Формы общественно-политической активности мусульман Уфимской губернии в 1905-1907 гг

В конце XIX – начале XX в., к началу революционных событий, разворачиваются процессы активного включения мусульманского сообщества регионов Российской империи в общественную жизнь страны. Мусульманские общины Уфимской губернии в этот период в общероссийском пространстве стали играть весьма заметную роль. Имамы молодого, прогрессивного поколения начала XX в., выступив устроителями передовых медресе, получивших известность в России, стали «рупором» выражения растущих экономических, политических запросов развивающихся конфессиональных сообществ многонационального башкирского края. Происходит усиление социальной и политической активности мусульман и светских интеллектуалов губернии. В современных условиях как на конфессиональной, так и на этнической основе активно эксплуатируются исторические нарративы, связанные с бурными событиями начала XIX в. Встраиваемые в современные практики данные события используются как инструмент конструирования «памяти о прошлом», легитимации социально-политических притязаний к имеющемуся порядку либо оппонирования ему. В данном контексте актуальность исламского исторического нарратива сама по себе чрезвычайно высока, но также востребован практический опыт взаимодействия общества и власти, нашедший отражение в рациональных формах исламской общественной инициативы в одном из центров мусульман дореволюционной России – Уфимской губернии.

В Уфе, Оренбурге, Бирске, Троицке, Орске, Челябинске и других городах в начале XX в. активизировались общественно-политические процессы. Они выразились в оформлении политических союзов (возникновение партии «Иттифак эль-муслимин»)1, развитии народной инициативы и участии в петиционной кампании. Были предложены программы преобразований в духовной сфере; значительные перемены, связанные с обновленческим движением, произошли в сфере образования и благотворительности. Инициативность и предприимчивость, проявленные мусульманскими общественными деятелями в начале XX в., выдвинутые ими проекты по-прежнему вызывают значительный интерес.

Материалы и методы

Методология исследования основана на сочетании элементов историографического, историко-сравнительного и комплексного анализа. Широкий круг работ по обозначенной проблематике позволил привлечь данные современной историографии. В работах М. Н. Фархшатова, Г. Б. Азаматовой, Д. Ю. Арапова, И. К. За-гидуллина, Л. А. Ямаевой, Д. М. Усмановой и других авторов отражены особенности решения национально-конфессиональных вопросов в императорской России в период событий 1905–1907 гг., подчеркивается востребованность переосмысления роли региональных сообществ и местных элит в современном российском обществе. Источ-никовую базу работы составили документы мусульманских организаций, возникших и действующих в период революции, например: «Устав Всероссийского мусульманского союза: принят во втором Всероссийском съезде мусульман, 1906 г.»2, программные документы «Иттифак эль-муслимин», стенограммы заседаний Думы, в частности выступления членов Думы3, которые дают представления о менталитете мусульманских депутатов. Материалы периодической печати, например «Уфимской земской газеты», которая выходила непродолжительное время в 1906 г., представлены отдельными статьями, посвященными мусульманской общественности губернии. Кроме того, используются материалы фондов И-295, И-187 Национального архива Республи- ки Башкортостан (НА РБ), статистические данные. Необходимо отметить, что ряд документов представлены в сборниках4, опубликованы и доступны для современных исследователей.

Результаты исследования

Начало XX столетия отмечено значительными сдвигами в развитии социумов на национальных окраинах России. Уфимская губерния - полиэтнический регион; в период преобразований здесь отмечался рост политической и социальной активности в среде мусульманского населения. Практически половину5 населения составляли башкиры, татары и другие народы, исповедующие ислам. На основе данных Первой всеобщей переписи 1897 г. и комплексного исследования городов Волго-Уральского региона 1904 и 1910 гг. авторитетный казанский историк И. К. Загидуллин [5] делает вывод об изменениях, происходивших в составе населения губернии. Данные изменения в свою очередь свидетельствуют о росте образованной части социума, городского населения, представителей торгового и промышленного капитала в мусульманской среде.

Почва для изменений была подготовлена уже в последней четверти XIX в., когда, благодаря сторонникам джадидизма, произошло возвышение духовно-культурных стандартов в среде мусульманских ученых и богословов. Просвещение, борьба за социальные и политические права в рамках существующего правового поля были инициированы группой национальной ин- теллигенции, прогрессивными деятелями, занимающимися торговлей и промышленностью, а также либерально мыслящими представителями духовенства и землевладельцами, поддержавшими реформаторские начинания.

Наивысшего разнообразия активность национальной интеллигенции достигла в 1905–1907 гг., когда обозначились такие формы общественно-политической активности мусульман Уфимской губернии, как:

• -    обращения в виде петиций (так называемая петиционная кампания);

  – деятельность в политических союзах и объединениях;

  – участие в работе Государственной думы;

• -    развитие образования и образовательных учреждений.

Петиционная кампания развернулась в Российской империи осенью 1904 г. Для обращений мусульман начало было положено с обнародования Указа от 12 декабря 1904 г.6 с изложением позиции о веротерпимости. Кульминацией кампании стал 1905 г. Известно, что было подано около 500 обращений высшим властям империи, включая имена императора и председателя Комитета министров С. Ю. Витте. 172 прошения были поданы от губерний, в которых проживало большое количество последователей пророка Мухаммеда, в том числе от «Уфимской и Оренбургской губерний»7.

Требования были достаточно разнообразными – от политических свобод до вопросов семьи и брака. В частности, в петициях затрагивались вопросы об избираемости муфтия общиной верующих без участия имперской власти; о возможности распоряжения Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС) вопросами о возведении зданий религиозного и просветительного назначения, таких как мечети, медресе и т. п.; об управлении ва-куфами (религиозными пожертвованиями) и их передаче под непосредственный контроль ОМДС; отстаивалось право на публикации, затрагивающие исламские темы, создание печатных органов мусульман и т. п. [7, с. 311]. Многие мусульманские лидеры в свете этих событий направили внимание на религиозные аспекты своей общины. Современные исследователи О. Н. Сенюткина, Ю. Н. Гусева отмечают, что существенную активность в петиционной кампании, наряду с другими представителями исламского сообщества России, проявили жители Уфимской и Оренбургской губерний [7].

Отдельную группу составили петиции, направленные в Оренбургское магометанское духовное собрание накануне совещания улемов в Уфе 10–15 апреля 1905 г. О наличии подобных обращений свидетельствует участник мусульманского движения М. Бигиев в своей книге «Исляхат әсаслары» («Основы реформ») [4]. В петициях отражалось стремление к регулированию дел как в конфессиональной, так и в общекультурной сфере, в письменной форме излагались назревшие запросы на справедливое обращение с вероисповеданиями, на решение проблем просвещения среди мусульманской части населения, положение о выборности муфтия и многие другие. Не остались незамеченными и злободневные вопросы башкирских земель с требованиями о запрете продажи территорий, регулировании их распределения исходя из реального количества жителей и о предоставлении земель малоземельным крестьянам.

Так, жители Мензелинского, Оренбургского и Орского уездов подали обращения, рассказывающие о потребностях и нуждах мусульманских обществ. Например, в Бирском уезде был организован сбор подписей к просьбе, направленной губернатору Уфимской губернии, о разрешении провести совещание для обсуждения возможности созвать всеобщую петицию к монарху. Губернатор Уфы, стремясь избежать распространения недовольства на основе воззваний радикальной пропаганды, действуя законными методами, сообщил об этом в центральные инстанции и получил одобрение организации такого собрания. В итоге под эгидой властей в июне того же года состоялось совещание, которое привело к формированию петиций с конкретными требованиями. Например, в Стерлитамаке, крупнейшем городе юга Уфимской губернии, была подготовлена одна из самых развернутых петиций в виде докладной записки. Жители города выдвигали не характерные для большей массы единоверцев требования. Среди них: «1) предоставить мусульманам без ограничения числа быть избранными в городскую Думу и земские собрания; 2) освободить мусульман-торговцев от запрета торговли в воскресенье, поскольку они отдыхают в пятницу и исламские годовые праздники; 3) изъять мусульманские школы из ведения МНП и передать в компетенцию ОМДС и др.» [3, c. 148]. Городское мусульманское сообщество представляли известные в городе купцы и предприниматели З. И. Утямышев, Г. Г. Усманов и К. Х. Баязитов, которые своими подписями заверяли, что эти предложения выдвинуты от всех членов мусульманской общины города.

В целом итогом многочисленных докладных записок и петиций к правительству по проблемам вероисповедания стала ратификация Николаем II 17 апреля 1905 г. положения Комитета министров «Об укреплении начал веротерпимости»8. Таким образом, в начале XX столетия отстаивание правомочий мусульман превысило их религиозные запросы и отражало надежды национальной интеллигенции на реформы, а также участие мусульманских лидеров в структуре государственной власти.

Важной формой общественно-политической активности мусульман Уфимской губернии стала деятельность в политических союзах и объединениях. В августе 1905 г. был созван учредительный Всероссийский съезд мусульман. Время было выбрано не случайно - во время Нижегородской торговой ярмарки, на которую съезжалась значительная часть торгового капитала Волго-Уральского региона. Съезд открылся 15 августа 1905 г. в Нижнем Новгороде. Участники в количестве 120 чел. совершили вояж на пароходе «Густав Струве» [6], имитируя невинную прогулку по Оке, лишенные формального разрешения властей. Съезд имел масштабное представительство – участниками стали владельцы земель и муллы с либеральными взглядами, юристы, коммерсанты и преподаватели мусульманских учебных заведений из различных уголков России. Председателем съезда был избран Исмаил-бек Гаспринский.

От Уфимской и Оренбургской областей в состав депутатов входили Абуссугуд Ахтямов, активный участник подготовки съезда, секретарь ОМДС; Селимгирей Джантю-рин, уфимский земский деятель, крупный земельный собственник; Фатых Каримов, один из первых организаторов националь- ной печати в Уфимской губернии, будущий редактор газеты «Вакыт»; Вали-бай Яушев, предприниматель из Троицка; Мухамедша-кир Тукаев, ахун, мударрис Стерлибашев-ского медресе, и др.

В повестку съезда вошли вопросы: «1) о создании приветственного адреса императору Николаю II в связи с учреждением им Государственной Думы, 2) о представительстве мусульман в Думе, 3) о мерах по поднятию образования и культуры магометан, 4) о содействии деятельности Особого совещания по делам веры под председательством А. П. Игнатьева, 5) об отношении к рекомендациям по школьному образованию мусульман Особого совещания под управлением А. С. Будиловича»9.

Одним из особых установлений съезда стало решение о создании мусульманской партии, которая должна была стать платформой для участия мусульман в работе инициированного правительством законодательно-представительского органа власти - Государственной думы. Такой партией вскоре стала «Иттифак эль-муслимин» («Союз мусульман») - политическая группа либерально настроенных представительных Урало-Поволжья, Крыма, Азербайджана и других регионов, ставшая «детищем» мусульманских съездов 1905–1906 гг.

Сплотившись и организовав свою партию, мусульмане получили возможность участвовать в политической деятельности. Государственная дума начала работу 27 апреля 1906 г. в Белом зале Таврического дворца10. В работе Думы были представлены 22 депутата «магометанского исповедания» – представители татар, башкир, азербайджанцев, казахов и других тюркоязычных народов России. Благодаря выборщикам в состав Думы вошли представители исламского сообщества из губерний, в которых компактно проживало население, исповедующее ислам. «От Уфимской – 6 человек, от Казанской и Бакинской – по 3 человека, Елисаветопольской и Оренбургской – по 2 человека, от Вятской и Эри-ванской губернии и от Карской, Терской, Тургайской, Уральской области по одному человеку»11. Наибольшее представительство получила Уфимская губерния. Здесь, как уже говорилось выше, был особенно высок процент мусульманского населения. Принципиальным моментом для выборной кампании являлся также фактор включенности населения в политические процессы. Выборы показали, что именно в Уфе либерально настроенные члены партии «Итти-фак эль-муслимин» обрели значительную поддержку. Кроме того, в губернии смогли организовать совещание религиозных деятелей 22–25 июня 1905 г., задавшее своеобразный алгоритм всем последующим действиям по преодолению негативных или кризисных явлений. Совещание прошло сдержанно и тактично, что впоследствии удержало верующих от проявлений крайнего радикализма в решении политических вопросов.

Второй Всероссийский съезд мусульман было решено провести в Санкт Петербурге, где он прошел с 13 по 23 января 1906 г. На съезде был принят устав партии «Итти-фак эль-муслимин», основные положения которого содержали призывы к единству действий и предостерегали от проявлений местечковости и индивидуальных подхо- дов при решении важных вопросов. В работе съезда приняли участие 83 делегата, 19 из которых представляли Уфимскую и Оренбургскую губернии: «Золотопромышленник и поэт Мухамет-закир Рамеев, М.-Ф. Каримов, С. Джантюрин, Ш. Сырт-ланов, Даут Шейх-Али, земский деятель и землевладелец, купцы Вали-бей и Ахмед Яушевы, мударрис Стерлибашевского медресе М.-Ш. Тукаев и другие»12.

Третий Всероссийский съезд мусульман состоялся в середине августа 1906 г. Как и первый, он прошел в Нижнем Новгороде во время традиционной торговой ярмарки. Опыт политического взаимодействия позволил участникам съезда создать окончательный вариант программных документов: программы партии «Всероссийский мусульманский союз»13, устав. В данных документах отразились положения политических установок близкой по духу партии кадетов (свобода слова, печати, собраний, 8-часовой рабочий день, сохранение традиционного землевладения, выкуп земель и т. д.). Также были сформулированы специфические этноконфессиональные требования, относящиеся к национальной автономии, возможностям свободного отправления культа. В целом можно говорить о надеждах лидеров мусульманского движения на модернизацию регионов в духе буржуазных реформ. В целом политические воззрения членов партии «Иттифак эль-муслимин» были близки к конституционным демократам. В программе партии нашли отражение такие положения: установление в стране парламентской монархии, сохранение частной собственности, культурно-национальное самоопределение тюркских народов в составе единой, неделимой России14. На Втором Всероссийском съезде мусульман была определена предвыборная тактика партии «Иттифак эль-муслимин»: союз с кадетской партией.

Большая часть депутатов-мусульман на начальном этапе работы Думы примкнули к кадетской фракции, трое вошли во фракции автономистов. Позже мусульманские депутаты пришли к мнению о необходимости формирования независимой фракции, которая в большей степени отражала интересы региональной национальной элиты. Первое заседание состоялось 21 июня 1906 г. Было избрано руководящие бюро фракции из 7 чел.: А. М. Топчибашев (председатель бюро и всей фракции), С. Алкин, А. Ахтямов, С. Джатюрин (секретарь бюро), И. Вахитов, М. З. Рамеев (казначей), Ш. Сыртланов [8]. Все члены бюро фракции представляли в Думе «Союз мусульман».

Большая часть членов мусульманской фракции имели довольно высокий уровень образования. Из 22 ее членов 15 обладали высшим или средним образованием. Среди них 10 чел. имели высшее образование, 8 из них – юридическое. Остальные 7 депутатов, 4 муллы, 2 купца и 1 золотопромышленник получили образование в мусульманских мектебе и медресе. В сравнительно-историческом измерении большинство участников данного созыва были достаточно образованными людьми. Высшее образование имели более 42 % из 448 депутатов (примечательно, что в целом в России лица с высшим образованием составляли всего лишь сотые доли процента), а почти 14 % располагали средним образованием. В полном срезе численный состав депутатов, имевших достойный уровень образования, составлял почти 60 % от общего числа депутатов15. Таким образом, члены мусульманской фракции не уступали в данном критерии коллегам из Государственной думы.

Включаясь в работу законодательного представительного органа, человек, воспитанный в тюрко-исламских традициях, живущий в русском православном государстве и выбранный депутатом российского законодательного собрания, созданного по типу европейского буржуазного парламента, испытывал определенное противоречие, связанное с ответственностью за принимаемые решения. Кроме того, порой местные сообщества требовали от своих депутатов решения вопросов, которые не входили в их полномочия. В бюро фракции поступали телеграммы и письма, в которых отдельные лица и целые мусульманские общества из разных губерний и областей страны просили о помощи и защите от действий местных властей, их злоупотреблений, несправедливых решений судов, от религиозных притеснений.

В Государственную думу смогли войти лишь десять депутатов от части мусульманского населения страны; из них пятеро представляли Уфимскую (Ш. Махмудов, А. Сыртланов, К. Тевкелев, М. Тукаев) и Оренбургскую губернии (З. Бай-бурин). Для многих из них в Думе одним из основных стал вопрос об образовании. Безусловно, для модернизирующейся страны проблема повышения грамотности среди трудоспособного населения и обеспечения профессиональными кадрами была одной из ключевых. Имперское законодательство ограничивало право на образование по конфессионально-этническому и социальному признакам. Таким образом, одной из важ- ных сфер в системе общественных отношений для мусульман губернии оставалось образование, которое на протяжении всего пореформенного периода рассматривалось как приоритетная задача.

Муфтий М. Султанов 13 декабря 1894 г. обратился к министру народного просвещения И. Д. Делянову с просьбой отменить ограничения для мусульман в области образования. Он справедливо полагал, что эта мера послужит прогрессу мусульман, однако министр отказался выполнить просьбу главы ОМДС.

Развитие учебных заведений нового типа для мусульманской молодежи в конце XIX в. привело к возникновению плеяды национальных образованных лидеров в 1905–1907 гг. Просветительские учреждения, исповедующие джадидизм, медресе «Хусаиния», «Ра-сулия», «Галия» и «Касимия», выпустили воспитанников, составивших костяк башкирской интеллигенции16. Среди них были отмечены фигуры с высшим ученым званием, в числе которых Ю. Бикбов, М. Кулаев, Ш. Манатов, братья Идельбаевы, А. Сыртланов, З. Байбу-рин, И. Ахтямов и другие видные личности. Отличительной чертой данного социального сегмента стало их активное участие в национально-освободительном подъеме башкир, где значимую роль исполнили как интеллигенты, так и прогрессивные представители мусульманской религиозной сферы, энергично настаивавшие на решении образовательного вопроса.

Обсуждение и заключение

Вопрос был действительно настолько острым, что Государственные думы перво- го и второго созыва неоднократно приступали к его решению. В период работы Думы второго созыва наконец был предложен законопроект о введении всеобщего начального образования, однако он вызвал значительную критику. Представители национальных групп Думы второго созыва выступили против ограничений прав нерусского населения в получении образования на родном языке17.

Так как принятие закона затягивалось, был принят ряд актов в отношении инородческого образования: «Правила о начальных училищах для инородцев, живущих в восточной и юго-восточной России, утвержденные Министерством народного просвещения 31 марта 1906 г. с изменениями, последовавшими 2 января 1907 г.»18 и др., однако и они оценивались педагогической национальной общественностью критически. Так, первая редакция «Правил», утвержденная в 1906 г., не встретила одобрения среди мусульманского сообщества. Возражения вызывало игнорирование общепризнанных потребностей в познании и просвещении у мусульман, а также применение принудительных векторов культурного притяжения, изолированных от органически принятых педагогических практик.

В то же время часть национальной интеллигенции осознавала, что при подготовке кадров для предприятий торговли и промышленности обойтись исключительно религиозными учебными заведениями невозможно: «Создавая особые училища, необходимо было принять во внимание существование мусульманских духовных школ – мектебов и медресе, служивших и служащих доныне единственными учебными заведениями для умственного и религиозно-нравственного развития мусульман»19.

Для развития системы школ и других светских учебных заведений много сделали земства, которые активно привлекали детей-мусульман в школы. Были разработаны проекты с учетом включения родного языка в программы начального образования.

В данных условиях, с учетом подготовленных проектов мусульманских учебных заведений, был сделан, тем не менее, значительный шаг вперед. Введение всеобщего обучения началось с принятия 3 мая 1908 г. Закона «Об отпуске 6.900.000 руб. на нужды начального образования»20, в формировании которого немалую роль играло местное земство, затем активизировали свою деятельность частные лица, вкладывающиеся в создание учебных заведений на местах.

В соответствие с данными за 1903– 1904 гг. в Оренбургском учебном округе Уфимской губернии было организовано свыше 240 так называемых инородческих учебных заведений, 80 из которых имели программы по освоению башкирского и татарского языков. За годы революции 1905–1907 гг. их количество существенно увеличилось – было создано еще более 20, количество школ для инородческого населения увеличилось до 106, общее число учебных заведений начального звена достигло 30421. По материалам школьной переписи 1911 г., в учебном округе действовала уже 371 начальная школа, из которых наряду с другими инородческими школами функционировали 173 русско-башкирских и русско-татарских учебных заведения22.

Развитие начальной школы, в том числе для мусульман, таким образом, поддерживалось государством. Их рост и положительная динамика освоения знаний школьниками объективно имели передовое значение для региона. Школы с комбинированными русско-башкирскими и русско-татарскими программами и светскими предметами, безусловно, были востребованы. Они сыграли важную роль в просвещении мусульманских народов. Преподавание в них государственного языка предоставляло новые возможности для талантливых детей, открывало путь для безболезненной интеграции мусульманского населения в социально-экономические и политические отношения страны.

В целом в рассматриваемый период мусульманство регионов Российской империи выдвинулось на общественно-политическую арену страны. Активизация социально-политического движения мусульман, непосредственными участниками которого были представители Уфимской губернии, оформилось в либерально-конфессиональную партию «Иттифак эль-муслимин».

Программные положения были близки кадетам: «Чтобы в России... укоренилась конституция, чтобы все нации в России получили полные равноправие, свободу в национальных школах и литературе, могли свободно защищать и проповедовать свою религию, чтобы обещанные Манифестом 17 октября и 19 апреля свободы были проведены в жизнь»23.

Мусульманское движение имело широкий размах, включало башкирскую интел- лигенцию, а также духовенство региона. Среди учредителей «Союза мусульман» были, например, башкиры Белебеевско-го уезда Уфимской губернии Шах-Айдар Шяхгарданович Сыртланов и Ямалетдин Хурамшинов Хурамшин, они же являлись членами мусульманской фракции Думы.

В основе мусульманского движения были требования о равноправии мусульманского населения с другими нациями и народностями страны, организация школ и иных учебных заведений, отвечающих национально-специфическим особенностям тюрко-мусульманских народов, отмена законов, стесняющих национальную культуру, религию. Участники мусульманского движения стремились к культурно-национальной и духовно-конфессиональной автономии мусульманских народов в рамках Российской империи.

В качестве самостоятельной фракции мусульмане активно участвовали в законо- дательных инициативах Государственной думы. Уфа и Оренбург стали крупными центрами либерального движения среди мусульман. Одним из значимых факторов этого подъема стало движение за реформирование школьного образования, которое выросло в политическое либерально-оппозиционное движение. На территории губернии при непосредственном участии мусульманских лидеров были открыты новые учебные заведения, библиотеки, печатные органы. Вместе с тем в мусульманском движении начали проявляться разрывы по социальным и национальным интересам. Башкирские общественные деятели видели в сохранении традиционного вотчинного землевладения основу для культурно-экономического роста. Программа мусульманского движения была направлена на достижение культурнонационального и духовно-конфессионального развития своего народа.