Использование социальных сетей в качестве инструмента политического манипулирования на примере организации массовых протестов в Северной Африке и выборов в Республике Корея

Результаты многочисленных исследований свидетельствуют, что социальными сетями охвачена уже большая часть всех пользователей интернета. В современном обществе роль социальных сетей будет неуклонно возрастать, поскольку одной из главных их особенностей является интерактивность и свобода от властной вертикали.

Для политических акторов социальные сети представляют интерес благодаря возможности осуществлять социальную, политическую и агитационную деятельность, содержащую механизмы обратной связи. Социальные сети привлекают внимание политиков как инструмент управления общественным сознанием и как арена информационного противоборства. В качестве механизмов психологического воздействия на людей через социальные сети выступают основания в виде различных ситуаций, эффектов. Данные основания побуждают конкретных лиц или общественность к принятию выгодных правительству решений, а значит и действий [1, 2].

Государственные органы ряда стран и оппозиция уже используют социальные сети в качестве средства манипулирования общественным мнением. Во-первых, это использование социальных сетей в качестве инструмента активного воздействия на человека. Этот метод предполагает непосредственное общение с пользователем социальной сети для получения или внушения нужной информации. Во-вторых, социальные сети являются местом распространения «вирусных» сведений, в том числе и дезинформации. Спецслужбы мира активно используют социальные сети, в частности «Twitter», «YouTube» и «Facebook», в целях размещения пропагандистских материалов, а также разжигания протестных настроений в различных странах.

Яркими примерами использования социальных сетей в качестве инструмента политического манипулирования являются организация массовых протестов в Северной Африке в 2011 г. и влияние южнокорейских спецслужб на исход президентских выборов 2012 г. Несмотря на различие этих двух явлений в мировой истории как в географическом векторе, так и в международной политике, в них применены аналогичные технологии по воздействию на сознание человека и манипулированию общественным мнением. С одной стороны субъектом воздействия выступил Вашингтон, с другой – Сеул.

Итак, антиправительственные выступления в Северной Африке в 2011 г. показали миру, что Интернет остается одной из главных арен информационной войны, активно используется противоборствующими сторонами в интересах распространения пропаганды и формирования общественного мнения, а также является одним из глав- ных средств мобилизации протестующих [3, 4].

Отличительной особенностью антиправительственных выступлений явилось то, что социальные сети стали средством для организации протестных волнений. Основными средствами распространения информации, используемыми в ходе внутренних конфликтов в Тунисе и Египте, стали соцсеть «Facebook»1, специальный сервис «Speak To Tweet», позволяющий опубликовывать текст в микроблоге на сервисе «Twitter» без доступа к сети интернет, а также «YouTube». В условиях блокирования официальными властями социальных сетей использовались их сетевые «зеркала».

Египетские активисты создавали в «Facebook» группы единомышленников и приглашали всех желающих принять участие в митинге протеста, прошедшего 25 января 2011 г. Приглашения также рассылались через «Twitter» и мобильные телефоны при помощи sms-сообщений. В результате к назначенной дате на одной из страниц в «Facebook» около ста тысяч человек подтвердили, что примут участие в антиправительственных митингах. Для этого демонстрантам необходимо было иметь аккаунт в социальной сети и доступ в Интернет [3, 4, 5, 7].

Несмотря на блокирование Интернета египетским правительством, мобилизационные возможности протестующих заметно увеличились, когда 31 января корпорацией «Google» был запущен сервис «Speak To Tweet», позволяющий опубликовывать текст в социальной сети «Twitter» и организовать твиттер-поток. Для этого достаточно было позвонить на определенный номер и оставить голосовое сообщение. Оставлять сообщения протестующие могли, совершив звонок на телефоны +16504194196, +390662207294 или +97316199855, находящиеся в США, Италии и Бахрейне, соответственно. Посредством данного сервиса пользователи также имели возможность прослушивать эти сообщения, набрав те же самые номера или зайдя на страницу «twitter.com/speak2tweet». Данное приложение было разработано специально в связи с событиями в Египте командой специалистов из компаний «Twitter», «Google» и «Say Now». Оно позволяло опубликовывать надиктованные сообщения в микроблогах под хэште-гом2 «#egypt», которые потом были доступны для широкой общественности даже в условиях отключения Интернета.

С помощью «YouTube» велась прямая трансляция передач телеканала «Al-Jazeera», деятельность которого в Египте была официально за-прещена3. С начала беспорядков в Египте «Al-

Jazeera» стал одним из основных источников информации о происходящем в стране. Телеканал вел прямой эфир с улиц египетских городов и передавал комментарии противников президента Хосни Мубарака. Кроме того, катарское телевидение распространило заявление, в котором обвинило египетские власти в цензуре и подавлении свободы информации.

В ходе выступлений протестующих в социальных сетях широко распространялись пропагандистские материалы на арабском языке под названием «Как достичь цели», в которых содержались практические инструкции по дестабилизации общественно-политической обстановки в Египте. В этих материалах излагались тактика действий антиправительственных сил при подготовке и в ходе выступлений против государственной власти, а также методика организации беспорядков с применением современных информационных технологий.

На примере событий в Ливии в условиях тотального контроля за распространением информации в социальных сетях и блокирования выхода в Интернет заслуживает внимания решение представителей ливийской оппозиции для увеличения возможностей по мобилизации протестующих, выразившееся в использовании для этих целей мусульманских сайтов-знакомств.

Лидер ливийской оппозиции Омар Шибли Махмуди использовал сайт знакомств «Мавада» (Mawada) для сплочения людей, оставаясь при этом вне зоны внимания ливийских спецслужб, которые отслеживали сообщения в социальных сетях «Twitter» и «Facebook». Махмуди действовал так, как будто он искал жену, его профайл назывался «Где Мириам?». С этого же сайта он рассылал шифрованные письма для сплочения людей и организации революции. Поскольку на подобных ливийских сайтах мужчины не могут общаться с другими мужчинами, революционеры выдавали себя за женщин. Закодированные письма использовались для оценки уровня поддержки и для переадресации пользователей на сайт социальной сети «YahooMessenger» для более детального разговора. Кроме того, революционеры пользовались службой обмена сообщениями для организации своих дальнейших действия, избегая при этом контроля со стороны властей. По словам Махмуди, ему удалось привлечь 171 323 «поклонника» под несколькими профайлами до того, как власти Ливии полностью перекрыли гражданам доступ в Интернет.

Наиболее действенным и самым распространенным направлением деятельности властей в Северной Африке было блокирование сайтов информагентств, а в последующем – полное отключение стран от Интернета, телевидения и радиовещания. 28 января в Египте почти одновременно перестали работать все интернет-провайдеры. Недоступными для пользователей стали сайты правительства и президента страны, социальная сеть «Facebook» и сервис «Twitter». Передача sms-сообщений оказалась также заблокирована [3, 4, 5, 6, 7].

Таким образом, использование социальных сетей может ослабить позиции государства по контролю за внутренними социальнополитическими процессами, а также информационными потоками внутри стран.

Роль социальных сетей в последних революционных событиях в Северной Африке подтверждает, что методы народной борьбы изменились. «Facebook», «Twitter» и другие интер-нет-ресурсы становятся мощным мобилизующим фактором активизации протестной деятельности в государствах с нестабильной политической системой, а также эффективным средством управления процессами, характеризующими массовое внеколлективное поведение. Контролировать такую гражданскую активность проблематично, поскольку для нее, как показывают события в Египте, даже не нужны лидеры, поэтому официальные власти не могут адекватно противодействовать таким процессам.

Другим примером использования социальных сетей являлись действия спецслужб Республики Корея (РК) во время президентских выборов 2012 г. Система и методы манипулирования общественным мнением в РК, применяемые спецслужбами, подверглись разглашению в результате возникшего скандала в период президентских выборов 2012 г. В частности, Национальная разведывательная служба (НРС) вмешалась в ход выборов, в результате чего, по заявлениям оппозиции, победу одержала Пак Кын Хэ.

Изначально члены Демократической партии 11 декабря обвинили сотрудницу Национальной разведывательной службы Ким Ха Юн в деятельности по дискредитации оппозиционной партии (Демократической) в сети Интернет. В тот же день в отношении нее полиция начала расследование. После президентских выборов появились новые подозрения о вмешательстве спецслужб в выборы. Под давлением оппозиции генеральной прокуратурой был проведен ряд расследований, доказавших причастность НРС в воздействии на исход выборов [8].

Отрицая причастность командования НРС, директор спецслужбы Вон Сэ Хун летом 2013 г. неоднократно заявлял, что деятельность сотруд- ников НРС – их личная инициатива. Оказавшись «между двух огней», обвиняемые разведчики предоставили расследованию детали всей системы манипулирования общественным мнением в РК, которая ведется НРС и министерством обороны.

В ходе расследования было выяснено, что в предвыборный период в составе Управления психологической информации, которое отвечало за ведение психологической войны, находилось 5 специальных групп по 35-50 человек. Первая группа вела планирование и координацию работы; вторая – вела деятельность в порталах крупных сайтов, таких как Naver; третья – в интернет-сообществах среднего размера, таких как «Humour Today», «Ilgan Best Jeojangso» и «BobaeDream»; четвертая и пятая – в социальных сетях, таких как «Twitter», «Facebook» и «Cyworld».

Сохранение конфиденциальности в работе по манипулированию общественным мнением является одним из ключевых требований. В соответствии со служебной инструкцией сотрудники Управления психологической информации обязаны вести свою деятельность не в офисе НРС, а в различных интернет-кафе. Им запрещено регулярно вести работу в одном и том же кафе. Более того, они не должны выбирать место в кафе вблизи выхода, поскольку обычно зона выхода просматривается охранными видеосредствами. Для оплаты сотрудникам разведслужбы запрещается использовать собственную кредитную карту. Сообщения, которые опубликовывал сотрудник, должны быть удалены через 1-2 недели после их размещения в сети [9].

По заявлению генеральной прокуратуры в октябре 2013 г., министерство обороны страны также участвовало в «информационной войне» против оппозиции. В южнокорейском военном ведомстве ответственным за ведение такого рода деятельности органом является киберкомандование. В рамках программы по защите имиджа власти и ее политики киберкомандование, а именно подчиненное ему «подразделение 530», вело взаимодействие с НРС. НРС координировало работу подразделения, направляя определенные директивы по ведению оперативнотехнической работы. «Подразделение 530» насчитывало около 45 человек, которые были распределены на 10 групп по 4-5 человек. Группы вели деятельность по двум направлениям: внутреннему и международному. В предвыборный период сотрудники «подразделения 530» обеспечивали распространение на популярных в РК социальных сетях негативной информации о кандидатах в президенты Мун Чжэ Ине и Ан

Чхоль Су. Они «плюсовали» сообщения с положительным содержанием по отношению к существующей власти и, напротив, «минусовали» проопозиционные материалы. Преимущественно работа велась в популярной среди южных корейцев социальной сети «Twitter» [10].

По результатам расследования было выяснено, что в период с сентября по декабрь 2012 г. сотрудниками Управления психологической информации НРС и киберкомандованием министерства обороны РК размещено 1,21 млн твиттов, при этом использовалось 2270 аккаунтов. Изначально разведслужбой было создано 26 550 уникальных сообщений, которые затем распространялись сотрудниками службы и дублировались специальными программными средствами. В период с января 2011 г. по декабрь 2012 г. военные ведомства разместили 22 млн твиттов с тех же 2270 аккаунтов.

Общее количество твиттов, опубликованных структурами госбезопасности в указанный период, составляет около 30% от общего количества размещаемых корейскими гражданами. Общее количество аккаунтов, закрепленных за южнокорейскими гражданами, составило на декабрь 2012 г. 1,2 млн, а в период с сентября по декабрь 2012 г. (3 месяца перед выборами) с данных аккаунтов было размещено 32 млн твиттов [11].

Остается неопределенным, насколько сильно действия южнокорейских спецслужб определили победу Пак Кын Хэ на выборах, хоть и очевиден факт воздействия на их исход. Однако, поскольку отрыв Пак от главного конкурента Мун Чжэ Ина составил всего 3,53% голосов, Демократическая партия обвиняет Пак в нелегитимном проходе к власти и настаивает на реформировании НРС.

Таким образом, социальные сети применяются на государственном уровне в целях успешного проведения как внешнеполитического курса, так и внутриполитического. В данном контексте спецслужбы и иные органы впоследствии выйдут на тот уровень, при котором определить причастность к тому или иному политическому событию станет практически невозможным. Однако сегодня, ввиду их явных просчетов, о таких фактах становится известно. Несмотря на это, очевидно, что политика применения социальных сетей приносит реальный результат: революция в Египте, победа кандидата от правящей партии в президентских выборах в РК.