное сочетание экономических привилегий Грузинской Православной Церкви и конституционного закрепления положения о светском характере государственно-конфессиональных отношений определяет актуальность рассмотрения финансовых отношений государства и традиционных религий в Грузии.

Цель статьи — сравнительный анализ особенностей финансирования двух неравных по правовому статусу групп традиционных религий Грузии: Грузинской Православной Церкви, а также Римско- Католической Церкви, Армянской Апостольской Церкви, еврейской и мусульманской общин. Объект статьи — финансирование традиционных религий Грузии, предмет статьи — сравнительный анализ особенностей финансирования двух групп традиционных религий Грузии. Для рассмотрения предмета статьи необходимо решить две исследовательские задачи: 1) выделение предпосылок возникновения и тенденций развития финансирования двух групп традиционных религий Грузии; 2) рассмотрение для двух групп традиционных религий Грузии объема и инструментов финансирования, включая оценки данных параметров в дискурсе государственно- конфессиональных отношений в Грузии.

Теоретико- методологическую основу исследования составляют следующие концептуальные средства. Во-первых, метод сравнительного анализа (как общенаучный метод). Во-вторых, разграничение в рамках континуального подхода К. У. Дурэма12 принципов секулярности (secularity) с гибким сотрудничеством (cooperation) государства с религиозными объединениями, и секуляризма с жестким разделением названных субъектов, но без дискриминации и преследования. В-третьих, типология инструментов (средств) экономического сотрудничества государства и религиозных объединений13:

• -    непосредственные (прямые) — бюджетные ассигнования; отчисления от собранного подоходного налога граждан; налоги в пользу Церкви (государственный / церковный налог, взымаемый государством); общие (или специальные) гранты;

• -    косвенные — преимущества в сфере налогообложения (налоговые льготы; статус некоммерческой организации; привилегированный

статус; налоговые вычеты для граждан, жертвующих средства в пользу религиозной организации).

В-четвертых, понятие «дискурс» по М. Фуко (как двуединство теоретических положений и практик).

Основными источниками исследования выступают:

• -    нормативно- правовые акты Грузии, регламентирующие сферу государственно- конфессиональных отношений;

• -    научные статьи сторонников либерализации государственно- конфессиональных отношений в Грузии (D. Gegenava; K. Godoladze);

• -    отчеты грузинских правозащитных организаций (The Tolerance and Diversity Institute: 2010–2019, 2020–05.2021, 2023, 2024; Human Rights Education and Monitoring Center: 2016).

Предпосылки возникновения и тенденции развития финансирования традиционных религий Грузии

Предпосылки возникновения финансирования традиционных религий Грузии различаются для двух групп. Систематическое финансирование Грузинской Православной Церкви государством начинается в 2002 г., после заключения Конституционного соглашения¹⁴. Подписание соглашения воплощает стремление Грузинской Православной Церкви к расширению влияния на фоне благоприятных внешних условий (традиционно высокий уровень низовой религиозности; сформировавшийся в позднем СССР запрос общества на «религиозное возрождение»; слабость государства в ранний период развития).

Финансирование четырех традиционных религий Грузии начинается в 2014 г.15 Правительство Грузии не только подтверждает признанное в Конституционном соглашении нанесение ущерба Грузинской Православной Церкви Грузии в «…XIX–XX веках (особенно в 1921–90 годах), в период утраты государственного суверенитета…» (п. 1 ст. 1)16, но и «…признает ущерб, нанесенный существующим в Грузии религиозным объединениям во времена советского тоталитарного режима» (п. 2 ст. 1)17, к которым относит «исламский, иудейский, римско- католический и Армянский апостольский союзы» (п. 3 ст. 1)18. Нетипичная номинация четырех традиционных религий Грузии обусловлена организационными причинами: «ущерб … будет возмещен только одному религиозному объединению или религиозному союзу, имеющему конфессиональное наследие с пострадавшей организацией» (ст. 3)19.

Законодательно закрепленный критерий отбора для включения в систему государственного финансирования — религиозные организации «…признают ту же религиозную доктрину или / и имеют конфессиональное наследие, что и пострадавшая организация» (п. 2 ст. 2)20. Также при принятии окончательного решения учтены дополнительные критерии, не закрепленные Постановлением Правительства Грузии от 27.01.2014 № 117: размер религиозной общины, количество священнослужителей, число молитвенных домов21.

Организационный плюрализм внутри конфессий преодолевается либо путем объединения «…в одно юридическое лицо публичного права…» (п. 2а ст. 3)22, либо созданием координационного совета «…из членов религиозных объединений с одинаковыми убеждениями…» (п. 2б ст. 3)23 с письменным подтверждением о том, что «…один из них является представителем данной конфессии и имеет право на получение компенсации» (п. 2в ст. 3)24. Две общины (католическая и мусульманская) создают координационный совет25.

Признается, что возмещение ущерба выбранным конфессиям носит частичный характер (п. 1а ст. 2). Поскольку «…точная сумма ущерба … не установлена…», оно «…будет иметь символическое значение…» (п. 1б ст. 2)26. Форма компенсации — ежегодные выплаты из бюджета (п. 1в ст. 2). Размер компенсации и порядок ее выдачи определяется Правительством Грузии (п. 2 ст. 4). П. 2 ст. 5 документа предусматривает ограниченный перечень направлений расходования выделенных средств:

• -    восстановление (строительство) культовых сооружений;

• -    поддержка образовательной и издательской деятельности;

• -    проведение богослужений;

• -    приобретение имущества;

• -    осуществление любой деятельности, разрешенной законодательством Грузии.

Широкая либерализация государственно- конфессиональных отношений в Грузии 2011 г. рельефно проявляет универсальные (сквозные) (контр)тенден-ции развития финансирования двух групп традиционных религий Грузии:

• -    Грузинская Православная Церковь — сохранить привилегии и (по возможности) расширить их;

• -    четыре традиционные религии Грузии — достичь паритета привилегий либо отменой финансово- экономических преимуществ Грузинской Православной Церкви, либо, по возможности, обретением аналогичных.

В стремлении к паритету привилегий с Грузинской Православной Церковью нетипичный способ выбирает мусульманская община Грузии: с 2014 г. трижды (индивидуально или коллективно) подает иск в Конституционный суд Грузии об отмене конкретных экономических привилегий Грузинской Православной Церкви:

• -    2015 г. — Союз мусульман Грузии выступает одним из восьми истцов об отмене неравного налогового режима (выплата налогов на добавленную стоимость, на прибыль и имущество) (иск отклонен)²⁷;

• -    2016 г. — Высшая администрация всех мусульман Грузии (с четырьмя истцами) инициируют отмену нормы об исключительном праве Грузинской Православной Церкви на бесплатное получение государственной собственности (иск отклонен)²⁸;

• -    2019 г. — Верховное управление мусульман всея Грузии и Самир Байрамов (без других истцов) подают иск об отмене выплат Грузинской Православной Церкви на муниципальном уровне (епархии Грузинской Православной Церкви Марнеули и Хиджаби) (иск удовлетворен)²⁹.

Результатом столкновения (контр)тенденций в развитии финансирования становится сохранение непаритетного финансирования двух групп традиционных религий Грузии (Грузинской Православной Церкви и четырех традиционных религий Грузии).

Объем и инструменты финансирования традиционных религий Грузии, их оценка в дискурсе государственно-конфессиональных отношений

Анализ источников позволяет получить данные об объеме финансировании двух групп традиционных религий Грузии . Так, Грузинской Православной Церковью:

• -    с 2002 по 2019 гг. от государства получено более 276,5 млн лари³⁰;

• -    сумма ежегодных выплат в период с 2009 по 2013 гг. колеблется от 22 до 27 млн лари³¹, а с 2013 г. по настоящее время — ровно 25 млн лари в год³²;

• -    дополнительные источники финансирования: Резервный фонд Президента Грузии (0,96 млн лари — 2012 г., 0,27 млн лари — 2013 г., 1,542 млн лари — 2014 г., 1,59 млн лари — 2015 г.)³³ и муниципальные власти (около 5 млн лари ежегодно)³⁴;

• -    до 2012 г. наблюдалась тенденция роста финансирования перед выборами³⁵.

Кроме того, по состоянию на начало 2020 г. Грузинской Православной Церкви передано в дар 64 км2 площади недвижимости36.

Объем финансирования четырех традиционных религий Грузии по годам выглядит следующим образом:

• -   2014 г. — 1,75 млн лари³⁷;

• -   2015 г. — 3,3 млн лари³⁸;

  -   2016–2021 гг. — 4,5 млн лари³⁹;

  -   2022–2023 гг. — 5,5 млн лари⁴⁰;

• -   2024 г. — 6,5 млн лари⁴¹.

Распределение финансирования по общинам в 2024 г. выглядит следующим образом:

• -    исламская община — 3,35 млн лари;

• -    григорианская (Армянская Апостольская христианская) община — 1 млн лари;

• -    Римско- Католическая христианская община — 650 тыс. лари;

• -    еврейская община — 500 тыс. лари⁴².

Для религиозных организаций группы установлены правила расходования бюджетных средств и механизмы строгой отчетности; при нарушении правил Агентство по делам религий имеет право расторгнуть договор с религиозной организацией43. В частности, мусульманская община, согласно договору, обязана 75% выделенных средств израсходовать на заработную плату работников и лишь 25% — на прочие цели44.

Анализ инструментов финансирования традиционных религий Грузии (Таблица 1) свидетельствует об их немногочисленности. Из непосредственных инструментов задействованы лишь бюджетные ассигнования (обе группы традиционных религий, но без паритета). Из косвенных инструментов финансирования только Грузинской Православной Церкви предоставляются налоговые льготы⁴⁵, статус некоммерческой организации, а также привилегированный статус (например, право получения государственного имущества через прямую продажу или бесплатно⁴⁶; право реституции конфискованного в советский период имущества⁴⁷).

Таблица 1

Инструменты финансирования двух групп традиционных религий Грузии: сравнительный анализ

Инструменты финансирования	Грузинская Православная Церковь	Четыре традиционные религии Грузии
непосредственные (прямые) инструменты финансирования
бюджетные ассигнования	+	+
отчисления от собранного подоходного налога граждан	—	—
налоги в пользу Церкви (государственный / церковный налог, взыма-емый государством)	—	—
общие (или специальные) гранты	—	—
косвенные инструменты финансирования
налоговые льготы	+	—
статус некоммерческой организации	+	—
привилегированный статус	+	—
налоговые вычеты для граждан, жертвующих средства в пользу религиозной организации	—	—

Перейдем к оценке объема и инструментов финансирования традиционных религий Грузии в дискурсе государственно- конфессиональных отношений .

Согласно официальной точке зрения, финансирование традиционных религий Грузии носит «символический характер» и не имеет характера компенсации или реституции48. Также считается, что после включения в 2014 г. в систему государственного финансирования четырех традиционных религий Грузии преодолевается их дискриминация. С официальной позицией не согласны грузинские правозащитники: «…практика прямого финансирования подпадает под категорию прямого субсидирования и … противоречит конституционному принципу светскости…»49

Систематизация критических аргументов правозащитников в адрес системы финансирования традиционных религий Грузии, вероятнее всего, потребует отдельного исследования, но можно указать наиболее принципиальные критические положения.

Во-первых, финансирование Грузинской Православной Церкви с 2002 г. осуществляется с нарушениями Конституционного соглашения (нет расчета понесенного ущерба, не приняты соответствующие нормативные акты)50.

Во-вторых, «нелогичная модель реституции и введение правила прямого финансирования вместо возврата церковной собственности…»51 для четырех традиционных религий Грузии, в результате чего их финансирование «…становится в значительной степени похожим на систему финансирования Православной церкви»52.

В-третьих, различные политические цели финансирования: «…получение лояльности церкви и … обретение / поддержание собственной легитимности»53 для Грузинской Православной Церкви и «…заинтересованность в политическом контроле над религиозными организациями»54 для четырех традиционных религий Грузии.

Кроме того, масштаб религиозной организации (определяется размером общины, количеством священнослужителей и числом молитвенных домов) как критерий включения ее в список получателей государственного финансирования «…не указывает ни на размер потерь / ущерба, ни на механизм установления таких потерь»55. Фактически это «…правила субсидирования …, а не компенсации … потерь»56. Кроме того, постулируется, что религиозных общин, пострадавших в советское время, «гораздо больше»57.

Критиками непаритетного финансирования традиционных религий Грузии также выступают национальные сторонники либерализации государственно- конфессиональных отношений. Так, Д. Гегенава, убежденный в том, что в Грузии «…государственно- церковные отношения формируются нетипичным образом…»58, выдвигает два аргумента против государственной компенсации ущерба Грузинской Православной Церкви в XIX–XX вв. Во-первых, «…Грузия не была независимой страной»59. Во-вторых, Грузия не признала себя правопреемницей СССР (в Акте о восстановлении независимости Грузии от 9 апреля 1991 г. советский период в истории Грузии рассматривается как «оккупация»60). На основании предложенных аргументов автор признает обоснованность компенсации ущерба лишь от «строгой светской политики» Демократической республики Грузии 1918–1921 гг., государственность которой восстановлена в 1991 г.61 Также Д. Гегенава положительно оценивает практику «символических» и «частичных» компенсаций в адрес Грузинской Православной Церкви (особенно с учетом их необязательности).

Согласно итоговой оценке Д. Гегенавы, цели финансирования двух групп традиционных религий Грузии отличаются: для Грузинской Православной Церкви оно «…скорее напоминает попытку помешать Церкви действовать против правительства и заручиться его поддержкой во многих сферах общественных отношений»62, а для четырех традиционных религий Грузии «финансирование … по-видимому, является инструментом осуществления прямого контроля над ними путем мониторинга их финансов и расходов»63. Последнюю практику возможно рассматривать «…как вмешательство государства в автономию религиозных организаций…» и «…как нарушение свободы вероисповедания»64.

Заключение

Возникновение финансирования Грузинской Православной Церкви в 2002 г. есть результат стремления Церкви расширить влияние в благоприятных внешних условиях (высокий уровень низовой религиозности; запрос общества на «религиозное возрождение» в конце 1980-х; слабость государственности). Финансирование четырех традиционных религий Грузии инициировано в 2014 г. Правительством Грузии (при одобрении Грузинской Православной Церкви) в форме ежегодной, имеющей «символическое значение», частичной компенсации ущерба в период «советского тоталитарного режима».

Универсальными (контр)тенденциями развития финансирования двух групп традиционных религий Грузии, реализующимися по настоящее время, являются:

• -    для Грузинской Православной Церкви — сохранить привилегии и, по возможности, расширить их;

• -    для четырех традиционных религий Грузии — достичь паритета привилегий либо отменой финансово- экономических преимуществ для Грузинской Православной Церкви, либо, по возможности, обретением аналогичных

  Объем бюджетного финансирования Грузинской Православной Церкви в 2024 г. (без учета дополнительных источников) почти вчетверо превосходит финансирование четырех традиционных религий Грузии (25 против 6,5 млн лари). Единственным непосредственным (прямым) инструментом финансирования двух групп традиционных религий Грузии выступают бюджетные

ассигнования. Среди косвенных инструментов финансирования налоговые льготы, статус некоммерческой организации и привилегированный статус характерны исключительно для Грузинской Православной Церкви.

На основании проведенного исследования возможно выделить два принципа, отражающих особенности финансирования традиционных религий Грузии. Во-первых, бюджетный характер финансирования в светском (по тексту Конституции) государстве соответствует — по К. У. Дурэму⁶⁵ — принципу секулярности (secularity) (гибкое сотрудничество, а не жесткое разделение). Во-вторых, неравенство финансирования двух групп традиционных религий Грузии возможно выразить принципом неэгалитарно-сти . Выделенные принципы неравноценны в концептуальном аспекте: принцип секулярности выступает в роли родового понятия (поскольку описывает степень соединения государственных и религиозных институтов как сущностный признак типа государственно-конфессиональных отношений), а принцип неэгалитарности, в свою очередь, представляет собой видовое отличие для секулярности. При соединении двух принципов (с учетом выявленных родовидовых отношений) получаем принцип неэгалитарной секулярности, обобщенно описывающий специфику финансирования традиционных религий Грузии.

Принцип неэгалитарной секулярности положительно оценивается иерархами Грузинской Православной Церкви, должностными лицами государства и многими гражданами Грузии как наиболее соответствующий историко-культурным особенностям страны. Однако правозащитные организации выражают обеспокоенность по поводу возможного установления «…иерархии религий с их дифференциацией на основе различных кри-териев»66 и формулируют категорический вывод, имеющий важное значение в контексте проводимого исследования: «…правила финансирования религиозных организаций в Грузии должны быть коренным образом пересмотрены…»67

По оценке Д. Гегенавы, сторонника либерализации государственноконфессиональных отношений, непрозрачность расходов68 и преференциальный характер системы69 являются главными проблемами финансирования Грузинской Православной Церкви. Для преодоления недостатков исследователь предлагает реализовать в Грузии опыт Германии или Испании, в которых «…государство является лишь посредником или сборщиком церковных налогов…»70, которые выплачиваются гражданами на добровольной основе. «Государство потеряло бы свою способность влиять на церковногосударственные отношения неподобающим образом»71 и, в результате, «…не будет никакого преференциального режима…», а в дискурсе государственноконфессиональных отношений исчезнут упоминания о «…несветской политике правительства…» или «…предполагаемой дискриминации»72. В ином случае у государства сохраняется возможность «…оказать влияние на религиозные организации, чтобы оставаться самым могущественным действующим лицом на национальной сцене»73.

Очевидно, что оценка неэгалитарной секулярности как принципа финансирования традиционных религий в Грузии определяется ценностномировоззренческими основами, на которые опирается субъект оценивания. С позиций секуляризма как принципа сепарации (отделения) религии от го-сударства74 в американской модели, государственно- конфессиональные отношения в Грузии оцениваются негативно.

Однако принимая во внимание ряд особенностей Грузии (небольшая территория, количественное доминирования православных верующих при сравнительной малочисленности представителей других традиционных религий, высокий уровень низовой религиозности) и продолжающуюся эрозию глобалистского миропорядка во главе с США75, опыт Грузии по организации финансирования традиционных религий возможно оценить иначе. Например, как отражение традиционных ценностей грузинского народа, для которого «…центром притяжения для сохранения национальной памяти, формирования общности и самоидентификации … была Грузинская православная церковь»76. Представленное понимание выглядит перспективным в контексте того факта, что власти Грузии с конца лета 2024 г. обсуждают с православным духовенством вопрос об объявлении православия государственной религией страны77.

Результаты исследования имеет двоякое значение: концептуальное — для понимания сущностных границ и перспектив эволюции светского государства, и практическое — для принятия взвешенных решений в сфере государственно- конфессиональных отношений. Полученные в статье выводы актуальны для государств с православным большинством, в том числе и для России.