Государственная поддержка животноводства - условие продовольственной безопасности России

То, что отечественное сельское хозяйство – отрасль традиционного отставания, подверженная перманентным, подчас серьезным кризисам, давно никого не удивляет. Согласно официальным данным, производственные показатели товарного агропроизводства РФ лишь за первое десятилетие реформ сократились почти втрое, треть пашни была изъята из оборота, а поголовье скота уменьшилось на 60% [4, с. 38].

О затянувшемся кризисе аграрного производства свидетельствуют другие многочисленные макроэкономические показатели, из которых особого внимания заслуживает следующий. Стоимость ежегодно ввозимого в страну продовольствия составляет около 40 млрд долл., что сопоставимо со стоимостью производимого отечественного продовольствия или стоимостью экспортируемого в Западную Европу российского природного газа [там же, с. 39]. К этому следует добавить, что средняя по стране производительность труда в главных для аграрного бизнеса подотраслях в 1,5–3,5 раза ниже, чем в странах с развитой рыночной экономикой, и, обладая примерно 10% пашни мира, РФ производит едва ли 1,5% его сельскохозяйственной продукции. В кризисном 2008 г. объем производства молока был сопоставим с его уровнем в 1958 г., мяса – в 1970 г., яиц – в 1977 г. А поголовье КРС соответствовало времени после коллективизации в 1933–1934 гг. [5]. По состоянию на конец 2013 г. реально крити- ческая ситуация сохраняется практически во всех отраслях сельского хозяйства.

К сожалению, в средствах массовой информации иногда весьма своеобразно трактуется положение известной «Римской декларации по всемирной продовольственной безопасности», в соответствии с которым любое государство обязано «обеспечивать право каждого человека на доступ к безопасным для здоровья и полноценным продуктам питания в соответствии с правом на адекватное питание и правом на свободу от голода». Населению исподволь внушается мысль, что если в стране (благодаря сохраняющимся высоким мировым ценам на углеводороды) поддерживается ситуация, при которой люди имеют физический и экономический доступ к продуктам питания, то главная цель продовольственной политики как бы уже достигнута. Но сохранится ли такая доступность для всех социальных групп населения в случае резкого ухудшения мировой конъюнктуры на углеводороды или обострения мировой политической ситуации? Этот серьезный вопрос остается без ответа [2].

Как известно, составители официального документа под названием «Доктрина продовольственной безопасности Российской Федерации» (утверждена Указом Президента Российской Федерации от 30.01.2010 № 1) утверждают, что к 2020 г. самообеспеченность РФ собственным продовольствием должна достигнуть 80%, при этом устанавливаются пороговые значе-

Общество

Terra Humana

ния доли национального продовольствия на внутреннем рынке: зерна и картофеля – не менее 95%, молока и молочных продуктов – 90%, мяса – 85%, сахара, растительного масла и рыбной продукции – 80% [2].

Казалось бы, авторы документа нацелены на самообеспеченность страны продовольствием, однако с учетом труднодости-жимости расчетных показателей вызывает настороженность попытка совместить в документе два постулата: безопасность как «независимость от импорта» и безопасность как «ценовая доступность для потребителей». Нетрудно видеть, что в случае недостижения независимости от импорта продовольствия (а это очень вероятно!) ценовая его доступность (что более вероятно!), возможно, избавит авторов от чрезмерной критики. Кстати, подобной двусмысленности лишены законы о продовольственной безопасности США, Франции, Швеции, Германии, Китая и других развитых стран, где главное – прогноз чрезвычайных ситуаций, когда угроза продовольственного кризиса не может быть устранена посредством мероприятий по регулированию рынка.

Критика Доктрины экспертным сообществом сводится главным образом к ее: 1) декларативности; 2) отсутствию понятных рычагов и механизмов ее реализации; 3) минимальному воздействию на развитие агропромышленного комплекса. Справедливо отмечается «советский стиль» документа, узнаваемый по выражениям типа «повышение эффективности», «совершенствование механизмов», «стимулирование кооперации» и т.д. [6]. Индикаторы, закладываемые в госпрограммы развития аграрной сферы, ориентированы, как правило, на показатели физического объема производства («вал любой ценой»), в то время как сама экономика аграрного бизнеса (рентабельность, окупаемость вложенных средств и т.д.) фактически остается вне поля зрения. Никак не стимулируется госпрограммами и выход отрасли на новый технологический уровень, скачок в использовании современных технологий.

С началом рыночных реформ особенно в плачевном состоянии оказалось животноводство страны, что было обусловлено как катастрофическим снижением покупательской способности населения (особенно в отношении мясной продукции), так и перманентной низкой эффективностью национального сельского хозяйства. Открытие свободного доступа на глобальный рынок сельхозпродукции привел к тому, что вместо кормового зерна стало выгодно ввозить мясную продукцию, что окончательно подорвало позиции отрасли и лишило возможности модернизировать ее в ближайшие годы.

Приведенные графики производства продукции сельского хозяйства России (рис. 1–3) свидетельствуют о том, что пик экономического спада пришелся на 1998– 1999 гг., когда индекс производства продукции животноводства составил лишь 49% от уровня 1989 г. И лишь в 2000 г. в отрасли наметилась положительная динамика, выразившаяся в том, что за период 2000–2005 гг. рост производства в животноводстве составил 6%.

70 ^ 60

»енмт^щ'еь«№енм(')ч^,1А'е1~оо№ен tXlC'.C'.C'.C'.C'.C'.C'.C'.C'.C'.OOOOOOOOOO^^ С',С',С',С',С',С',С',С',С',С',С',000000000000 — ^ ^ ^ ^ ^ ^ ^ ^ ^ ^ ^1 ^1 ^1 ^1 ^1 ^1 ^1 ^1 ^1 ^1 ^1 ^1

Рис. 1. Динамика индексов производства продукции сельского хозяйства России (по сельскому хозяйству в целом, по растениеводству и по животноводству) в 1990–2011 гг., в сопоставимых ценах в % от уровня 1989 г. (Сост. авт. по данным ФСГС [6]).

Еще более весомыми стали успехи в 2006–2011 гг., когда производство в животноводстве в сопоставимых ценах выросло на 22%. По словам бывшей главы Минсельхоза Е. Скрынник, производство мяса скота в живом весе составило 2,9 млн тонн, молока – за 6 лет увеличилось на 1,8% и доведено до 31,742 млн т. «В то же время, – утверждала министр (впоследствии – фигурант уголовного дела. – Авт.) в мясном и молочном скотоводстве происходят качественные изменения, которые как раз и характеризуют позитивный тренд в развитии этого направления« [6].

Рис. 2. Производство мяса и мясопродуктов в РФ (млн т), 1990–2010 гг., (с 2007 г. включая данные по Чеченской Республике). (Сост. авт. по данным ФСГС [6]).

В предшествующие годы в РФ был принят целый ряд приоритетных националь- ных проектов в аграрной сфере, среди них – документ под названием «Развитие АПК«, в котором были продекларированы, в частности, такие важные меры в области развития животноводства, как:

– расширение доступности долгосрочных (до 8 лет) кредитов на сооружение и модернизацию животноводческих комплексов путем субсидирования процентной ставки;

– увеличение поставок по федеральному лизингу племенного скота, техники и оборудования для животноводства и гарантированный уровень внешнеторгового протекционизма в животноводстве и др.

Отчасти благодаря именно кредитованию по сниженным процентным ставкам, а также строительству новых и реконструкции старых свиноводческих комплексов в соответствии с принятыми приоритетными национальными проектами поголовье свиней в стране за период с 2005 по 2011 г. увеличилось на 6–7 млн голов, а производство свинины – до 2,4 млн тонн в убойной массе. Удалось привлечь инвестиции в намеченные проекты в птицеводстве и в свиноводстве, что существенно изменило структуру потребления мяса в стране.

К этому можно добавить, что во второй декаде ХХI в. наконец была приостановлена тенденция снижения поголовья крупного рогатого скота, существенно увеличилась доля племенного скота (в мясном стаде – с 41% в 2006 г. до 60% в 2011 г., в молочном – с 6 до 11,3%), увеличились средние надои молока, выросла товарность [1].

Однако ситуация с производством говядины по-прежнему остается тревожной. Беспрецедентная засуха последних десятилетий 2010 г. привела к заметному уменьшению поголовья крупного рогатого скота. Уязвимым местом остается кормовая база – ее структура далека от оптимальности, корма из года в год дорожают, их постоянно не хватает, и, что особенно прискорбно, – отсутствует четкая стратегия развития отрасли. В результате объем импорта говядины в РФ неуклонно растет со всеми вытекающими отсюда последствиями для экономики страны.

60 57 54 51 48 45 i 42 39 36

33 30

Рис. 3. Производство молока в РФ (млн т), 1990–2012 гг. (Сост. авт. по данным ФСГС [6]).

В целом Россия по-прежнему импортирует до 40% сельхозпродукции и продовольствия, главным образом – животноводческого происхождения. Если по молоку и молокопродуктам доля импорта – около 20%, то по мясу заметно выше 40%. При этом, как явствует из вышесказанного, наблюдается диссонанс не только в производстве красного и белого мяса (свинины и говядины, с одной стороны, и мяса птицы – с другой), но и в производстве, например, красного мяса. Более или менее удовлетворительный рост в последние годы производства свинины соседствует со стагнацией роста по говядине.

Острой остается проблема возрождения овцеводства в стране, особенно на Северном Кавказе, которому в советские годы принадлежало безусловное лидерство в составе РФ в развитии различных пород тонкорунных, полутонкорунных, грубошерстных и полугрубошерстных овец (при этом в Ставропольском крае, Дагестане и Ростовской области было сосредоточено более 70% всего поголовья овец региона). Широкой известностью отличались подзабытые сегодня «советские мериносы« (лучшие экземпляры этой породы выращивались в Ставропольском крае, Ростовской области и Чечено-Ингушетии, а настриг шерсти у баранов достигал 23 кг, живой вес – до 125 кг), «ставропольские овцы«, «кавказские«, «сальские«, «грозненские«, а среди полутонкорунных – «дагестанские горные«.

Заслуживающая внимания в этой связи деталь состоит в том, что советское овцеводство из-за сравнительно низких дотаций государства отличалось вполне приемлемой эффективностью, что может быть использовано и в рыночных условиях. Известно, что в условиях мирового рынка большинство направлений российского животноводства оказались неконкурентоспособными, и прежде всего – разведение крупного рогатого скота и птицеводство. Например, в Бразилии, где есть возможность круглогодичного выпаса для крупного рогатого скота и можно обходиться без значительного количества дорогостоящих фуражных кормов, себестоимость говядины в два-три раза меньше российской; а в США куриная тушка в супермаркете стоит около полутора долларов, в то время как в нашей стране – не менее трех.

Из всех отраслей многоотраслевого отечественного животноводства, отметим, возрождение овцеводства связано, пожалуй, с наименьшими капитальными затратами (хотя это обстоятельство не освобождает государство от его поддержки данной отрасли, малых форм агробизнеса, от предоставления овцеводам льготных креди-

Общество

тов на закупку племенных производителей и фуража, на строительство зимних помещений и водопоев и т. д.). По возможности должна быть преодолена проблема кормов в зимнее время (улучшение качества сена благодаря использованию остатков поливных и богарных полей, производство кормов при осуществлении севооборота). При этом речь идет не о конкуренции на мировом рынке, а о развитии импортозамещающего производства и обеспечении продовольственной безопасности страны.

Не секрет, что западные страны, как активные сторонники свободной торговли, постоянно прибегают к протекционистским мерам в отношении аграрной сферы, которая является одной из самых закрытых протекционизмом отраслей. Страны ЕС, США, Япония ежегодно дотируют собственное сельское хозяйство десятками миллиардов долларов, причем уровень господдержки составляет 35–40% от стоимости сельскохозяйственной продукции [2, с. 50]. Поэтому мощная, научно обоснованная поддержка овцеводческого сегмента российского животноводства оправдана с самых строгих позиций либеральной экономики и крайне необходима с точки зрения упрочения продовольственной безопасности.

В отличие от крупного рогатого скота, лошадей и т. д. овцеводство использует ксерофитные и сравнительно высоко расположенные пастбища, поэтому остается менее затратной отраслью животноводства. Конечно, для содержания овец требуются пастухи, необходимо создание ветеринарной системы для обеспечения здоровья животных и их породного разведения, зимних помещений, запаса кормов на случаи бескормицы и т. д. Ответственной задачей в данном контексте остается хорошее управление пастбищными ресурсами, которое должно быть организовано самими жителями сёл, с тем чтобы не превысить пропускную способность пастбищ.

• [1]    Агропортал «Сельское хозяйство в России и за рубежом«. – Интернет-ресурс. Режим доступа: http:// www.agro.ru

• [2]    Гладкий Ю.Н. К стратегии продовольственной безопасности России: роль генной инженерии и агрохайтека // Общество. Среда. Развитие. – 2011, № 4. – С.199–203.

• [3]    Доктрина продовольственной безопасности Российской Федерации (утверждена Указом Президента Российской Федерации от 30.01.2010 № 1. Официальный интернет-портал Министерства сельского хозяйства РФ. – Интернет-ресурс. Режим доступа: http://www.mcx.ru /

• [4]    Рубанов И. Системная ошибка на сто миллиардов // Эксперт. – 2008, № 22. – С. 38–57.

• [5]    Ушачев И.Г. Интервью академика РАСХН журналу «Агрокредит«. – 2009. – Интернет-ресурс. Режим доступа: http://www.vniiesh.ru/publications/Stat/4945.html )

• [6]    Федеральная служба государственной статистики (официальный сайт). – Интернет-ресурс. Режим доступа: http://www.gks.ru/free_doc/new_site /business/sx/gorov1-10.xls