Идентичность и глобальное культурное пространство

Связь идентичности с культурным пространством, обладающим, как правило, географическими границами, не вызывает сомнения. Исследование этой связи нацелено на описание человеческих коллективов, члены которых обладают различной культурной идентичностью и живут в рамках отличающихся национальных или региональных границ. При этом пространство выполняет функцию контейнера, сохраняющего культуру и дающего ей наименование, а также гарантирующего самобытность идентичности людей, проживающих в данном месте. Однако в формирующемся глобальном культурном пространстве такая практика категоризации идентичности вызывает всё больше нареканий. Одновременно становится очевидным присутствие сильного разногласия в понимании культуры и идентичности её представителей в актуальной научной дискуссии. В то время как научно-практический подход к культуре отсылает к её пространственному пониманию, в теоретических воззрениях на глобальное культурное пространство регионы и границы концептуально отвергаются, что не может не сказаться на понимании рассматриваемых культурных феноменов.

Существует целый ряд объяснений понятия «идентичность». Имеет смысл обратиться к понятию «социальная идентичность», разработанному американским исследователем Генри Тешфелом (H. Tajfel), который утверждает, что человек образует категории путём стереотипизации, помогающей систематизации мира, что позволяет человеку дифференцированно охватывать информацию из окружающего его мира [3, p. 38]. Социальная идентичность не только имеет индивидуальные особенности, но и характеризуется местом проживания. Идентификация, так же как и часть идентичности, связана с ценностями и представляет собой установление тождества с общностью, которая разделяет эти ценности. Тем самым можно сформировать представление о культурной идентичности через отождествление с определёнными ценностями, характеризующими частичную принадлежность к группам, проживающим на определённой территории.

Так же как и понятие «идентичность», понятие «культура» часто служит различным целям и поэтому соответствующим образом тематически модифицируется. При традиционном понимании культуры как «… совокупности традиций, обычаев, социальных норм, правил, регулирующих поведение тех, кто живёт сейчас, и передаваемых тем, кто будет жить завтра» [1, p. 49], можно выделить три момента, превращающие культуру в объект исследования в пространственном отношении. Во-первых, для существования культуры необходимо присутствие общества (или коллектива), обладающего определёнными качествами. Человек, как носитель культуры, обладает, наряду с индивидуальными, неповторимыми особенностями, набором общих характеристик. С точки зрения немецкого социолога и культуролога К. Ханзена (K. P. Hansen) [2], речь идёт об определённых стандартизациях (мышление, чувства и действия), разделяемых членами коллективов. Во-вторых, коллективность предполагает относительную стабильность культуры, поскольку такие культурные феномены, как образ мыслей, определённые убеждения или владение языком, слабо поддаются трансформации даже при интенсивном чужеродном воздействии в рамках глобального культурного пространства. В-третьих, устойчивость усвоенных качеств объясняется их воздействием на повседневные поведенческие образцы.

Итак, за счёт использования понятия «культура» в духе исследования К. Ханзена понятие «идентичность» можно не только соотнести с индивидом, но и связать с коллективом. Индивиды, идентифицирующие себя с коллективами и их ценностями, одновременно формируются этой нор-

Рис. 1 . Подчёркивание культурных различий

Рис. 2. Размывание культурных различий

Рис. 3. Избирательные культурные пространства и соответствующие им культурные идентичности

мативной культурной стандартизацией ментально, тем что, они, живя по этим нормам, трансформируют их в свою культурную идентичность.

Отталкиваясь от трёх выделенных аспектов, можно утверждать, что коллективность предлагает условия для обобщённого описания культурных феноменов, позволяет группировать индивидов по общим приписываемым признакам и таким способом вводить понятие «культурная идентичность».

При добавлении второго аспекта, артикулирующего относительную стабильность культуры, достигается более долговременная идентификация коллективов.

Наконец, существенный объяснительный потенциал культуры заключается в комбинации с третьим качеством, связанным с поведенческой действенностью. Поскольку стандартизации отражают человеческое поведение, то они могут также частично его объяснять.

Предварительная категоризация культуры и культурной идентичности в пространственном ракурсе делает возможными межкультурные сравнения коллективов. Однако сравнительные концепции подчёркивают культурные различия и традиционно отталкиваются от имеющихся границ, заранее выделяя сравниваемые коллективы из анализируемого континуума. Такие сравнения позволяют установить сходства и различия любых коллективов и культурных идентичностей их участников как отчётливо различающихся единиц сравнения. При наличии стабильности и различий анализ описаний осуществляется, предположительно, идеальным способом, а различия культурных идентичностей становятся эмпирически ощутимыми (см. рисунок 1).

Учитывая современные процессы глобализации, а также формирующееся глобальное культурное пространство, необходимо по-новому концептуализировать понятие «культура», имея в виду как мобильность носителей культуры, так и независимую от людей динамику отдельных стандартизаций. Исследователи обсуждают различные тенденции смешения общественных слоёв и культурных идентичностей на коллективном уровне, их внимание привлекает также деятельность людей на индивидуальном уровне в условиях глобализации. При этом появляются такие понятия, как культурные синкретизмы, а также концепции размывания культурной идентичности. Несмотря на то, что концепции разнообразны, все они разделяют понимание культуры, отрицающее различия, хоть и не полностью, но тем не менее отклоняющее пространственный подход к культуре, и указывают на размывание культурных различий и смешение культурных идентичностей (см. рисунок 2).

Если исследователи допускают наличие культурных различий и пространственной перспективы, то зачастую саму культуру воспринимают как динамичный «поток», как «транзитную культуру», как формацию с переменными границами или как «сеть». Вместо понимания культуры как контейнера появляется концепция культуры, в которой пространство и культура предметно обсуждаются как условие или как следствие человеческой деятельности. Следовательно, культурные пространства нужно рассматривать не в качестве данных реальностей, а как конструкции, условия возникновения которых можно и необходимо анализировать.

Глобальное культурное пространство с пространственной точки зрения обладает разной действенностью. Признание данного явления позволяет выработать «избирательное понимание культуры» как концептуальной альтернативы. Культура (как целостность всех стандартизаций) в сегодняшнем мире больше не связана с территорией. В то же время не вызывает сомнений дальнейшее существование региональной ориентации отдельных стандартизаций. Поэтому целью охвата культуры должен стать учёт только преобладающих культурных признаков, формирующих культурные идентичности, а не классификация общностей, неоднократно потерявших связь с конкретным государством или регионом в глобальном культурном пространстве. Таким образом, понимание культуры (как целостности) заменяется пониманием пространств отдельных, фиксированных стандартизаций.

При растворении традиционных культурных регионализаций («цивилизаций», или «национальных культур») и их абсолютизации культурными свойствами с точки зрения пространства, речь идёт только о (временной) фиксации изолированных культурных признаков, регистрирующей новые пространственные единицы в их соответствующем специфическом воплощении. Эти избранные культурные области можно идентифицировать в зависимости от рассмотренного признака, на разных уровнях масштаба и в различающихся пространственных отношениях (см. рисунок 3).

Они принципиально независимы от политических, административных или природно-географических границ, а также охватывают регионы, разные страны или описывают распространение определённых культурных признаков в рамках глобального культурного пространства. Строго говоря, речь идёт о таких культурных областях, где учитывается пространственное распределение людей с определёнными культурными идентичностями. Последние не приписываются пространству, а только им представляются. Индивиды принадлежат, как правило, не только к одному коллективу, но связаны с целым их рядом. Соотнося этот факт с культурной идентичностью, можно говорить о наличии мультиколлективной принадлежности индивидов, не образующей постоянное состояние культурной идентичности, а представляющей вечный процесс её изменения. Этот процесс разворачивается внутри групп и между различными коллективами, проживающими в отдельных культурных пространствах, к которым относит себя конкретный человек.

Культурная регионализация в условиях глобального культурного пространства должна отталкиваться не от субъективных взглядов исследователя, а от надёжных источников, дающих ответ на вопрос о том, какие стандартизации должны существовать, в каком масштабе, какой плотности или гомогенности. В зависимости от межкультурной проблематики и круга адресатов становятся важными различные критерии регионализации. При этом пространственная конгруэнтность отдельных стандартизаций и соответствующих им культурных идентичностей так же маловероятна, как и исчезновение имеющихся границ. На этой основе предъявляются новые опции для обращения с культурными идентичностями, которые возвращаются к описанному ранее потенциалу культуры.