Художественное своеобразие романов Ч.Т. Айтматова "Тавро Кассандры" и "Когда падают горы (вечная невеста)"

Aitmatov; “Сassandra’s Tavro”; “When the Mountains Fall”; “The Eternal Bride”; novel-antiutopia; novella-parable; catharsis; Kyrgyzstan; “And the day lasts longer than a century”; “The Plague”; “The White Steamboat”.

На сегодняшний день огромен интерес к произведениям Чингиза То-рекуловича Айтматова (1928–2008), не только написанным на русском языке, но и переведенным на национальные языки мира: английский и немецкий, арабский, корейский, а также молдавский, тайский и другие. В частности, передать идейное содержание и культурный контекст произведений Ч. Айтматова на английском языке удалось Джеймсу Риордану, турецкому читателю литературный талант киргизского и советского пи- сателя стал известен благодаря переводам Мехмет Етхем Гозлу, художественные переводы произведений автора на арабском языке стали выходить, начиная с 1970-х гг. Так, в Ираке творчество киргизского писателя популяризировали Джалил Камал ад-Дин, Са‘ди ал-Малих, Хайри ад-Да-мин; в Египте – Абу Бакр Йусуф Хусайн, в Сирии – ‘Атыфо Абу Джамра, Маджид ‘Ала’ ад-Дин, Хашим Хумади и т.д.

Творчество киргизского писателя, жанровые особенности и поэтику ранних произведений исследовали в своих работах П.Е. Глинкин, В.И. Воронов, В.Г. Левченко; стиль и художественный метод писателя нашли отражение в научных работах А. Сайфулаева, А. Исенова, Т. Давыдовой и др.; оценку творчеству Ч. Айтматова дали Г. Гачев, А. Косоруков, С. Пискунова, Р. Бикмухаметов, И. Кузьмичев, В. Оскоцкий, А. Акматалиев, Г. Полякова, Б. Толмачёв, К. Ибрагимов, М. Лившиц и другие исследователи и критики.

Исследователи отмечают, что славу Ч. Айтматову принесли «Повести гор и степей» (1963), в которых с большим талантом показана жизнь земляков писателя, раскрыт внутренний мир людей, что стало близким миллионам читателей. Кроме того, тематика и образность прозы Ч. Айтматова своеобразно перекликается с произведениями таких авторов, как Е.И. Замятин, Б.Л. Пастернак, Ю.М. Нагибин, В.П. Астафьев, В.А. Солоухин, Ю.В. Трифонов, Ю.П. Казаков, В.И. Белов, В.Г. Распутин и др.; обретают новые черты и не встречающиеся до этого в литературе трактовки событий и поступков героев.

В повестях «Джамиля», «Материнское поле», «Прощай, Гульсары!» и других Чингиз Айтматов обращается к психологическому анализу тонких душевных движений земляков, стремясь проследить пути, которыми человеческое сердце идет к добру, к радости, к любви.

В 1970-е гг. в прозе Айтматова намечаются новые тенденции. Глубина и сложность нравственно-философского осмысления действительности приводит к усилению в творчестве писателя роли мифа, притчи, легенды – как, например, в написанной в 1970 г. повести-притче «Белый пароход» («После сказки»).

В контексте вышесказанного обозначим доминанты проблематики произведений писателя и остановим внимание на художественном своеобразии таких романов, как «Тавро Кассандры» и «Когда падают горы (Вечная невеста)».

Повести Ч. Айтматова, как отмечалось выше, строятся на знакомом материале, близком киргизскому автору, для которого переход к романному творчеству в начале 1980-х гг. позволил расширить масштабы изображения действительности. Ч. Айтматова интересуют вопросы взаимодействия и диалога родного народа с остальным миром, в том числе с проблемами космического масштаба. В этом отношении роман «И дольше века длится день…» явился как бы переходным этапом, на котором освещаются проблемы, сопрягающие родную Киргизию с космической тематикой, и позже представленные в романе «Тавро Кассандры».

В произведениях автора «И дольше века длится день…» (1980) и «Плаха» (1986), обращенных к острым проблемам современности, автором предпринята попытка «определить нравственно-психологические коор- динаты современного мира» [Хайруллин, Шаряфетдинов 2022, 362]. Неслучайно в этих произведениях проявилась сильная гражданская позиция писателя, считавшего себя ответственным «за судьбу человеческой культуры, за нравственный климат на нашей планете» [Айтматов 1984, 121].

Роман Ч. Айтматова «И дольше века длится день» – это сложное, многоплановое произведение, которое разворачивается не только во временных пластах, но и в тематических и стилистических плоскостях, сочетая реалистически-бытовое повествование с традиционным для автора сказочно-мифологическим потоком и научной фантастикой. Эта цепь взаимосвязей и ассоциаций в романе многопланова и достигает космических масштабов, чувствуется небывалая писательская фантазия, интеллектуальная мощь авторского замысла. Частная трагедийность проблем современности человеческого существования взывает к глобальным и масштабным изображениям и обращена к целостности человека, мира, природы и даже Вселенной.

Роман «Плаха» был написан в 1986 г. в предперестроечный период, когда резко обнажились проблемы, накопившиеся в обществе. Стали отрыто говорить о тех явлениях, которые раньше стыдливо умалчивались: об угрозе экологической катастрофы, падении нравственности, наркомании...

Интересен в этом плане образ Авдия Каллистратова, молодого человека, исключенного из семинарии за «вольнодумство», попытку создать образ Бога – не такого, как в церковных канонах, и с помощью этих представлений усовершенствовать мир. Однако абстрактные схемы бывшего семинариста отвергаются и церковью, и людьми, которых он собирался исправить. Образ Авдия найдет свое продолжение в Андрее Крыльцове, главном герое следующего романа – «Тавро Кассандры».

Роман-антиутопия Чингиза Айтматова «Тавро Кассандры» вышел в 1994 г. В подзаголовке этого романа, не похожего на предыдущие, автор определяет произведение как «ересь ХХ века» и не обращается к изображению знакомой национальной действительности, реалиям жизни киргизского народа, а переходит на уровень глобальных проблем конца ХХ в. Чингиз Айтматов показывает мир, находящийся «в плену поствождистских, технократических, сциентистских, псевдодемократических утопий» [Ничипоров 2018, 104]. Это новый тип философского романа, в котором космизм в творчестве Чингиза Айтматова перетекает в экзистенциализм [Мискина 2003, 155]. Писатель показывает современное состояние мира, полного трагических событий, бедствий и катастроф, предлагая вместе с героями романов поразмыслить о путях преодоления этих невзгод и заблуждений, о будущем. Недаром эту книгу называют «Евангелием от Айтматова» [Акматалиев 2013, 535].

Итак, в «Тавро Кассандры» вырисовываются три концентра, первый – российский. Герой (Андрей Крыльцов, впоследствии – космический монах Филофей) родился в подмосковном городке Руза, затем подброшен матерью на крыльцо местного детского дома, в котором провел детские годы. Далее – Москва, где учился в мединституте, а затем работал в закрытых НИИ, занимаясь секретными исследованиями. Жизнь героя, родив- шегося по воле случая в суровое военное время и подкинутого матерью на крыльцо детского дома (отсюда и фамилия Крыльцов), оказалась нелегкой. У него развился «комплекс подкидыша» – бесконечные попытки доказывать, что он не хуже других, а даже лучше.

Второй концентр – американский, где происходят события, начинающиеся с опубликования космическим монахом Филофеем послания Папе Римскому в американской газете «Трибюн» и последовавших вслед за этим трагических событий насильственной смерти ученого-футуролога Роберта Борка, убитого разъяренной толпой.

Третий концентр – космический – орбитальная жизнь обрекшего себя на изгнание самопровозглашенного космического монаха Филофея, организовавшего телемост с жителями Земли, не принявших идей, изложенных в послании Папе Римскому, и последовавшее вслед за этим первое на протяжении освоения Космоса самоубийство.

Главный герой – бывший член экипажа космической научной станции, отказавшийся возвращаться из экспедиции. Став невозвращенцем, Андрей Андреевич Крыльцов сменил имя, назвав себя «монахом Фило-феем». Из-за того, что он с детства осиротел и ничего не знал о родителях, персонаж считал себя лишенным не только прошлого, но и будущего.

После окончания медицинского института Крыльцов начинает заниматься увлекательной наукой – генетикой, и на этой стезе добивается значительных успехов. Руководящие органы страны сверхсекретно поручают ученому разработать методы по выведению новой породы людей – иксродов, слепых исполнителей чужой воли, которым ничто, никакие родственные чувства (даже к отцу или матери) не мешали бы выполнять указания сверху.

Выведенные искусственно эмбрионы пересаживались в тело женщины-инкубы (для этого специально отбирались физически здоровые «зечки»), а после рождения ребенок передавался в специальные заведения, где из него воспитывали безличного послушного исполнителя, не обремененного никакими родственными обязательствами и нравственными принципами, другими словами – Ивана, не помнящего родства. Как видим из текста, создавая образ Андрея Крыльцова, писатель продолжает и развивает тему «манкуртства», сущность которого в свое время была блестяще воплощена в романе «И дольше века длится день».

Сам в силу обстоятельств несчастного рождения не изведавший родственных чувств, Андрей Крыльцов стал излишне требователен и временами жестоким к сотрудникам. О себе он говорит так: «Ведь фактически я и был иксродом <…> без рода, без племени, несгибаемым, невозмутимым, если не сказать бессердечным в своих поступках, прослывшим жестоким специалистом своего дела, человеком, не распылявшим своих способностей и времени ни на что другое, кроме целенаправленной деятельности» [Айтматов 2008, 286].

Увлеченный захватившими его исследованиями ученый даже не заметил, как от него ушла жена. Прозрение приходит неожиданно, когда на осмотр к нему приводят зечку со странным именем Руна, благодаря обще- нию с которой экспериментатор понимает аморальность всего того, чем занимается, и осознает, что нет таким людям места на Земле.

Говоря о причинах, побудивших его отправиться на орбитальную станцию, монах Филофей признается, что ему открылось истинное знание: «Сюда привела меня наука. Но никто не знает, что в космос я отправился не только с научными целями, что я изгнанник, сам себя изгнавший за пределы Земли, сам себя объявивший впоследствии космическим монахом» [Айтматов 2008, 256].

На космическом корабле он продолжает заниматься научной работой, ставит эксперименты, в том числе с облучением беременных женщин. В процессе исследований он обнаружил, что часть младенцев, еще будучи в утробе матери (в начальный период беременности), знает о будущем. И если планируется неблагоприятное будущее, эмбрионы выражают нежелание появляться на свет. При этом у женщины на лбу проступает маленькое темное пятнышко – тавро Кассандры (по имени знаменитой древнегреческой прорицательницы).

Пораженный открытием о кассандро-эмбрионах и неспособностью найти решения возникшей проблемы, Андрей Крыльцов и обращается к Святейшему папе римскому. Дилемма состоит в том, что это безнравственно, зная наперед будущую несчастную судьбу будущего ребенка, обрекать его на вечные страдания, а с другой стороны, не менее безнравственно и прерывание беременности. Сам же Крыльцов не призывает ни к тому, ни к иному решению, и видит выход из создавшейся ситуации в постепенном совершенствовании самого человека: «…человеку положено добиваться, продлевать кредит на вечность из рода в рода единственным способом – нравственным самосовершенствованием» [Айтматов 2008, 58]. Выдумав, что люди – носители зла, которое передается следующим поколениям и напрямую влияет на судьбу будущих детей, монах решил остановить этот процесс. Опубликованное в американской газете послание разволновало людей в благополучной Америке. Американский футуролог в телевизионном обращении к американскому обществу пытается изложить собственное понимание послания и успокоить встревоженную людскую массу. Но подогреваемая предвыборными популистскими высказываниями очередного кандидата в президенты толпа сметает все на своем пути. Попытки американского футуролога объяснить истинный смысл и вероятные последствия открытия заканчиваются для него трагически.

Трагическим настроением пронизан и третий концентр. Друг и соратник американского футуролога пытаются организовать телемост Филофея с землянами. Видя полное отторжение идеи о способах положить конец мировому злу, которое постоянно накапливается в людях, и непринятие призыва встать на стезю самосовершенствования, в заключительном слове Филофей признает преждевременность таких открытий и неготовность землян к самоизменению. «Мои космические исследования по выявлению сигналов кассандро-эмбрионов, – обращался космический монах к землянам, – не преследуют никаких целей, кроме как помочь понять людям – дальше так жить нельзя, дальше грядет вырождение!» [Айтматов 2008, 60].

Но тем не менее космический монах уничтожает результаты открытия и, отворив люк космического корабля, уходит в небытие.

Финал романа трагичен: незавидна судьба носителей нового знания, (Филофей, Борк, Юнгер), поскольку новые знания в момент возникновения для толпы представляются «ересью». Эти новые знания, оказавшись преждевременными, не находят понимания и отклика у людей. А судьбы самих носителей нового знания – «еретиков» – становятся трагическими. Но творческим открытием, по словам С. Семёновой, «Айтматов как художник и мыслитель показывает и доказывает обратную истину: взаимо-увязанности всего и вся, родовой вины и родового долга, ответственности перед прошлым и будущим» [Семёнова 2008, 10], говорящую, что «только новое всеродовое, всеземное сознание и единство позволят и выжить человечеству, и выйти на новое положение уже во Вселенной» [Семёнова 2008, 10]. Эту мысль высказал футуролог Роберт Борк, когда рассказывал жене о причинах самоубийства китов в океане. «Счастье – в единении душ» [Айтматов 2008, 73], – резюмировал ученый.

Так же, как и в романе «Плаха», в этом произведении выявляется оппозиция полюсов космоса (как мудрого и одухотворенного природного начала) и хаоса (порожденного экзистенциональной деятельностью человека). Но в романе «Тавро Кассандры» это трагическое видение мировых процессов обостряется тем, что «в нем отражен хаос онтологический» (угроза вымирания человечества)» [Васильева-Шальнева 2016, 25].

В этом смысле важны архетипические образы воды как стихии хаоса, огня – как разрушительной силы, неба, олицетворяющего высшие идеи, которые писатель использовал в изображении оппозиционности космоса и хаоса. Поэтому в романе вода «как гибельная стихия выступает в образе океана» и «приобретает черты чудовища», «связана с будущим, с движением, с толпой, с избирательной компанией»; огонь «несет в себе жертвенность во имя идеи», солнце «отождествляется с открытием Филофея, с истиной, с процветанием человечества»; «небо ассоциируется с местом обитания бога» [Гайнутдинова, Нуркеева 2015, 115].

Через образы животных и птиц, например, китов (воплощающих совесть) и совы (символизирующей мудрость), автор «призывает людей учиться у природы и указывает на укорененность этой идеи в национальных традициях, в мифологии» [Чонмурунова 2015, 70].

В романе говорится о предрешенности будущего, значении божественного «Слова» (с библейской фразы «в начале было Слово» начинается повествование) для людей и их дальнейшей ответственности за свои поступки. Эта же тема нашла продолжение в романе-притче «Когда падают горы (Вечная невеста)» (2006), в котором рассуждения о судьбе сводятся к концепту тайны мироздания, где даже «способность человека совершать, мыслить, бороться» «является следствием того же предопределения, той же судьбы, которая уготована была божественным промыслом» [Сардарбек кызы 2019, 45]. Поэтому «подчеркивается связанность человеческой судьбы со словом, разумом, нравственностью» [Текешова 2015, 174].

Проза Чингиза Айтматова берет начало в уже написанных шедеврах – от сурового реализма ранних повестей до избыточной многозначительности и публицистичности поздних романов-притч, «открытых множеству интерпретаций» [Черняк 2007, 67], наиболее яркими образами становятся образы заблудших манкуртов.

Айтматов посвящает себя острейшим проблемам современности, – глобализации, духовному оскудению и торжеству принципа «все на продажу». Журналист Арсен Саманчин – правдолюбец и максималист – любит, мечтает, планирует будущую жизнь, но вместо этого, скрепя сердцем, помогает дяде организовывать для состоятельных иностранцев охоту на вымирающих снежных барсов.

Рисуя образ Арсена Саманчина, писатель продолжает галерею героев, которые пока в одиночку выступают против несовершенства мира. Таковы Джамиля из одноименной повести, мальчик из «Белого парохода», Андрей Крыльцов из романа «Тавро Кассандры». И хотя в большинстве произведений финал трагичен, тем не менее, творения писателя оптимистичны и вселяют надежду на положительные изменения в обществе в будущем.

Отличительной чертой творчества Айтматова является реальность, всегда тонко переплетающаяся с мифологическим пластом повествования. При этом обе действительности становятся своеобразным отражением друг друга и четко повторяют структурную композицию каждого произведения. Будучи человеком, тонко чувствующим особенности собственной культуры, писатель пытался подобрать или воссоздать «нужную» легенду к действительности.

В последнем романе «Когда падают горы» рассматривается проблема писателя в современной истории и человека на момент смерти, а также осознанного предварительного оставления им привычного уклада жизни. С легендой о Вечной невесте пересекается действительный мир журналиста Саманчина, а уход со сцены и из его жизни любимой женщины соотнесен с уходом из стаи снежного барса Жаабарса и исчезновением Вечной невесты, которое послужило началом для ее поисков обманувшимся женихом. Обман, иллюзия жизни воплотились в образе ласточек, залетающих в открытое окно.

В романе автор продолжает использовать прием противопоставления и одновременно взаимодействия друг с другом таких форм восприятия жизни, как сосуществование одновременно мира людей и животных, современности и мифологии, материального и духовного начала. Главная тема в центре каждого романа – тема исторической памяти человека и выбора: главному герою романа «Вечная невеста» также предстоит выбрать между действительной помощью селу и материальной поддержкой друзьям и родным в стремлении заработать денег. Но катализатором выбора становится любовь. Так, влюбленный в певицу Арсен Саманчин в поисках способа реализации ее таланта приходит к решению поставить на сцене основанную на одноименной легенде оперу «Вечная невеста». И в то же время, вследствие знакомства и влюбленности в Элес, у него возникает идея уберечь от греха своих близких. Главное, что легло в основу обеих жертв – уважение к герою, так как в итоге, за неимением информации о причинах, толкнувших Арсена пожертвовать дядиным бизнесом, его посчитали главным разрушителем мечты жителей села о материальных благах.

В подобное развитие сюжета вписывается легенда о Вечной невесте, вечноищущая дева, жаждущая не только вновь обрести свою любовь, но и оправдаться в глазах любимого, то есть желающая торжества истины. Подобное желание вполне оправдано, но труднодостижимо, что доказывает план романа, посвященный истории Жаабарса. Бывший глава рода, некогда сильный и ловкий барс стареет и теряет не только силу, но и уважение стаи, которая видит его промахи. Естественный отбор вполне справедлив для диких животных, но не оправдан для разумных существ.

Айтматов тонко проводит параллель между образами героев произведений и животными: Верблюд Каранар в книге «И дольше века длится день»; образ слетевшей из своего гнезда на Спасской башне московского Кремля Совы в «Тавро Кассандры»; образы волков Акбара и Ташчайнар, снежного барса в «Плахе» и др. Объединение образов людей и животных в один момент находит свое воплощение в словах Эллис: «Арсен, а знаешь, ты ведь барс, а я – барсиха» [Айтматов 2006, 190], которые в ином ключе воспринимает Арсен: «Так что же с нами будет, если и мы – барсы?» [Айтматов 2006, 190]. Зная правду о задуманном предприятии и понимая, что даже если бы не оно, все равно охота на своих «младших братьев» барсов неправильна, судьба людей предопределена.

Поиск правды и справедливости заставляет каждого из героев встретиться со своей судьбой. Причем их судьба – стать призраками, частью своеобразной легенды, которую люди слагают из отрывков воспоминаний прошлого. В результате рождается миф. Недаром же Арсен Саманчин работает журналистом, его призвание – слово (даже дядя вызывает его для помощи не в снаряжении или экипировке, а потому что нужен человек, способный донести слово до людей). Но на протяжении романа ясно указывается трудность, с которой сталкивается Арсен: окружающие люди способны слышать, но не готовы слушать, воспринимать окружающий мир, как когда-то его воспринимали их отцы и деды. Поэтому оперная певица превращается в поп-икону, а герой войны Ташафган яростно жаждет стать террористом. В этом произведении Ч. Айтматова «музыка становится универсальной единицей художественного сознания, объединяющей в себе ключевые художественные идеи о духовной жизни человека, неотделимой от окружающего мира» [Зыховская, Матвейчук 2016, 40].

Роман можно было бы упрекнуть в излишней публицистичности и злоупотреблении мелодраматическими эффектами, но автор умело разбавляет самые рассудочные и рискованные моменты с точки зрения хорошего вкуса пейзажными зарисовками и описаниями борьбы и страданий снежных барсов: «Никому не стало прежней нужды в нем, после того как прибился к его бар-сихе новый барс, из молодых. Схватка была страшная, но одолеть соперника не удалось… Наконец и сама матка-барсиха ушла и глазом не моргнула. Жаабарс кинулся вслед, все обернулось по-прежнему. Снова началась дикая схватка. Однако в этот раз и сама барсиха кинулась на Жаабарса» [Айтматов 2006, 23].

Со страданиями барсов схожи и страдания человеческие: «В одночасье он оказался презренным изгоем, которого пинком вышибают из общественного места. А он, вместо того чтобы защитить свою честь, покорно удаляется, запечатлев для себя этот факт в роскошном, сделанном на заказ зеркале. <…> Единственное, что очень хотелось Арсену Саманчину, что и она, Айа, будет обречена высшими силами на неотвратимые муки совести» [Айтматов 2006, 56].

Пересекаются между собой три следующих пласта романа, непосредственно связанные с сюжетными линиями: Вечная невеста тянется к огню, разведенному Арсеном и Элес, снежный барс наблюдает за перестрелкой с горы, и каждый вспоминает и напоминает окружающим о присутствии друг друга. Однако героев и объединяет, и разъединяет любовь. Каждый помнит об этом, но надежда найти существо, способное понять тоску, заставляет их стремиться друг к другу. Арсен не только хочет уберечь от беды село, он жаждет помочь барсам, о которых неслучайно интуитивно вспоминает в последний момент своей жизни. Второе его желание – поделиться с миром горем Вечной невесты, о своей нереализованной идее воспроизведения старой легенды на сцене Арсен сожалеет гораздо сильнее, чем о потерянной возлюбленной, которая привлекает его во многом благодаря вокальному таланту, а значит и способности реализовать его мечту. Элес для него особенна тем же, она с готовностью поддерживает его стремление нести слово в мир. Сама ее профессия говорит о том, что она не хочет забывать. Элес – бывший библиотекарь, она не желает покидать свой дом надолго, поэтому не уезжает из него в поисках лучшей доли, а лишь покидает его на некоторое время для заработка.

Одна из основных черт характера Арсена, помимо влюбчивости в реальных (Эллис), выдуманных (образ Айданы) и нереальных (Вечная невеста) женщин, это готовность к самопожертвованию ради сохранения памяти о нем на его родине.

Помимо «горизонтальной» плоскости произведения, проявляющейся в единстве реального – животного – мифологического миров, в творчестве Айтматова прослеживается еще и «вертикальная» плоскость, сформированная в триединство – земля-небо-космос. Как в предыдущих своих произведениях, в «Вечной невесте» Айтматов поднимает свое повествование с городских улиц и уносит в горы, откуда переносит в ирреальный мир мифов, верований и легенд.

Триединство романа распространяется и на структуру произведения. Хроникально-концентрический сюжет позволяет параллельно развивать три главных образа: человек-легенда-зверь. И хотя последние два относятся скорее к эмбриональному типу сюжета, в конце повествования все части объединяются в единую концовку. Человек переходит в мир животного начала, приняв смерть вместе с Жаабарсом. Арсен соединяет их судьбы. Тело барса исчезает из пещеры, зверь переходит в мир духов, а Вечная невеста в мир людей, воплощая свой образ в сестре по несчастью – Элес: «Слышу, слышу тебя, Вечная невеста, теперь и я такая же, как ты» [Айтматов 2006, 239].

Подобное взаимодействие персонажей создает полицентрическую систему образов. Каждому пласту произведения соответствует свой главный герой:

в мире людей – это Арсен, в мире животных – Жаабарс, в мире духов – Вечная невеста; каждый является центром собственного романа, с идентичной остальным композицией. Последняя в свою очередь относится к ступенчатому типу, что показательно для подобного сюжетного хода романа.

В произведении две реальные линии, история Арсена и Жаабарса. Они развиваются параллельно друг другу: любовь – неудача, новая любовь – трагедия. Художественный параллелизм, возникший на основе анималистических образов писателя, представляет собой «идейную последовательность: автор – герой – животное (Жаабарс) – герой – человек (Арсен Саманчин)» [Жулькова 2021, 163]. Взаимодействие двух противоположных действующих лиц (сцена перестрелки в ущелье) влечет за собой переход в мир духов, то есть пересечение с третьим пластом романа, столкновение с Вечной невестой.

В романе «Когда падают горы» автор подводит итоги, связывая воедино остальные свои романы темой – способности и желания человека помнить, а также его сознательный выбор того, что помнить. Единственная величина, которую Айтматов не пытается отвергнуть – это любовь, тем самым выполняя «самую важную миссию искусства – катарсис, самоочищение через сопереживание и раскаяние» [Жулькова 2021, 163].

Айтматов не столько анализирует отношения между людьми, сколько изучает взаимодействие человека и общества в глобальном плане, всегда выводя своих героев на «вселенский уровень». В романах «И дольше века длится день» и «Тавро Кассандры» действие в принципе частично переносится в космические просторы. Изначально автор пытается напомнить людям, что они, возможно, не одиноки во вселенной и существует вероятность, что когда-нибудь ответ придется держать не только перед потомками, но и перед другими мирами.

С учетом современной автору обстановки становится понятным, что эволюция его творчества постепенно переходит от излюбленных глобальных проблем к более суженным реалиям – таким, как человек, его дом и желание в любом уголке света помнить свою историю.

Автор соединяет далекие друг от друга пласты времени, начиная с мировоззренческих идей первобытной эпохи человечества до современных представлений о жизни, объединив взгляды восточных и западных людей и синтезировав их эстетические принципы и словесность.

Художественное своеобразие романов Чингиза Айтматова «Тавро Кассандры» и «Когда падают горы (вечная невеста)» убедительно доказывает эволюцию творческого метода знаменитого киргизского писателя. Как подчеркнул Г. Гачев, Айтматов – это одновременно «и миротворец, и романтик, реалист и модернист» [Гачев 2006, 6]. В его художественных текстах заметна главная черта романтического мировосприятия – отчетливо прослеживается существование и взаимодействие реального и идеального миров, в которых герой проживал свои разные жизни, наполненные чувственностью обыденного сознания и практически не отделённого от него мистического. При этом окружающий мир показан автором весьма правдиво, с оттенками историзма и психологическим углублением в причины поступков своих героев. И всё это подано художником в современном понимании. Автор использует многочисленные детали прошлого и настоящего быта людей, мира природы и животных.

Кроме того, вневременная сущность человека интересует Чингиза Айтматова не меньше, чем его социальный образ и общественная роль. Писатель представил собственный взгляд на общечеловеческие проблемы и идеи, а также актуализировал проблемы современного общества (экологической катастрофы, падения нравов, наркомании – в романе «Плаха»; глобализации, духовного оскудения – в романе «Когда падают горы). В своих произведениях Айтматов не только обращается к изображению нравственно-психологических координат современности, актуализации мифов, притч, легенд, использует научную фантастику, многоплановость (горизонтальную: Человек – животный мир – мифологические миры; вертикальную: Земля – Небо – Космос), но и конкретизирует мировые проблемы современности, изображая, что в небольшом ауле родного села может скопиться гораздо больше проблем, чем на всей планете.