Фольклорный образ женщины-казачки как воплощение стереотипов казачьего социума
Автор: Алещенко Елена Ивановна
Журнал: Известия Волгоградского государственного педагогического университета @izvestia-vspu
Рубрика: Филологические науки
Статья в выпуске: 7 (102), 2015 года.
Бесплатный доступ
Рассматриваются отразившиеся в народной сказке представления о женщине-казачке: ее характере, личных качествах, взаимоотношениях с мужем. Устанавливается влияние экстралингвистических факторов на формирование подобных взглядов. Анализируются их неоднозначность и противоречивость, проявляющиеся в преломлении через призму фольклорной сказки.
Казачья народная сказка, менталитет, фольклорная картина мира, социальная роль женщины, гендерный стереотип
Короткий адрес: https://sciup.org/148166339
IDR: 148166339
Текст научной статьи Фольклорный образ женщины-казачки как воплощение стереотипов казачьего социума
Исследование ментальных представлений о роли женщины в обществе представляет интерес в любое время. Женский вопрос в том или ином виде поднимался в самые различные периоды существования социума, в том числе и российского. Тем важнее сегодня обратиться к историческим корням нашего народа и проследить, каково же было общественное положение женщины на Руси много веков назад и как отразилось отношение к ней в фольклоре – богатейшем хранилище мудрости наших предков, обратив при этом особое внимание на фольклор сказочный.
В казачьей среде складываются стереотипы, которые приписываются женскому характеру. Особый интерес представляет их отражение в сказочном фольклоре.
Основной проблемой гендерных отношений в языке является не столько репрезентация маскулинности и фемининности как культурных концептов, сколько доминирующая андроцентричность языка, которая проявляется в трансляции языком мужской языковой картины мира. Наивная картина мира, вербализованная в языке, представляется через восприятие человека-мужчины [1, с. 134]. Народное воображение создает образ русской женщины, который воплощает в себе основные черты национального характера и является неотъемлемой частью русского народного творчества.
Фольклорный образ всегда имеет абсолютную завершенность и тяготеет к обобщенности.
В русских народных сказках обнаруживается не индивидуальный образ той или иной женщины, а образ собирательный, который включает в себя черты внешности, особенности характера и поведения и даже может отражать социальный статус женщины. Но единство такого образа складывается из множества деталей, рассыпанных по многочисленным фольклорным текстам разных жанров, каждый из которых создает культурно-исторический фон, где проявляются типичные черты данного образа. В сказке, как одном из самых древних фольклорных жанров, отразилось положение женщины как при родовом строе, так и после его разрушения. В условиях родового строя не было главенства мужа над женой, а тем более жестокого отношения к ней, т. к. не существовало имущественного неравенства между ними. Кроме того, в ту пору еще жива была память о матриархате – периоде в истории человечества, когда основную роль в повседневной жизни играли психические качества, присущие именно женщинам: уравновешенность, рассудительность, стремление умножать и хранить, а не разрушать. Разделение труда между ними, вероятно, было тем же, что и сегодня, ведь такой же была разница в их физических возможностях. Но в этот период мужчина считал себя не повелителем и господином женщины, а ее хранителем и защитником, т. к. женщина расценивалась как своего рода «золотой фонд» человечества [7, с. 246].
Казаки всегда подчеркивали свою особенность по сравнению с «мужиками», и положение женщины-казачки также рисовалось как исключительное. Казачка привлекает своей силой и независимостью, безоглядностью и жертвенностью в любви. Она, как правило, хорошая хозяйка, на которой держится дом и семья. Однако, несмотря на то, что казачка могла в особых случаях высказываться на круге, получать поддержку от самого атамана, была в состоянии управляться со всем хозяйством, т. к. казаки большую часть времени пребывали в военных походах, она нередко подвергалась унижениям и побоям со стороны собственного мужа. Тем не менее, судя по казачьему сказочному фольклору, женщине-казачке присущи особые черты характера. Одна из них – бойкость, уверенность в себе, храбрость: В той же станице жила дочка атамана Дарья. И личиком бела, и с очей весела. Огонь-девка, живому черту глаза колет. Отцова любимица. Вздыхал атаман: «Эх, жаль, что девка. Такой бы казак вышел» (Горе-злосчастие).
Как видим, такие черты считаются присущими мужчине, а потому составляют честь женщине: Догнала Дарья каменную девку, о Кузе спрашивает. Приподняла каменная девка каменные веки: храбра казачка, не убоялась ее (Горе-злосчастие).
Следует отметить, что, хотя родители такой дочерью могут гордиться (Вздыхал атаман: « Эх, жаль, что девка. Такой бы казак вышел ». Сватов отгонял, свою дочку высоко ставил. Хотел мужа ей найти, чтоб по ней был (Горе-злосчастие)), в сказке отражается казачье представление о том, что сына иметь лучше, чем дочь: Жена принесла ему двойню: мальчика и девочку. Подошел он к сыну. Тот плачет-заливается. Махнул рукой – не в его породу, а на дочку и смотреть не стал (Митяй – казак бесстрашный).
Мать Миньки вздыхала горестно.
– У всех дети как дети, а мой сынок за-полошенный.
– Опять заялдычила, – досадовал отец, – ты на своих дочек возлюбленных посмотри (Жогша).
Казачки и сами могут созывать круг. В сказке «Виноградная лоза» они осуждают Полину, которая «перевела всех казаков», которые пытались добиться ее благосклонности:
Собралися казачки в круг. Лопнуло их терпение. Стали совет держать. Кричат: «Ей-то полгоря, а нам каково? Была бы война, а то так, не за ломаный грош извела казаков. Обуздать ее так, чтоб лихоматом ревела».
Порешили бабы согнать Полину со станицы. И каменьями побить.
Решили – так и сделали.
Излишняя гордость казачки осуждается, даже если та красива и может позволить себе отвергать женихов: В одной станице жила-была девица по имени Полина. До чего ж красовитая! И гордейка такая, что свет не видывал. А во всякой гордости черту много радости (Виноградная лоза). А Полина новые каверзы придумывает. Одна хлеще другой. От-кель они ей в голову приходили. Вот такая была девица: черта слопает да лешаком закусит и не поперхнется (Виноградная лоза).
Примечательно, что сами казачки покорны женской судьбе – выходить замуж и рожать детей, даже если это приводит к потере былой красоты: Раз встречает Полину подружка. Вместе когда-то хороводили да венками менялись. Та уж замужем давно. Сын ее, Афо- ня, у подола вертится. Подружка говорит: – И старость тебя не берет. Смотри, как я усохла. Засмеялась Полина, собой довольна. – Шелк не рвется, булат не сечется, красно золото не ржавеет. – Все до поры, – говорит подруга, – вянет и красный цвет. Нечего капризы выставлять. Наше дело – детей рожать. Пора тебе и преклониться к кому-нибудь (Виноградная лоза).
Мнение сказки по этому поводу однозначно: И зажили они счастливо. Детишек у них много было. Какое счастье без детишек-то? (Лобаста).
Именно это видится счастливым сказочным финалом. Но первенство отдается сказкой, разумеется, мужчине, казаку: А у самого душа заныла. «И что ж такое делается на белом свете? Ну погоди, бабья порода! Я тебя плеточкой, ишо мозги прочищу» (Лихо одноглазое).
Казачки работящи и привычны к любой работе, ведь мужей часто не было дома, они отправлялись в военные походы.
Расстроился Тишка. «Пойду, – думает, – к Лизаньке наведаюсь, к суженой своей».
А у Лизаньки та же картина.
– Иди, – говорит, – отсель, знать тебя не знаю и знать не хочу. А Тишку твоего ненавижу всей душой, потому как знаю, с кем на службе прохлаждался. Вот и сгиб ни за грош. А я его так любила...
– Да вот я, живой, здоровый, – говорит Тишка.
– Иди, казачок, отсель подобру, а то неровен час до беды-то.
Лизанька девушка была крупная, в поле за троих казаков управлялась. Тишка опасливо посмотрел на нее. «А ведь правда, долго ли до беды...» – И подался к калитке. А Ли-занька ему вслед:
– Наплевать мне на твоего Тишку и растереть. Я за Ваську Косого замуж собрала-ся. – И в рев: – Ох, лихо мне, лихо!
Тишка ей из-за плетня:
– Тоже мне казака нашла! Тьфу, срамота! (Лихо одноглазое).
Как видим, в казачьих сказках ценится боевитость казачки, но в сюжетах о сварливой жене непокорство осуждается. Подобные героини могут стать несчастьем всей жизни супруга. Но в казачьей сказке с подобным сюжетом встречается неожиданный финал: муж сам хочет вернуть жену, он скучает без ссор с ней.
Домой вернулся довольный. Отоспался. Отъелся. Вроде бы жизнью довольным надо быть. Так нет, какая-то на сердце маета.
Сник казак. Телом опал. Усы отвисли. «Промашка у меня в этой жизни вышла, – думает. – Пойду в яму сам брошусь. Все равно без нее не житье ». Подошел к яме. Пригорюнился.
– Соловушка, – говорит, – ты моя певучая, не слыхать мне более твово голосочка.
Только было собрался, слышит – гул в яме стоит. Крики. То ли кто плачет, то ли кричит не своим голосом. Выскакивает из ямы черт. Шерсть клочьями, хвост поджат. Плачет, слезы размазывает.
– Забери свою жену, – говорит. – Нет нам житья в нашей преисподней. Ад кромешный. Мы тебе впридачу золота дадим. Сколько хочешь.
Обрадовался казак.
– Не надо мне золота, отдайте мне мою женушку. Так мне без нее пусто на сердце! (Своенравная жена).
Женитьба почитается у казаков серьезным делом, она естественно следует за отданным царю и Отечеству долгом – действительной службой. Без родительского благословения она немыслима. А молодая хозяйка в семье необходима, т. к. старуха-мать теряет силы и не может сама управляться по дому. Казак, который не выбрал невесту в своей станице, имел мало шансов найти ее в другой, т. к. в подобном случае дочерей отдавали неохотно. В таком важном деле необходимо обратиться к Богу с молитвой о помощи. А ту невесту, которая уготована судьбой, невозможно «миновать». Рисуется и достоверная сцена из семейной жизни: как с применением некоторых уловок мать жениха настаивает на своем, да еще при этом поворачивает дело так, будто именно так хочет муж.
Невесту казак иной раз забирает силой, причем речь идет не о пленницах.
Вот сидит. Заговорило у него ретивое. Захотел он порешить дело в один прием.
– Проводи меня, раскрасавица, до крыльца, чтой-то я намахорился, проветриться на-доть.
Довела шинкарочка его до крыльца. Ухватил ее Митяй. Бросил поперек седла. Гикнул. И был таков. Льет шинкарочка слезы, голосит по отцу-матери, по милому дружку.
– Умру я, девка, в чужедальней стороне, неоплаканная... Ты не жди меня, миленький, в глухую ночь... Ты не жди меня, хорошенький, на белой заре... Чему быть – так верно сбудется...
Не слушает ее Митяй, коня торопит .
– Може, – говорит, – на свое счастье едешь.
Вернулся казак домой с молодой женой. Раскрасавицей. Тока печальной больно да молчаливой (Митяй – казак бесстрашный).
И снова здесь главное – решение казака. Приводится в сказке и плач невесты, увезенной на чужую сторонку насильно.
При этом девушка-казачка должна «блюсти себя», а казак не уступает ей в решительности, а иной раз и упрямстве, стараясь добиться цели.
Время пришло, понравилась Миньке девица по имени Татьяна. Бывало, сколько разов мимо нее проходил и ничего, не появлялось у Миньки на сердце сладкого щемления. А увидел-разглядел он ее на игрищах. Стояла Татьяна у дерева, ядреная да румяная, залюбуешься.
Подошел к ней Минька.
– Эх, щечки, – говорит, – точно яблоки. Поди ж и твердые такие. Дай потрогаю. Татьяна ему эту вольность не спустила.
– Уйди, шабол! – говорит. – Куды руки тянешь? Не твое – не трожь!
– Дай срок.
Посмеялся Минька, однако ж встрепыхнулось его сердце. Не привыкший казак отступать. Если с одного бока отлуп получил, он с другого зайдет. Добился он-таки татьяниного расположения и любви до самого конца жизни (Оборотень).
И если казачка горда и неприступна, казак не желает сдаваться:
Сколько она молодых парней сгубила, трудно и сосчитать. Казачины в летах, особенно вдовые, и те пытались счастья у нее искать. Да где там! Как только казак начинает около ее окон ходить, глаза мозолить, она ему сразу задачку неисполнимую задает. Разводит руками казак: мыслимо ли дело такой каприз сполнить . А она смеется: любишь-де – сполнишь. Посмотрим, какая твоя любовь на проверку выйдет. Взыграет в казаке ретивое. Кровь в лицо кинется. Казак – он и есть казак. Он не мужик: для него девица – крепость, ее надо завоевать или голову сложить.
И все: пропал казак (Виноградная лоза).
Безусловно, это характеризует скорее казака, чем казачку, но в приведенной сказке такое поведение невесты однозначно осуждается: она не просто выбирает, а играет судьбами женихов. И здесь нельзя не учитывать особенности натуры казака, о которой говорилось выше. Он не привык отступать, а еще больше его подзадоривает то, что его противником выступает женщина. Он считает бесчестьем не завоевать понравившуюся девушку и не справиться с женой, т.е. не настоять на своем. И в семье, разумеется, хочет показать свое главенство.
Выражает сказка и такое мнение о девицах на выданье:
Приехал тут в станицу один пронзительный офицер. Встал на постой. Видать, ему паек хороший шел, вот и баловался с девками. Словесами их улещивал да охаживал. А девки, известное дело, глупы, как перепелки, на разговор идут (Виноградная лоза).
Есть в казачьем фольклоре традиционные сказки о своенравной жене, которые характеризуют не только жену, но и мужа-казака, который сумел справиться с ней не силой, а смекалкой. Сказка «Своенравная жена» имеет сюжет, аналогичный русской народной сказке «Брито – стрижено». Героиня ее успела побывать в пекле, откуда ее умоляли забрать обратно сами черти, но весьма примечателен финал сказки: Подумал Игнат. Ус потеребил. И говорит: – Этому горю только жена моя поможет. Счас, – говорит, я с ней словом обмолвлюсь, только в разговор не влипай. Жена, – кричит, – кум приехал, в гости зовет, да мне что-то не больно хочется. А та в ответ: – Еще чего! Надо поехать, если зовет. Не чужие-ть. – Ладно, – соглашается Игнат, – тогда я один поеду. А ты останешься. За хозяйством присмотришь. – Еще чего. Вместе поедем. За хозяйством соседка присмотрит. Слушает кум, удивляется (Своенравная жена).
Таким образом, в казачке должны сочетаться боевитось и покорность. Это вполне объяснимо: покорности от жены требовали испокон веков и не только в русской традиции, но казачке иной раз приходилось заменять мужчину, ведь казаки много времени проводили в военных походах. Тогда и могли пригодиться сугубо мужские качества. По той же причине – частого отсутствия мужей дома – так ценились у казаков верность, преданность, жертвенность супруги. В казачке ценят верность и умение хранить любовь, несмотря ни на что.
– Где Татьяна?
– Дома. Обморок ее накрыл. Еле оттрясли. Говорила я тебе: не связывайся с Жогшей.
Махнул рукой Минька, что, мол, теперича рассуждать, встал, оделся и к Татьяне пошел.
А та, как его завидела, прочь со двора погнала:
– Терпеть тебя ненавижу как!
« Знать, любовь твоя невысокая была », – подумал Минька и поплелся восвояси (Жогша).
Ярчайшим примером является казачья сказка «Огненный змей», в которой мы читаем плач казачки по погибшему мужу: Села около него казачка и в голос закричала: – Друг ты мой милый, любимый! Болечка кровный, привалил ты мое сердечушко гробовым камнем тяжелым. Засохну я без тебя, желанный мой, как былинка одинокая! Запекутся, попри-сохнут губы мои, не целуючи тебя, ненаглядный мой! И змеей тоска сосет сердечушко мое! Так бы и лег в сыру землю, так бы и расшибся о камень в степи немой! Горькая я кукушка в зеленом садочке...
В этом плаче звучит тоска казачки по оставившему ее одну на свете супругу, без которого она не мыслит жизни, и вдова готова отдать все, чтобы спасти его. В приведенной сказке изображается еще одно присущее казачке качество – жертвенность. Ради спасения мужа она отдает то, что так важно для женщины – молодость и красоту, при этом даже согласна остаться неузнанной им.
Казачка даже после смерти своей может помогать любимому.
… Целый день промаялся, обтомился душой. Решил Катерину ждать.
В полночь приходит она к нему. И за собой манит. Встал Ларька молча, чтобы словом ее не спугнуть и пошел за ней. К озеру подошли. Ларька за руку ее взял, и они вместе в воду ступили. Идут-идут. Друг на дружку смотрят. Вода уж до пояса дошла. Вот уже грудь холодит. Не страшно Ларьке. Хорошо ему на душе, спокойно...
...Говорили люди, объявились в дальней станице муж и жена, очень схожие собою на Ларьку и Катерину (Лебедь).
Иногда в сказке казачка и ее любовь служат своеобразной проверкой и для казака: отречется он от своих чувств или станет добиваться любимой и, что бы ни случилось, не откажется от нее.
Испугалась девица и в бега. Ларька за ней. Никак не угонится. Добежала Катерина до озера. В воду вошла и к себе Ларьку манит. Боязно казаку стало. А Катерина еще глубже в воду вошла. Обернулась, поманила Ларьку. Ступил казак в воду, дальше не может, страх забирает. Застонала Катерина, заплакала и под водой скрылась.
Вернулся назад Ларька. Какой уж тут сон! Одни муки. И за себя казаку стыдно – невысока его любовь (Лебедь).
Фраза «невысока любовь (чья)» неоднократно встречается в казачьих сказках. Любовь нуждается в проверке. Лишь тогда можно судить о том, настоящая ли она. Подобный сюжет наблюдается в казачьей сказке «Лобаста».
Всю ночь не спал Дрон, под утро забылся. Глаза открыл. А перед ним девица вчерашняя стоит. И шепчет что-то беззвучно. Не по себе казаку стало. В пот ударило. Вскочил с полости. Как закричит: – Ах ты, ведьма проклятая!
И плетью замахнулся. Да рука не опустилась. Может, и ведьма. Только красоты писаной. Стоит, смотрит, глаза не отводит. А глаза глубокие, большие. Замерло сердце у казака, голова закружилась. «Неужто, – думает, – я себя не переборю» . Развернулся круто. И на коня. Отъехал недалеко. Оглянулся. А она следом идет. Он коня в шенкеля – и ходу. Потом думает: « Негоже казаку от девицы бегством спасаться » (Лобаста).
В начале сказки есть элементы этнокультурной информации: казак выводит привезенную невесту на круг и сообщает о своем намерении жениться, хотя оно и не вызывает возражений: подчеркивается, что здесь главное – желание самого казака. Однако, когда жена начинает вести себя странно: молчит и не желает сменить своей одежды из шкур, начинаются разговоры, мужу приходится оправдываться, хотя он, как говорит сказка, и сам не знает, чего стыдится. Заметим, что «приблудная» девка, по словам станичников, тоже не к чести казака, хотя «с походу» взять невесту не зазорно, но в этом случае она рассматривается как трофей, а в ситуации, описанной в сказке, ее происхождение и вовсе не известно, а это, как можем судить, у казаков не одобряется. В подобной ситуации требуется определенность: привезенная и введенная в дом девушка расценивалась как невеста:
Приветили родители Аленушку с Иванушкой, в хату ввели. Народ тут сбежался. И пошли обнимания да целования, поздравления с благополучным прибытием, тары-бары-растабары, то о том, то о другом. А потом за стол сели и по свычаю чарочка загуляла. Выпили маленькую толику. Спрашивают За-вьяла:
– Девку-то с похода взял или убегом ?
Улыбается казак:
– Где взял, там уж нет.
– На свадьбу-то когда приглашения дожидаться?
– Да у нас начистоту дело, – отвечает Завьял с неохотцей (Сестрица Аленушка и братец Иванушка).
Но подлинная «проверка» любви происходит с развитием сказочного сюжета. Как про- исходит и в других народных сказках на подобные сюжеты, Дрон уничтожает шкуры, в которых ходит жена, а она признается в ответ, что теперь должна его покинуть:
– Эх, Дрон, Дрон, погубил ты меня на веки вечные... Не дождался ты всего три дня и три ночи...
И как вздохнет тяжело. Слезы катятся. От горести и обиды. – Не любил ты меня, Дрон, жалел только – вот твоя вина. Прости, – говорит, – и прощай, любимый, навсегда (Лобаста).
Как видим, сказка пытается дать ответ на вопрос, что же такое настоящая любовь. Женщина понимает разницу между «любить» и «жалеть» более тонко. Однако казак чувствует, что не может жить без жены, и отправляется на поиски. Попадая в тяжелые ситуации, он дважды сожалеет, что отправился в путь, и дважды Лобаста прощает его за то, что отступился. На третий раз казак решает не отступать.
«Все, – думает, – не человек я после этого. Смерть свою и то принять не могу. Эх, Дрон, Дрон, грош тебе цена ».
Поднялся и пошел Лобасту искать, душой крепкий и в себе уверенный. А ручеек тот разлился в речку. Вдруг накатила на него волна. Сбила с ног и потащила к морю-океану. Борется Дрон как может. Плывет. Да из сил быстро выбился. Чувствует, конец ему приходит. Собрался с духом и крикнул:
– Прощай, дорогая, навсегда! Только напо-следки объявись. Не отступился я от тебя.
Очнулся Дрон. Что такое? Лежит он на своем дворе. В руках шашка. Рядом шкуры лежат посеченные. А на крыльце жена стоит. Раскрасавица. Слов нет, до чего пригожая. Разодетая так, что твоя княжна. В ноги ему кланяется и говорит:
– Спасибо тебе, Дрон, муж мой разлюбезный, спасла меня твоя любовь.
А Дрон понять ничего не может. Во сне то было с ним, что приключилось, иль наяву.
– Тебе спасибо, – говорит, – что любить меня научила (Лобаста).
Как видим, сказка учит тому, что любовь неразрывно связана с верностью и преданностью. Качество это ценно и для мужчины тоже, а не только для женщины, однако женщина способна вызвать в нем стремление быть сильным, защитником, уметь преодолевать себя и «не отступаться», подобно тому, как бывает, когда казак завоевывает понравившуюся девушку. И в этом снова проявляется ценность женщины. Приписываемые казачке сказкой черты показаны в таблице ниже.
Как видим, отразившиеся в казачьих сказках женские черты сходны с теми, которые описываются в русских народных.
Параметр сравнения |
Дочь |
Невеста |
Сестра |
Мать |
Жена |
Внешность |
Красавица |
Красавица |
Красавица |
Внешность не описывается |
Может быть и красивой, и некрасивой |
Черты характера |
Либо кроткая, либо бойкая |
Гордая, знает себе цену, умеет за себя постоять, порой капризна и разборчива, задает трудные или невыполнимые задачи |
Добрая, беззащитная, работящая |
Мудрая, любит своих детей, трудолюбивая |
Верная, готовая на все ради любимого, может быть своенравной |
Роль в жизни мужчины-казака |
Отец гордится ею и бережет |
Является для жениха крепостью, которую нужно покорить, суженая, которая должна составить его счастье |
Помощница и в то же время нуждающаяся в помощи |
Та, которая всегда любит его и ждет, кого он почитает |
Плохая жена или жена с каким-либо изъяном может стать несчастьем всей жизни, а верная и любящая спасает даже после своей смерти |
Отношение к ней, переданное в сказке |
Не должна нарушать волю родителей |
Не должна быть слишком гордой, отвергать всех женихов или нарочно изводить их невыполнимыми заданиями |
Должна помогать брату, опекать его, если он младше, но при этом и к нему прислушиваться |
Всегда добрая и понимающая, любящая |
Должна быть покорна мужу, но при необходимости суметь и заменить его, быть ему верной и преданной |
При этом можно утверждать, что аксиологическая составляющая фольклорного концепта «Женщина», вербализованного в казачьих сказках, имеет отличие от соответствующего элемента, нашедшего отражение в русских народных сказках. Это одобрение отчаянного нрава и одновременно полной покорности мужу. В русских народных сказках одобряются смирение и кротость. В остальном же аксиологические составляющие концепта в казачьих и других народных сказках совпадают.
Список литературы Фольклорный образ женщины-казачки как воплощение стереотипов казачьего социума
- Брысина Е.В. Этнокультурная идиоматика донского казачества. Волгоград: Перемена, 2003.
- Донские казачьи сказки, предания, легенды, бывальщины/сост. В.В. Когитин. Волгоград: ПринТерра, 2009.
- Казачьи сказки . URL: http://vsemirniysledopyt.ru/b/160993/read.
- Народные сказки А.Н. Афанасьева. В 3 т. М.: Наука, 1984-1985.
- Мифы народов мира: энцикл. в 2 т./гл. ред. С.А. Токарев. М.: Сов. энцикл., 2003.
- Русская мифология: энцикл. М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2005.
- Семенова М. Мы -славяне! СПб., 2005.
- Славянская мифология: энцикл. словарь/отв. ред. С.М. Толстая. М.: Междунар. отношения, 2002.
- Славянские древности: этнолингв. словарь: в 5 т./под ред. Н.И. Толстого. Т. 1: А-Г. М., 1995.
- Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. Опыт исследования. М.: Академ. Проект, 2004.
- Шапарова Н.С. Краткая энциклопедия славянской мифологии. Астрель: АСТ: Рус. словари, 2003.