Интегральная роль категории сложности для теории языка

Многоуровневая структура и развивающаяся по диалектическим принципам сущность делают язык предметом междисциплинарных исследований. Свойства языка, формирующие его как систему, образуют структуру языка, которая характеризуется категорией сложности. В таком ракурсе сложность выступает интегральным понятием, раскрывающим сущность языка, и становится объединяющим основанием для языковых теорий, рассматривающих эволюцию и сущность языка в рамках лингвистики и философии. В настоящее время анализ языковой сложности выводит лингвистику в сферу междисциплинарных исследований. Проблема языковой сложности может получить свое решение в философии, диалектике и антропологической направленности, так как сущности языка и человека неотделимы [1]. В статье рассматривается возможное решение проблемы языковой сложности, которое открывается в результате применения категории сложности. Разработка последней принадлежит И.С. Утробину [2].

Цель статьи – показать, как изменяется представление о языковой сложности и развитии языка с применением к ним концепции сложности, а также рассмотреть ее роль в интеграции теорий и исследований частных наук.

Множество теорий, претендующих на описание и раскрытие феномена языка, построены на абсолютизации одной из его сторон. Большинство из них основывались на метафизической, а не диалектической позиции, что затрудняло поиски комплексного решения раскрытия сущности и сложности языка [3, с. 35]. Язык, в силу своей сложности, является одной из сущностных сил человека. Он определяется только в единстве его функций, но при изучении в отдельных частных дисциплинах происходят разделение языка на узкие аспекты и абсолютизация его отдельных сторон.

Так, А. Пиперски отмечает, что для каждого языка справедливо понятие сложности. При рассмотрении сложности как «меры вычислительных ресурсов, необходимых для точного определения объекта» [4], возникают трудности с ее обоснованием. Подобное определение сложности, взятое вне контекста развития, приводит к теоретическим затруднениям, связанным с проблемами измерения и критериями оценки сложности [5].

• Т. Гивон представляет сложность как «свойство систем, обладающих внутренней организацией» [6, c. 89]. В соответствии с данной трактовкой сложности простое определяется как система, которая не имеет внутренней организации. Увеличение сложности происходит за счет разрастания организованной системы и усиления иерархической организации. Здесь сложность определяется способностью системы принимать вид сложной иерархии и функциональным взаимодействием отдельных частей, соединенных в единое целое [7].

• Э. Даль рассматривает сложность как «объективное свойство системы - меру объема информации, которая нужна для того, чтобы описать или реконструировать ее» [8, с. 16]. Образование сложных систем, к которым относится язык, происходит за счет паттернов [9, с. 51]. Сложным языком считается отклонившийся от прототипа по наибольшему числу параметров.

Модели сложности Пиперски, Гивона и Даля построены на представлении о языке как системе. Сложность они рассматривают в узком аспекте как иерархию между связанными элементами. При этом иерархию и связь ее элементов поддерживает центральный элемент, или принцип, что не позволяет авторам этих концепций учесть многообразие самой сложности и разрешить проблему языковой сложности. Рассмотрение сложности языка в частных науках сводится к упрощению трактовки понятия «сложность».

Постановка проблемы сложности вне контекста развития, как уже отмечалось, приводит к теоретическим затруднениям. Решение проблем связано с пониманием сложности в ключе диалектического материализма. Проблему, с которой столкнулись современные исследователи сложности языка, невозможно решить без обоснования категории «сложность».

Так, М. Гелл-Манн указывает на необходимость поиска качества сложности, которое бы объединяло все самоорганизующиеся системы. «Фактически потребуется целый ряд различных мер, чтобы охватить все наши интуитивные идеи о сложности и ее противоположности - простоте. <...> Поэтому важно определить новую величину - “потенциальную сложность” - как функцию будущего времени относительно зафиксированного времени, скажем, настоящего. Новая величина - это сложность объекта, имеющая силу в каждый будущий период, обобщающая различные упрощенные представления о сложных системах Вселенной между настоящим и рассчитанным временем» [10].

Основываясь на разработке проблемы сложности и данных частных наук, И.С. Утробин выделяет уровни трактовки категории «сложность» [11, с. 8-9]. Первый уровень - феноменологический. На этом уровне сложность - суть реальности, которая отражается на уровне обыденного сознания людей и их деятельности. На уровне общенаучного понимания сложность рассматривается как разнообразие. Такой подход характерен для теории информации и синергетики. На третьем уровне - фундаментальных и комплексных наук - сложность рассматривается как характеристика своеобразия основных и комплексных форм материи и движения. Четвертый уровень - философский - включает онтологический, гносеологический и логический аспекты. Уровень определяется тесной связью понятия «сложность» с категориями материи, сознания, развития. Утробин относит сложность к категориям, соотносящимся со способностью системы к саморазвитию и обладающим иерархическим строением.

Для решения проблемы языковой сложности необходимо прийти к рассмотрению языка как целостного феномена, для чего нужно разработать интегральную теорию языка. Согласно Л.Г. Зубковой, целостное знание о языке и его сущности достижимо лишь исходя из триединства мира, человека и языка, из единства разносторонних связей и свойств человека. Языковые концепции делятся на два типа: аспектирующие и синтезирующие [12, с. 29]. Первые концентрируют внимание на отдельных сторонах исследуемого объекта и потому часто противоречат друг другу. Вторые соотносят аспектирующие концепции и переходят к целостному представлению объекта и его сущности как органического целостного [13, с. 33].

Концепция языковой сложности должна быть обоснована природой самого языка, включающей деятельность, мышление на индивидуальном уровне и психосоциальные процессы различных уровней. В этом ракурсе язык - не только посредник между человеком, миром и обществом, средство и орудие общения и выражения мысли, но «еще и средство познания человеком мира и самого себя» [14, с. 34]. Отсюда возникает преставление о «языковом мировидении», т. е. о восприятии и познании мира в языковых формах [15, с. 43].

В качестве методологии интегральной теории может выступить учение о сложности И.С. Утробина, в котором выделены три уровня сложности. Первый уровень, или субстратная сложность, - носитель, основа, проявление всех других видов сложности, ее свойств. Второй уровень - структурная сложность - включает иерархическую структуру, связность, разнообразие компонентов и силу взаимодействия. Здесь происходит конкретизация понятия «сложность», вводятся термины алгоритмической или информационной сложности, отражающие математические подходы к описанию сложности [16, с. 78]. Третий уровень – динамическая или функциональная сложность. Этот уровень связан с поведением систем во времени. Функциональный подход основан на представлении о наличии обратной связи в системе. В классе механических, физических и химических систем не действует принцип обратной связи, отсутствуют информационные процессы, но есть ответное обратное воздействие. Три уровня функциональной сложности по Утробину «укладываются в классификацию уровней сложности на основе концепции единого, закономерного мирового процесса» [17, с. 79]. Показателем усложнения будет обратная связь, проявляющаяся при переходе от химической к биологической форме материи и реализующаяся далее «под влиянием интегральной деятельности социального» [18]. Здесь Утробин фиксирует диалектическую связь функциональной и субстратной сложности.

Принимая трактовку сложности, возможно описать трехуровневую диалектическую модель языка. Эта модель описывает язык как сложное явление, что проявляется уже в его функциях, но вместе с тем язык целостен. Диалектический подход позволяет рассмотреть язык в единстве его функций.

Уровни сложности в теории Утробина совпадают с функциональными уровнями языка [19, с. 73], каждый из которых совпадает с уровнями языка в семиотике Ч. Морриса. Субстратной сложности на функциональном уровне языка соответствует гносеологическая функция, а в семиотическом описании он соответствует семантике. Уровень сигнификативной функции образует уровень структурной сложности, что по Моррису является синтактикой. Коммуникативная функция представляет функциональный/динамический уровень сложности языка, что по Моррису соответствует прагматике.

Трехмерность языка и его диалектическую природу подчеркивали многие исследователи. Л.Г. Зубкова отмечает, что единство мира, человека и языка требует единства семантики, прагматики и синтактики [20, с. 14]. Ю.С. Степанов, опираясь на представление о трехмерности языка, выделяет три «парадигмы» в истории изучения языка, которые соотносятся с идеей «тривия» Морриса: семантическая, синтаксическая и прагматическая или дектическая парадигмы. Выделенная Степановым, Зубковой и Моррисом трехмерная структура языка соответствует уровням его сложности. История изучения языка проходит три ступени: философию имени, предиката и эгоцентрических слов. Поэтому интегральная теория должна базироваться на единстве трех сторон языка. Подобную попытку предпринял Б. Рассел в концепции «иерархии языков». Он ввел иерархию языков, в основании которой лежат пропозиции: язык первого, второго и третьего порядка. Трехчастное деление, по Степанову, позволяет выделить три ранга языков: язык низшего ранга – семантический, язык второго ранга – семантический и синтаксический, язык третьего ранга – семантический, синтаксический и прагматический.

Таким образом, усложнение языка идет по направлению к наибольшему выражению субъекта, а чем более он выражен, тем более сложным будет язык. Закономерности развития мысли обусловливают развитие содержательной системной стороны языка. В то время как мысль становится более сложной, развитие содержательной стороны языка идет от простого, конкретного к сложному, отвлеченному [21, с. 43].

Как отмечает Степанов, новая парадигма ставит в центр координату субъективности как способности говорящего представлять себя в качестве субъекта, что и является основой развития языка [22, с. 217].

Подводя итоги, отметим, что примененная к языку категория сложности способна выступить в качестве основания интегральной теории языка, но в том случае, если представление о ней построено на диалектических принципах, базовым из которых должен быть принцип развития. В рамках философии сложность рассматривается не как вертикальная иерархия (уровень структурной сложности), а как интегрированное многообразие уровней сложности. Принимая во внимание этот подход, можно говорить о том, что сложность языка включает не только уровни структуры, но и уровни субстрата, а также связи различных компонентов языка. Связь этих уровней сложности языка и его компонентов указывает на системный характер самой языковой сложности, как, например, поведение системы во времени и способность к самоорганизации. Разработка и применение категории сложности к решению проблемы языковой сложности могут сыграть позитивную роль в интеграции языковых теорий и стать единым теоретическим основанием для междисциплинарных исследований.

Ссылки:

• 1.    Береснева Н.И. Язык и реальность. Пермь, 2004 ; Зубкова Л.Г. Эволюция представлений о языке. М., 2015.

• 2.    Утробин И.С. Сложность, развитие, научно-технический прогресс. Иркутск, 1991.

• 3.    Зубкова Л.Г. Указ. соч. С. 35.

• 4.    Пиперски А. Языковая сложность [Электронный ресурс]. URL: https://postnauka.ru/video/54750 (дата обращения: 08.11.2017).

• 5.    Там же.

• 6.    Гивон Т. Сложность и развитие // Язык и мысль: современная когнитивная лингвистика. М., 2015. С. 89–122. (Языки славянской культуры).

• 7.   Там же.

• 8.    Даль Э. Возникновение и сохранение языковой сложности. М., 2009.

• 9.   Там же. С. 51.

• 10.    Gell-Mann M. What Is Complexity? [Электронный ресурс] // Complexity. 1995. Vol. 1, no. 1. URL: http://complexity.mar-tinsewell.com/Gell95.pdf (дата обращения: 15.10.2017).

• 11.    Утробин И.С. Указ. соч. С. 8–9.

• 12.  Зубкова Л.Г. Указ. соч. С. 29.

• 13. Там же. С.33.

• 14. Там же. С.34.

• 15. Там же. С.43.

• 16.    Утробин И.С. Указ. соч. С. 78.

• 17.  Там же. С.79.

• 18. Там же.

• 19.    Звегинцев В.А. К вопросу о природе языка // Вопросы философии. 1979. № 11. С. 67–78.

• 20.    Зубкова Л.Г. Указ. соч. С. 14.

• 21.    Там же. С. 43.

• 22.    Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М., 1985.