Фонология и знаковый характер языка

Язык - это система средств общения. В дополнение к языку люди также используют другие наборы коммуникативных систем (например, музыку и искусство), однако язык является наиболее важной из всех систем средств общения. Вот почему он также является наиболее важным инструментом социального взаимодействия. Всякое языковое общение имеет две стороны: материальную, на которую могут воздействовать органы чувств, и содержательную. В этой двойственности языковых явлений ясно прослеживается звуковая сущность языка. Однако с помощью языка люди не только общаются, но и думают, размышляют. Из этого следует, что сущность языка не может быть полностью обоснована на основе формулы, что язык есть материализованное мышление (материализация в данном контексте означает звуковую реализацию). Конститутивным компонентом языка является материализация в звуковой форме (а также графической) только при языковом общении, а не при функционировании языка в виде так называемой внутренней речи. Однако внутриязыковая деятельность связана с коммуникативной языковой деятельностью и в некотором роде также производна от нее. Также внутренняя речь по своей сути является символической, семиотической деятельностью, ее единицы имеют свою звуковую и смысловую стороны. Смысловая сторона внутренней речи по-существу такая же, как и в устной речи. Звуковая сторона внутренней речи носит образный характер, это мысленное высказывание звукового компонента языковых средств.

С семиотической точки зрения не все звуковые устройства языка относятся к одному и тому же порядку. Наблюдается существенное различие между фонемами и некоторыми средствами фонологии предложений. Фонемы, как и некоторые другие звуковые средства языка, не являются непосредственными носителями значений. Основные звуковые единицы (морфемы, лексемы) языка образуются с помощью фонем. Основными знаковыми единицами языка являются лексемы и морфемы. Они могут состоять даже из одной гласной, но такая единица приобретает знаковое значение только в связи с другими языковыми единицами.

Единицы фонологии предложений, которые сами по себе обладают знаковой валидностью, включают некоторые тональные конфигурации предложений (интонационные образования). Связь между фонетическим составом элементарных единиц знаков и их значением (лексическим или грамматическим) является связью не естественной, а условной. Номинальные (лексические) единицы языка сложны по смысловым образованиям, их можно разбить по смыслу: например, слово лошадь состоит из значения «животное + четвероногое, упряжное или ездовое» и т.д. Однако эти отдельные значения не имеют никакого отношения к фонетическому составу этого слова. Речь идет о произвольности или условности языкового знака. Имеется ввиду связь между фонематическим составом языковых знаков (звуковая сторона) и значением (семантическая достоверность). Однако это не относится ко всем языковым знакам в одинаковой мере. В этом отношении особое положение занимают выражения, обозначающие звуки и в то же время подражающие этим звукам.

Особым образом отношения между звуковым и смысловым компонентами языковых знаков складываются в случае слов или выражений с эмоциональной окраской. Эти слова часто имеют особый фонетический состав, некоторые звуки как бы подчеркивают или выделяют смысловую значимость слова или словосочетания (в исключительных случаях даже целых предложений). Эта тесная связь между звуком и значением наиболее ярко проявляется в междометиях. Существует три основных вида междометий: звукоокрашивающие, побудительные и экспрессивные. Эта традиционная классификация междометий соответствует трем основным языковым функциям, которые выделяет К. Бюлер: отображающая (описательно сообщающая), вызывающая (сигнализирующая) и экспрессивная [1]. В междометиях экспрессивная функция принимает крайнюю форму в непреднамеренных выражениях эмоций и оттесняет их на периферию языковой реальности. Экспрессивные междометия приобретают тогда характер естественных симптомов и это не может не отражаться на их звуковом составе. Известный лингвист Й.М. Коржинек пытался вывести из этих явлений следствия для всей концепции языковых знаков. Действие принципа произвольности (немотивированности) звуковой стороны языка (по отношению к смысловой стороне) он ограничивал так называемой интеллектуальной составляющей языковых средств, для других средств считал характерным участие фонетического состава в семантических действиях [2]. Подобным образом пытался ограничить действие принципа произвольности венгерский лингвист Г. Лазициус. По его мнению, для исследования этих явлений в систематических фонологических работах следует вы- делить специальный раздел, так называемую фонологическую стилистику [3].

Среди современных философов языка преобладает мнение, что соотношение звуковой и смысловой сторон языковых знаков условно. К этому склонялся английский философ Джон Локк, один из ведущих представителей так называемого эмпирического направления. Так же смотрели на дело и некоторые французские рационалисты. Среди современных лингвистов более глубокое обоснование этого мнения дал основатель структурной лингвистики Фердинанд де Соссюр. Однако в то же время он внес значительные усложнения во все понятие, предполагая такое же произвольное отношение между значением (или его понятийным компонентом) и означаемой реальностью (денотатами), как между звуковыми и смысловыми компонентами. Он фактически отрицал рефлективную (образную) самостоятельность смыслопонятийного компонента языковых знаков по отношению к означаемой действительности [4]. Датский лингвист Л. Ельмслев взял эту идею у Соссюра и придал ей целенаправленную форму в своей теории языковой субстанции и формы. По его словам, существует полный параллелизм и симметрия между звуковой и смысловой частями языка, вытекающие из того, что каждая из этих составляющих имеет свое содержание и форму. Каждый язык формирует обе субстанции «произвольно» для своих нужд, поэтому необходимо различать формируемые субстанциальные компоненты как звука, так и значения. Субстанцией смыслового компонента является вся действительность, объективная и субъективная, материальная и идеальная [5].

Среди лингвистов есть сторонники мнения о том, что условность между звуковой и смысловой составляющей ограничивается еще и семантической окраской отдельных звуков. Это подтверждается экспериментальными исследованиями, например, обнаружением смысловых «впечатлений», которые вызывают отдельные звуки, звуковые группы и искусственно построенные слова при прослушивании и чтении. Датский лингвист

О. Есперсен говорил о родстве между гласным i и словами, обозначающими мелкие предметы, но допускал различные отступления от основного правила: для выражения маленького размера наиболее подходит гласный i, но было бы нелепо говорить, что каждое i подразумевает ма- ленькое и что маленькое всегда выражается словом, содержащим этот звук. Для опровержения такой мысли здесь достаточно вспомнить англ. большой (big) и маленький (small) или указать на тот факт, что англ. толстый (thick) и тонкий (thin) опираются на одну и ту же гласную [6].

Соотношение так называемой мотивации между звуковыми и смысловыми ком- понентами языковых знаков приобретает особые формы в сложных структурах, уже имеющих характер текстов. К ним же от- носятся предложения как элементарные речевые единицы, содержащие, кроме именующего компонента, еще и повествовательный компонент. Правильно постро- енное предложение своим членением показывает или хотя бы намекает на выраженное содержание. Непосредственную роль в этом представлении или отображении играют звуковые средства предложения, тональная модуляция (интонация), ударение, паузы, тембровая модуляция. Порядок слов также участвует в выражении общего смысла предложений.