История образования Зауралья как объект исследования

ИСТОРИЯ ОБРАЗОВАНИЯ ЗАУРАЛЬЯ КАК ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ

Проблемы изучения отечественной истории и, в частности, образования постоянно привлекали внимание ученых. В 70—80-х гг. XX в. на страницах педагогических изданий часто дискутировались вопросы о системе историко-педа гогических исследований и роли в ней региональной тематики. Оппоненты этой роли А.И.Пискунов, З.И.Равкин и Ф.Ф.Шамахов горячо и убедительно отстаивали свои взгляды, аргументируя свою позицию вескими доводами. Так, А.И.Пискунов, отрицавший важность региональных историко-педагогических исследований для развития современной системы образования, оценивал их с точки зрения стремления авторов описывать «отличное», тогда как их главная цель, по его мнению, заключается в том, чтобы показать общие закономерности развития тех или иных исторических процессов или явлений1 На наш взгляд, он недооценивал влияние на школу и народное образование региональных особенностей.

Убедительным сторонником исследования региональной истории образования являлся Ф.Ф.Шамахов, анализировавший систему образования на материалах Западной Сибири. Он отстаивал важность региональных исследований, имеющих, по его мнению, важное значение в решении современных проблем отечественного образования, показывающих как они разрешались в условиях той или иной части страны. Региональный материал исторического прошлого служит «особенно живительным родником, питающим подрастающие поколения идеями патриотизма». Региональные

МИХАЩЕНКО Анатолий Лаврентьевич, профессор кафедры педагогики Курганского государственного университета, кандидат педагогических наук.

исследования, как никакие иные, богаты конкретными фактами, значение которых для науки очевидно2.

Являясь сторонником широкоформатных работ, З.И.Рав-кин не отрицал значения региональных фактов истории образования, необходимых для выявления той или иной закономерности. Они, по мнению ученого, органически входят в саму ткань историко-педагогической науки даже тогда, когда сделано то или иное обобщение. В начале 90-х гг. XX в. он отметил трудности, стоявшие перед историей педагогики и обусловленные противоречиями современности. Проявлением этих трудностей явилось то, что часть ученых и практиков оказалась в растерянности от перехода господствующей официальной методологии и единого общеобязательного мировоззрения к философскому осмыслению вектора развития педагогической мысли, от исчезновения единых обществоведческих дисциплин и замене их новыми3

Полемика ученых о необходимости региональных историко-педагогических исследований приобрела конструктивный характер с принятием закона Российской Федерации «Об образовании», провозгласившего основой формирования государственного образовательного стандарта органическое соединение федерального и национально-регионального компонентов. Это предполагает выработку каждым регионом самостоятельной политики, обеспечивающей развитие целостной системы образования, отражающей его специфические социально-экономические проблемы, национальные и культурные традиции. Разработка учебных программ для образовательных учреждений, следовательно, должна строиться на ряде основоположений, в числе которых принцип регионализации, предполагающий учет особенностей территории и историзма, раскрывающий историческую обусловленность явлений и процессов в регионе. Более того, демократизация различных сторон общественной жизни страны, возрастание роли регионов в общественной и культурной жизни России становятся все более очевидным и для значения региональной историкопедагогической информации.

Показателем актуальности региональных историко-педагогических исследований является повышенный интерес ученых к познанию особенностей становления и развития образования в различных административных районах Российской империи в досоветский период. Во второй половине 90-х гг. XX в. этой проблематике было посвящено несколько докторских диссертаций, среди которых исследования В.Б.Помелова и Л.М.Сухоруковой, выполненные на материалах Вятской губернии и Юга России; работы на соискание ученой степени кандидата педагогических наук Л.С.Лукояновой, Е.Г.Ревковой, И.А.Петранцовой, Л.К.Кваш-ниной, Д.В.Блиновым и др., основанные на материалах Западной Сибири, Оренбургского учебного округа, Северо-Запада России, Архангельского Севера, Западно-Сибирского учебного округа. В начале XXI в. интерес к региональной историко-педагогической тематике значительно возрос и уже в 2001—2002 гг. было представлено к защите несколько докторских диссертаций, среди которых следует отметить исследования Л.Д.Гошуляк по теме «Теоретические основы становления и развития губернского образовательного комплекса второй половины XIX — начала XX в.» (на примере Пензенской губернии); Р.Х.Мингазова по теме «Развитие естественнонаучного образования татарского и русского народов в Среднем Поволжье и Приуралье (X — начало XX в.)»; работу Р.М.Ситько, посвященную становлению и развитию университетского педагогического образования на Юге России; диссертацию В.С.Болодурина о становлении и развитии образования и педагогической мысли Оренбуржья.

Развитие народного образования в Южном Зауралье всегда представляло значительный интерес для людей с прогрессивными взглядами. История городских училищ связана с именами ссыльных декабристов, оказавших материальную помощь учебным заведениям и моральную поддержку учителям. О состоянии школ в южно-зауральской провинции писали Н.Ф.Бунаков и П.Ф.Вахтеров, видные деятели российского образования. Об успехах шадринского земства в школьном деле упоминалось в общероссийских журналах «Вестник Европы», «Русский начальный учитель», «Русская школа», «Образование». История образования и состояние школ Южного Зауралья XIX и начала XX вв. регулярно освещались в региональных досоветских изданиях: «Журнал Шадринского земства», «Обзор Тобольской губернии», «Памятные книги Тобольской губернии», «Календарь-справочник Пермской губернии».

В течение 25 лет мы исследовали региональный материал досоветского периода по истории народного образования в Южном Зауралье, используя его в учебном процессе вуза4 Опыт исследовательской деятельности в области истории образования досоветского периода в Южном Зауралье позволяет обобщить ее результаты и сформулировать некоторые выводы, представляющие, на наш взгляд, несомненный интерес для ученых, краеведов, практиков и всех интересующихся региональной историей образования.

История образования в южно-зауральской провинции всегда анализировалась как развивающаяся подсистема общероссийской образовательной системы, имеющая свои закономерности развития, тенденции и особенности, обусловленные провинциально-образовательным пространством, социально-экономическими условиями и региональным менталитетом. Анализ историко-педагогического материала основывался на комплексе методологических приемов, включающем цивилизационный, системный, исторический, культурологический, аксиологический и гомохронный подходы, исключающие политическую конъюнктуру, апологетику и очернительство, односторонность и однозначность в оценке явлений, событий и фактов в истории народного образования досоветского периода. Провинциально-образовательное пространство трактуется как специальным образом организованная совокупность образовательных систем на конкретной территории с определенным менталитетом и средой обитания, имеющая общие признаки и функционирующая в течение длительного исторического периода.

Значительное внимание было уделено историческим предпосылкам развития образования в Южном Зауралье, функционированию Далматова монастыря — источника грамотности с имеющимися в нем книгами, вниманию царей Федора Алексеевича и Петра I, снабжавших мужскую обитель литературой, деятельности причта по приобретению книг и письменных принадлежностей, обучению грамоте священников и монахов и т.д.

В развитии образования в южно-зауральской провинции выделяют несколько этапов. Первый — епархиально-монастырский, характеризуется принудительным элементарным обучением грамоте в 1719—1788 гг.; второй — зарождение добровольного светского начального образования в уездных городах в 1789—1824 гг.; третий этап — зарождение элементарного начального образования в волостях и становление его в уездных городах в 1825—1890 гг.; четвертый — повсеместное развитие начального образования и зарождение общего среднего и низшего профессионального образования в 1892—1917 гг. Следует отметить ряд закономерных взаимосвязей: социально-экономических, при которых развитие образования зависело от собранного урожая в крестьянских хозяйствах; коммуникативных, когда переговоры учителей с сельскими жителями способствовали открытию начальных училищ, «недипломатичное» общение давало негативный результат; гендерных — в классах учительниц число девочек постоянно росло, у учителей-мужчин количество девочек-учениц было стабильно низким; альтернативных — расширение сети школ министерства образования вело к уменьшению школ, подведомственных Синоду, при дефиците светских школ увеличивалось число церковно-приходских.

С ростом капиталистических отношений увеличивались ежегодные расходы Шадринского уездного земства на образование, активно развивалась сеть церковно-приходских школ в Курганском уезде, обусловленная недостатком светских училищ, открывались смешанные школы для русских, башкирских и татарских детей в тюркоязычных диаспорах по причине отсутствия национальных учительских кадров, учебников и невозможности открытия русских школ при малом количестве детей русскоязычного населения, активно развивалось среднее образование женщин. Значительно увеличилось число учениц в Курганской женской гимназии и Шадринской Мариинской школе.

К особенностям развития образования в Южном Зауралье следует отнести широкое привлечение к работе с детьми опальных монахов, ссыльных поселенцев, бывших военнослужащих. Динамично развивалось образование в станицах Оренбургского казачьего войска благодаря актив- ной образовательной деятельности Наказного и станичных атаманов. Следует отметить демократический подход к комплектованию контингента учащихся гимназий и низших профессиональных школ, где дети из крестьянских семей составляли от 25 до 38 %, в классах Курганской мужской гимназии — от 28 до 47,8 %, в профессиональных школах — до 93 %. Значительное внимание уделялось анализу развития школьных библиотек, по числу которых южнозауральская провинция занимала первое место, выписывая в городских школах до 13 наименований газет и журналов для учителей и до 8 детских журналов; активному участию купцов в благотворительной деятельности, оказывавших материальную помощь школам, учреждавших и полностью содержащих пригородные сельские училища, выплачивая жалованье учителям, снабжая нуждающихся учеников одеждой и обувью.

Подробно освещена уникальная деятельность Шадрин-ского уездного земства, выделявшего до 49,5 % земских доходов на образование (против 15—26 % по другим регионам России), повышавшего жалованье учителям, дававшего им пособия по болезни, отменившего плату за обучение учительских детей, вникавшего в учебный процесс. Проведена периодизация истории земства в контексте народного образования и выявлены приоритетные направления его развития: 1871—1875 гг. — становление самоуправления и училищного совета, 1876—1881 гг. — решение проблемы педагогических кадров, 1882—1889 гг. — развитие образования в малых деревнях, 1900—1917 гг. — попытка решения проблемы всеобщего обучения в уезде.

Учителя земских школ получали дополнительную оплату, квартирные деньги, «сибирскую» надбавку через каждые пять лет работы. Труд учителей средней школы оплачивался в 5—6 раз выше труда рабочего, что позволяло преподавателям провинциальных гимназий проводить двухмесячные отпуска за границей, участвовать в работе педагогических съездов и курсов в Москве и Санкт-Петербурге.

Доказана ошибочность утверждения советскими историками ряда фактов: об открытии декабристами школы в Кургане, что не соответствует действительности; откры- тии в 1846 г. в Ялуторовске первой женской школы в Западной Сибири, но подобное учебное заведение было учреждено уже в 1843 г. в станице Звериноголовской; отсутствии подвижных школ в России с 80-х гг. XIX в., однако на самом деле существовавших в Тобольской губернии и, в частности, в Южном Зауралье; о гимназиях как о привилегированных учебных заведениях, доступных в основном для зажиточных слоев населения, но в средних школах южно-зауральской провинции обучалось до 40 % детей из крестьянского сословия; об убогости и ветхости школьных помещений Кургана, что противоречит правде, а многие бывшие училищные здания функционируют и сейчас.

При разработке национально-регионального компонента образования, несомненно, следует учитывать позитивный опыт истории народного образования в южно-зауральской провинции. Заслуживают внимания организация военно-патриотического воспитания в казачьих школах; материальная и моральная поддержка сельского учителя (повышение жалованья и надбавок за выслугу лет из местных фондов, финансовая помощь по болезни, бесплатное обучение детей учителей, защита от произвола чиновников и инспекторов, награждение золотыми и серебряными медалями «За усердие»); адресная помощь школам, студентам, родителям из средств местного самоуправления, финансовая ответственность получавших стипендию выпускников вузов, обязанных вернуть средства, затраченные на них при неявке по направлению; гуманистическая деятельность специально созданных обществ «вспомоществования», оказывавших материальную поддержку городским школьникам из малообеспеченных семей; меры морального поощрения благотворителей, выделявших средства на образование.

История регионального образования является объектом исследования и изучения ученых, краеведов, студентов. Последние, как показал опыт, с желанием участвуют в работе с региональным материалом, выявляя значимые события и факты, не отмеченные в академических изданиях и вузовских учебниках; с интересом воспринимают историко-педагогическую информацию, отражающую осо-

^1UD  А.Л.Михащенко бенности развития общеобразовательной школы на малой родине; глубже и эффективнее осваивают обязательный курс по истории образования.