Историк Александр Ильич Малышев(1902-1936)

Брачев В.С. Историк Александр Ильич Малышев (1902–1936) // Общество. Среда. Развитие. – 2015, № 2. – С. 36–41.

Общество. Среда. Развитие ¹ 2’2015

Родился Александр Ильич Малышев 6 августа 1902 года в селе Колено Аткарского уезда Саратовской губернии. Его отец Илья Малышев (из крестьян) служил тюремным надзирателем в Саратовской каторжной тюрьме. Мать Татьяна Константиновна вела домашнее хозяйство и воспитывала детей – Александра, Марию и Павла. После окончания трехклассного начального училища и смерти в 1915 году отца в связи с трудным материальным положением, в котором оказалась из-за этого семья, А.И. вынужден был в 13-летнем возрасте начать трудовую деятельность в качестве канцеляриста (печатал на пишущей машинке) в Саратовской каторжной тюрьме.

Настроен молодой человек был радикально и уже в декабре 1917 года вступил в ряды РСДРП (б). С конца 1918 до середины 1919 года – на комсомольской партийной и профсоюзной работе в Саратове: секретарь партийной ячейки, заместитель секретаря райкома партии, член правления профсоюза муниципальных работников. С июня по октябрь 1919 года служил бойцом в отряде саратовских коммунистов, принимавших участие в боях против войск А.И. Деникина. С конца 1919 и в 1920 г. – на комсомольской работе: секретарь Саратовского губернского комитета РКСМ, кандидат в члены ЦК РКСМ, секретарь Сибирского бюро ЦК РКСМ. В 1921 г. был командирован на учёбу в лекторскую группу Коммунистического университета им. Я.М.Свердлова в Москве.

После окончания в 1923 году Коммунистического университета – на партийной работе в Закавказье: заместитель заведующего отделом Агитации и пропаганды Бакинского комитета Компартии Азербайджана в 1923–1925 гг., член городского комитета партии г. Баку, преподаватель совпартшколы и Политехнического института. С 1925 по 1929 годы опять в Москве в качестве слушателя Института Красной профессуры. Работал в семинаре М.Н. Покровского по истории феодализма и крепостного хозяйства. В марте 1928 года как участник троцкистско-зиновьевской оппозиции в ИКП получил партийный выговор во Фрунзенском районном комитете партии г. Москвы. После окончания института в 1929 году со специализацией «История России и СССР» был направлен в Ленинград в качестве научного сотрудника Ленинградского отделения Коммунистической Академии при ЦИК СССР. Уже в следующем, 1930 году он становится ученым секретарем, а с 1932 года – и заместителем директора Института Истории Академии [9, л. 6–10об.].

В полной мере реализовал себя А.И. Малышев и в качестве вузовского преподавателя в Ленинградском Институте Красной профессуры и Ленинградском государственном институте истории и лингвистики (ЛГИЛИ, с 1934 г. – ЛИФЛИ). 20 марта 1931 года он был назначен заведующим кафедрой Истории России и народов СССР с поручением ему курсов для аспирантов института и организации исторического отделения [9, л. 3]. 10 октября 1934 года по ходатайству ЛИФЛИ А.И. Малышев был утвержден в ученом звании профессора по кафедре истории народов СССР [9, л. 15].

Чувствовал себя А.И. Малышев в должности заведующего кафедрой, несмотря на свою молодость, более чем уверенно. «Здесь в ЛИФЛИ, – заявил он на совещании профессорско-преподавательского состава 23 октября 1934 года, – я пока никаких сведений не имею, но знаю, что по Институту красной профессуры студенты жаловались председателю кафедры, что профессор Греков не в достаточной степени хорошо читает курс. Он начинает читать лекцию и ему говорят, что он уже рассказывал что читает. Тогда он говорит: “Ах, я забыл”. <...> Сейчас мы думаем пустить семинар по Средней Азии, семинар Викторова и общий курс <...> Необходимо со всей силой отразить изучение народов СССР» [23, л. 21–21об.]. Еще одним местом приложения сил ученого стал образованный в мае 1934 года исторический факультет ЛГУ [4, с. 1].

В научном плане усилия А.И. Малышева, как впрочем, и многих его коллег историков-партийцев того времени, были сосредоточены на разработке социально-экономической истории дореволюционной России в свете марксистской теории общественно-экономических формаций. Большой интерес здесь представляет его полемика с московским историком С.М. Дубровским, «открывшим» в конце 1920-х годов со ссылкой на Маркса и Энгельса, конечно, помимо известной сегодня всем «пятичленки» (первобытно-общинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и коммунистическая) еще одну формацию – крепостническую, расположив ее между феодальной и капиталистической формациями [6, с. 92].

На самом деле, доказывал А.И. Малышев, К. Маркс и Ф. Энгельс никогда не считали крепостничество особой общественноэкономической формацией, определяя его как характерную черту именно феодальных производственных отношений на стадии их разложения [12, с. 49]. «Теория тов. Дубровского о смене феодализма крепостничеством, как будто бы, – отмечает он, – оправдывается историческим развитием Восточной Германии и России. Действительно, начиная с XVI века, в России и Восточной Германии идет <...> расцвет барщинного хозяйства и установления суровых форм крепостного права. Но это не было явлением новой общественно-экономической формации на смену феодализму <...>. Это была своеобразная форма приспособления феодальных отношений производства к определенному уровню развития торгово-денежных отношений» [8, с. 31].

А.И. Малышев отрицал первоначальное закрепощение крестьян в России до XVI века и принадлежал к числу историков, настаивавших на сравнительно позднем утверждении феодализма в Московской Руси. «В России, – отмечал он, – процесс феодализации шел медленно, и только к XV веку намечается втягивание крестьян в барщину и сближение их с холопами, а следовательно, превращение их в крепостных. Русский феодализм до XVI века – ранний феодализм, находящийся в процессе формирования» [7, с. 224]. Сам характер крестьянских поселений и техника земледелия (подсечное хозяйство) тормозили развитие барщины [21, с. 229]. Русский крестьянин вошел в XVI век с натуральным обликом хозяйства, которое было приспособлено более для уплаты натуральной ренты, нежели денежной. «Крепостное право явилось тем рычагом, посредством которого помещик стимулировал крестьянские хозяйства к развитию товарно-денежных отношений» [5, с. 61].

Что касается периода с XVI по первую половину XIX веков, то его, по А.И. Малышеву, вполне можно охарактеризовать, как «эпоху господства торгового капитала, опиравшегося на крепостные отношения в области производства. Крепостные отношения производства – есть превращенная форма феодальных отношений производства под воздействием торгового капитала, причем на XVI–XVII века, падают начальные стадии этого превращения; на XVIII век – рассвет крепостных отношений производства и на XIX век – их разложение» [10, с. 172].

Во всяком случае, эволюция сельского хозяйства России пореформенного времени в сторону капитализма по прусскому пути, как и «борьба крестьян за американский путь» корнями своими уходят в далекое прошлое XVI–XVII века, – считал ученый [13, с. 103]. Свидетельством сознательного стремления А.И. Малышева к усвоению наследия классиков марксизма применительно к русской истории может служить его статья 1934 года [11, с. 185–221].

Последней работой ученого стала статья «Большевизация петроградского пролетариата в 1917 году» для так и не вышедшего в свет сборника «Борьба за Октябрь» (1934 г.), интересная сегодня в историографическом плане как показатель вполне определённого стремления учёного к расширению тематики своих научных интересов за счёт включения в неё революционных событий 1917 года. Однако насколько серьёзным было это стремление и во что оно, в конечном счёте, могло бы вылиться, судить сложно.

Общество

Общество. Среда. Развитие ¹ 2’2015