Христианские мотивы в современной литературе

Русская литература, как правило, строится на изображении развития главного героя, его духовного становления, поэтому достаточно часто на страницах произведений встречаем обращение к библейским мотивам. Данная традиция становится определяющей и в литературе XX-XXI вв. Центральным действующим лицом становится зачастую человек, который живёт по духовным канонам, ведёт постоянную работу над собой, противостоит соблазном современной жизни, сохраняет свободу от внешних влияний.

Христианство, наделенное особой строгой мыслью, наполнило русскую словесность звуками, рождающими чуткость в душе каждого, находящими живой отклик, зарождающими чудо. Библейские мотивы явили собой духовное богатство и народную мудрость, хранимые тысячелетиями, передаваемыми из поколения в поколение через живопись, музыку, литературу.

Однако в литературе XX в. возникает такое явление как постмодернизм, под влиянием которого происходит смешение и отрицание культурных ценностей. Для 60х-70х гг. свойственно формирование антирелигиозного направления, что было вызвано политическими, экономическими факторами, но, даже несмотря на это, христианские мотивы находили отражение в произведениях. Позже обращение к христианству стало более отчетливым.

Олег Павлов на страницах рассказа «Конец века», созданного уже на рубеже 20-21 вв., описывает событие, которое происходит в канун Рождества. Изображение данного праздника предстаёт перед нами не совсем радостным и долгожданным, а даже наоборот: «Столпилось праздников, будто справляли старого года похороны» [5]. Автор подчёркивает суровые современные реалии, в которых человек готов проводить светлый праздник не в кругу близких и родных, а на службе, но не из соображений самопожертвования, а потому что в это время двойная оплата труда: «…Огромные, как чудилось, и валившиеся чуть не с неба деньги» [5]. Данное предложение достаточно точно показывает и непростое время для людей, и не самые лучшие экономические условия «лихих 90-х», и в то же время кризис духовности, когда материальное начало затмевает духовное.

Павлов изображает человека, гонимого обществом, однако прибегает к нестандартному выбору, изображая людей низшего сословия, людей без определённого места жительства – бомжей. Почему именно образ одного из этой гонимой касты является ключевым в данном произведении? Достаточно часто на страницах книг можем увидеть изображение детей, стариков, которые находятся в сложной жизненной ситуации, нам становится их жаль, мы проявляем сочувствие. Что касается такого образа как «бомж», то мы невольно ловим себя на чувстве неприязни, возник- новении ассоциации с человеком, который опустился на «дно» жизни, принял решение сдаться, прекратить самосовершенствоваться, прекратить работать. Такое отношение к «бомжу» мы видим в произведении и от работников скорой помощи, охраны, медперсонала: «Тонька, Тонька – с прааздничком! Бомжааа приезли! Сказали, на обработку его, этазнач ты его будешь обт...трабатывать!» [5].

Павлов не даёт имя данному персонажу, чтобы читатель мог прочувствовать равнодушие, которое испытывает медперсонал по отношению к бомжу, который подобен «хрипящему мешку». Нет в тексте имен и у медицинских работников, но по иной причине: для писателя они всего лишь «безликие образы», что проявляется в их отношении к больному человеку. Герои вступают в конфликт, соглашаются заполнить документы, однако требуют избавиться от такого больного: «Хорошо, давайте по-хорошему... Я подписываю наряд, и езжайте на все четыре стороны, но этого, не сочтите за труд, подбросьте куда-нибудь до Бережковской набережной, и будем считать вопрос исчерпанным» [5].

Этим героям Павлов противопоставляет санитарку Антонину. Её имя в переводе с греческого означает «вступающая в бой», «состязающаяся в силе», «противостоящая». Только она посочувствовала главному герою, она смиренно моет его, избавляя от застарелой заразы: «Тот покойно и теплей похрипывал – может, испытывая небесную легкость, что вши исчезли» [5]. Именно этот момент в рассказе является ключевым, так как перед нами возникает образ Христа, которого распяли: «Он лежал в корыте грязной больничной ванны так глубоко и убито, будто висел, приколоченный к ней гвоздями. Что баба силилась отмыть как грязь, но так и не отмыла – свинцовые полосы, черные пятна – были раны. Но такой, израненный, и делался он вдруг человеком, так что у Антонины сщеми-ло несвоей болью сердце. Тишина в санобработке, недвижная и тяжкая, что оглушила ее, теперь ушла в сырой холодный покойный воздух, в подпол и стены кафеля: человек этот не дышал и был, чудилось, давно уже мертв» [5]. Позже тело, как казалось, мёртвого человека отправляют в подвал, откуда оно исчезает необъяснимым образом: «Это чудо, кража трупа бомжа из морга, обнародованное с пылу да с жару столичными газетками, ужаснуло читающую Москву» [5].

В Библии упоминается о конце света, о «пришествии Господа Иисуса Христа», подразумевается, что наступит конец света, когда Иисус Христос вновь окажется среди людей, чтобы очистить Землю от зла. Название рассказа «Конец века» является символичным, так как для человека без крова над головой наступает тот самый конец света, лишь санитарка Антонина в нём лучик света, который позволил умирающему поверить, что он человек, а не «хрипящий мешок».

Христианские мотивы мы встречаем также в творчестве Василия Шукшина, который во многих своих произведениях от лица простого рабочего показывает такое трепетное отношение к религии. Например, в рассказе «Крепкий мужик» события разворачиваются в колхозе «Гигант». Церковь, которая выполняла функцию склада, стала ненужной, так как в эксплуатацию сдали новое помещение. Это объясняется идеологическими запретами и цензурой, однако для многих это становится трагедией: «Люди постарше все крещены в ней, в ней отпевали усопших дедов и прадедов, как небо привыкли видеть каждый день, так и ее…» [6]. Однако мы понимаем, что жители сельской местности не являются набожными, не имеют стремления к церковной жизни, не совершают религиозных обрядов: «Ведь все равно же не молились, паразитки, а теперь хай устраивают. Стояла – никому дела не было, а теперь хай подняли» [6]. Поэтому для них сам факт того, что церковь выполняет столь необычную функцию, не вызывает никаких протестов, а даже наоборот - безразличие. Ярким представителем данной мысли является бригадир Николай Шурыгин, который принимает решение разобрать церковь и пустить материал на постройку свинарника. Он явно не ожидает столкнуться с возмущением односельчан.

Василий Шукшин использует в данном произведении символы, которые имеют сакральное значение в христианстве: «В воскресенье Шурыгин стал пробовать. Подогнал три могучих трактора…». Воскресенье в евангельских повествованиях о Воскресении Христовом именуется «первый день недели» (Лк.24:1, Ин.20:1, Деян.20:7), как правило, в этот день люди должны молиться, читать духовную литературу, а не заниматься делами мирскими. Ещё одним символом стало число «три», которое символизирует Святую Троицу – Отца, Сына и Святого Духа.

Таим образом, главный герой рассказа «Крепкий мужик» олицетворяет человека, который оказался оторванным от своего рода, утратил духовную связь с ним. Сам момент разрушения церкви достаточно хорошо даёт словно возникает образ Христа: «Страшная, черная в глубине, рваная щель на белой стене пошла раскрываться. Верх церкви с маковкой поклонился, поклонился и ухнул вниз» [6].

Христианские мотивы в современной литературе служат напоминанием для читателей о важности моральных законов. Писатели таким способом показывают, что всё обыденное не является важным. Духовное очищение, связь с поколениями – вот истинна.

прочувствовать эту потерю, перед глазами