Государственное устройство и внутриполитическое положение османской империи начала XVIII в. (по материалам записок русского посла в Стамбуле П. А. Толстого)

Османская империя, сложившаяся к середине ХV в., вплоть до конца ХVII в. продолжала войны за расширение своих границ. К началу ХVIII в. ею были завоеваны огромные территории, представляющие собой конгломерат совершенно разных по уровню социально-экономического, политического и культурного развития народов, представляющих разные этноконфессиональ-ные группы.

Большой материал по истории Османской империи содержится в документах посольств и миссий. Статейные списки (пространные отчеты послов) являются ценными источниками личного происхождения, позволяющими изучать политическое, социально-экономическое, культурное развитие, этноконфессиональные отношения в государстве. В контексте изучения положения в Османской империи в ХVIII в. интересно обращение к запискам первого постоянного посла России в Стамбуле, петровского дипломата Петра Андреевича Толстого, который возглавлял там посольство с 1702 по 1713 г. Речь идет о статейных письмах, которые основываются, в первую очередь, на собственных наблюдениях П.А. Толстого, а также на ряде ценных источников.

До начала ХVIII в. Россия не имела в Турции постоянных дипломатических представительств. В ХVI–ХVII вв. посольства посылались по мере необходимости и дипломатический статус главы посольства зависел от важности и характера миссии: существовали великие послы, легкие послы, посланники, гонцы, посланцы и посланные [1, с. 54–55].

Статейные списки П.А. Толстой составлял с 1702 по 1709 г. Они были прерваны в связи с объявлением Турцией войны России в конце 1710 г. Весь состав русского посольства в Стамбуле был арестован, а документы – уничтожены [2, с. 118; 6, с. 38]. В силу этих причин хронологические рамки статьи ограничены 1702–1709 гг.

В результате организованной Римским Папой Иннокентием ХI в 1684 г. Священной лиги (антиосманской коалиции европейских держав, к которой в 1686 г. примкнула Россия) турки потерпели поражение. Империю спасло лишь заключение Карловицкого мира 26 января 1699 г. Порта потеряла такие важные для нее территории, как Морея, часть Далмации и острова Архипелага, отошедшие к Венеции; почти вся Венгрия, Трансильвания, Бачка и Славония оказались под властью Австрии; Подолию и часть Украины получила Польша [3, с. 223]. Договор между Россией и Османской империей был заключен в 1700 г. (Константинопольский мир). Он закре- пил за Россией Азов и «к нему прилегающие все старые и новые городки». Россия обязывалась сдерживать казаков от «своевольства и напусков», а Турция брала такие же обязательства относительно крымского хана [4, с. 8–9]. Карловицкий мир 1699 г. историки не без основания считают первым разделом Османской империи, которая оказалась на грани полного распада, с этого момента, по выражению Ф. Энгельса, «наступательная сила турок была сломлена» [5, с. 17]. Карловицкий мир знаменовал начало нового этапа во внешнеполитической истории Османской империи. Тяжелые поражения убедительно доказали отсталость и слабость турецкого военно-феодального государства. Во внешней политике Османской империи стало появляться больше гибкости, попыток играть на противоречиях между великими европейскими державами, осторожности при установлении внешнеполитического курса в Европе. Как отмечал в 1702 г. П.А. Толстой, «война прошлая многие вещи у турок управила и зело политично ныне в договорах с послами содержатся…ныне политику познали и возлюбили», и далее: «…вскоре, чаю, войны не взачнут ни с кем скудости ради денежной и внутренних настроений» [6, с. 112–113].

Организацию постоянных дипломатических представительств России за рубежом посольский приказ начинал еще в середине ХVII в., причем большую инициативу в этом отношении проявлял выдающийся государственный деятель России ХVII в., глава посольского приказа А.Л. Ордин-Нащокин. Однако дипломатической практикой постоянные российские посольства становятся лишь при Петре I.

Османская империя была одной из первых держав, где было учреждено подобное посольство (соглашение об учреждении первого российского посольства с османскими властями было достигнуто Е.И. Украинцевым и утверждено документально: статья об учреждении постоянного посольства была внесена в Константинопольский мирный договор 1700 г.). Первым российским послом в Османской империи был Пётр Андреевич Толстой (1645–1729), который по праву считался одним из самых умных, способных, образованных людей своего времени (именно этим объясняется его назначение на столь ответственную должность – постоянного представителя России в Османской империи; в 1724 г. он одним из первых в России возведен в графское достоинство).

Точно описывает П.А. Толстой характер и положение проживающих в империи народов: «Состояние народа турецкого суть гордое, величавое и славолюбное, а паче возносятся оттого, что в время кровавых войн союзу ни с кем для помощи себе не имеют и не требуют, едини со всеми окрестными себе християны и протчих вер с народами зверобовствуют и так уповают, что ни от кого не могут побеждены быть…» … «Народ турецкой военной аще и склонен … к возмущению государственному и к бунтам, обаче того без совету духовных своих учинити не могут, а под именем духовного своего чина могут учинить великое во империи своей смяте-ние…»…«Народ турецкой трезвой и от пьянства воздержанной, ставят пьянство честные особы за грех великой и за стыд, и простой народ воздерживается от пьянства страхом началных, понеже наказывают за пьянство без милости…» [7, с. 37–38].

Описывая угнетенное положение покоренных народов империи, П.А. Толстой отмечает: «Подданных своих греков держат в великом утеснении и так в них страх свой вкоренили, что греки ниже в мысли своей противного к ним чего иметь смеют, и заповедно им и оружия держа-ти, а ныне заповедали греком, и платя равного с собою носити, чтобы ото всех знатны, того ради повелели им носить плате худое, яко являет смирение образ;

А другие народы християнские подданные их, сербы, мутьяне, волохи, арапы и протчие, аще и тесноту и озлобление в несносных поборах от них терпят [за не имеют ни откуду никакой помощи], обаче страха их не зело ужасаются и могли бы противу их ополчится, ежели бы ощутили себе откуда християнскую помощь, как и венгру учинили, за помощью цесаря римского» [8, с. 39].

Государственное устройство империи представляло собой пирамиду, на вершине которой находился султан и его ближайший помощник – великий везир. Эта система хорошо отражена в записках посла: «Салтан почитается от везиря и от вельмож и ото всего народу великим почитанием, ибо в том есть у турков пункт великого рассмотрения, за что они во всем государстве салтану покоряются и почитают…» … «Обаче великих государственных и посолских дел без воли салтанской не чинит, так же и первых министров, правителей провинций и агу янычарского, и … наместника, аги янычарского и иных прочих подобных тем, не обявя салтану, переменить или опалу на них положить, везирь не может, а другия малыя чины, градцкие и офицерские, перепеняет везирь по своей воле… И все министры о всяких делах, чего сами по уставу творити не могут, докладывают в том везирю, понеже, кроме везиря, салтану докладывать никто ни о каком деле не может…» [9, с. 39, 48]. Ниже, по вертикали власти, находится великий канцлер или султанский секретарь реис-эфенди, который «ведает все секреты внутренние, так салтановы, яко и везиревы и муфтиевы. Он человек посольских управлений» [10, с. 42].

Петровский дипломат хорошо описывает власть и влияние муфтия, который «может с ним [cултаном – Э.В.] наедине беседовать» [11, с. 40]. Нельзя не обратить внимание на упоминание П.А. Толстым того факта, что «прежние муфтии в политические дела на вступали, оставляли то везирям, а сами управлялись в духовных делах, … а нынешний муфтий соединился с везирем новым и другими умными министрами и купно злобою выступают и на других салтан-ских временников, которые суть внутри дома его пребывают» [12, с. 41].

В военной структуре османов посол подчеркивает влияние в регулярной пехоте янычарского аги («есть у турок чин, ага янычарской, тот мочь имеет великую») [13, с. 42].

Не обошел П.А. Толстой вниманием и вопрос о налоговых сборах: «Есть чин, именуемый тефтердарь [дефтердар – Э.В.], который собирает доходы со всего народу, и чинит расход, сей может быть за крайнего министра. Нынешний тефтердарь присовокупил себе товарищей единомышленных, и суть соборище их люди грабительные, крадут казну народную все согла-сясь ... И ныне всего государства народными доходы не могут наполнить окладных расходов, и того ради на всякий год бывает на народной казне долг минувшего года и от таковых собирателей [а паче крадунов] в малые бы лета зело оскудали народные сборы, аще бы не помогало им в том немилосердное грабительство с подданных им христиан, обаче и за таким граблением от долгу государственного за прошлыя годы народная казна освободитися не может» [14, с. 43-44].

Казнокрадство и лихоимство чиновников русский посол описывает следующим образом: «А радеют все турецкие министры, болши о своем богатстве, нежели о государственном управлении. И можно рещить, что ныне турецкие вельможи получили по желанию своему удобное время к собранию себе неисчетных богатств, от расхищения народныя казны, июл попустилось им то небрежением салтанским» [15, с. 48].

Ислам в османском обществе играл решающую роль, поддерживая солидарность между различными мусульманскими элементами и определяя этическую и правовую структуру жизни. Османское государство управлялось султаном, который стал халифом, то есть главой всего исламского мира, после турецкого завоевания Египта в ХVI в. [16, с. 27]. Мусульманские богословы обязаны были соблюдать и распространять мусульманскую веру, обеспечивали следование религиозным догмам. Не мог не коснуться этого вопроса и П.А. Толстой: «…салтану покоряются и почитают его велми, и ни за что ино, толко за то, что защищает святые места, [как они о том мнят], который держит Мекку и Мединии и подкрепляет великими денгами, которые тратит на всякой год в тех местах, и таким образом, и в нынешнем году пилигримы их [или ходжеи] проходили здорово и возвратились, но турки великой расход денгам учинили сего году паче меры, которые денги давали арапам за тамошние степи, чтоб пилигримы их для поклонения Магометеву гробу проходят безвредно» [17, с. 48].

Внешнеполитические симпатии и антипатии Порты в записках посла ранжированы по степени большего или меньшего уважения со стороны османов. На первое место П.А. Толстой поставил императора Священной Римской империи: «И с пограничных соседей почитают цесаря римского и ставят его себе неприятелем силным на войне и приятелем постоянным в миру, с ним напрасно не будут всчинять войну, разве как увидят зело способное время ударить на него внезапну, но того в нынешнее вермя не видится». Далее идет Россия, «царское величество ро-сийского, почитают зело великосильного». Относительно других европейских народов в статейных письмах записано: «Поляков ни во что вменяют», «француз не любят и боятся в себе скрытно и того ради не перестают ласкати их приятелски», «галанцов и англичан любят за добрых приятелей и купцов, которые торгуют в их странах, и не имеют к ним подозрения, чтоб могло какое от них быть худо», «венецыян в великой ненависти имеют, понеже пред очима имеют своего государства взятую от них Морею, которая приносила великий доход в казну народную туркам», «персиян ни во что ставят и не почитают и не любят», «есть арапы, которые живут при дорогах Мекки и Медины, те шкодят турков, а турки не могут их усмирить никоторою мерою, кроме того, что разве денгами, чтоб те арапы чинили свободное прошествие пилигримом…» [18, с. 49-51].

Подводя итог изучению статейных писем П.А. Толстого, следует подчеркнуть их огромное значение для получения достоверной информации о состоянии в Османской империи начала ХVIII в., ее внутренней и внешней политике. Записки петровского дипломата представляют собой ценнейший первоисточник, и, несмотря на то, что источник личного происхождения может иметь оттенок субъективности, он демонстрирует разные аспекты жизнедеятельности соседнего с Российской империей государства непосредственно от современника и участника событий.