Гносеологическая природа символа

Спектр проблем, связанных с исследованием символа, его возникновения, природы и роли в познании, достаточно широк. Теоретическая разработка этих проблем является необходимой предпосылкой в определении путей развития гносеологии, оптимизации познавательной деятельности человека и выработке новых подходов к решению многих эпистемологических вопросов. Исследование гносеологической природы символа способствует более глубокому и многостороннему пониманию сущности познания, выявлению специфики символического мышления как способа освоения мира.

Истинное познание является результатом способности человека оперировать символами, рефлексивно осмысливать, одухотворять и наделять ценностными смыслами акты и результаты своей познавательной деятельности. Благодаря символически-смысловой природе познания субъект как бы вбирает в себя мировое целое в его феноменальной открытости, осваивает тотальность человеческого опыта, преодолевает рестриктивный характер своего бытия и доводит его до полноты самоопределения. Символическая нагруженность познавательного акта означает его принадлежность к всеобщим формам бытия. Символы появляются там, где человек «имеет дело с неисчерпаемым содержанием, выходящим за рамки утилитарной конкретности»[3, с. 120]. Высшие проявления человеческой психики заключаются в ее способности замещать формы наличного бытия символическими знаками, закрепленными в языковых структурах, придавать им определенный смысловой статус и значимость, исходя из которых человек способен строить свои отношения с миром.

Основной функцией символа является передача информации, связывание чувств и ощущений, полученных познающим субъектом из внешнего мира. Эта функция, как считает А. Уайтхед, проявляется в процессе сим- волического функционирования человеческого разума [7, с. 7, 10]. Человеческий разум «функционирует символически, когда некоторые компоненты его опыта формируют сознание, поверия, эмоции и обычаи по отношению к другим компонентам его опыта. Первое множество компонент – это “символы”, а последнее множество составляет “смысл” символов» [там же, с. 10]. В связи с этим А. Уайтхед вводит понятие «символическое отношение», определяемое им как «органическое функционирование, благодаря которому существует переход от символа к смыслу» [там же]. Символическое отношение, создаваемое субъектом, предполагает, что между символом и его смыслом существует некая связь, которая может быть выражена без отсылки к субъекту восприятия. Как правило, более простая компонента символического отношения является смыслом, а более сложная – символом. Обе эти компоненты связаны с опытом, который субъект восприятия получает в результате собственной деятельности. Таким образом, установление подобного отношения между объектом познавательной деятельности и смыслом позволяет субъекту оперировать понятиями, обозначающими предметы внешнего мира, которые находятся вне пределов его непосредственного восприятия.

Рассмотрение феномена символа в его отношении к познавательной деятельности было бы неполным, если не принять во внимание такое его качество, как трансцендентный характер. Символизм указывает на возможность бесконечного развертывания идейной реальности, на многообразие форм ее проявления. «Действие символа, – пишет В. Франкл, – можно сравнить с эффектом перспективы. Подобно тому, как перспектива средствами второго измерения выражает третье, позволяет в плоскости увидеть пространство, так и символический образ делает непостижимое доступным и понятным....Через им- манентное содержание символа трансцендентный объект приобретает все новую и новую направленность» [9, с. 127]. Погруженность человека в событие трансцендирования, связанное с духовными актами самоидентификации и направлением энергии на фундаментальные предикаты наличной реальности, позволяет иметь дело с бесконечно глубоким, вневременным и внепространственным содержанием, составляющим основу собственно человеческого бытия.

Многие исследователи отмечали трансцендентную природу символа, особенно ярко это находит выражение в русской философской традиции. В процессе изучения символической реальности мы, так или иначе, сталкиваемся с проблемой определения места человека в данной реальности и отношений, возникающих между символической реальностью и человеком. Решению этой проблемы, согласно П. Флоренскому, может помочь исследование человеческой личности, рассматриваемой им с помощью категорий имени и числа; при этом имя определяется как форма внутренней организации (личность), а число – как форма внешней организации (вещь). И имя, и число коренятся в форме, которую он, опираясь на философию Платона, называет идеей и «которая есть одновременно и вещь, и личность, или, точнее, начало и вещи и личности» [8, с. 91]. Возникновение символа начинается с взаимодействия человека с трансцендентным. В мистическом опыте человеку открывается некая истина, которая через воспоминание становится понятием. Это «вспоминание» мистического опыта П. Флоренский называет «деятельностью мыслительного усвоения», в процессе которого человек замыкает во времени постигнутую часть трансцендентного, и она становится символом. Источником символов является человеческая память, уже постигнутые символы превращаются в воспоминания, символы, переживаемые в настоящий момент, относятся к воображению, а в будущем – к предвидению. Личность выступает, по сути, способом передачи вневременной истины в рамках времени.

Задача человека, по мнению П. Флоренского, состоит в том, чтобы через совершенствование, гармоничное развитие своей лично- сти приблизиться к трансцендентному и познать истину. «Познание есть реальное выхождение познающего из себя или, – что то же, – реальное вхождение познаваемого в познающего, – реальное единение познающего и познаваемого» [8, с. 73]. В познавательном акте, чтобы «впустить» в себя истину, заключенную в символе, человеку необходимо «выйти» из себя, отказаться от своей самости, от собственного «Я» и объединиться с символом, стать с ним единым целым. В процессе взаимодействия с символом, поиска его смысла человек становится сопричастным трансцендентному, которое открывается через символы.

Подобного рода умение отказаться от своего наличного состояния, выйти за пределы заданного и слиться с целым выражается в способности человека к творчеству. Познавательная ценность не заключается в процессе познания и не может становиться продуктом последнего, она заключается в самом процессе символизации, «в творчестве идей-образов, опознание которых образует саму объективную действительность» [1, с. 37]. Согласно такой позиции, все наши знания есть продукт познавательной деятельности, которая, согласно А. Белому, является производной от ценности, заключенной в жизненном творчестве. Творчество можно рассматривать как над-ситуа-тивное состояние. Человек выступает как творческое существо благодаря способности возвышаться над непосредственной ситуацией и действовать ей вопреки. Творчество «есть прорыв и взлет, оно возвышается над “жизнью” и устремляется за границу, за пределы к трансцендентному» [2, с. 54]. Творческие способности человека, его страсть к познанию и созиданию позволяют ему расширить свое ограниченное, суженное сознание. Формой выражения расширенного сознания является его способность к символотворчеству.

Познающий субъект, которого В.И. Иванов называет художником, при взаимодействии с реальностью воспринимает истинную сущность объекта и посредством некоей знаковой формы передает полученное знание другим субъектам. Самой распространенной из знаковых форм символа является слово, которое также имеет множество смыслов, находящихся на разных уровнях; одни из значений общеизвестны и доступны пониманию любого другого че- ловека, другие – доступны лишь ограниченному кругу. Согласно В.И. Иванову, от вложенного в высказанное слово смысла зависит, какой символ возник: реалистический или идеалистический. Реалист, отказавшись от своей индивидуальности, попытается выразить в слове только то, что увидел; он ограничится приданием символу знаковой формы, с помощью которой может быть передано другому содержание символа. Идеалист же возвратится к своей индивидуальности и вложит ее в произведение, и в этом случае оно становится не обретшим форму истинным смыслом вещи, а творением человека. Поскольку «...символизм есть искусство, обращающее того, кто его воспринимает, в соучастника творения» [5, с. 192], в символотворчестве принимает участие не только художник, но и зритель, то есть тот, кто имеет дело с уже созданной знаковой формой символа. Как сотворец реалистического символа, воспринимающий субъект должен быть пассивен и должен дать возможность скрытому, свернутому в знак смыслу развернуться в своей душе. Возникновение символа, таким образом, есть творческий акт, и завершен он может быть только тогда, когда другой человек проник в смысл данного символа.

Опираясь на рассуждения В.И. Иванова и развивая их, можно сказать, что творческий акт – это не только восприятие некоего смысла, но и акт его оформления, придания символу знаковой формы и передачи смысла другому человеку; передача завершается приобщением этого другого к знанию. Человек является сотвор-цом знаковой формы символа в силу того, что он тем или иным способом участвует в процессе ее создания, в качестве художника, либо зрителя. «Символизм – не творческое действие только, но и творческое взаимодействие» [там же, с. 195]. Символ как самостоятельный феномен, имеющий трансцендентную природу, возникает в момент обретения своей знаковой формы. Он не зависит от возможности или желания познающего субъекта проникнуть в его природу. Само существование трансцендентного делает символом любую вещь, «...всякая вещь, поскольку она реальность сокровенная, есть уже символ, тем более глубокий, тем менее исследованный в своем последнем содержании, чем прямее и ближе причастие этой вещи реальности абсолютной» [4, с. 155].

Таким образом, процесс возникновения символа условно можно разделить на три этапа: восприятие истинной сущности вещи человеком; оформление этого восприятия, придание ему знаковой формы и передача его другому человеку; восприятие формы символа другим человеком и постижение им сущности вещи. Эти же этапы проходит и процесс познания, включающий в себя «схватывание» смысла объекта, оформление его в законченный образ, знак, и передачу полученного знания другому. Следовательно, можно сделать вывод о гносеологической сущности символа, тождественности познавательного акта процессу символообразования.

Этот процесс А.Ф. Лосев определяет как способ познания объекта через его различные отражения в человеческом сознании. «К сущности символа относится то, что никогда не является прямой данностью вещи или действительности, но ее заданностью, не самой вещью или действительностью как порождением, но ее предположением, ее полаганием» [6, с. 12]. Отсюда можно сделать вывод, что существование символа невозможно без человеческого сознания, он является своего рода продуктом деятельности этого сознания. Природу символа А.Ф. Лосев раскрывает через рассмотрение его общей структурно-семантической характеристики. Символ содержит в себе идею, которая является законом его построения, основой, окруженной элементами знаковой формы; именно эта идея делает символ завершенным образом, и как вокруг идеи символа строятся его элементы, так вокруг самого символа строится образ вещи. Символ является упорядоченностью, идейно-образным оформлением, способом выражения объекта, а также его смысловым отражением в сознании.

Согласно А.Ф. Лосеву, символ раскрывается через акт сознания и акт обозначения. Акт сознания распадается на несколько составляющих: теический, объективирующий, ноэматический и ноэтический акты. Теичес-кий акт – это акт полагания, который сам по себе может не отражать объективной действительности. Отнесенность знака к действительности, которая является одним из условий, необходимых для того, чтобы знак стал символом, обеспечивает объективирующий акт. Символ как ноэматический акт есть

«мысль, обрабатывающая предмет в целях включения его в систему мысли или в процесс мысли» [там же, с. 49]. Ноэтический акт, являющийся завершающей составляющей акта сознания, обозначает сам акт мысли, который конкретизируется в ноэматическом акте. Как акт сознания, символ предполагает себя, соотносит с объективной действительностью, обозначает себя как мысль и в качестве таковой обрабатывает себя в целях включения в систему мысли. Став мыслью, символ выступает сигнификативным актом – актом обозначения некоей вещи. Одновременно он является синтезом обозначения и обозначаемого и актом «полагания самого акта», то есть завершения сигнификации. Поскольку символ – это единство, все рассмотренные акты объединяет и включает в себя семантический акт, в котором это единство выражается. Символ получает материальное воплощение, «выражение в материальной действительности физического знака» [6, с. 54]. Согласно А. Лосеву, именно семантический акт есть значащее, с которым взаимодействует человек.

Символ не только передает смысл вещи, но и модельно порождает ее в сознании в виде «общего принципа смыслового конструирования вещи», а также закономерно упорядочивает и определяет ее структуру. Символизм, другими словами, есть способ одухотворения и антропоморфизации объектов, которые субъект через наделение их особым знаковым смыслом приближает к себе, преодолевает отчуждение безличной внешней природы. Символизм выступает как средство упорядочения познающим субъектом внешнего мира и способом воссоздания целостного восприятия реальности. Всякий символ в свойственных ему тональностях есть отражение определенного целого, которое проецировано в нем и является хранилищем информации о том, что изображает.

Таким образом, гносеологическая природа символа обусловлена самим фактом его происхождения. Символ зарождается в процессе взаимодействия познающего субъекта с реальной действительностью и (в результате человеческой деятельности по ее осмыслению) облекается в знаковые формы, которые используются для передачи смыслового содержания познаваемых объектов. Процесс символообразования в целом совпадает с процессом познания, что позволяет сделать вывод о гносеологическом характере символа. Возникновение символа обусловлено его сущностными характеристиками, среди которых можно выделить: знаковую природу символа как продукта человеческого сознания; трансцендентную природу, задающую цель и смысл познания; творческую природу символа, основанную на взаимодействии субъекта-творца, создающего символические формы, и субъекта, воспринимающего и дополняющего их своей индивидуальностью. Взаимодействие этих компонентов символической структуры, находящихся в отношениях комплемен-тарности, открывает разные аспекты гносеологической природы такого сложного и многогранного феномена, как символ.