Хронология уральского неолита

Автор: Выборнов А.А., Мосин В.С., Епимахов А.В.

Журнал: Археология, этнография и антропология Евразии @journal-aeae-ru

Статья в выпуске: 1 (57), 2014 года.

Бесплатный доступ

До начала 2000-х гг. хронология неолита Урала опиралась на немногочисленные радиоуглеродные даты, а также на хронологические схемы В.Н. Чернецова и О.Н. Бадера, построенные на основании типологии. Применение с 2007 г. метода датирования по органическим включениям в конкретных фрагментах керамики позволило получить значительные серии, достоверно отражающие хронологическую шкалу уральского неолита. В статье проанализировано 212 дат, относящихся к различным культурным традициям Урала. Неолитический период в регионе в целом укладывается в рамки VI-V тыс. до н.э. и условно может быть разделен на два этапа с характерными культурно-хронологическими особенностями, присущими отдельным территориям: ранний - конец VII-VI тыс. до н.э. и поздний - V тыс. до н.э.

Еще

Неолит урала, хронология, радиоуглеродные даты, керамические традиции

Короткий адрес: https://sciup.org/14523029

IDR: 14523029

Текст научной статьи Хронология уральского неолита

Определение хронологических рамок археологического периода для региона, расположенного в глубине Евразии, без использования естественно-научных методов является трудноразрешимой задачей. Однако переход к содержательной интерпретации материалов невозможен без этого этапа исследования. Для Урала и сопредельных территорий ситуация усугубляется многочисленностью выделенных культурных групп. Их соотношение остается предметом дискуссий в течение длительного периода, что препятствует прогрессу в понимании исторических процессов. Задача настоящего исследования – наметить пути решения данной проблемы и согласовать региональные хронологические схемы в рамках единого подхода.

Точкой отсчета в изучении хронологии уральского неолита является датирование А.В. Шмидтом Левшинской стоянки, на которой он провел первые профессиональные раскопки в 1925 г. Для установления даты были привлечены аналоги медного ножа и шила с территорий Украины, Северного Кавказа, Венгрии, Передней Азии. По сходству с ножом из ассирийского погребения в г. Ашура, датированным 2300 г. до н.э., левшинский комплекс получил «абсолютную» дату 2000 г. до н.э. [Шмидт, 1940, с. 23–26]. Последующие датировки неолитических памятников Урала, сначала серединой III тыс. до н.э., а затем концом IV–III тыс. до н.э., в той или иной степени опирались на эту дату и на исследования А.Я. Брюсовым Горбуновского торфяника близ г. Нижний Тагил. На основании анализа пыльцы из почвы и пригара с сосудов, а также стратиграфии торфяника автор отнес стоянку Стрелка к концу атлантического периода, т.е. к концу IV – первой половине III тыс. до н.э. [Брюсов, 1951]. На выводы А.Я. Брюсова и О.Н. Ба-

Археология, этнография и антропология Евразии 1 (57) 2014

дера о существовании неолитических стоянок на Урале в конце IV–III тыс. до н.э. опирался В.Н. Чернецов при датировке памятников неолита и эпохи бронзы Урало-Сибирского региона [1953, с. 31].

В 1950-х гг. для опорных в то время неолитических памятников Урала были получены первые две даты – 4 800 ± 200 и 4 360 ± 200 л.н., обе по ископаемому дереву соответственно со стоянки Стрелка на Горбуновском торфянике и из «6-ого разреза» этого торфяника [Виноградов и др., 1956]. Они были использованы В.Н. Чернецовым при создании периодизации неолита Зауралья. Отнесение к более раннему времени первой, козловской фазы основывалось на типологии кельтеминарских наконечников Зауралья и Арало-Каспия, а также дате для IV слоя пещеры Джебел – 6 030 ± 240 л.н. [Чернецов, 1968]. Чуть позднее без приведения обоснований В.Н. Чернецов датировал ранний неолит второй половиной или концом V тыс. до н.э., а средний – не позднее середины IV тыс. до н.э. [Чернецов, 1973, с. 13].

На указанные даты опирался и О.Н. Бадер при создании периодизации всего уральского неолита. Кроме этого, четвертый, энеолитический липчин-ский этап в Зауралье подтверждался датой могильника Козлова Перейма II – 4 000 ± 130 л.н., а первый, козловский, по мнению автора (на основе даты для пещеры Джебел), охватывал большую часть IV тыс. до н.э. Хронология неолита Предуралья строилась на типологической основе и синхронизации этапов с зауральским неолитом и памятниками днепро-донецкой культуры [Бадер, 1970; Халиков, 1969, 1973].

Приведенная выше схема использовалась до 1980–1990-х гг., пока не стали появляться новые, первоначально единичные радиоуглеродные даты для отдельных памятников Урала и Западной Сибири [Ва-ранкин, 1982; Ковалева, Устинова, Хлобыстин, 1984; Неолитические памятники…, 1991; Матюшин, 1996, с. 62–65]. На основании этих дат ранний неолит был отнесен к V тыс. до н.э., а поздний – к IV тыс. до н.э. [Ковалева, 1989]. В начале ХХI в. была проанализирована хронологическая схема неолита Предуралья (с учетом всех имевшихся на тот момент радиоуглеродных дат) и выявлены основные проблемы [Выборнов, Мамонов, 2007].

Настоящим прорывом в изучении хронологии уральского неолита стало применение с 2007 г. метода датирования по органическим включениям в конкретных фрагментах керамики в радиоуглеродной лаборатории Института геохимии окружающей среды НАН Украины (г. Киев) [Выборнов, Ковалюх, Скрипкин, 2008]. Данная статья является обобщением всех имеющихся результатов радиоуглеродного датирования в Уральском регионе, относящихся к неолитическому периоду.

Результаты радиоуглеродного датирования

Анализируемая серия достаточно объемна, однако следует помнить, что 212 дат характеризуют длительный временной отрезок и обширную неоднородную в культурном отношении территорию. Все даты были объединены в десять групп в пределах трех регионов (Волго-Уралье, Прикамье и Зауралье; рис. 1) в соответствии с нашим представлением о сущности технологических и орнаментальных традиций гончарства. Объем групп существенно разнится, не все серии близки порогу достоверности в 20 дат. В оценке верности выводов важна и степень внутренней неоднородности серий (отклонения от нормального распределения), также имеющей место в некоторых случаях.

Анализы выполнены в девяти лабораториях по керамике, пригару на сосудах, углю [Выборнов, 2008, 2011; Гусенцова, 1993, 2000; Лычагина, 2011; Арефьев, Рыжкова, 2010; Бунькова, 2011; Виллисов, 2012; Зах, Скочина, 2009; Зырянова, 2011; Жилин и др., 2007; Ковалева, Зырянова, 2007, 2010, 2011; Мосин, Страхов, 2011; Тимофеев и др., 2004; Шорин, Шорина, 2011а]. Особенностью выборки является резкое преобладание дат по керамике, полученных в киевской лаборатории (75 %). Проблемы использования этого материала, нередко удревняющего часть значений, хорошо известны [Черных, Орловская, 2011; Кузнецов, 2013; и др.]. Есть случаи, когда даты по органическим включениям в керамике были явно омоложены [Андреев, Выборнов, Кулькова, 2012]. Однако для большинства памятников неолита альтернативные возможности радиоуглеродного датирования либо отсутствуют, либо связаны с использованием ускорительных технологий, мало распространенных в отечественной археологии. Так, в нашем примере их доля лишь 5 %. Возможностями сравнения результатов датирования разных материалов располагают только некоторые выборки. Судя по ним, достоверной разницы нет: даты по углю достаточно равномерно распределены среди полученных по керамике. В целом ряде случаев результаты датирования по органиче ским включениям в керамике и по другим органогенным материалам полностью совпали [Выборнов, 2012], поэтому говорить о системной ошибке не приходится.

В отношении всех анализов проведены стандартные статистические процедуры калибровки значений и суммирования вероятностей по каждой из выделенных групп, для чего использована программа OxCal 3.10. По скольку значительная доля конвенционных дат имеет большое квадратическое отклонение, мы вынуждены были ориентироваться на интервалы калибровки с вероятностью в одну

Рис. 1. Карта Уральского региона.

сигму*. В противном случае происходит практически полное наложение значений. Часть результатов датирования (менее 10 %) не была учтена при суммировании вероятностей. Это касается наиболее ранних дат в елшанской и кошкинской группах. Основанием для отказа стал «отрыв» этих значений от основного массива (до 300–400 лет для конвенционных дат). Рассмотрим выборки последовательно.

Неолит Волго-Уралья представлен тремя керамическими традициями – елшанской, накольчатой и зубчато-гребенчатой (табл. 1)**. Первые две демонстрируют синхронность в пределах 6000–4500 гг. до н.э. Правда, обе явно неоднородны – разрыв интервалов составляет 600 и 300 лет соответственно (рис. 2). Для елшанской серии это не может быть объяснено недостаточным количеством дат. Нижняя граница третьей традиции (зубчато-гребенчатой) заметно моложе, хотя данная группа имеет очень значительное наложение на две первые, в целом совпадающее с пиками их поздних значений.

Даты неолитического времени Зауралья распределены по четырем группам (кошкинская, козловская, басьяновско-боборыкинская и полуденско-гребен-чатая) (табл. 2). Интервалы первой пары совпадают и приходятся целиком на VI тыс. до н.э. Хотя серии формально соответствуют порогу количественной достоверности, но являются неоднородными (рис. 3), причины чего еще предстоит выяснить. Интервалы второй пары внутренне более гомогенны и относятся к V тыс. до н.э., хотя и различаются по протяженности.

Неолитическая серия Прикамья (табл. 3), распределенная по трем традициям (неорнаментированная, накольчатая и гребенчатая), достоверно не распадается на хронологические группы, поскольку интервал бытования гребенчатого комплекса очень большой (5400–3800 гг. до н.э.). Неорнаментированная и накольчатая традиции тяготеют к ранней части этого периода (рис. 4), что подтверждается датами по углю, полученными на стоянках с накольчатой керамикой. Но достоверность данного наблюдения необходимо проверять дополнительной датировкой. Следует также обратить внимание на факт совпадения результатов датирования по органическим включениям в керамике и AMS-дат, полученных по пригару на сосудах для материалов раннего и хуторского этапов камской культуры. Важно отметить синхронность всех трех групп с аналогичными в Камско-Вятском междуречье.

Таблица 1. Неолит Волго-Уралья

Памятник	Шифр	Дата
Памятник	Шифр	¹⁴С, л.н.	Калиброванная (68,2 %), гг. до н.э.
1	2	3	4
	Елшанская традиция
Большераковская II	Ki-14830	5 610 ± 90	4530–4350
»	SPb-585	5 660 ± 150	4690–4350
Нижняя Орлянка II	Ki-14123	5 720 ± 80	4690–4460
Большераковская II	Ki-14829	5 770 ± 90	4720–4500
Чекалино IV	Ki-14686	5 910 ± 90	4940–4680
Лебяжинка IV	Ki-14468	5 970 ± 80	4960–4720
Красный Яр VII	Ki-14586	6 280 ± 90	5370–5070
Большераковская II	Ki-14835	6 310 ± 90	5470–5200
Максимовская II	Ki-14411	6 420 ± 80	5480–5330
»	Ki-14412	6 470 ± 80	5510–5340
Старо-Елшанская II	Ki-14570	6 480 ± 80	5520–5360
Красный Яр VII	Ki-14580	6 540 ± 80	5620–5380
Красный Городок	Ki-14117	6 550 ± 130	5620–5370
Утюж	Ua-44377	6 568 ± 49	5555–5480
Ильинская	Ki-14145	6 680 ± 70	5680–5510
»	Ki-14464	6 680 ± 100	5660–5530
Красный Яр XIV	SPb-755	6 700 ± 70	5680–5550
Красный Городок	Ki-14078	6 730 ± 100	5730–5550
Ильинская	Ki-14111	6 740 ± 70	5720–5570
»	Ki-14619	6 760 ± 90	5740–5560
Старо-Елшанская II	Ki-14569	6 760 ± 80	5730–5570
»	Ki-14413	6 820 ± 80	5780–5630
Ивановская	SPb-589	6 820 ± 150	5780–5630
Ильинская	Ki-14096	6 940 ± 90	5970–5730
Вьюново озеро I	Poz-47870	7 160 ± 40	6060–6000
То же	AA-96017	7 222 ± 58	6210–6010
Чекалино-4	Poz-42051	7 250 ± 60	6220–6050
Ивановская	SPb-587	7 560 ± 70	6480–6270
Чекалино-4	SPb-424	7 660 ± 200	6750–6240
Большая Раковка	SPb-426	7 790 ± 200	7050–6450
Ивановская	Ki-14567	7 680 ± 90	6600–6440
»	Ki-14631	7 780 ± 90	6690–6470
»	Ki-14568	7 930 ± 90	7030–6680
	Накольчатая традиция
Красный Яр VII	Ki-14462	5 780 ± 100	4730–4500
Виловатовская	Ki-14086	5 840 ± 90	4800–4560
»	Ki-14085	5 840 ± 100	4800–4550
Лебяжинка IV	Ki-14120	5 880 ± 90	4850–4610
Виловатовская	Ki-14124	5 910 ± 80	4900–4690
Лебяжинка IV	Ki-14081	5 930 ± 90	4940–4710
Виловатовская	Ki-14125	6 020 ± 90	5030–4790
»	Ki-14090	6 320 ± 90	5470–5210
Ивановская	Ki-14080	6 840 ± 90	5810–5640
»	Ki-14119	6 930 ± 90	5900–5720
»	Ki-14079	6 980 ± 80	5980–5770
»	Ki-14118	7 060 ± 100	6030–5830
»	SPb-583	7 100 ± 100	6070–5840

Окончание табл. 1

1	2	3	4
	Зубчато-гребенчатая традиция
Лебяжинка IV	Ki-14121	5 360 ± 90	4330–4050
»	Ki-14082	5 420 ± 80	4360–4070
Ильинская	SPb-584	5 500 ± 100	4460–4250
Лебяжинка IV	Ki-14122	5 590 ± 80	4500–4350
Ильинская	Ki-14112	5 620 ± 80	4530–4360
Лебяжинка IV	Ki-14083	5 690 ± 80	4670–4450
Ильинская	Ki-14146	5 730 ± 80	4690–4490
Виловатовская	Ki-14089А	5 755 ± 80	4710–4520
»	Ki-14126	5 880 ± 90	4850–4610
»	Ki-14833	5 920 ± 90	4940–4700
»	Ki-14089	5 960 ± 90	4950–4720
»	Ki-14127	5 980 ± 100	5000–4720
Лебяжинка IV	SPb-547	6 000 ± 150	5210–4710
Виловатовская	Ki-14087	6 010 ± 80	5000–4790
Ивановское	Ki-15433	6 090 ± 80	5210–4850
»	Ki-15440	6 100 ± 90	5210–4850
Виловатовская	Ki-14088	6 160 ± 100	5210–4910

Примечание: здесь и далее данные, выделенные курсивом, при суммировании вероятностей не учитывались.

Вероятность 68,2 %

6100-6000 гг. до

5900-5300 гг. до

4700-4400 гг. до

Вероятность 95,4 6300-4300 гг. до н.э. (6,0 %)

н.э. (57,4 %)

н.э. (4,8 %)

% н.э. (95,4 %)

н.э. (27,0%)

н.э. (41,2 %)

% н.э. (36,4%)

н.э. (59,0%)

6000-5700 гг. до 5000-4500 гг. до

Вероятность 95,4 6100-5600 гг. до 5500-4400 гг. до

Вероятность 68,2 % 5050-4350 гг. до н.э. (68,2%)

Вероятность 95,4 % 5300-4000 гг. до н.э. (95,4%)

Рис. 2. Радиоуглеродная хронология неолита Волго-Уралья: графики сумм вероятностей основных традиций.

I - елшанская; II - накольчатая; III - зубчато-гребенчатая.

Вероятность 68,2 %

Таблица 2. Неолит Зауралья

Памятник	Шифр	Дата
Памятник	Шифр	¹⁴С, л.н.	Калиброванная (68,2 %), гг. до н.э.
1	2	3	4
	Кошкинская традиция
Кокшаровский холм	Ki-16169	5 840 ± 90	4800–4560
То же	Ki-15643	5 850 ± 80	4830–4600
Шайдурихинское-5	Ki-15642	5 910 ± 90	4940–4680
Кокшаровский холм	LE-7885	5 920 ± 60	4880–4710
То же	Ki-15535	5 960 ± 80	4950–4720
»	Кі-16389	6 020 ± 90	5030–4790
»	Кі-16390	6 290 ± 80	5370–5070
Ташково III	LE-4344	6 380 ± 120	5480–5220
Кокшаровско-Юрьинская	LE-2060	6 470 ± 80	5510–5340
Кокшаровский холм	Кі-16388	6 570 ± 90	5620–5470
Исток IV	LE-2998	6 620 ± 260	5800–5300
Кокшаровский холм	LE-8900	6 640 ± 45	5620–5535
То же	LE-8904	6 700 ± 50	5670–5560
Мергень-6	Ki-15908	6 800 ± 90	5780–5620
Кокшаровский холм	Кі-16424	6 830 ± 90	5800–5630
То же	LE-8902	6 900 ± 45	5840–5730
»	LE-7887	6 900 ± 160	5980–5660
»	LE-7879	6 920 ± 100	5970–5710
»	LE-7881	6 940 ± 150	5990–5710
»	LE-7886	6 940 ± 150	5990–5710
»	Ki-15915	7 010 ± 80	5990–5810
»	LE-7883	7 050 ± 180	6070–5730
»	LE-8901	7 150 ± 100	6210–5900
»	LE-7882	7 440 ± 200	6460–6080
»	LE-7884	7 450 ± 450	6850–5800
»	LE-7880	7 560 ± 200	6640–6220
»	Кі-16386	7 610 ± 80	6570–6390
	Козловская традиция
Исетское Правобережное	Ki-15873	5 370 ± 80	4330–4070
Кочегарово I	Кі-16856	5 740 ± 90	4700–4490
Шайдурихинское-5	Ki-15590	5 830 ± 80	4790–4590
Исетское Правобережное	LE-3063	5 880 ± 60	4840–4680
Кокшаровский холм	Ki-15537	6 045 ± 90	5190–4800
Шайдурихинское-5	LE-7089	6 050 ± 100	5200–4800
Исетское Правобережное	Ki-15918	6 050 ± 90	5200–4800
Кочегарово I	Ki-16646	6 050 ± 90	5200–4800
Чебаркуль I	Ki-16211	6 090 ± 90	5200–4800
Евстюниха	Ki-16040	6 180 ± 90	5290–5000
Кокшаровский холм	Ki-15536	6 225 ± 90	5310–5060
То же	Ki-16387	6 260 ± 90	5330–5060
Исетское Правобережное	Ki-15917	6 310 ± 90	5470–5200
Евстюниха	Ki-16039	6 320 ± 90	5470–5210
Кокшаровский холм	Кі-16385	6 420 ± 90	5480–5320
То же	Кі-16383	6 480 ± 80	5520–5360

Окончание табл. 2

1	2	3	4
Кокшаровский холм	Ki-16037	6 820 ± 90	5790–5630
Варга-2	ГИН-12990	6 850 ± 60	5790–5660
Кокшаровский холм	Ki-15914	6 950 ± 80	5970–5730
Варга-2	ГИН-13849	6 970 ± 70	5980–5770
»	ГИН-13852	6 970 ± 40	5970–5780
Береговая-2	–	6 990 ± 40	5980–5810
Варга-2	ГИН-13855	7 080 ± 70	6030–5890
Басьяновско-боборыкинская традиция
Усть-Суерка-4	SPb-541	4 250 ± 100	3010–2660
»	Ki-17078	4 410 ± 130	3330–2900
Пикушка I	Ki-17082	4 410 ± 160	3340–2900
Ташково III	Ki-15118	5 180 ± 90	4230–3800
Усть-Вагильский Холм	Ki-15546	5 260 ± 80	4230–3980
Кочегарово I	Ki-15542	5 270 ± 80	4230–3990
Усть-Вагильский Холм	Ki-15545	5 330 ± 90	4310–4040
Геологическое XVI	LE-6995	5 440 ± 60	4350–4240
Ташково I	LE-1535	5 490 ± 60	4450–4260
Шайдурихинское-5	Ki-15121	5 590 ± 80	4500–4350
»	Ki-15077	5 640 ± 80	4550–4360
Кокшаровский холм	Ki-15589	5 670 ± 90	4610–4370
Шайдурихинское-5	Ki-15120	5 680 ± 80	4660–4400
»	Ki-15119	5 710 ± 90	4690–4450
Кокшаровский холм	Ki-15538	5 750 ± 80	4690–4500
То же	Ki-15906	5 890 ± 90	4900–4610
Кочегарово I	Ki-16647	5 920 ± 90	4940–4700
Второй поселок I	Ki-16861	5 930 ±90	4940–4710
Кокшаровский холм	Ki-16038	5 950 ± 90	4940–4720
То же	Кі-16384	5 960 ± 80	4950–4720
Ук VI	Ki-15063	5 960 ± 80	4950–4720
»	Ki-15960	6 040 ± 80	5050–4830
Второй поселок I	Ki-16862	6 210 ± 90	5300–5050
Полуденско-гребенчатая традиция
Дуванское V	LE-1368	5 295 ± 60	4230–4040
Карьер II	LE-1286	5 590 ± 195	4690–4250
Кочегарово I	Кі-16855	5 630 ± 90	4550–4360
»	Ki-15543	5 640 ± 90	4550–4350
Гилево VIII	Ki-16209	5 645 ± 90	4560–4360
Абселямовская	Ki -15961	5 720 ± 90	4690–4460
Шайдурихинское-5	Ki-15632	5 770 ± 90	4720–4500
Ук VI	Ki -15064	5 870 ± 90	4850– 4610
Гилево VIII	Ki-15965	5 930 ± 80	4930–4710
Кочегарово I	Ki-15950	5 950 ± 90	4940–4710
Кокшаровский холм	Ki-15913	5 970 ± 80	4960–4720
Полуденка	Ki-15872	5 970 ± 70	4950–4770
Краснокаменка	Ki-15626	5 980 ± 90	4990–4770
Кокшаровский холм	Ki-16170	5 980 ± 90	4990–4770
То же	Ki-15539	5 980 ± 90	4990–4770
»	Ki-15540	6 070 ± 80	5200–4840
Краснокаменка	Ki-15644	6 095 ± 80	5210–4850

Вероятность 68,2 % 6000-5400 гг. до н.э. (54,2 %) 4900-4700 гг. до н.э. (14,0 %)

Вероятность 95,4 % 6100-4500 гг. до н.э. (95,4 %)

Вероятность 68,2 % 6000-5700 гг. до н.э. (23,2 %) 5500-4800 гг. до н.э. (45,0 %)

Вероятность 95,4 % 6100-4000 гг. до н.э. (95,4%)

Вероятность 68,2 % 5000-3950 гг. до н.э. (68,2 %)

Вероятность 95,4 % 5300-3800 гг. до н.э. (85,0 %) 3400-2600 гг. до н.э. (10,4%)

Вероятность 68,2 % 5000-4450 гг. до н.э. (68,2 %)

Вероятность 95,4 % 5300-4000 гг. до н.э. (95,4%)

Рис. 3. Радиоуглеродная хронология неолита Зауралья: графики сумм вероятностей основных традиций.

I – кошкинская; II – козловская; III – басьяновско-боборыкинская; IV – полуденско-гребенчатая.

Таблица 3. Неолит Прикамья

Памятник	Шифр	Дата
Памятник	Шифр	¹⁴С, л.н.	Калиброванная (68,2 %), гг. до н.э.
1	2	3	4
	Неорнаментированная традиция
Кошкинская	Ki-14577	6 110 ± 90	5210–4940
»	Ki-14576	6 260 ± 90	5330–5060
»	Ki-14913	6 480 ± 90	5530–5350
Левшинская	Hela-3113	7 748 ± 51	6640–6500
	Накольчатая традиция
Татарско-Азибейское II	Ki-14099	4 790 ± 80	3660–3380
Чашкинское Озеро VI	Ki-14536	5 755 ± 90	4710–4500
Чашкинское Озеро VIII	Ki-14537	5 770 ± 90	4910–4700
Чашкинское Озеро IV	Ki-14539	5 920 ± 80	5210–4720
То же	ГИН-13275	6 030 ± 140	5210–4850

Окончание табл. 3

1	2	3	4
Щербетьская II	Ki-14539	6 090 ± 90	5220–4950
Усть-Шижма	Ki-14436	6 130 ± 100	5220–4950
Чашкинское Озеро IV	ГИН-13449	6 160 ± 70	5220–5020
Тетюшская IV	Ki-14452	6 170 ± 90	5230–4990
Чашкинское Озеро VI	ГИН-13276	6 230 ± 160	5370–4990
Щербетьская II	Ki-14531	6 270 ± 90	5340–5070
Чашкинское Озеро VIII	Ki-15095	6 310 ± 90	5470–5200
Кыйлуд II	Ki-14434	6 410 ± 80	5470–5320
Щербетьская II	Ki-14098	6 530 ± 90	5610–5370
»	Ki-14131	6 620 ± 90	5630–5480
	Гребенчатая традиция
Хуторская	СОАН-6818	4 990 ± 110	3940–3650
»	СОАН-6817	5 040 ± 130	3970–3700
Кочуровское I	Ki-15107	5 170 ± 90	4220–3800
»	Ki-14499	5 260 ± 80	4230–3980
Кочуровское IV	Ki-14906	5 360 ± 80	4330–4060
Чернушка	ГИН-13449а	5 400 ± 70	4340–4070
Чумойтло	Hela-3114	5 544 ± 42	4345–4260
Каен-Тубинская	Ki-14141	5 620 ± 80	4530–4360
Кряжская	Ki-14416	5 620 ± 90	4540–4350
Сауз II	Ki-14581	5 620 ± 90	4540–4350
Лебединская II	Ki-14905	5 670 ± 100	4620–4360
Тархан I	Ki-15099	5 670 ± 70	4610–4370
Каен-Тубинская	Ki-14107	5 680 ± 80	4660–4400
Чашкинское Озеро IV	Ki-14538	5 695 ± 80	4670–4450
Чумойтло I	Ki-14439	5 720 ± 90	4690–4460
Хуторская, жилище 1	Ki-15093	5 750 ± 80	4690–4500
Боровое Озеро I	Ki-14415	5 760 ± 90	4710–4500
Усть-Залазнушка II	SPb-738	5 780 ± 100	4730–4500
Кыйлуд III	Ki-14438	5 820 ± 90	4780–4550
Хуторская	Ki-14419	5 840 ± 80	4800–4590
Усть-Залазнушка	Ki-14417	5 880 ± 80	4850–4610
Хуторская, жилище 2	Ki-14420	5 920 ± 90	4940–4700
Хуторская, жилище 1	Ki-14414	5 930 ± 80	4930–4710
Сауз II	Ki-14585	5 930 ± 80	4930–4710
Боровое Озеро 1	Ki-15094	5 950 ± 80	4940–4720
Чернушка	Ki-14418	5 960 ± 80	4950–4720
Среднее Шадбегово	Ki-14437	5 960 ± 90	4950–4720
Усть-Шижма	Ki-14435	6 020 ± 90	5030–4790
Зиарат	Ki-15061	6 070 ± 80	5200–4840
»	Ki-15087	6 110 ± 80	5210–4940
Муллино	Ki-15639	6 170 ± 80	5220–5000
Мокино	Hela-2990	6 219 ± 42	5300–5070
Тархан I	Ki-14433	6 280 ± 90	5370–5070
Муллино	Ki-15638	6 290 ± 80	5370–5070
Пезмог IV	SPb-590	6 300 ± 120	5360– 5220
Зиарат	Hela-2991	6 323 ± 43	5360–5220
Усть-Залазнушка II	Poz-52698	6 330 ± 40	5370–5220
Пезмог IV	ГИН-12322	6 730 ± 50	5710–5615
»	ГИН-12324	6 760 ± 50	5710–5630
»	ГИН-11915	6 820 ± 70	5760–5630

Вероятность 68,2 %

5490—5320 гг. до 5310-5040 гг. до

Вероятность 95,4 5650-4800 гг. до

5650-4800 гг. до Вероятность 95,4 5700-4400 гг. до 3700-3500 гг. до н.э. (26,3 %) н.э. (41,9 %)

% н.э. (95,4 %)

н.э. (68,2 %) % н.э. (91,6 %)

н.э. (3,8 %)

н.э. (11,4 %)

н.э. (56,8 %) % н.э. (95,4 %)

Рис. 4. Радиоуглеродная хронология неолита Прикамья: графики сумм вероятностей основных традиций.

I - неорнаментированная; II - накольчатая; III - гребенчатая.

Вероятность 68,2 %

5400-5200 гг. до

5000-4200 гг. до

Вероятность 95,4 5400-3800 гг. до

Рис. 5. Абсолютная хронология основных культурных традиций неолита Волго-Уралья, Зауралья и Прикамья.

Несмотря на обозначенные для каждого региона проблемные ситуации, не только определены рамки неолитического периода в целом, но и прослежена четкая последовательность этапов (рис. 5). Можно с большой долей уверенности говорить о разгра ничении раннего и позднего неолита. Для каждого хронологического отрезка (каждого региона) можно констатировать сосуществование разных культурных традиций, что нередко фиксируется и по их вза-имовстречаемости на одних памятниках. Взаимодей- ствие и одновременность подтверждается и результатами технико-технологического анализа керамики. Для детализации картины необходимо накопление достоверных дат, что позволит не только четче установить границы интервалов, но и объяснить причины неоднородности многих серий. Столь же важна проверка выводов путем использования альтернативных датирующих материалов с применением ускорительных технологий.

Процесс неолитизации

Анализ радиоуглеродных дат позволяет с определенной степенью достоверности реконструировать процесс неолитизации Уральского региона. Древнейшей является елшанская традиция изготовления керамической посуды Волго-Уралья (рис. 6, 1 ). Этот комплекс формировался не единовременно и имеет несколько компонентов. Наиболее ранними являются тонкостенные сосуды небольших размеров с прямой или плавной S-видной профилировкой и приостренным, шиповидным, редко округлым днищем. Внешняя поверхность недекорирована либо украшена прочерченным орнаментом или отдельными наколами. Эта часть елшанской посуды изготовлена из илистых глин с добавлением органического раствора или шамота. Чуть позже появились прямостенные и профилированные неорнаментированные или с прочерченным орнаментом сосуды из илистой глины без шамота с характерной чертой – рядом ямок-«жемчужин» под венчиком. Они представлены на стоянках Чекалино IV и Старо-Елшанская, датируются 6220–6050 гг. до н.э. (здесь и далее приведены калиброванные значения). Формирование этого комплекса елшанской посуды предварительно связывается с Восточным Прикаспием и Приаральем и отражает юго-восточное направление социальных связей. Около 6070–5840 гг. до н.э. в Вол-го-Уралье появились плоскодонные сосуды с ямочно-«жемчужным» пояском по венчику, но изготовленные из пелогенового ила, и с накольчатым орнаментом (рис. 6, 2 , 3 ), сделанные по елшанской технологии, а также выразительный кремневый микропластин-чатый комплекс с геометрическими микролитами. Эти события явились результатом миграции в регион части обитателей Нижнего Поволжья. Юго-восточное направление связей волго-уральского населения сменилось на юго-западное. Таким образом, к рубежу VII–VI тыс. до н.э. в Волго-Уралье сосуществовали две традиции изготовления керамической посуды, основанные на применении трех технологических принципов. Они представлены елшанской керамикой из илистых глин с примесью шамота и без него, плоскодонными сосудами с накольчатым орнаментом, изготовленными из илов [Выборнов, 2008; Васильева,

Рис. 6. Керамика раннего ( 1 – 3 ) и позднего ( 4 – 7 ) неолита Волго-Уралья.

1 – Старо-Елшанская II; 2 , 3 – Ивановская; 4 – 7 – Вилова-товская.

2011б]. Необходимо заметить, что далеко не все исследователи доверяют очень ранним датам некоторых стоянок (выделены в табл. 1 курсивом), поскольку они противоречат имеющимся данным о хронологических рамках раннего неолита Европы.

Около 6210–5900 гг. до н.э. керамическое производство, представленное двумя традициями, появляется в Зауралье. Кошкинская керамика (рис. 7, 1 – 7 , 9 – 12 ) включает в себя сосуды закрытой и открытой (прямостенные) формы, с наплывом на внутренней стороне венчика, приостренными, округлыми, в меньшей степени плоскими днищами. В технике орнаментации основными приемами являются отступающие наколы и прочерчивание. Часть сосудов без орнамента либо с одним пояском из волнистых или прямых горизонтальных линий по верхнему краю [Ковалева, Зырянова, 2008]. В технологии кошкинского гончарства зафиксирована разнородность традиций. Одни сосуды изготовлены из илистой глины с добавлением органического раствора, другие содержат примесь шамота [Васильева, 2011а].

Козловская традиция (рис. 7, 8 , 13 – 16 ) представлена сосудами открытой или слегка закрытой (круп-

-Il t lf j

0 3 cм

iiilMiiHJjyiii

20 0 3 cм

0 3 cм

Рис. 7. Керамика раннего ( 1 - 16 ) и позднего ( 17 - 29 ) неолита Зауралья.

1 , 2 , 7 , 9 , 10 - Ташково I; 3 , 11 - ЮАО XV; 4 - Черников Брод; 5 , 6 , 13-15 , 19 , 22 , 26 - Кокшаровский холм; 8 , 16 - Евстюниха I; 12 - ЮАО Х11а; 17, 20 - Ук VI; 18, 21 - Краснокаменка; 23 - Полуденка I; 24, 25 - Шайдурихинское V; 27-29 - Пикушка I.

ные экземпляры) формы, с наплывом на внутренней стороне венчика и округлыми, приостренными, редко уплощенными днищами. В технике орнаментации преобладают отступающие наколы, выполненные инструментом с округло-приостренным концом и двузубым штампом; ок. 15 % посуды орнаментировано сочетанием отступающего накола и оттисков зубчатого штампа. Орнамент покрывал всю поверхность сосудов, преимущественно горизонтальные зоны разделялись поясками более крупных наколов или оттисками зубчатого штампа [Шорин, 2007]. Для изготовления посуды использовались в основном илистые глины с добавлением органического раствора [Васильева, 2011а].

Кошкинская и козловская традиции одновременны, представлены совместно в культурных слоях памятников, например, стоянки Варга-2 и основании Кокшаровского холма [Жилин и др., 2007; Шорин, Шорина, 2011б], имеют общую технологическую основу – использование илистых глин с органическим раствором. В ранненеолитической серии Зауралья также есть несколько радиоуглеродных дат (выделены в табл. 2 курсивом), которые выпадают из общей системы и вызывают большие сомнения у специалистов.

Ряд черт керамических комплексов раннего неолита Зауралья: сочетание остродонных и плоскодонных форм; использование илистых глин с добавлением органического раствора или шамота; присутствие неорнаментированных сосудов; преобладание в технике орнаментации прочерчивания и отступающих наколов – позволяет предполагать заимствование технологий изготовления посуды зауральским населением у западных соседей – обитателей Волго-Уралья и дальнейшую реализацию новаций на базе местных представлений об орнаментах. Вполне вероятно влияние на этот процесс и связей с населением Арало-Каспия, которые фиксируются еще с мезолита. Однако полная неисследованность территории Актюбинской обл. Казахстана пока не позволяет предметно рассматривать данное направление.

Начало неолитизации Прикамья ок. 5630– 5480 гг. до н.э. можно связать с появлением (сперва в Нижнем Прикамье, затем севернее вплоть до Верхнего Прикамья и Камско-Вятского междуречья) плоскодонных сосудов баночной формы с прямой или слегка отогнутой наружу шейкой, неорнаменти-рованных либо украшенных ямочно-«жемчужным» поясом или рядами оттисков отступающей палочки (рис. 8, 1 – 5 ) [Гусенцова, 1993; Выборнов, 2008; Лычагина, 2011]. Этот процесс отражает установление северного направления связей волго-уральского населения, непосредственное продвижение или передачу технологических традиций, что подтверждается результатами технологического анализа [Васильева, Выборнов, 2012].

Поздний неолит

Следующий этап в неолите Предуралья ознаменован появлением гребенчатой керамики (5360– 5220 гг. до н.э.), причем наиболее ранний комплекс, по имеющимся к настоящему моменту датам, обнаружен в Прикамье, а не Волго-Уралье, как ожидалось. Более того, для сосуда, орнаментированного оттисками зубчатого штампа, с местонахождения Пезмог IV на Вычегде, которое находится севернее Верхнего Прикамья, получены даты (по углю и пригару), указывающие на весьма древний возраст [Карманов, 2008, с. 66]. Развернувшаяся дискуссия по данному факту не позволяет нам (до получения AMS-дат по пригару и выявления возможного присутствия резервуарного эффекта) безусловно оперировать этими данными. К ранней группе (рис. 8, 6 , 7 ) отнесены небольшие прямостенные или чуть прикрытые круглодонные сосуды в основном с тонкими стенками, полностью орнаментированные мелким гребенчатым штампом. Количество композиций невелико, схемы узоров просты, при этом отсутствует «шагающая гребенка». В ходе изучения технологии изготовления керамики со стоянки Зиарат выявлены устойчивые культурные традиции [Васильева, Выборнов, 2012], которые были изначально свойственны населению Прикамья, орнаментировавшему посуду гребенчатым штампом.

Рис. 8. Керамика раннего ( 1 – 7 ) и позднего ( 8 , 9 ) неолита Прикамья.

1 – 5 – Щербетьская II; 6 , 7 – Зиарат; 8 , 9 – Хуторская.

Чуть позже (5210–4910 гг. до н.э.) зубчато-гребенчатая керамика (см. рис. 6, 4 , 5 ) появилась в Вол-го-Уралье. По мнению И.Н. Васильевой, посуда такого типа на Ивановской стоянке демонстрирует определенную технологическую преемственность с предыдущим периодом [2007, c. 38]. Сосуды закрытой формы или прямостенные, орнамент выполнен преимущественно зубчатым коротким прямым или изогнутым штампом. Последний, скорее всего, является производным от насечек, которые наносились ракушкой. Композиции представлены горизонтальными рядами, зигзагом (горизонтальным и вертикальным), «шагающей гребенкой». Часть сосудов демонстрирует сочетание зубчатого и наколь-чатого орнаментов. Необходимо обратить внимание на одну немаловажную деталь: наколы сочетаются в подавляющем большинстве случаев именно с короткими оттисками зубчатого штампа, но встречаются и длинные. В это время продолжал сохраняться северный вектор связей волго-уральского населения, что подтверждается обнаружением в Верхнем Прикамье сосудов, орнаментированных треугольными наколами в сочетании с отпечатками тонкого зубчатого штампа [Лычагина, 2011]. Таким образом, в Волго-Уралье со суще ствовали три традиции изготовления посуды: неорнаментированной, накольча-той (см. рис. 6, 6 , 7 ) и зубчато-гребенчатой; в Прикамье – две последние.

Около 5300–5200 гг. до н.э. сформировались две традиции, по своим технологическим составляющим связанные с предшествующим кошкинско-козлов-ским гончарством: полуденская и басьяновско-бобо-рыкинская [Васильева, 2011а]. Первая представлена закрытой или прямостенной посудой с приострен-ным либо округлым днищем и преимущественно с наплывом на внутренней стороне венчика (см. рис. 7, 18 , 19 , 21 , 23 ). По системам орнамента можно выделить два варианта. На «классической» полуденской керамике это чередующиеся горизонтальные зоны, выполненные в техниках прочерчивания, отступаю-ще-накольчатых, шагающе-протащенных, шагающих и штампованных оттисков гребенчатого штампа. Гребенчатый вариант (см. рис. 7, 17 , 20 , 22 ) представлен преимущественно штампованными оттисками и «шагающей гребенкой». В целом орнаменты полу-денской традиции очень разнообразны [Бадер, 1970; Ковалева, 1989]. Необходимо отметить, что гребенчатая керамика с «шагающей гребенкой» и штампованными оттисками, которую ранее типологически относили к финалу неолита, сосуществовала с полу-денской «классической».

Басьяновско-боборыкинская традиция также имеет два варианта. Басьяновская керамика (см. рис. 7, 24–26) представлена округло- и плоскодонными сосудами с закраинами на плоских днищах, как с ярко выраженной шейкой, так и баночной формы. С внутренней стороны венчика в месте перехода шейки в тулово расположен подтреугольный валик. Внешняя поверхность чаще орнаментирована в верхней половине и у дна по принципу горизонтальной зональности в технике прочерчивания либо отступающими наколами широким гладким или двузубым орнамен-тиром. Наиболее распространенным является чередование горизонтальных зигзагов и прямых линий [Шорин, 2007]. «Классическая» боборыкинская керамика (см. рис. 7, 27–29) представлена профилированными и баночными плоско- и округлодонными сосудами. Плоские днища имеют своеобразный наплыв. Орнамент выполнен в прочерченно-накольчататой технике, часто – отдельными наколами. Узор располагается в верхней и придонной частях сосудов, а также на дне и состоит из прямых и волнистых линий, зигзагов, вертикальных отрезков, сложных геометрических фигур [Ковалева, Зырянова, 2010].

Сосуществование басьяновско-боборыкинских и полуденско-гребенчатых комплексов в Зауралье до начала энеолита не только как двух традиций, принадлежавших разным десцентным группам, но и в рамках одних социумов подтверждается технологическими и археологическими фактами [Васильева, 2011а, с. 122–123].

Около 4950–4720 гг. до н.э. появилась «классическая» гребенчатая посуда камского неолита (см. рис. 8, 8 , 9 ). Со суды имеют полуяйцевидную форму, при-остренные, округлые и округло-конические днища. Орнаментированы преимущественно гребенчатым штампом. Основные орнаментальные композиции – наклонно и прямо поставленные ряды оттисков длинного штампа, вертикальный и горизонтальный зигзаг, заштрихованные треугольники, плетенка, сетка, «шагающая гребенка» [Бадер, 1970]. В это время устойчивые связи между Зауральем и Прикамьем подтверждаются наличием полуденской посуды на поселениях Верхнего и Среднего Прикамья. Более того, для одной группы полуденского населения зафиксирована специфическая технологическая традиция дробления в сухом состоянии сырья без талька и смешения его с шамотом [Васильева, 2011а, с. 122–123], характерная для камской керамики. Таким образом, можно предполагать, что переход к «классическому» камскому неолиту – результат как южных связей с Волго-Ураль-ем, так и восточных – с Зауральем.

К рубежу неолита и энеолита (вторая половина V тыс. до н.э. в Волго-Уралье и Зауралье, начало IV тыс. до н.э. в Прикамье) по всему Уральскому региону была распространена керамика с гребенчатой орнаментацией. В Волго-Уралье местные энеолити-ческие традиции представлены по судой токского, турганикского и других типов с гребенчатым, «веревочным», «гусеничным» орнаментами. В Зауралье отступающе-накольчатая составляющая полуден-ской керамики эволюционировала в ложношнуровую, гребенчатая – в энеолитическую гребенчатую с простыми и геометрическими узорами. В Прикамье на основе камского неолита сформировались гарин-ско-борские комплексы.

Заключение

Неолитический период в Уральском регионе в целом укладывается в рамки VI–V тыс. до н.э. и условно может быть разделен на два этапа с характерными культурно-хронологическими нюансами, свойственными отдельным территориям: ранний – конец VII – VI тыс. до н.э. и поздний – V тыс. до н.э. Начало неолитизации связано с появлением в конце VII тыс. до н.э. елшанской гончарной традиции в Волго-Уралье, которая с начала VI тыс. до н.э. сосуществовала с традицией накольчатой орнаментации. В Зауралье ранний неолит (с начала VI тыс. до н.э.) представлен кошкинской и козловской керамикой, характеризующейся преимущественно накольчатой и прочерченной техникой орнаментации при очень ограниченном использовании зубчатого орнаментира. Структура керамического комплекса и применявшиеся технологии позволяют предполагать передачу гончарных традиций в Зауралье соседним волго-уральским населением при вероятном влиянии связей с обитателями Арало-Каспия. Неолитизация Прикамья началась чуть позже, со второй четверти VI тыс. до н.э., и была связана с проникновением традиций изготовления посуды с накольчатым декором и неорнаментированной из волго-уральской лесостепи, а затем и появлением во второй половине этого тысячелетия в Нижнем Прикамье своеобразной гребенчатой керамики.

Переход к позднему неолиту на рубеже VI – V тыс. до н.э. в Предуралье ознаменован преимущественным бытованием традиций гребенчатой орнаментации. В Прикамье – это «классическая» керамика камского неолита, в Волго-Уралье – зубчато-гребенчатая, сосуществовавшая с поздней елшанской и наколь-чатой. В Зауралье поздний неолит представлен полу-денско-гребенчатой и басьяновско-боборыкинской традициями. Анализ процессов перехода к энеолиту как завершающему этапу каменного века на Урале требует получения дополнительных серий достоверных дат. Предварительно можно сказать, что в Пред-уралье такие исследования осложнены миграцией южных носителей съезжинской и хвалынской традиций и их инкорпорацией в среду местного поздненеолитического населения. В Зауралье переход к энеолиту был эволюционным и начался во второй половине V тыс. до н.э. В Верхнем и Среднем Прикамье начало энеолитической эпохи датируется IV тыс. до н.э.

Статья научная