Формальная определенность уголовно-правовой нормы как гарантия национальной безопасности и основа национальных интересов

Право, будучи способом регулирования общественных отношений, исходит из идеи необходимости государственного воздействия на взаимосвязь субъектов. Наиболее общим образом данные субъекты можно представить как лиц, реализующих свои интересы в той или иной отрасли общественной жизни. Устанавливая правила поведения, законодатель стремится, с одной стороны, к учету интересов личности, общества, а также самого государства, с другой стороны, к фактическому исполнению этих правил субъектами как способу обеспечения и соотнесения данных интересов.

В целях реализации указанной задачи государственно-властными органами производятся корреляция и симбиоз потенциальной легитимности издаваемой нормы права и мер государственно-правового обеспечения, которые необходимо реализовывать и при недостаточном уровне самой легитимности нормы. В то же время изолированно ни один из представленных элементов не позволит достичь эффективного регулирования общественных отношений. Если законодатель посчитал необходимым урегулировать определенные общественные отношения, можно предполагать наличие интереса, проистекающего из фактической необходимости регулирования [1, с. 15]. Следовательно, реперной точкой становится ситуация, при которой отношения, складывающиеся по поводу предмета правового регулирования, не в полной мере соответствуют представлениям законодателя (а значит и государства) о должном. В свою очередь, попытки воздействовать посредством правового регулирования на лиц, осуществляющих указанные отношения, могут столкнуться с тем или иным уровнем неприятия со стороны самих этих субъектов, так как ранее выбранная модель реализации зачастую являлась предпочитаемой для большинства указанных лиц либо для отдельных групп лиц. В рамках взаимодействия данных моделей обеспечения и формируется современное правовое регулирование в Российской Федерации. Вместе с тем оно порождает и необходимость соотнесения двух на первый взгляд полярно противоположных аспектов, а именно: правовой неопределенности и формальной определенности права.

Взаимодействие вышеописанных элементов выходит за рамки юридического понимания, соотношение определенности и неопределенности нередко осмыслялось и в философии и в иных сферах, таким образом, еще более очевидным становится тезис о взаимосвязи данных элементов и невозможности производить анализ определенности без ее антитезы. Место правовой неопределенности является одним из дискуссионных положений в континентальной системе права. В силу неоднородности подходов к пониманию сущностного содержания правовая неопределенность воспринимается авторами в том числе и как существенный недостаток в нормах публичного материального права [2]. При этом сам абстрактный характер нормативно-правового регулирования, ядром которого является достаточный уровень обобщенности тех отношений, на регулирование которых она направлена, признается если не естественным, то необходимым условием функционирования правовой системы. Кроме того, не вызывает сомнений необходимость градации степеней определенности уголовной нормы – как ее санкции, что продиктовано принципами дифференциации уголовной ответственности и индивидуализации наказания, так и диспозиций, что, в свою очередь, коррелирует с правовой абстракцией, описанной выше. Отдельного упоминания заслуживает неопределенность принципов, в том числе и уголовного права. Они являются основополагающими идеями, принципиальными положениями отрасли, в соответствии с которыми реализуется нормотворческая и правоприменительная деятельность, они обладают «наибольшим уровнем проявления неопределенности в праве» [3, с. 36]. Представляется очевидным то, что попытки консолидировать общественные отношения в отрасль сталкиваются с необходимостью упрощения их многообразия, формализации, а это в масштабах идей, видения государства того, как должны выстраиваться общественные отношения в данной сфере, приводит к ситуации, когда реализация принципов как конкретных норм не может обладать высоким уровнем правовой определенности.

Исходя из этого, можно констатировать: наличие формальной неопределенности права является не только и не столько результатом ошибок, допускаемых при нормативно-правовом регулировании общественных отношений, а, скорее, следствием закономерностей самой природы данного регулирования, которая позволяет наиболее эффективным образом реализовывать его. Вместе с тем без компенсаторного механизма, в роли которого выступает формальная определенность, данная неопределенность несостоятельна, поскольку не содержит фактических мер обеспечения прав и законных интересов человека, общества и самого государства.

Несмотря на вышеуказанное противопоставление, сущность формальной определенности правовых норм не сконцентрирована в данной антагонизации. В связи с этим видится необходимым обозначить дефинитивное содержание данной конструкции. В первую очередь нужно отождествить формальную определенность права и формальную определенность нормы права. Исходя из того основания, что норма права является одним из важнейших структурных компонентов континентальной системы права, фактическим способом регулирования общественных отношений, следует, что требования, предъявляемые к праву в целом, должны быть отражены и в его структурном элементе. Таким образом, приравнивая указанные понятия, можно привести дефиницию формальной определенности нормы через формальную определенность уголовного права.

Существует несколько подходов к отождествлению понятия «формальная определенность права». Проанализировав некоторые из них [4; 5; 6], можно выделить ключевое условие, а именно возможность лица ясно осознавать свой правовой статус. Проекция данного содержания на правовую норму дает представление о том, через какие признаки можно означить ее формальную определенность. К ним относятся: общедоступность, согласованность с системой норм отрасли, некоторая устойчивость, а также ее обеспеченность со стороны государства.

Помимо вышеописанных аспектов, формальность определяется и через саму форму, то есть соответствующее отражение нормы. Исходя из ч. 1 ст. 1 Уголовного кодекса Российской Федерации1, необходимо, чтобы норма была включена в данный кодекс, это же условие и призвано обеспечить отдельные признаки доступности нормы.

Анализируя указанные признаки обособленно, отметим, что одним из наиболее важных качеств нормы является ее общедоступность. Она должна реализовываться не только через реальный доступ субъекта к тексту, но и через возможность осознать данный текст субъектом, то есть его логичность и последовательность. Субъекты правоотношений должны иметь четкое представление о своих правах и обязанностях. Относительно уголовной отрасли данный признак, помимо общеправового значения, обеспечивает общую превенцию через нормы особенной части, поэтому в данном случае наиболее остро стоит вопрос в донесении того, что является не просто противоправным поведением, но общественно опасным, поведением, за которое следует уголовно-правовая ответственность. Это демонстрирует и тот аспект, что доступности способствует соблюдение структуры нормы, последовательности ее структурных элементов.

Кроме того, обязательным условием для реализации данной нормы является ее непротиворечивость другим нормам в рамках отрасли и национальной системы права, что порождает необходимость ее согласования с иными нормами. В юридической практике нередки случаи коллизий норм, и, несмотря на специфический объект регулирования, уголовное право также не обделено данными дефектами права.

Постоянство нормы, ее устойчивость требуются субъекту для прогнозирования; у лица должно быть четкое осознание того, что его правовой статус стабилен. Схожие стремления есть и у государства. В свою очередь, право – сущность социогуманитарная, следовательно, то, каким образом складываются общественные отношения, в значительной степени отражается и на самом регулировании этих отношений, в результате законодатель находится в непрерывном процессе соотнесения необходимости норм и их устойчивости. Однако это не значит, что стабильность правовой нормы носит эфемерный характер, она достигается за счет того, что законодатель не возводит казус в статус закономерности. Помимо этого, анализируя устойчивость уголовно-правовой нормы, можно ее представить через два аспекта. Первый: общая часть уголовного кодекса имеет относительно стабильный характер за счет предмета регулирования и способа регулирования. Второй: диспозиции уголовно-правовых норм особенной части также мало изменяемые. Таким образом, можно утверждать, что реализация данного признака присуща отрасли уголовного права.

Уголовной отрасли свойственно также наиболее тщательное обеспечение норм. Оно реализуется в следующих аспектах: охрана общественных отношений, регулируемая нормой, охрана системы правового регулирования. Первый аспект направлен на конкретное посягательство в целях создать у посягнувшего лица четкое осознание недопустимости такого типа поведения, а у иных лиц – осознание защищенности их прав и законных интересов; при этом суровость норм уголовно-правового характера наиболее строго доносит данную связь. Данная строгость как раз и направлена на непреклонность государства в отношении данных правонарушений. Вторым аспектом выступает охрана государством самой системы государственной власти; разд. 10 Уголовного кодекса Российской Федерации посвящен охране общественных отношений, родовым объектом которых и является функционирование системы государственной власти. Более конкретно данная система представлена в видовых объектах соответствующих составов, кодифицированных в соответствующие главы; обращаясь к ним, можно обнаружить и охрану конституционного строя, который в том числе обеспечивает основы нормативно-правового регулирования общественных отношений, и преступления против правосудия, которое реализует привлечение к ответственности как способ воздействия, и иные объекты, образующие тот порядок функционирования системы государственной власти, который формирует наличие у отдельного лица и общества в целом осознания того, что государство обеспечивает существующий у него статус. Формальная определенность создает систему, в которой каждая отдельная норма, а следовательно, и отрасль в целом образуют совокупность взаимодополняющих правил поведения. Они понятны и не противоречат принятому в обществе порядку взаимодействия.

Исходя из п. 5 указа Президента РФ № 400 от 2 июля 2021 г., национальная безопасность Российской Федерации есть состояние защищенности национальных интересов, при котором обеспечиваются реализация конституционных прав и свобод граждан, достойные качество и уровень их жизни, гражданский мир и согласие в стране, охрана суверенитета Российской Федерации, ее независимости и государственной целостности, социально-экономическое развитие страны. Национальные интересы Российской Федерации, в свою очередь, обозначены как значимые потребности личности, общества, государства в безопасности и устойчивом развитии1.

Анализируя данные положения указа, можно прийти к следующему заключению: интересы государства есть соотношение безопасности и развития человека, общества и самого государства. При этом предполагается не противопоставление данных интересов; образуя большие сущности, каждый отдельный элемент также стремится к обеспечению соблюдения интересов данного индуктивного ряда. Эта закономерность справедлива и в обратном порядке, что подтверждается уже самим фактом наличия Стратегии национальной безопасности.

Поскольку соблюдение национальных интересов состоит в создании условий и обеспечении безопасности и устойчивого развития, необходимо охарактеризовать данные элементы. Безопасность – состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз (ст. 1 закона РФ № 2646-1 от 5 марта 1992 г.1). Устойчивое развитие, в свою очередь, менее определенное понятие, может пониматься в зависимости от субъекта. В общем смысле устойчивое развитие государства есть ситуация, при которой реализация национальных интересов становится более эффективной, а меры, необходимые для данной реализации, не создают критической нагрузки на государственный аппарат. Поскольку имеется прямая связь между интересами государства, общества и человека, данное развитие благоприятно влияет на все эти уровни, что в определенной степени и позволяет назвать ранее заявленное развитие как общий интерес. При этом, проецируя устойчивое развитие в рамках интересов отдельного человека, дополнительно подтверждается значимость и государственного развития, так как именно в рамках государственного регулирования данное лицо будет реализовывать свои интересы, а значит, и осуществлять развитие. Таким образом, очевидной представляется связь национальных интересов и национальной безопасности, в связи с указанным фактом необходимо более детально проанализировать механизмы обеспечения безопасности как способа защиты национальных интересов.

Указ Президента РФ № 400 от 2 июля 2021 г. содержит дефиницию «обеспечение национальной безопасности». Она выражается в реализации органами публичной власти, институтами гражданского общества и организациями мер, направленных на противодействие угрозам. Данные меры могут быть в том числе и правовыми, тем самым указ Президента РФ № 400 от 2 июля 2021 г. дополнительно акцентирует значимость правового регулирования. Следовательно, поскольку обеспечение безопасности и развития производится преимущественно способом правового регулирования, создание у правоприменителя условий ясности своего правового статуса, в том числе и в целях перспективного планирования, играет одну из ведущих ролей.

Таким образом, в условиях обеспечения государством гарантий национальной безопасности одним из приоритетных направлений государственной политики становится совершенствование механизмов реализации признаков формальной определенности. В целях выполнения данной задачи формальную определенность уголовно-правовой нормы необходимо понимать как конкретно ограниченные и зафиксированные в Уголовном кодексе Российской Федерации пределы реализации конкретной нормы.

Достижение общедоступности, последовательности, непротиворечивости, постоянства и правового обеспечения уголовно-правовой нормы должно быть особо значимой целью для законодательной, исполнительной и судебной ветвей государственной власти.