Идеологи областничества о значении образования в процессе межэтнической политико-культурной интеграции

Разрабатывая свой оригинальный проект закрепления уже намечавшихся позитивных тенденций в формировании политико-культурного единства больших и малых этнических общностей Сибирского региона, особую роль идеологи областничества придавали образованию.

Именно сибирские мыслители- областники стояли у истоков разработки новой концепции развития национальной школы, базирующейся на последовательно демократических принципах поли-культурного образования. Большое внимание они уделяли так называемому «инородческому вопросу» и характерному полиэтническому составу сибирского общества. Не случайно приоритетными в областнической концепции были культурные ценности, которые должны были служить гарантом гармонизации межэтнических отношений в регионе, залогом будущего органичного национального согласия, с сохранением основ этнокультурной идентичности каждого из «малых» народов. Поэтому и долг великорусов как представителей самого большого народа империи они понимали по-своему. «Со стороны русской народности в Сибири, - считали идеологи сибирского областничества, - к сожалению, ничего не сделано для инородческого образования и пробуждения инородческого ума. Ни системы инородческих школ, ни их характер и задачи воспитания не разрабатывались в Сибири. Попытки основания школ были случайные, точно так же, как и доступ инородцев в русские учебные заведения. Никакого привлечения и поощрения здесь не делалось, и опека над инородцами, столь ревностная в других случаях, здесь совершенно устранялась» [1]. Такая самокритика с их стороны свидетельствовала о том, что дело народного образования в Сибири находится еще далеко не в удовлетворительном состоянии.

В областничестве речь шла преимущественно о светском образовании, в связи с этим негативно оценивались существовавшие церковные и миссионерские школы. Система обучения в них строи- лась на основе навязывания внешних культурных ценностей в небескорыстных для государства ассимиляторских целях, без учета региональной специфики и основ региональной самобытности. «От инородческих школ, - заметил Г.Н. Потанин, - требовали одного - хотели поскорее превратить инородцев в русских крестьян и плательщиков государственного налога» [2]. Соответственно, такая система образования не могла обеспечить регион активными гражданами-патриотами. Более того, такая школа не являлась фактором прогрессивного развития этнокультуры. Подвергая критике миссионерские школы, открываемые для коренных народов, идеологи областнического движения отмечали, что в них главное внимание уделялось изучению религии и церковной службе. Все это приводило к отрыву от родной культуры, развитие которой должно стать важным условием сохранения инородческой (национальной, коренной) стихии живой культуры. Такая система образования служила лишь средством угнетения одних народов другими. Содержание образования на таких принципах оправдывало несостоятельное утверждение о мнимой слабости умственных способностей сибирских народов и их неспособности к восприятию общечеловеческой культуры.

Областники в критике миссионерских школ приходят к выводу о том, что формы, используемые при организации образовательного процесса, имеют особое значение: именно ими, в основном, определяется эффективность самого образования, деятельности системы образования в целом и ее относительная устойчивость. Однако эти формы, создавая ощущение постоянства, надежности, стабильности, так необходимые в процессе воспитания и обучения, в то же время не имеют права застывать, обращаться в догму, иначе они сразу же превращаются из стимулятора образования в его тормоз. Областническая позиция на существующий догматизм в образовании прослеживается в статье Г.Н. Потанина «По поводу введения преподавания родиноведения». «Министерство образования, -писал лидер областнического движения, - безмерно обставляло учебное дело циркулярами, программами и другими всевозможными рогатками» [3]. Чрезмерное увлечение шаблонами и стандартами не давало прямой возможности свободно и творчески развиваться школе. «Можно ли признать, - размышлял Г.Н. Потанин, - идеальным положение, при котором человек в своих действиях подчиняется директивам, вычитанным из книг, а не велениям живой среды? Подчиняясь этим директивам, не сделается ли он игрушкой какой-нибудь мертвой теории или неосуществимой фанта -зии?» [4].

Провинциальные мыслители все же смотрели на данную проблему всесторонне. Так, в деле «инородческого просвещения» они констатировали факты догматического принципа в системе обучения. На примере образования русских инородцев-мусульман областники писали о фактах религиозного, своего рода, догматизма, в коренном смысле, особой религиозной культуры, которая выступает важной составной частью уникальной в своих проявлениях культуры коренных народностей Сибири. Совершенно естественно поэтому, что для развития многообразия культуры они призывали выработать принцип этнорелигиозной толерантности, действующий посредством свободного гуманного образования. «Истинный путь нравственного воздействия, - заключал Н.М. Ядринцев, -прежде всего, требует не насилия совести, а соблюдения человеческого достоинства, мудрости и гуманности» [5]. Только на принципах разносторонности и уважительного отношения к коренному населению, с учетом национально-регионального компонента образование становится главным институтом воспроизводства интеллектуально-культурного потенциала общества.

В целом, областническая концепция образования исходит из положений философии И. Канта, согласно которой человек сам себе цель, он не может служить средством для посторонних целей, соответственно, и отношение к традиционной культуре народов Сибирского региона строилось на принципах универсальной личности. Основной задачей процесса образования и просвещения, таким образом, должно стать пробуждение собственного независимого ума, сознательного отношения к прошлому, настоящему и будущему своего края и отчества.

Идеологи сибирского регионализма разделяли также представление М.А. Бакунина о том, что «народ сможет собой управлять лишь постольку, поскольку он является совершеннолетним и самостоятельным, и только путем образования он может быть поднят до совершеннолетия и самостоятельности» [6]. Они указывали на особую роль образования в процессе движения общества к своей гражданской зрелости. В самом общем смысле, на уровне философского анализа, согласно областнической мысли образование и просвещение, основанные на принципах разумной свободы, представляют собой наиважнейший фактор гражданского развития общества.

Анализируя и обобщая накопленный фактический материал, областники пришли к осознанию стратегически важной роли образовательного пространства для будущей позитивной интеграции региональных сообществ в процессе межэтнического политико-культурного взаимодействия. «Народности, - замечал Н.М. Ядринцев, - не сольются, не соединятся в единое гражданское общество, для этого нужны посредствующие звенья, целый ряд посредников, особые объединительные элементы» [7]. Образовательное пространство может помочь народам России творчески адаптировать и ассимилировать лучшие достижения других цивилизаций, существенно обогащая и совершенствуя свою собственную культуру. Поэтому для исследователей-областников это наиболее перспективное звено в системе межэтнических контактов. Его надо всячески развивать и совершенствовать. «Единственное спасение сохранить нам свою национальность, - утверждал Н.М. Ядринцев, ссылаясь на анонимных «местных публицистов», - и укрепить ее и усвоить цивилизацию, внедрить ее к другим народностям - это образование» [8]. Создание соответствующего механизма, способного наладить диалог в образовательном пространстве, должно, по его мнению, в целом обеспечить равноценный культу-рообмен между разными по своему характеру региональными этнокультурами.

Деятели областнического движения выступали за развитие в крае системы женского образования. «Гендерная» проблематика находилась, впрочем, уже одной из центральных тем как в теоретических поисках, так и в практической общественной деятельности многих русских мыслителей-демократов, начиная со второй половины XIX в.

Тема взаимосвязи реального статуса женщины с уровнем культурного развития и демократичности того или иного сообщества, раскрытия и осмысления самой этой взаимосвязи активно дискутировалась в российской общественной мысли XIX в. Так и областники отстаивали право женщин на получение образования, которое помогло бы во- влечь их в активную политико-культурную жизнь провинции. «Для женщины, – заявлял Н.М. Ядрин-цев, – важно и необходимо высшее образование, во имя разумного и рационального воспитания» [8]. В своем фундаментальном труде «Сибирь как колония» в числе важнейших задач преодоления культурной отсталости Сибирского региона он называл и организацию современных структур женского образования. Хотя проблемы женского образования и участия женщин в культурно-просветительской деятельности лидеры областнического движения специально не разрабатывали, но реконструкция их идеологических позиций в целом позволяет сделать вывод о том, что участие женщины в общественной жизн и областники считали важным потенциальным резервом социокультурного развития провинции.

Итак, учитывая региональные этнокультурные особенности народонаселения Сибири, областники защищали и отстаивали демократическую идею о создании полноценных светских общеобразовательных школ для так называемых инородцев, с преподаванием учебных дисциплин на родном и русском языках. Реализация этой программной идеи, как они считали, в свою очередь, могла бы способствовать свободной межэтнической политико-культурной интеграции региональных сообществ.

• 1.    Ядринцев Н.М. Сибирские инородцы: их быт и современное состояние / под ред. С.Г. Пархимовича. Тюмень, 2000. С. 233.

• 2.    Потанин Г.Н. Новый курс в деле инородческой школы // Сибирская жизнь. 1915. 8 апр. С. 2.

• 3.    Потанин Г.Н. По поводу введения преподавания родиноведения // Сибирская жизнь. 1915. 6 июня. С. 3.

• 4.    Потанин Г.Н. Возрождение России и Министерство народного просвещения // Вестник Томского государственного университета. 2004. №282. С. 302.

• 5.    Ядринцев Н.М. Вопрос о просвещении инородцев // Восточное обозрение. 1885. 7 марта. С. 10.

• 6.    Бакунин М.А. Коммунизм // Бакунин М.А. Собрание сочинений и писем. M., 1934. Т. III. С. 232.

• 7.    Ядринцев Н.M. Чем мы покорили Среднюю Азию // С борник избранных статей и фельетонов Н.M. Ядринцева. Красноярск, 1919. С. 113.

• 8.    Ядринцев Н.M. Сибирь как колония. К юбилею трехсотлетия. СПб., 1889. С. 409.