Историко-философская концепция В. Буркерта (на примере работы "Вавилон, Мемфис, Персеполис")

DOI:

По сложившейся традиции в наше время принято считать основной концепцию европоцентризма, которая заключается в развитии современной философской мысли начиная от древнегреческой цивилизации. Однако существует и ориенталистская модель восприятия этого процесса, суть которой лежит в рассмотрении развития самой древнегреческой цивилизации путем изучения ближневосточных влияний. «Европейская традиция, особенно в научных кругах, представляет греков уникальными и изолированными от других стран, согласно классической традиции. “Классическая” в данном ракурсе предполагает общепринятые стандарты или нормы, тем не менее они исчезают из нашего многокультурного мира и не могут быть легко восстановлены. Такое понятие, как классическая Греция, может быть полезным в отношении цивилизации, которая превосходит в том смысле, что она стала образцом, которому подражало все Средиземноморье и полисы за его пределами, на Востоке и на Западе, и был заново рассмотрен в качестве данной модели в периоды Ренессанса» [2, p. 1]. Именно в таком ключе и складывается концепция Вальтера Буркерта (1931–2015), изучающего ближневосточные теоретические источники. Он предлагает развеять эту общепринятую модель восприятия, указывая на уравновешенную картину архаического периода, в котором под влиянием семитского Востока вся греческая культура начала свой уникальный расцвет, вскоре приняв культурную гегемонию в Сре- диземноморье. При рассмотрении его концепции следует выделить следующие аспекты: В. Буркерт рассматривает археологические эпиграфики, ритуально-мистериальные стороны греческой культуры, религиозную философию наряду с работами историков, поэтов и философов на протяжении веков. Его работы сосредоточены на объединении общепризнанных фактов с архаическими находками, религией, возникшими в греческой культуре посредством ближневосточных и персидских влияний. В. Буркерт характеризует себя филологом, изучающим древнегреческие тексты в попытке найти историческое, психологическое и социальное объяснение религиозных явлений, с которыми мы сталкиваемся в нашу эпоху.

При зарождении западной цивилизации, в соответствии с европейской традицией, Греция выступает в качестве островной, изолированной культурой, известной как «греческое чудо». Однако Вальтер Буркерт предлагает развеять эту концепцию, указывая на уравновешенную картину архаического периода, в котором под влиянием семитского Востока вся греческая культура начала свой уникальный расцвет, вскоре приняв культурную гегемонию в Средиземноморье.

Еще раз стоит отметить, что изучение нами связи Древней Греции с Ближним Востоком представляет собой актуальность и интерес во многих трудах ввиду малоизучен-ности данного вопроса. Тем самым выбор В. Буркерта обусловлен тем, чтобы проана- лизировать влияние Ближнего Востока и, возможно, попытаться утвердить ориенталист-скую концепцию развития всей европейской философии.

В данной статье мы предлагаем рассмотреть три центра древних цивилизаций – Вавилон, Мемфис и Персеполис. Вальтер Буркерт представляет возможные свидетельства переосмысления греческой культуры. В частности, он указывает на критически важную роль развития письменности на древнем Ближнем Востоке, начиная с клинописи в эпоху бронзы на подъеме алфавита после 1000 г. до н.э. С изобретением и распространением алфавитного письма последовало развитие отношений между Ближним Востоком и Древней Грецией. Последовали ассирийские влияния и воздействие Финикии, увлечения греческих интеллектуалов Египтом, распространились персидские завоевания в Ионии, нашедшие отражение в поэзии Гомера в образе его богов, в мифических основах греческих культов и в первых шагах к философии и дальнейшему формированию западной философской мысли.

В своих работах В. Буркерт представляет вниманию читателей литературные и лингвистические доказательства влияния Ближнего Востока на архаическую Грецию, неоднократно подчеркивает глубокий вклад переднеазиатской (в первую очередь древнеиранской) мифопоэтики в сложный процесс становления и развития древнегреческой философии и культуры.

В. Буркерт не видит оснований для определения различий между мифологическими космогониями греков от их восточных предшественников: «Они, очевидно, принадлежат к тому же семейству, и не менее очевидно, что досократики по-прежнему следуют по их стопам» [2, p. 60]. В более рациональных областях, таких как математика и астрономия, где греческие заимствования путем непрерывных и обширных контактов с Ближним Востоком являются, в целом, неопровержимыми, мы можем увидеть отражение образов природного мира в теологии.

К примеру, Вальтер Буркерт описывает некоторые случаи персидского религиозного влияния на греческую религию. Это, например, возможность небесного бессмертия, ко- торая стала проявляться в греческой религии в V в. под влиянием Зороастрийских преданий [2, p. 110–113]. Автор усматривает здесь влияние ахеменидской религии на философию досократиков, особенно в философии Анаксимандра. В. Буркерт утверждает, что Анаксимандр представляет модель космоса, в котором земля управляет звездами, потом луной, солнцем. Она заключается в «Божественной бесконечности», что является отражением Зо-роастрийской модели – действия небесного восхождение души, которая поднимается с первой звездой, затем луной, солнцем, а впоследствии – Ахура Маздой (божество, провозглашенное пророком Зороастром – основателем зороастризма – единым Богом). Помимо этого, В. Буркерт говорит о том, что «Зороас-трийская модель не случайно совпадает с моделью, представленной Анаксимандром, в ее необычном расположении звезд, как наиболее близком к земле для эмпирического наблюдения, и свидетельствует о том, что Анаксимандр не только на основе данной модели является существующим источником, но также этот источник имел религиозный смысл в природе. Как результат, это возможный пример Ахеменидского религиозного влияния на философию досократиков» [2, p. 37].

Многие греческие философы и поэты, в частности Гомер в своей «Одиссее», описывают отношения между греками и народами Востока, включающие в себя торговлю, обмен опытом и прочие взаимодействия, в которых греками были переняты некоторые религиозные и культурные навыки, впоследствии дополненные ими своей культурой.

Согласно В. Буркерту, «финикийские купцы всегда рассматривались в качестве носителей восточной культуры, поставщиков восточного импорта в Грецию, в соответствии с изображением, представленным в “Одиссее”: Гомер упоминает финикийцев как производителей дорогостоящих металлических судов, морских торговцев, а иногда и как людей, потакавших пиратству» [3, p. 21]. Несмотря на эти данные, многие исследователи пытались опровергнуть факт присутствия финикийцев в Древней Греции, переправлявших свои суда по Эгейскому морю, но тем не менее, на таких греческих островах, как Кос и Родос, финикийцами было оставлено большое наследие в виде керамики. В связи с этим взаимовлияние Ближнего Востока и Древней Греции очевидно: «…с раскопок Аль-Мина, наступление греков на Востоке было широко признано. Экспансия греков и финикийцев в Средиземноморье появляется с самого начала и развивается путем взаимной конкуренции» [3, p. 21].

Несмотря на то что иранские поселения не относились к племенам Ближнего Востока изначально, они не имели культурных корней наравне с цивилизациями архаической Греции и Древнего Египта, однако Вальтером Буркер-том подчеркивается тот факт, что иранские народности начинают обосновываться на территории Ближнего Востока примерно в I тыс. до н. э. К VII–VI вв. прослеживается формирование самостоятельных мифологических циклов отдельных иранских групп: восточных – скифо-сарматская мифология, западных – древнемидийская, древнеперсидская, согдийская и др. Путем войн и завоеваний Иран становится неотъемлемой частью ближневосточного мира, впоследствии также оказавшей большое влияние на становление и развитие культуры Древней Греции.

Период колонизации помог грекам выйти из состояния относительной изоляции, в котором они оказались после падения микенской культуры. Именно в этот период окончательно определяются наиболее характерные черты и особенности цивилизации так называемого нового периода античной цивилизации, историю развития которого невозможно рассматривать в отрыве от Ближнего Востока. На протяжении двух с половиной веков, представляющих собой столь короткий срок для периода исторического развития, греческая цивилизация смогла не только стать равной другим цивилизациям в эпоху «темных веков», но и превзойти в своем развитии страны Западной Азии, которые до этого времени преобладали в своем культурном развитии в регионе Ближнего Востока.

Наряду с М. Уэстом В. Буркерт обсуждает аккадский эпос о Гильгамеше, но в несколько ином ключе. Он предлагает «...сосредоточиться на более сложных структурах, где случайные совпадения маловероятны: системы божеств и основные космологические идеи, структуры повествования целой сцены, постановления божеств о человечестве или совершенно особой конфигурации нападения и защиты. Как только историческая связь, факт передачи были установлены, тогда дальнейшие связи, включая лингвистические заимствования, становятся более вероятны, даже если этого в полной мере недостаточно для доказательства» [3, p. 88].

К примеру, автор выделяет аналог мифологического сюжета о брачном союзе Зевса и Геры в восточной традиции, а именно – в шумеро-аккадской мифопоэтике. Описывая клятву Геры и дальнейшие действия героев мифа, В. Буркерт приводит пример, в контексте которого четко видны параллели. «Известная клятва богов, которую Гера должна произнести, заканчивается следующим образом: небеса, земля и воды подземного мира призваны быть свидетелями. Аналогичная космическая формула завершается перечислением божественных свидетелей на арамейском языке в тексте соглашения, который сохранился с VIII века: “Небеса и земля, глубина и источник, день и ночь”» [3, p. 93–94].

Это далеко не все: В. Буркерт, рассматривая древнегреческие мифы, увидел дальнейшие взаимодействия рассматриваемых нами культур в контексте образов Титанов, пребывающих в подземном царстве. Несмотря на замечания самого автора о том, что влияние восточных мистерий на греческую мифологию в данном контексте весьма сложно для более глубокого анализа, факт сходства не следует не принимать во внимание. Представления о древних, низвергнутых с неба богах соединяют греческую мифологию с хеттами, финикийцами и вавилонянами. Известно, что в греческой традиции Зевс низверг Титанов в подземный мир, подобную линию мы можем проследить и в месопотамской традиции, где «пораженные боги» [3, p. 94] были высланы богом или божествами.

Помимо этого В. Буркерт рассматривает и развитие астрономии в Древней Греции. Он упоминает, что греки сами не отрицали факта заимствования в этой области, говоря о том, что идею существования планет, к примеру, они почерпнули из Вавилона. «Там они были известны уже много веков, и именно оттуда, а не из греческой мифологии, происходит ассоциация планет с отдельными богами, именами которых они и названы. Вавило- няне открыли наиболее важные сведения о движении планет, в частности о периоде их орбит. По крайней мере в случае с Сатурном, чья орбита равна 29-ти с половиной годам, на это понадобилось несколько поколений. Открытие планеты Меркурий, которую сложно наблюдать, также принадлежит им; в действительности, запас точных знаний о планетах, без сомнения, является наиболее очевидной заслугой восточного мира в период до Платона» [1].

Стоит отметить, что многие ученые, в частности филологи, воспринимали труды В. Буркерта положительно, нежели давали критические отзывы. Хотя, на наш взгляд, концепция В. Буркерта представляет собой весьма неординарный взгляд на проблему ближневосточных теоретических источников, наравне, скажем, с Мартином Берналом. К примеру, весьма обширный обзор на творчество В. Буркерта было сделано Молли М. Левин, профессором Гарвардского университета. Говоря об ее отношении к концепции В. Буркер-та, подчеркнем, что оно крайне неоднозначно, так как, являясь приверженцем более классической модели генезиса, М. Левин, тем не менее, не отрицает и возможность иного развития греческой цивилизации, а именно – через ближневосточные влияния.

Таким образом, на приведенных примерах хорошо прослеживается основная нить концепции В. Буркерта, заключающаяся прежде всего в том, чтобы показать и указать на неоспоримые факты влияния Ближнего Востока на становление культуры архаической Греции. На наш взгляд, приведенные примеры хорошо иллюстрируют близость между различными культурами, благодаря чему возможным оказывается складывание представлений о культурно-исторических предпосылках генезиса современной западной философии.