Неисчерпаемый Пушкин. Рубрика в журнале - Наследие веков
Духовные проблемы новоевропейского человека в "Маленьких трагедиях" А. С. Пушкина
Статья научная
Статья посвящена изучению духовной проблематики «маленьких трагедий», созданных Пушкиным Болдинской осенью 1830 г. В этом драматургическом цикле поэт осуществляет гениальное художественное исследование главных страстей новоевропейского человека. Эти страсти - сребролюбие («Скупой рыцарь»); гордыня и зависть («Моцарт и Сальери»); донжуанизм («Каменный гость»); циничное отношение к смерти и страх перед бессмертием («Пир во время чумы»). Каждая трагедия опирается на определенный источник в западноевропейской литературе, который поэт переосмысливает в русле православной культурно-религиозной традиции. Методологическая сложность исследования обусловлена сжатостью формы и «художественной экономией мысли», характерных для «Маленьких трагедий», - тем, что академик А. А. Потебня называл «сгущением мысли в слове». Выявление этих мыслей, несущих в себе энергию пророческих откровений, возможно лишь на основе тщательного текстологического анализа и целостного представления о философско-эстетических проблемах, религиозных течениях и состоянии науки Нового времени в Европе. Кроме того, постижение проблематики «Маленьких трагедий» требует от исследователя, помимо профессиональных навыков, еще и очень серьезного духовного труда - наиболее сложного из видов человеческой деятельности. Как представляется, работы такого уровня, пусть и немногочисленные, начали появляться в конце XX - начале XXI в. и в настоящее время продолжаются. В статье даются ссылки на статьи В. С. Непомнящего, И. М. Андреева, В. Е. Ветловской, Ю. К. Руденко, Б. Н. Тарасова - ученых, прокладывающих путь именно в этом наиболее востребованном направлении отечественной пушкинистики. В то же время автор статьи стремится внести свой вклад в общее дело. В статье последовательно изучается духовная проблематика каждой части Пушкинского драматического цикла. Используется комплексный культурологический метод с применением текстологического и психологического анализа, философских и богословских знаний. В статье сделаны новые наблюдения о характере действующих лиц «Маленьких трагедий» и мотивах их поступков. Причем особое внимание направлено на по-своему близких Пушкину и до сих пор недостаточно глубоко понимаемых персонажей (Альбер, Моцарт, Дон Гуан, Вальсингам). Выявляются внутренние связи трагедий с Евангельскими сюжетами. Отмечена резкая смена ценностей при переходе от Средневековья к Новому времени. Показано, что страсти, наиболее сильно и опасно проявившие себя в новоевропейском обществе, обусловлены его апостасийным состоянием. Сделан вывод, что в каждой трагедии происходит не только противостояние человека человеку в «горизонтальном» измерении земной жизни, но и вызов человека Небу - по вертикали. Но если в первой трагедии («Скупой рыцарь») горизонталь земного бытия перечеркивает вертикаль божественных установлений, то в финале последней трагедии («Пир во время чумы») эта вертикаль восстанавливается. Весь ход исследования показывает, что Пушкин в своем гениальном цикле намечает пути решения проблем, остающихся актуальными и жизненно значимыми для современного человечества.
Бесплатно
К вопросу о мировоззрении А. С. Пушкина
Статья научная
В статье рассматриваются особенности мировоззрения А. С. Пушкина - гениального поэта и оригинального мыслителя, оставившего глубокий след в русской культуре и национальном самосознании. Вопрос этот неоднократно освещался в работах разных исследователей, которые, исходя из собственных политических, этических и религиозных воззрений, зачастую односторонне оценивали его социально-политические, эстетические и религиозные взгляды. Уже в XIX в. Пушкин был представлен, с одной стороны, как «смиренный христианин» (Ф. М. Достоевский), а с другой, - как «языческий, мятежный, чувственный и героический» русский гений (К. Н. Леонтьев). Существенно разнятся оценки его мировоззрения в советский и постсоветский периоды. В этой связи в статье ставится задача рассмотреть пушкинское мировоззрение в контексте всего жизненного и творческого пути поэта, привлекая не только его художественные произведения, но и переписку с друзьями и знакомыми, а также воспоминания современников. При этом в процессе исследования учитывается не только социально-политическая и культурно-идеологическая обстановка, в которой жил и творил поэт, но и духовная эволюция его личности, весьма импульсивной по своей природе, беспрестанно ищущей смысл жизни, надежные точки опоры в постоянно меняющемся мире. Как и многие его сверстники, юный поэт «переболел» умственными болезнями своей эпохи, к которым помимо революционной романтики, выражавшейся в порицании самодержавного деспотизма и морального осуждения крепостничества, можно отнести увлечение масонскими идеями и даже атеистическими и богоборческими настроениями. Но в период зрелости, наступивший после поражения восстания декабристов в 1825 г., фундаментом политического мировоззрения Пушкина становится национально-патриотическое умонастроение, оформленное как государственное сознание. Консерватизм его политического мировоззрения проявляется как нелюбовь к радикальным и насильственным методам политической борьбы. По своим политическим убеждениям он становится монархистом и требует только ограничения власти государя законом, дабы монархия не превращалась в деспотизм. Проделанный анализ показывает, что поэт вовсе не готов был втиснуть свою жизнь в прокрустово ложе какой-то философской теории, а стремился испытать все состояния человеческого духа: он то жаждет жизни и всех ее радостей, то отрекается от нее вплоть до аскезы; то открыт окружающему миру, то замкнут и сосредоточен в себе; предстает то атеистом и даже богохульником, то искренне религиозным человеком, видящим в своем творчестве проявление божественного дара. Однако, при всей способности Пушкина в зависимости от обстоятельств и устремлений менять свой облик, в развитии его мировоззрения можно найти устойчивые тенденции. Его становление как личности идет от юношеского бунтарства и свободомыслия к либеральному консерватизму, опирающемуся на национальные традиции и русскую культуру, с одной стороны, и требующему личной свободы человека как залога возможности творческой деятельности, - с другой.
Бесплатно
Культурно-исторический и биографический контекст пушкинской строфы об "Эриванских коврах"
Статья научная
В предлагаемой трактовке одной из важных смысловых линий стихотворения «В прохладе сладостной фонтанов…» (1828) автор статьи настаивает на том, что эпитет «эриванские» («...Как эриванские ковры...») как географическая и историческая отсылка к мотиву пиршеств духа и ума выражает пушкинское понимание эпичности многовековых составляющих единого полотна крымского сюжета. Привлечены архивные документы, наброски, черновики и рукописи, письма, воспоминания и дневниковые записи современников поэта, свидетельствующие о том, что у данного мотива имелась и прямая биографическая основа: среди знакомых и близких поэту людей в лицейские годы (семейство Абамелек), в годы южной ссылки и еще до поездки в Арзрум были известные в столичных культурных кругах деятели армянского происхождения.
Бесплатно
Символика обновления литературного процесса в пушкинских рукописях 1830 года
Статья научная
На примере характерного для пушкинской графики мотива ветвей и деревьев, утративших листву и обретающих новую крону, в статье прослежен комплекс символов, отразивший мысли поэта о кризисе и обновлении литературного процесса. Такому обновлению служили написанные в Болдине главы романа в стихах «Евгений Онегин», «Маленькие трагедии», «Повести Белкина». Не мог ли Пушкин в ряду причастных к этому смысловому пласту символов изобразить Ивана Петровича Белкина? Анализ загадочных в плане бесспорной и точной атрибуции графических рисунков показывает, что таких «портретов», по крайней мере, два. Один включен в символическое триединство повествователь - автор - читатель (на датированном весной-летом 1930 г. листе с началом первой фразы «Барышни-крестьянки» профиль Белкина дублирует находящийся непосредственно за ним профиль светло и радостно улыбающегося Пушкина). Другой - голова Белкина над письменным столом болдинского рабочего кабинета, нарисованная в знак успешной реализации задуманного цикла повестей. Обосновываемая автором статьи гипотеза оспаривает версию А. М. Эфроса и Р. О. Якобсона, считавших, что Пушкин на листе, датируемом началом ноября 1830 г., нарисовал гипсовый античный бюст.
Бесплатно
